Глава 2
Униформа для Пруссии и кайзеровской Германии
Квандты – производители сукна
История квандтов – это история одного успешного переселения. И она тесно связана с присоединением маркграфства Бранденбург к крупной европейской державе – Пруссии. 18 января 1701 года граф Бранденбургский Фридрих III был коронован в Кёнигсберге, став Фридрихом I, королем Пруссии. Он правил бедной страной, малонаселенной и отсталой. Чтобы как-то изменить эту ситуацию, его сын и наследник, король Фридрих Вильгельм I, стал привлекать в страну свежую кровь. Он приглашал мигрантов со всей Европы. «Люди для меня – самое большое богатство», – говорил он.
Установить, в каком году Квандты переехали из Голландии в Бранденбург, не удастся, как и узнать причину, по которой они покинули свою родину. Есть сведения, что первый Квандт приехал в Бранденбург уже в 1648 году и стал каменщиком.
По другой версии, Квандты прибыли в Бранденбург во время правления Фридриха II, позже названного Великим. Этот правитель, стремясь «угодить каждому», привлек в свое королевство 300 000 переселенцев. Первыми на его зов откликнулись те, кто подвергался преследованиям по религиозным убеждениям: вальденсы, меннониты, шотландские пресвитерианцы, богемские протестанты, а также евреи. Всем им в Пруссии были рады, поскольку колонисты должны были усилить экономическое могущество Пруссии. Не последнюю роль играло и пополнение казны налогами, которые переселенцы также были обязаны платить. На эти деньги король содержал армию: Пруссия была маленькой страной, нацеленной на экспансию, а для этого ей были необходимы солдаты.
Переселенцы дали стране, разоренной Тридцатилетней войной, толчок к модернизации. Условия, в которых жили люди, были весьма хорошими. Прусские короли и их министры вели удачную экономическую политику. Несмотря на высокие налоги, граждане жили жизнью настолько свободной от беззакония, что всей Европе того времени стоило бы поучиться.
Многие поколения Квандтов были простыми ремесленниками – канатчиками, сапожниками и ткачами. Их восхождение к титулу самой значимой династии предпринимателей Германии началось с Эмиля Квандта. Он стал первым предпринимателем-капиталистом в семье. Эмиль родился 13 января 1849 года и был первым (и единственным) сыном Фридриха и Генриетты Квандт. В то время семья жила в Прицвальке, небольшом городке в районе Пригнитц, на северо-западе графства Бранденбург.
В возрасте шести лет Эмиль Квандт потерял отца. Мать воспитывала его одна, и с детства Эмиль приучился экономить. В 16 лет молодой Квандт начал работать на суконной фабрике братьев Дрэгер в Прицвальке. Это было небольшое предприятие: шесть механических ткацких станков приводились в движение лошадьми, ходившими по кругу. Пряжу здесь все еще плели вручную, а первую паровую машину пустили в работу лишь через два года после того, как к предприятию присоединился Эмиль. На фабрике Квандт прошел путь от подмастерья до торгового служащего, а затем стал доверенным лицом компании. Это предприятие стало центром его жизни. Тем больнее Эмилю было наблюдать за тем, как оно погибает в огне. Катастрофа, как назло, случилась в 1871 году, именно в то время, когда произошел всеобщий экономический подъем, когда появилась империя, а прусский король Вильгельм I был провозглашен кайзером Германии.
К счастью для братьев Дрегер, их имущество было застраховано британской компанией Phoenix. Они быстро возместили убытки, и хотя один из братьев решил выйти из бизнеса, второй, Людвиг Дрэгер, видел в этом «новом начале» отличный шанс. Он построил новое четырехэтажное здание, и в 1873 году фабрика вновь заработала. Прилежный и способный Квандт стал для Людвига Дрэгера самым важным работником. Хотя старший сын Дрэгера тоже был одарен определенными способностями, производство тканей не было ему интересно. Между тем дочь Дрэгера Хедвиг и молодой Квандт понравились друг другу. Пара обручилась. Но 20 июля 1880 года, еще до их свадьбы, отец невесты скончался, и Эмилю Квандту пришлось взять на себя управление фирмой. Тогда ему было 30 лет. Сначала предприятие принадлежало вдове Дрэгера и пятерым ее детям. Однако в 1883 году Эмиль и младший брат его жены стали единственными владельцами. С этого дня Квандт начал работать на себя.
Становление Эмиля Квандта как предпринимателя происходило как раз в то время, когда экономическая структура мира менялась. После победы Германии над Францией и основания империи страну охватил экономический бум. Вскоре, правда, этот подъем закончился. Биржевой крах в Вене, случившийся 9 мая 1873 года, обозначил начало резкого спада. На бирже в Берлине также падали курсы новообразованных железнодорожных предприятий, банков и горнодобывающих компаний. Страну захлестнула волна пессимизма.
Как раз в разгар этой депрессии Эмиль Квандт и принял дела текстильного предприятия. Ему удалось преодолеть кризис: из 11 суконных фабрик, находившихся в Прицвальке, лишь его предприятию удалось пережить стагнацию. Фабрика Квандта многим отличалась от конкурентов. Во-первых, во главе ее стоял неутомимый карьерист, готовый на все, лишь бы не потерять только что приобретенный статус. К тому же здание было построено совсем недавно и оснащено по последнему слову техники. Помимо 26 ткацких станков здесь были установлены так называемые мюль-машины английского производства – полуавтоматические прядильные станки. Фабрика располагала промывным, сукноваляльным и отделочным цехами, где ткани обрабатывались.
Но самым важным фактором было то, что компания производила свои ткани практически исключительно для одного богатого заказчика – государства. С 1858 года, то есть с самого момента образования военно-морского флота Северо-Германского Союза, фабрика братьев Дрэгер стала его поставщиком. Этот статус предприятие сохранило и после образования в 1871 году Имперского морского флота, благодаря чему оставалось невосприимчивым к изменениям на рынке.
Через год после свадьбы у четы Квандтов появился первенец, сын. Он родился 28 июля 1881 года в Прицвальке.
Родители дали мальчику имя Гюнтер, которое происходит от двух древневерхненемецких слов: gund – «борьба» и heri – «войско». Вскоре молодая семья перебралась в дом родителей Хедвиг на Майенбургер Тор, так как эта вилла находилась совсем неподалеку от фабрики. Семья росла быстро. Вскоре на свет появились еще двое мальчиков, Вернер и Герхард, и девочка – Эдит.
Женившись на Хедвиг Дрэгер, дочери владельца фабрики, Эмиль Квандт в 1880 году стал предпринимателем. Он производил ткань для кайзеровского военно-морского флота
Подрастая, Гюнтер наблюдал за тем, как развивается отцовское предприятие. На фабрике всегда было новейшее оборудование. Постепенно она превратилась в самое технологичное предприятие империи. Юноша впитывал всю строгую иерархию, царившую на фабрике: рабочие, бригадиры, мастера, а над ними – его отец, высокий, рано поседевший мужчина с густыми, закрученными кверху усами.
Квандт-отец был консервативным пруссаком. Он был старомоден во всем, в том числе и в деловых вопросах. Например, он наотрез отказывался покупать станки в кредит, считая, что любая модернизация производства должна осуществляться за счет полученной прибыли. Позже Гюнтер Квандт так описывал манеру своего отца вести бизнес: «Он мыслил как крестьянин или рабочий старого поколения».
Из трех наследников мужского пола главным, конечно, считался старший, Гюнтер. Чтобы подготовиться к роли преемника, ему необходимо было получить достойное образование. Однако в то время сделать это в Прицвальке, городе, где проживало всего 6000 человек, было не так просто. Гюнтеру предстояло научиться тому, что помогло бы ему преуспеть в быстро меняющейся текстильной отрасли и сохранить позиции предприятия. Ему нужно было выучить английский и французский – языки самых развитых торгово-промышленных держав Европы, а кроме того, освоить азы коммерческой арифметики и получить такие знания в области естественных наук, чтобы он, по крайней мере, мог понимать текстильные патенты. Потому Квандт-отец отослал своего пятнадцатилетнего сына на учебу в Берлин.
На юношу из провинции, совсем еще молодого, растущая столица Германской империи произвела невероятное впечатление. Развитие Берлина на рубеже столетий действительно было захватывающим. Город не рос, а пух, словно на дрожжах. В столицу приезжали сотни тысяч селян, ищущих лучшей жизни, и селились в быстрорастущих пригородах Берлина. С середины XIX века до начала Первой мировой войны население Берлина выросло в 10 раз – до 4 миллионов человек.
Гюнтер Квандт жил в Берлине в полном достатке. Он посещал Луизенштадтское высшее реальное училище и жил в доме директора своей школы, также преподававшего английский язык. Гюнтер учился успешно, особенно хорошо ему давались математика, химия, история и география. По этим предметам его баллы были выше среднего. В доме директора бывали люди, которых, живя в провинции, мальчик никогда не встречал. Среди прочих в дом был вхож либеральный депутат Ойген Рихтер, противник Бисмарка.
Молодой Квандт жадно впитывал дух Берлина. Практически каждый день в свободное от учебы время он гулял по городу, изучая его. С восторгом наблюдал он за строительством подземной и надземной железной дороги, в те годы как раз подходившим к концу. Будучи школьником, Квандт мечтал о том, что однажды станет архитектором. Вместе с тем он понимал, что его ждала другая судьба.
И зов этой судьбы он услышал гораздо раньше, чем ожидал. В конце XIX столетия здоровье Эмиля Квандта сильно ухудшилось – проявились заболевания желчного пузыря и печени. Несмотря на то что он достаточно быстро поправился, теперь основателю компании приходилось регулярно уезжать на лечение в Карлсбад. По этой причине он затребовал сына назад. Кроме того, Эмиль Квандт, конечно, понимал, что не сможет один находиться «у руля» при столь огромном темпе изменений в промышленности.
Гюнтеру было 17 лет, когда отец забрал его из училища. Внезапно его юность кончилась. Для начала он прошел на предприятии шестимесячное экспресс-обучение. Каждый день в шесть утра Гюнтер вставал за ткацкий станок, и одна из опытных ткачих обучала его ремеслу. Также он учился прясть, валять и промывать. Мастер красильного цеха посвятил его в искусство окраски тканей и рассказал, как с помощью сока индигоноски получают яркие цвета – ультрамариновый и светло-синий. Квандт-младший познакомился и с принципами работы паровой машины. Вторую половину дня полностью занимало обучение коммерции. Ежедневно с двух до семи часов Гюнтер сидел рядом с отцом в его конторе и перенимал принципы работы с корреспонденцией, бухгалтерией, а также инвентаризационными описями.
Тем временем Эмиль Квандт стал единственным владельцем суконной фабрики братьев Дрэгер. Его зять получил травму легкого при игре в теннис и отошел от дел. В октябре 1899 года Квандт отослал Гюнтера в Прусскую высшую школу текстильной промышленности в Ахене. Для молодого человека настали тяжелые времена. Знания ткацкого ремесла, несмотря на обучение на предприятии отца, оказались слишком малы, и его успеваемость была низкой. Чтобы нагнать своих однокурсников, Квандт до глубокой ночи корпел над книгами. Смышленый парень, он успешно справился с задачей, что его невероятно окрылило. Однако радость Гюнтеру приносил не только собственный прогресс. Ему очень нравились экскурсии в Кёльн, Эльберфельд и Дюрен на гребнечесальные и прядильные фабрики, а также на машиностроительные и красильные заводы, куда они с одноклассниками часто ездили. Мало что могло настолько же заинтересовать Гюнтера Квандта, как посещение фабрик.
Предприимчивый молодой человек посещал уроки танцев в Ахене и присоединился к студенческому объединению под названием Tessitura. Он любил гулять по Ахенскому лесу, а однажды вместе с однокурсниками устроил десятидневный велосипедный тур вдоль Рейна. Как-то друзья рассказали Гюнтеру о карнавале, и он загорелся желанием его посетить, но не хватало денег. Тогда Гюнтер написал отцу с просьбой о прибавке, а спустя три дня получил отрицательный ответ: «Ты должен учиться, должен ограничивать себя. Учись экономить, так ты сможешь чего-то достичь, что-то смочь, тогда ты кем-то станешь!»
Впрочем, Квандт-отец был довольно великодушным человеком. В августе 1900 года Гюнтер отправил домой телеграмму с новостью о том, что сдал экзамен с оценкой «хорошо», и почти сразу получил ответ: «Поздравляю. Еду с мамой через Ахен 23 августа в полночь на Международную выставку в Париж. Приглашаем тебя поехать с нами».
Для Гюнтера путешествие в Париж стало прекрасным сном, оставившим глубокое впечатление. Спустя десятки лет он так описывал свое отношение к жизни в то время: «Я был ничем не обременен, мне только исполнилось 19, в моем сердце жила нежная, спокойная любовь, я принадлежал к народу-победителю, обретшему единство всего тридцать лет назад. Я был молодым гражданином развивающейся нации».
Положение Гюнтера Квандта как начинающего предпринимателя было куда выгоднее того положения, которое в свое время занимал его отец. В 1896 году экономика кайзеровской империи стремительно росла. В сравнении с Англией и Францией индустриализация в Германии происходила хоть и поздно, но быстро и широкомасштабно. К началу нового века Германская империя стала ведущей индустриальной державой Европы.
Вернувшись на отцовское предприятие, Гюнтер Квандт не только быстро доказал, что дорос до задач, которые перед ним стояли. Он сумел также убедить своего осторожного отца в том, что их семейному предприятию необходимо расширение. Возможность для этого вскоре представилась: суконная фабрика коммерческого советника Пауля Георга Вагенера в Виттштоке была выставлена на продажу. Она была больше фабрики Квандтов, однако ее техническое оснащение устарело. Как следует поразмыслив и посоветовавшись со старшим сыном, Эмиль Квандт приобрел ее за 1,1 миллиона марок. Руководство новой фабрикой воодушевленный Гюнтер Квандт взял на себя. «Что может быть прекраснее для юноши, которому едва исполнилось 20 лет, чем одновременно и учиться, и управлять?» – позже вспоминал он.
Гюнтер самостоятельно руководил компанией, без контроля со стороны его отца. Он полностью модернизировал предприятие, имевшее шесть производств, обновил оборудование и вывел изготовление тканей на передовой уровень. За два года Гюнтеру Квандту удалось создать совершенно новую суконную фабрику.
Старшего сына готовили к роли предпринимателя с раннего детства. Гюнтер (посередине) со своими братьями Вернером и Герхардом Квандтами в 1890 году
Вскоре после того, как дело встало на ноги, молодой предприниматель обзавелся семьей. Гюнтер Квандт сделал предложение Антоние Эвальд, дочери производителя оборудования из Прицвалька, которая была на три года младше его. Молодые люди были знакомы уже давно и начали обмениваться письмами еще во время учебы Гюнтера в Ахене. Именно «Тони» была той «нежной, спокойной любовью», которую Квандт-младший нес в своем сердце во время поездки в Париж.
Свадьба состоялась в Прицвальке и стала большим событием. Гости расположились сразу в двух заведениях города: в одном проходило застолье для родственников и друзей, а в другом свадьбу молодого Квандта праздновал трудовой коллектив предприятия. Свадебное путешествие четы Квандт длилось пять недель: через Южный Тироль они прибыли в Венецию, а затем проехали через всю Италию и, наконец, оказались в Ницце, Монте-Карло и Каннах.
Вернувшись в Прицвальк, пара обосновалась на вилле родителей жениха. Гюнтер занялся обновлением семейного предприятия и существенным увеличением производственных мощностей. Дело, впрочем, оказалось небыстрым и растянулось на годы.
В 1908 году у молодых Квандтов родился наследник. Мальчика назвали Гельмутом. С этого дня Гюнтер Квандт начал задумываться о следующем поколении. Рабочие будни Квандта начинались обычно в семь утра, а около 10:00 он отправлялся домой на второй завтрак, совершая перед этим небольшую прогулку. «Я часто бродил по старому парку и думал о том, что усердный труд каждый день и каждый год помогут мне привести семейное дело к новым вершинам», – вспоминал он позже.
Гюнтер Квандт горел не только работой, но и жаждой увидеть что-то новое в мире. Второе большое путешествие он совершил в 1910 году один, так как его жена была беременна вторым ребенком. Квандт побывал в Монтре, Женеве, Лионе и Марселе, затем в Тунисе, а кроме того, посетил Палермо, Мессину, Катанию, Сиракузы, Альмафи и Сорренто, осмотрел Помпеи, Неаполь и Рим, а после через Прагу вернулся в Берлин.
Ко времени рождения своего второго сына Квандт уже был в Прицвальке. 22 июня 1910 года Антоние Квандт родила мальчика, получившего имя Герберт. В знак приветствия на башне фабрики вывесили флаг.
Семья Квандтов стала очень богатой. К дому пристроили флигель, провели электричество и центральное отопление. Но Гюнтер Квандт не собирался останавливаться на достигнутом. После модернизации производства в Прицвальке он всеми силами стремился загрузить новые станки. Каждый год он на четыре месяца уезжал в представительские командировки по всей империи. Он брал с собой два чемодана: в одном находились личные вещи, а во втором – образцы всевозможных тканей для военной, военно-морской, почтовой, железнодорожной, полицейской, солдлатской униформы, а также для униформы шоферов и швейцаров. От Кёнигсберга до Кёльна, от Франкфурта до Гамбурга, Квандт бывал во всех больших городах, стараясь получить заказы. При этом он открывал для себя новые регионы, новый образ мыслей и новые отрасли. За время этих поездок Германия стала ему очень близкой и родной.
С огромным рвением молодой Гюнтер Квандт (на фото со своим отцом в 1900 году) приступил к выполнению своих первых задач в качестве управленца
Влияние Гюнтера Квандта в суконной промышленности перед Первой мировой войной постоянно росло, и не в последнюю очередь благодаря тому, что росла его семья. В 1910 году его сестра Эдит вышла замуж за единственного сына владельца суконной фабрики в Виттштоке – Рудольфа Пауля. Вскоре клан Квандтов контролировал три ведущих текстильных предприятия страны.
Конечно же, Гюнтер хотел их объединить. С этой целью владельцы фабрик (трое братьев Квандт и их шурин Фритц Пауль) заключили договор, по которому обязались управлять предприятиями совместно. Они вместе определяли, какие материалы и какое сырье закупать, а также совместно координировали производство. Главным стал Гюнтер Квандт. Так появился его первый концерн.
Организация вполне соответствовала духу времени. Предприятия во всех отраслях искали возможность получения большей прибыли, а самым распространенным способом ликвидации конкурентов было объединение их в картель или в концерн. Квандт позже писал: «Конкуренция во все сужающихся рамках становится крайне невыгодной с экономической точки зрения, особенно если для того, чтобы победить конкурентов, требуется слишком много средств и энергии. Повинуясь экономическому принципу, участники рынка предпочитали договариваться между собой, вместо того чтобы усложнять друг другу жизнь».
Гюнтер Квандт делал свои первые шаги в бизнесе во времена расцвета трестов и синдикатов. Капитализм в кайзеровской Германии развивался именно так, как писал об этом Карл Маркс: предприятия расширялись, одновременно концентрируясь. Во всех отраслях крупные компании поглощали мелкие, принуждая могущественных предпринимателей, поставщиков сырья, субпоставщиков и заводы-изготовители работать под одной крышей. Государство тогда еще не озаботилось защитой потребителя от завышенных цен, а они, как правило, являлись следствием слияния компаний.
В 1912 году все немецкие производители сукна объединились в концерн. Они хотели выглядеть сильнее в глазах поставщиков и клиентов. Они хотели закупать сырье, например шерсть, через Общество по закупке материалов. Во главе концерна встал текстильный промышленник Фритц Рехберг, но вскоре его место занял Гюнтер Квандт. Он был тем, кто немногим позже разрабатывал и выносил на обсуждение договоры на создание совместного предприятия по продаже сукна для всех 45 немецких предприятий, снабжавших почту. Причем происходило это на ночном совещании, которое многие другие владельцы фабрик не выдерживали. Около половины пятого утра Квандт разбудил господ и дал им на подпись то, что он подготовил.
Начало Первой мировой войны ознаменовало серьезные перемены в жизни Гюнтера Квандта. Ему было 32 года, когда в 1914 году Европу настигла катастрофа. Как-то июньским воскресеньем Квандт ехал в поезде по маршруту Виттшток – Берлин. На вокзале он заметил, что туристы яростно штурмуют поезда. Торговцы бойко распространяли экстренные выпуски газет, и, заполучив один, Квандт прочел: «Эрцгерцог Австрийский Франц Фердинанд и его супруга убиты в Сараево сербом». Квандт повсюду слышал слово «война».
Став полноценным фабрикантом, Гюнтер Квандт сразу обзавелся семьей: на фото он со своей невестой Антоние Эвальд в день их бракосочетания
В начале июля 1914 года, однако, создалось впечатление, что вероятность войны снизилась. Поэтому Квандт решил не откладывать ранее запланированную поездку в Норвегию на пароходе. И в этот раз он путешествовал один, поскольку Тони предстояла операция, связанная с тяжелыми родами их второго сына.
Поездка Гюнтера вела его в норвежские фьорды. В Тронхейме за пятичасовым чаем капитан сообщил пассажирам, что в Германии начинается мобилизация, и поставил на голосование вопрос о продолжении путешествия в сложившихся обстоятельствах. Большинство пассажиров хотели домой. Ночь прошла в суете. Утром пароход пришвартовался у гор. Пока все ждали вестей, пассажиры решили провести день в городе. Гюнтера Квандта и его новых знакомых – молодого человека и, как он позже писал, «двух неземной красоты молодых дам» – перспектива предстоящей войны никак не смущала. Напротив, они, как и многие немцы, чувствовали себя счастливыми. Украсив автомобиль гирляндами из темно-красных роз, они катались по городу и его живописным окрестностям.
3 августа пароход прибыл в Бремерхафен. Квандт сел на ночной поезд и утром 4 августа прибыл в Прицвальк. На вокзале он встретил шурина, Фритца Пауля, отправлявшегося в западную часть империи в полевой форме.
Для владельца суконной фабрики начало войны означало мощный поток заказов. Гюнтер Квандт тут же принял на себя основное управление предприятиями. Пока Вернер Квандт присматривал за фабрикой в Прицвальке, его старший брат занимался делами в Виттштоке. Отец Фритца Пауля, беспокоясь о сыне, получил нервный срыв, так что Гюнтеру пришлось взять в свои руки управление еще и этой фирмой.
Планы на случай мобилизации были, впрочем, давно готовы для всех трех фабрик. Если раньше в неделю они производили примерно 400 комплектов униформы, то вскоре это число увеличилось в четыре раза. Заводы были полностью загружены.
Большая часть немецкой экономики не поспевала за подготовкой к войне и мобилизацией. Генералы начали войну с полной уверенностью в победе. При этом не были подготовлены даже запасы зерна. По предложению промышленника Вальтера Ратенау, в то время возглавлявшего AEG, а позже ставшего министром иностранных дел, некоторые виды производства, в том числе производство товаров, важных для ведения войны, были переданы под контроль военного министра Пруссии.
Гюнтер Квандт стал одной из ключевых фигур немецкой военной экономики. Сначала его пригласили в Наблюдательный совет так называемого Акционерного общества военного обеспечения шерстью. А вскоре он уже сам вел дела этого предприятия в качестве председателя правления. На новом посту он показал себя прекрасным организатором.
С исторической точки зрения Первая мировая война была чем-то доселе невиданным. Чем дольше она продолжалась, тем больше походила на экономическую битву, основное действие которой разворачивалось на промышленных предприятиях сторон конфликта. Никогда еще в войне не принимало участия столько людей, и никогда еще количество воинов не имело столь малого значения. Решающей была оснащенность войск танками, самолетами, пулеметами, отравляющим газом. Изготовление смертельной продукции в промышленных масштабах стало одной из задач экономики.
Гюнтер Квандт с огромной охотой принялся за дело «Тканевой кампании», как окрестил ее Ратенау. Задача, которая перед ним стояла, была сложна. Большая часть промышленников противилась вмешательству государства. Квандту предстояло научиться преодолевать препятствия и продвигать свою волю за пределами собственного предприятия.
Гюнтер Квадт был преданным кайзеру патриотом, любил свою Родину, однако его инициативность в организации военной экономики питалась не ура-патриотизмом, как у многих других, а чувством долга и духом предпринимательства. Промышленник из провинции, он чувствовал, что теперь ему выпала хорошая возможность значительно расширить свое влияние в текстильной отрасли. Хоть Квандт уже сделал внушительное состояние на производстве сукна, он знал, что эта отрасль экономики не является растущей. Кроме того, он не был полностью загружен работой. Он управлял фабриками в Пригнитце, отсылая письменные указания из Берлина, пока не сделал из Акционерного общества военного обеспечения шерстью компанию со штатом сотрудников в 2100 человек.
Голо Манн сказал: «Всем давно известно, что война делает сильных еще сильнее, а слабых, тех, кто находится на спаде, – еще слабее». Это особенно справедливо в случае Гюнтера Квандта. С самого начала войны он принадлежал к победителям. Как и другие немецкие предприниматели, Квандт работал с огромной рентабельностью. Власти не были в состоянии контролировать цены на оружие и поставки различного войскового имущества. Собственно говоря, они и не хотели их контролировать. Военные хотели выиграть войну с помощью промышленности. Для речей об экономии налоговых средств было не время. В конце концов, после войны побежденным сторонам все равно будет выставлен счет.
О кровавой бане и массовых смертях в окопах Квандт, сидя в Прицвальке или в Берлине, ничего не знал. Для всех немцев, которые не находились на фронте, война была чем-то далеким, смутным, тем, что доносилось лишь сквозь военные сводки. На немецкие города еще не совершались авианалеты, как это будет во время Второй мировой.
В августе 1918 года, после Амьенской операции Гюнтеру Квандту стало понятно, что война проиграна. 5 октября он присутствовал в рейхстаге, где новый, только что назначенный рейхсканцлер Макс фон Баден зачитывал предложение о прекращении огня. А 9 ноября 1918 года Вильгельм II отрекся от престола.
Старая элита была дискредитирована. Теперь бразды правления рейхом взяли на себя социал-демократы. Они желали реформировать государство и общество, но вместе с тем хотели избежать революции, подобной той, что произошла в России. Фридрих Эберт, один из лидеров СДПГ, видел свой патриотический долг в том, чтобы удержать немцев от «гражданской войны и голода». Именно поэтому, став в 1919 году президентом, Эберт оставил кайзеровских чиновников на своих постах, и именно поэтому он подавлял восстания в стране силами старой армии. Все это ложилось тяжелым бременем на плечи молодой республики.
Квандта беспокоил не проигрыш в войне, а революционные события, сопровождавшие крах армии. Теперь и в Берлине стреляли и вели бои. Демонстрации и уличные схватки, забастовки и попытки переворота – для предпочитавшего порядок Квандта происходившее было очень волнительно. «Наша Родина находилась в состоянии хаоса», – писал он позже. Со смешанными чувствами наблюдал он за тем, что именно социал-демократы «возвращали государству какой-то порядок».
Уже в конце войны Гюнтер Квандт стал подыскивать для своей семьи дом недалеко от Берлина. Он остановился на перспективном районе Нойбабельсберг, убежище богатых берлинских банкиров, фабрикантов, офицеров и профессоров. Вилла располагалась по адресу Кайзерштрассе, 34, прямо на озере Грибницзее. Это было чудесное место. На улицах росли платаны, липы и клены. Участок Квандтов находился на окраине, непосредственно примыкая к дворцовому парку Бабельсберг.
В октябре 1918 года Антоние Квандт с сыновьями навестила мужа в столице. Семья остановилась в отеле «Фюрстенхоф». Квандт с гордостью показывал родным роскошный дом в Нойбабельсберге и огромный парк площадью в 7000 квадратных метров. Здесь, как он надеялся, им всем вскоре предстояло поселиться.
Однако судьба распорядилась иначе. На следующий день после возвращения в Прицвальк Антоние Квандт слегла. Вскоре от своего доверенного лица Гюнтер узнал, что его жена, похоже, подхватила пневмонию. Квандт пытался убедить знакомого берлинского профессора медицины отправиться вместе с ним в Прицвальк, но ничего не вышло. Врач был очень занят своими тяжелобольными пациентами, которым тоже требовалось лечение.
Через день Тони Квандт умерла. Она стала одной из 20 миллионов жертв «испанки», бушевавшей во всем мире в 1918 году.
