Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Новогодние каникулы я решил провести в горах, чтобы освоить сноуборд. Моему плечу нужен был отдых, поэтому я не мог тренироваться. Тогда же я понял, что хочу взять паузу в социальных сетях. Моя бывшая девушка, которая привыкла, что я к ней все время возвращался, постоянно напоминала о себе в каких-то мелочах в интернете. Она не была подписана на меня, но все время проверяла, что я выкладываю, и оставляла следы своего присутствия. Я считаю, что она это делала специально. Это мешало мне вернуться к обычной жизни. Впервые за все время, которое вел социальные сети, я решил взять паузу – выложил пост о том, что удаляюсь, но, чтобы мой рейтинг не падал, соцсети будут вестись моими близкими людьми. Уехав в горы и отключив все аккаунты, не ожидая каких-то звоночков из прошлого, я остался наедине с собой и своими мыслями. Нужно было время, чтобы подумать о том, что делать с компанией, а также о том, как дальше жить.
В горах я провел две недели и за эти дни полностью освоил сноуборд. Там же у меня появилась идея, что я должен переориентировать свое маркетинговое агентство на работу только с застройщиками, создав для этого отдельную торговую марку. Мне казалось это логичным, потому что все равно 90 % наших клиентов были представителями строительной сферы.
Отпуск полностью меня восстановил, плечо перестало болеть, появилась понятная стратегия компании, также я как-то более-менее стабилизировался психологически.
В последний день я уже рассекал на доске по лесу, и у меня получалось, как у сноубордиста, который катался годами. В целом в тот отпуск я открыл свою предрасположенность к сноуборду. Радовало и то, что я не получил никаких травм, которых очень опасался накануне боя с Сергеем. Более того, каждый день я катался с раннего утра и до самого вечера, поэтому ощущал, что набрал очень хорошую форму.
Залезая на свой финальный подъем, я сказал себе, что главное – не получить травму и уехать домой целым. С этой мыслью я устремился к подножью. Я уже проехал почти всю дистанцию, мне оставалось скользить метров пять до полной остановки. Скорость была не больше пяти километров в час. В этот момент я почему-то вновь вспомнил о том, что важно не получить травму, прямо на этой мысли сноуборд подо мной закачался, и я ощутил, что уже не еду, а лечу ногами вверх. Первое, о чем я подумал, – это плечо, на которое не должен был упасть. Как-то перегруппировавшись в воздухе, я приземлился на землю и ощутил дикий хруст в плечевом суставе. Я лежал на спине, опершись на локоть, а плечо было вывернуто назад. В тот момент я понял, что получил тяжелую травму. Я был опытным человеком в этих вопросах и по первым симптомам мог понять серьезность повреждения. Боль была такая, что я лежал на снегу минут двадцать пять. Потом я поднялся и дошел до гостиницы. Всю ночь у меня была температура с холодным потом. Наутро я не мог поднять руку, не мог ей что-либо держать, не мог одеться.
Если честно, то меня вообще не интересовала травма. Меня беспокоило только то, что предстояло с ней выйти на бой с Сергеем, а сделать это без правой руки для правши было равноценно самоубийству.
Приехав в Тюмень, на МРТ я выяснил, что у меня был уже более серьезный надрыв все того же ключично-акромиального сочленения. Врач сказал, что на полное восстановление у меня должно было уйти три месяца. У меня их не было, и спустя неделю после получения травмы я начал готовиться к бою. Я решил, что все равно выйду на поединок.
Первым делом я решил подобрать себе тренера. Это оказалось непростым занятием. У меня было несколько кандидатов на эту ответственную роль. Я подумал, что начну готовиться в разных клубах и посмотрю, кому из наставников мое соперничество больше нужно. Проблема была в том, что оно не нужно было никому.
Я понял, что всем плевать на мой бой. Один тренер постоянно опаздывал на тренировки, другой на них просто не приходил, третий относился к делу явно не так, как я хотел. Четвертый вообще сказал, что так как у меня болело плечо, то ему было неинтересно со мной работать, поскольку риск поражения слишком велик.
Я считал, что у меня должен быть тренер, который подготовит меня полностью, позицией всех, кто со мной занимался, я был разочарован.
В какой-то момент, бегая от одного специалиста к другому, я осознал, что меня не подготовит к турниру никто, кроме меня самого. Это было какое-то невероятное прозрение. Оно помогло мне выйти из состояния отчаяния, потому что я был похож на бесхозного боксера. В тот период я понял, что являюсь хозяином своей жизни.
В момент осознания я решил сам составить себе тренировочный план, и мне было все равно, с кем готовиться. Я знал, что все смогу и возьму от каждого наставника то, что мне дадут.
После недели поиска я выбрал команду, с которой мне было комфортно заниматься, и начал полноценную подготовку.
По мнению общества, я был катастрофическим аутсайдером. Многие делились своими прогнозами на бой, и даже Паша Катигаров, который когда-то работал у меня, записал видео о том, что считает, будто я проиграю нокаутом. Аналогичное мнение в видео выразил и сам Сергей.
Я тоже считал себя аутсайдером, но чувствовал, что у меня были шансы на победу. Правда, не очень понимал, за счет чего мог выиграть.
Даже в той команде, в которой я готовился, у меня постоянно менялся тренер. Это очень меня беспокоило. Когда я пришел на очередную тренировку, меня вновь встретил новый специалист. Его звали Руслан. У него была чрезвычайно благородная внешность и красивая улыбка. Он был мастером спорта. Тренировка с ним мне не понравилась. Он дал несколько упражнений, и я тут же получил травму мышц стопы. Он постоянно менял упражнения и прямо посреди раунда мог трансформировать задание в духе «о, смотри, еще вот так можно поделать». Мне не нравилось, потому что я даже не мог элементарно вработаться в движения, которые он просил делать.
На второй тренировке он меня нокаутировал, и я попросил шефа команды поменять его и взяться за меня лично. Почему-то этого так и не произошло. Осознав, что до боя оставалось всего ничего, я смирился, что мне предстоит готовиться с Русланом. Тогда я решил, что должен взять от него все, что могу. Я стал не только требовать и проявлять недовольство, но и давать, и помогать. Я стал к нему очень внимателен. Например, со временем я заметил, что он понимал логику нокаутирующего удара, а также суть того, как должен двигаться корпус. Он отлично разбирался в ближнем бое и обладал крутым ударом левой рукой. Это было как раз то, что подходило мне, потому что правая рука у меня по-прежнему не работала.
Памятуя, что только я сам мог подготовить себя к бою, я начал посещать еще и другие клубы. Я мог провести «персоналку» с Русланом, потом отправиться спарринговать в спортшколу, а на следующий день провести беговую по программе, которую нашел в интернете.
Было и то, что не получалось. Моя правая рука толком не восстанавливалась. Сергею я сказал, что все в порядке, но на самом деле мы с моим наставником даже не отрабатывали удар правой – он все равно получался очень коротким, потому что я просто был не в состоянии поднять или выпрямить руку. Я делал с ней все, что мог, но ничего не помогало. Я ходил на массажи каждый день, по выходным мне ставили инъекции, но принципиально ничего не менялось.
За месяц до боя у нас начались боевые полноконтактные спарринги. Первую тренировку со спарринг-партнерами я завершил минут через двадцать. Меня избили все. Можно сказать, что я просто психанул и ушел в раздевалку. Мне было обидно и больно. Я почти ревел. Домой я приехал с чувством, как будто меня унизили перед целым классом. Я позвонил тренеру и в невменяемом состоянии рассказывал о том, что у меня вообще нет шансов в бою с Сергеем. Он успокаивал, но мне было тяжело. Целый день я обрабатывал воспоминания о том, что можно было исправить. Через два дня я снова поехал на спарринги. Что-то у меня уже получилось. Меня снова все избили, но все-таки я нанес пару ударов некоторым ребятам за час работы на ринге.
Моим базовым спарринг-партнером был парень по имени Юра. Он боксировал на уровне крепкого кандидата в мастера спорта, и когда я выходил против него, то в конце каждого раунда он делал так, что я падал в нокдаун.
За две недели до даты поединка наш бой с Сергеем сорвался. Организатор турнира, на котором мы должны были выступать, попросил с нас один миллион рублей, потому что он посчитал, что мы серьезно сэкономили на том, что не стали организовывать событие самостоятельно. Мы, естественно, отказались.
С одной стороны, мы были разочарованы, потому что все провели в залах огромное количество времени, а с другой стороны, я знал, что был не готов к бою.
Собравшись вчетвером с ребятами, с которыми мы должны были выходить на ринг в тот вечер, мы приняли решение провести свои собственные соревнования по боксу.
Название придумали быстро – «Лига Первых». Моя команда сделала логотип, фирменный стиль и сайт. Позиционировали мы его как турнир предпринимателей, управленцев и первых лиц города.
Анонсировав мероприятие, мы предложили всем представителям бизнеса заявиться и тоже принять участие. Всего за пару дней мы набрали участников, и наш кард из двух предпринимательских боев разросся до десяти. Для всех участников мы организовали тренировки и решили, что на само событие даже будем продавать билеты.
Так как Сергей был готов к нашему поединку, то решил, чтобы форма не пропадала, все-таки провести бой на каких-нибудь соревнованиях. Он заявился на открытый турнир в Москве. Я знал время, когда он должен был выходить на ринг. На самом деле я очень боялся, что он выиграет нокаутом. Просто не хотелось знать, что мне предстоит выйти против парня, который обладает таким ударом, что на своем первом же турнире смог кого-то отправить спать. Я не отходил от телефона. Раздался звонок. Это был Сергей. Я спросил его: «Ну как?». Он ответил: «Нокаут».
Сердце мое ушло в пятки. Когда он выложил видео боя в интернет, то кровь в моих жилах буквально застыла. Он ударил соперника так, что тот просто, как подкошенный, завалился на ринг и при попытке встать падал снова и снова.
Сразу после его боя и отмены нашего поединка я заболел. Это было ожидаемо, потому что у спортсменов всегда на пике формы бывают простуды. Вообще, заболели, по-моему, все мы, а Сергей чуть ли не больным выходил на свой тестовый поединок. Я решил, что должен выздороветь, собраться и все равно постараться победить.
К новому турниру я не мог выстроить полноценный тренировочный процесс, потому что в конце апреля собирался с другом в Лондон на семинар Тони Роббинса.
По графику после Лондона все было очень плохо. В Тюмени я должен был провести всего две недели и потом улетал снова. Это была поездка на север, где я должен был отработать шесть дней, каждый вечер меняя город, а днем читая лекции. По возвращении из этой поездки у меня осталось бы всего три недели до соревнований. Было очевидно, что если, уехав на север, я прерву тренировки, то потеряю форму. И в этом случае я буду не готов к спаррингам, которые нужно вести в финальный этап подготовки. Без спаррингов я проиграю бой.
В Лондоне по вечерам я проходил по 15–20 километров. Я решил использовать время в отъезде для похудения, ведь наш поединок должен был пройти в полутяжелой весовой категории. Мне нужно было скинуть несколько килограммов, и лондонский отпуск был лучшим временем и местом для этого. Приехал я легким и в тонусе.
Сразу после Лондона тренировки начались с того, что мы с Русланом вернули меня в отличное физическое состояние. Отношения наши были уже просто космическими. Мы научились работать друг с другом, и нас объединяла цель. Как-то он сказал, что готов тренироваться со мной хоть каждый день с утра до вечера, лишь бы я выиграл бой. Для меня это очень много значило.
Тренировки были ударные, и уже через неделю после возобновления тренировочного процесса утомить меня было практически невозможно. Я мог сходить на индивидуальную тренировку к Руслану, потом на групповую, а позже поехать в другую спортшколу на еще одну групповую, и с нее я иногда ехал играть в футбол или бегал по набережной.
Касательно поездки на север Руслан принял серьезное решение, за которое я безмерно ему благодарен. Он сказал, что поедет со мной.
Неделю я жил в диком графике: днем читал лекции, вечером тренировался, а в ночь мы меняли город. Так было каждый день. Где мы только ни проводили тренировки: иногда в подвалах прямо во время женского шейпинга – нам просто выделяли уголок, иногда в профессиональных суровых северных залах или в отельных небольших помещениях. Мы работали на износ.
По прилете в Тюмень Руслан отправился домой, а я поехал в зал, где планировал отработать с моим спарринг-партнером Юрой несколько раундов. В итоге я провел всего один раунд и выиграл его. Это был первый раунд за всю подготовку, который я у него выиграл. Он был так зол на меня, что я испугался, с улыбкой на лице попросил присудить мне победу и убежал в раздевалку.
Впереди меня ждали три недели спаррингов. С Русланом мы сформировали команду спарринг-партнеров, которые были по антропометрии схожи с Сергеем. Каждого я буквально высматривал и приглашал целенаправленно поработать со мной. На поиск спарринг-партнеров я потратил несколько недель и многих нашел просто в Инстаграме.
Началась работа на ринге. Я себя неплохо показывал, у меня не было рисунка боя. Почти все меня били, потому что я не знал, что делать. У меня отсутствовала тактика, и мы не очень понимали, что делать в самом бое на турнире.
Как-то я должен был по работе уехать в Екатеринбург. В тот день в наш зал пришел Сергей, чтобы провести спарринг со своим товарищем. Я попросил Руслана остаться и записать их тренировку на видео. Он отправил ее мне, и я пересматривал полученные три минуты спарринга часами прямо за рулем по пути в Екатеринбург. В какой-то момент меня осенило. Я заметил, что Сергей все время работал по одной и той же схеме. Он бил двойку «левый-правый», а потом закрывался. Еще у него была интересная особенность – если по нему наносили больше двух ударов, то на третьем он переставал двигаться корпусом, замирал на ногах и просто поднимал руки.
С десятками восклицательных знаков я написал Руслану два слова. Это были слова «ближний бой». Я предложил, что не буду бегать от Сергея и не буду работать на расстоянии, а сделаю то, чего он точно от меня не ждет. Я решил просто пойти на него комбинациями из 7–8 ударов, ожидая, что на третьем он точно закроется, и я смогу донести несколько. Руслан согласился.
Уже на следующий день мы сложили тактику и решили, что дадим Сергею почувствовать, будто он может меня нокаутировать. Мы предположили, что он «полетит» на меня, поэтому было принято решение, что в первую минуту я вообще не стану ему отвечать – должно было сложиться впечатление, что меня можно добивать. Включиться я должен был в тот момент, когда он чуть подвымахается. Этот момент в бою всегда чувствуется, когда соперник «задышал».
Нам обоим нравилась эта тактика, потому что моими сильными сторонами были быстрота рук, а также выносливость. В качестве сюрприза мы хотели предложить бой с клинчами, к которым Сергей точно не готовился. Задача клинчей – сделать так, чтобы он устал. Тактику мы утвердили и решили всю следующую неделю провести в спаррингах с ближним боем.
Эффект был сумасшедший. Выйдя на ринг с ребятами, которым я проигрывал всегда, я начал выигрывать, а они не знали, что со мной делать. Да, я выигрывал не всех, но многих. С остальными, как минимум, уже выглядел конкурентно. Было понятно, что я готов к бою полностью, и дело оставалось за малым – выйти и победить.
Наступило 9 июня, день поединка.
Ночь я почти не спал. После тех самых отношений у меня развилась фобия сна. Я не мог уснуть, когда нервничал, потому что моя девушка по ночам гулеванила. Все семь месяцев подготовки я боялся, что не смогу уснуть в ночь перед боем. В целом, так и получилось.
Слава богу, это был единственный страх, который сбылся. Больше всего я опасался заболеть. Чтобы этого не произошло даже перед боем уже летом я пил лекарства для профилактики простуды и мазал нос всякими специальными снадобьями, чтобы инфекции не проникли в мой организм.
Несмотря на недосып, в день боя я чувствовал себя нормально. Выбора у меня все равно не было. Не мог же я перенести турнир, потому что не выспался.
Я прожил самый типовой рабочий день, придя в офис, как обычно. Единственное, ушел чуть пораньше, чтобы поспать. Приехал я не к началу турнира, и в этом была моя серьезная хитрость. Изначально по сценарию приветственную речь должны были говорить все четверо родоначальников проекта. Мой товарищ убедил меня не делать этого, чтобы не перегореть, а приехать прямо к выходу на ринг. Приветственное слово я же предложил сказать Сергею, и он согласился приехать заранее. Не знаю, можно ли стыдиться этой хитрости. Как по мне – нет. Я многое продумал и делал все, чтобы победить. Для меня это было важно. Мне хотелось победы.
Если честно, хотелось даже не победы именно над Сергеем, скорее просто хотелось доказать людям и себе, что я могу. В зале собралось больше пятисот человек, и большая часть пришла, чтобы посмотреть, как я отлечу в нокаут.
Со всей страны приехали представители Опоры России, в которую входил Сергей, а победителя главного боя должен был награждать руководитель регионального отделения. Я очень сомневаюсь, что он планировал награждать меня.
Съев двойную кашу в кофейне, я поехал на поединок. По пути я говорил себе: «Я приму всю боль, которая мне уготована». Именно эти слова каждый раз звучат в моей голове, когда мне предстоит какой-то предпринимательский вызов, и я не знаю, чем он закончится. В зал я входил в капюшоне и не смотрел ни на кого. Я приехал минут за тридцать до выхода и не стал смотреть бои. У меня было время, чтобы размяться и выйти.
Когда зазвучала моя музыка, я понял, что пора.
Нас очень долго представляли публике. Мы пожали руки. Обнялись. Семь долгих месяцев подходили к завершению. Мы разошлись по углам, прозвучал гонг.
Сергей нанес удар первым. Ударил он так сильно, как меня не били за всю подготовку. Помню, как удивился и сказал себе, что надо терпеть и ждать момент. Он почувствовал, что попал и практически накинулся на меня. Секунд через сорок, отступая, я покачал головой, чтобы спровоцировать его, как бы показывая, что не чувствую ударов. Тогда он приложился по мне еще сильнее. В какой-то момент он промазал, и я заметил, как он тяжело вздохнул. Это был сигнал, и я пошел в атаку комбинацией из семи или восьми ударов. Каково же было мое удивление, когда кулаками почувствовал его голову и корпус. Я попадал. Тактика работала. Бил я слабо, но такова была задумка – не вкладываться, чтобы работать в темпе весь бой.
Последние две минуты первого раунда прошли ровно. Каждый работал в своей манере. Он меня лупил разовыми «двоечками», а я бил многоударные комбинации, которые проходили. В итоге я забрал концовку. В углу мне кричали, что я выигрываю. Я ничего не понимал и даже не думал о победе.
Второй раунд я начал с клинчей, из которых выходил с апперкотами, которые Сергей пропускал. Где-то в середине раунда я побежал на него, и он нанес удар навстречу. Меня повело, но я поймал ноги, которые подкосились, и не подал виду. Я был близок к нокауту. Осознал я это только часа через два после завершения поединка.
Третий раунд прошел в бойне. Мы били друг друга безостановочно.
Перед поединком мне сказали, чтобы, когда закончится бой, я поднял руку и показал, что не устал, но когда я услышал гонг, мне было все равно. Я рухнул на настил и лежал. Мне не хотелось делать вид. Я устал так, как не уставал никогда.
Рефери позвал нас к центру ринга, и ведущий объявил: «Единогласным решением судей победу одержал Илья Пискулин».
Это была невероятная победа. Самое главное в ней было то, что я ее добился с помощью многих людей, но добился, возложив ответственность за собственный результат на себя. Для меня это было очень ново.
В самом начале подготовки я формировал себе настоящий тренерский штаб и считал, что один тренер даст мне одно, а другой – другое. По факту же я приходил на тренировки, но они мне ничего не давали. Я обижался, сердился, рассуждал о том, как непрофессионален этот мир.
Результативность всех моих тренировок повысилась многократно, как только стало понятно, что взять все от всех я должен сам. Бесполезные занятия и тренеры исчезли в принципе. Я всюду искал пользу и ни на кого не перекладывал ответственность.
Часто бывает так, что мы посещаем чей-то семинар, а когда через какое-то время нас спрашивают о впечатлениях, отвечаем, что ничего особо в жизни не изменилось. Поначалу у меня в тренировках было так же. Я тренировался со всеми, но ждал чуда, будто что-то изменится само. Как только пришло понимание, что для того чтобы начали происходить чудеса, я должен сам стать чудотворцем, все перевернулось. И не только в подготовке к бою.
Вам эта страница моей жизни может показаться глупостью, но именно после нее я стал другим. Я не вправе это скрыть, потому что это правда. Что-то изменилось и не в спортивном плане, а вообще во всем. Это та самая история, когда кого-то менял бег, кого-то – трагедия, некоторых – восхождение на гору, а меня изменили семь месяцев подготовки и огромный стресс от необходимости выйти на ринг с соперником, которого я боялся.
Войти с помощью соц. сетей: