С манией нельзя договориться
Влад, 40 лет, программист
Как-то давно я сидел на кровати в студенческом общежитии, листал какой-то медицинский справочник. Наткнулся на статью «Маниакально-депрессивный психоз». Странно, симптомы подошли. Мне тогда казалось, что это очень забавно, я хохотал и зачитывал параграфы соседям. Особенно понравились слова «маниакальный» и «психоз». «Биполярное расстройство» звучит не так интересно. А через несколько лет у меня началась сильная депрессия. Я понял, что не справлюсь сам, и обратился к частному психиатру.
Диагноз подтвердили.
У меня было несколько этапов «отношений» с болезнью.
1. Сам себя вводил в микродепресссию, чтобы потом получить микроманию. Я это называл «настраиваться». Практиковал лет с 12 до 20 примерно. Выглядело это так: шел по улице. Час, два — долго. На ходу думал о том, как все плохо и безнадежно. Через некоторое время появлялась уверенность, что так оно и есть. Я «достигал дна и отталкивался от него». Появлялось чувство, что счастье есть, его не может не быть! Ощущал прилив сил, душевный подъем. Это и есть микромания. Можно идти домой, усталым, но «настроенным». «Микро» — потому что такая мания не была сильной и держалась не больше дня.
Понял, что так нельзя, после прочтения книги «Игры, в которые играют люди», которая произвела на меня сильнейшее впечатление.
2. Считал, что мания — это дар свыше, всеми силами старался ее достичь. Не видел связи между манией и последующей депрессией. Таблетки не принимал, думал, что могу контролировать ситуацию. Говорил жене: «Пару дней поманьячу и прекращу». И так до ближайшей депрессии, во время которой все же брался за лечение.
3. Стал регулярно пить таблетки, ходить на групповую психотерапию, следить за собой. Если жена говорит, что у меня мания, — немедленно связываюсь с врачом. По ночам больше не работаю, не занимаюсь никакими Проектами Покорения Мира. Я уже потерял надежду когда-нибудь «слезть с таблеток». Несколько раз пытался, посоветовавшись с врачом, постепенно снижать дозу. Неизбежно начиналась мания, и я бегом возвращался обратно. Так что пришлось смириться.
Достаточно сильных, с большой буквы, фаз у меня было за всю жизнь четыре, первая из них — 22 года назад. Фазы поменьше случаются один-два раза в год, но они не такие сильные и меня не пугают. Постановка диагноза и подтверждение его врачом мало что изменили в моей жизни. Она улучшилась лишь после того, как я стал принимать препараты и посещать психотерапию регулярно, а не когда прижмет. Я начал лечиться больше восьми лет назад, уже после двух Маний и Депрессий. Мне подобрали нормотимик и антипсихотик. Но через несколько лет этой схемы стало недостаточно. В итоге четыре года назад перешел на литий.
Пережить болезнь мне помогли близкие люди, особенно жена. Они терпели меня, принимали таким, какой есть (а это просто ужас, особенно в депрессии… но и в мании я не подарок). Старались ободрить: «У тебя же это не в первый раз. Каждый раз проходило, и теперь пройдет». В депрессии эти слова кажутся бессмысленными, но все равно поддерживает. Еще меня «пинали», но осторожно, давали возможность работать в меру сил. Свой диагноз я принял, но с восприятием себя никак не могу определиться. В мании я — самый лучший! В депрессии — совсем наоборот. Меня всегда мучил вопрос: какой же я на самом деле? Похоже, так и не узнаю.
О болезни моей знают лишь несколько близких людей и члены психотерапевтической группы. Пару раз, не более, пытался рассказать людям не из самого близкого круга. Реакция была в общем доброжелательная: у всех людей бывают перепады настроения, это пройдет. Больше никому не говорю. Скрываю.
Возможно, болезнь дала мне все, что у меня есть. Возможно, я поступил в свой вуз благодаря небольшой гипомании. А без этого я бы не получил профессию, которая меня кормит, не познакомился бы с женой, не было бы детей… Одновременно депрессия чуть не отняла у меня жизнь. У меня была попытка самоубийства. Надеюсь, никогда больше не стану ее повторять. Удерживают мысли о маме, детях. Хотя иногда и думаю, что жене без меня будет только лучше. Еще, конечно, страх удерживает. Страх боли, неудачной попытки, наказания на том свете. В своем фильме про биполярное расстройство Стивен Фрай говорит с человеком, отец которого покончил с собой. Я не хочу так портить жизнь своим детям.
Что бы я посоветовал человеку, который находится на грани? Я бы поостерегся что-либо советовать. В таком отчаянном состоянии любое слово может стать толчком. Стивен Фрай выводит хорошее правило: человек не имеет права на самоубийство, если жив кто-либо из его родителей и хоть один его ребенок не достиг 18 лет. Это правило советую «вбить себе в голову», пока самочувствие еще терпимое. Еще важно помнить, что самоубийство — тяжкий грех во всех религиях.
Болезнь научила меня нескольким важным вещам.
Во-первых, всегда контролировать себя. Задавать себе вопрос: «Мои чувства, слова и действия принадлежат моей личности или продиктованы одной из фаз? Нормальный человек так поступил бы?»
Во-вторых, важно понимать, что люди думают о тебе совсем не то, что тебе кажется! Иногда, например, я уверен, что собеседование прошло с блеском, все от меня в восторге. А результат отрицательный, причем не понравились именно «личные качества».
В депрессии мне кажется, что коллеги меня презирают, ждут не дождутся, когда же меня уволят. А потом, когда сам иду увольняться, выясняется, что они просят остаться, говорят, что со мной было хорошо работать.
В-третьих, за все приходится платить. С Дьяволом (манией) нельзя договориться. Нельзя «поманьячить» какое-то время, создать шедевр и по своей воле остановиться — прекратить манию, избежать депрессии. Во всяком случае, мне такого не удавалось. Мания — это взятие силы в долг, а отдавать потом нечего, расплачиваться приходится депрессией.
Со временем я научился распознавать у себя начинающиеся эпизоды.
Манию узнаю по таким признакам:
1. Мне кажется, что все, что я делаю, — очень хорошо и окружающие от меня в восторге.
2. Ощущение счастья, подъема, творчества. Когда-то мне это очень нравилось. Потом ощущение стало неприятным, как будто я мышь, которой вшили электрод и через него активируют центр радости в мозге.
3. Начинаю заниматься разными вещами одновременно, от иностранных языков до спорта.
4. Много пишу в соцсетях. Все написанное мне кажется гениальным.
5. В моей голове возникает Проект. Кажется, что, реализовав его, я осчастливлю мир. Обычно идея и правда полезная, но либо нереальная, либо мир ею не осчастливишь.
6. Работаю по ночам. Как правило, над Проектом.
7. Жена говорит, что я агрессивен в спорах, ее не слушаю, считаю себя всегда правым.
8. В сильной мании либидо падает, как не странно. Голова занята Проектом, не до женщин.
9. Что-то вроде тревоги, взвинченности, обычно при разговоре или письменном общении. Трудно сидеть на месте и еще труднее молчать.
Признаки депрессии:
1. Практически всегда бывает после мании. Чем сильнее мания, тем сильнее депрессия.
2. Кажется, что все относятся ко мне плохо, я все делаю не так.
3. Кажется, что в мозге всего несколько ячеек и в них ничего не умещается.
4. Не могу работать, решать даже простые задачи, не могу думать. При сильной депрессии трудно даже выбрать продукты в магазине.
5. Не могу сделать выбор: минусы всех вариантов кажутся ужасными, плюсы — незначительными. К тому же, чтобы сделать выбор, плюсы и минусы надо загрузить в память. А там всего несколько ячеек! Пока одно загрузил, другое выгружается.
6. Либидо падает.
Часто я чувствую себя героем мифа о Сизифе. Занимаюсь каким-нибудь большим Проектом, который должен принести счастье окружающим и успех лично мне. Мания дает мне силы лезть в гору с огромным камнем. Потом фаза меняется на Депрессию, и я несколько месяцев качусь со своим камнем в жуткую пропасть. Несколько лет прихожу в себя, отдыхаю, потом снова ищу подходящий Проект…
Вот сейчас, кажется, и Проект нашел, и положенные несколько лет прошли. Посмотрим, чем это закончится: все-таки я теперь стреляный воробей и таблетки под рукой.
