Среда, 12 июня, 10:10
Секреты.
Броган обожал секреты.
Особенно чужие. Всякие тайны, которые жены хранят от мужей, а мужья — от жен. Следы измен, былого позора или теперешнего презрения. Брогану нравилось видеть изумление на лице человека, которому вываливают откровения, не предназначенные для его ушей.
В этом доме тоже были секреты. В маленькой деревянной шкатулке, под замком.
Броган открыл нижний ящик и вытащил коробочку. Повертел ее, разглядывая со всех сторон. В раздумьях подцепил крышку ножом — не поддалась.
Он посмотрел в угол, куда Колетт уходила за ключом. Там у дальней стены стоял большой платяной шкаф. Одна дверца была приоткрыта. Броган закрыл ее, и та щелкнула — точь-в-точь как вчера вечером. Но не заскрипела.
А вчера перед щелчком однозначно раздавался скрип.
Броган шагнул к соседней дверце. Результат был таким же. Знакомый щелчок без предшествующего скрипа.
Что ж, оставался последний вариант. Одним быстрым движением Броган распахнул оставшуюся дверцу. Раздался жалобный скрежет, словно чиркнули ногтями по школьной доске. Итак, вот та самая дверца, которую вчера открывала Колетт.
Броган окинул взглядом одежду, висевшую на плечиках. В самом левом углу, словно стыдясь своего парадного вида и сторонясь невзрачных коллег, висело свадебное платье в пластиковом чехле. Интересно, его хоть раз надевали с тех пор? И сильно ли оно отличается от наряда, в котором Колетт представляла себя на свадьбе с Джереми?
Броган обыскал остальные вещи. В основном там висели платья и пиджаки. Карманов было немного, но рыться в женском тряпье ему совершенно не нравилось.
Он присмотрелся к вещам на дне шкафа. По большей части там лежала обувь и несколько сумок разной величины. Из общего ряда немного выдавался вперед маленький клатч из перламутровой ткани, чешуйчатой, как змеиная кожа. Броган вытащил его, открыл и принялся обыскивать многочисленные кармашки.
Бинго!
Ага. Вот и ключик!
Какой-то он убогий на вид… Надеюсь, то, что прячется в шкатулке, будет поинтереснее.
Броган бросил сумку на кровать и вернулся к шкатулке. Вставил ключ, повернул его. Замок послушно щелкнул. Броган поднял крышку.
Внутри было почти пусто: только кольцо и какие-то бумажки. Кольцо такое же, как на фотографиях с Джереми.
Броган развернул первый лист. Это оказалось письмо, написанное безукоризненным почерком синими чернилами. Броган быстро пробежал текст глазами, чтобы поскорее ухватить суть, и содержимое бахнуло его по голове тяжелой кувалдой.
Чтоб меня… Это же предсмертная записка!
Броган прочитал ее снова, уже внимательнее.
Колетт, любовь моя!
Мне нелегко тебе писать, но придется. С моей стороны было бы нечестно уйти, не сказав на прощание ни слова.
Так больше продолжаться не может. Слишком больно. Я вижу твою радость, и она рвет меня изнутри.
Жаль, что мы не можем поговорить с глазу на глаз, поэтому я чувствую себя трусом. Наверняка ты станешь меня отговаривать от задуманного шага. Может быть, у тебя даже получится. Но лишь на время. Потом станет только хуже, и рано или поздно мне придется положить этому конец.
Прости, что так вышло. Ты заслуживаешь лучшего. Ты должна быть счастлива. Но без меня. Надеюсь, ты поймешь.
С любовью, Джереми
Броган принялся изучать другие записки, оказавшиеся газетными вырезками. В одной из них была фотография Джереми — его лицо крупным планом под заголовком «Трагическая гибель туриста на побережье Уэльса».
Полиция Дайфд-Поуис установила личность погибшего, чье тело было обнаружено в минувший вторник на скалах под прибрежной тропой неподалеку от Сент-Дэвидса в Пемброкшире на юге Уэльса.
Им оказался Джереми Доусбрук, двадцатисемилетний школьный учитель из Ноттингема, который снимал неподалеку коттедж со своей невестой Колетт Лэмб. Рано утром он вышел на прогулку, но так и не вернулся. Мисс Лэмб обнаружила на каминной полке предсмертную записку и заявила о пропаже жениха. Полиция и прибрежные спасательные службы начали поиски и через несколько часов после объявления тревоги обнаружили на берегу тело мистера Доусбрука.
Туристическая тропа Пемброкшира практически по всей длине не имеет ограждений со стороны обрыва. В полиции заявили, что нет никаких причин видеть в случившемся злой умысел.
Броган просмотрел и другие вырезки, опубликованные уже позднее. В них коллеги и ученики Джереми спешили выразить свою скорбь, нахваливая того на все лады. В одной заметке прозвучала интересная цитата:
Улики, собранные в ходе следствия, включали в себя предсмертную записку, найденную в коттедже, где мистер Доусбрук отдыхал вместе с мисс Лэмб, и результаты токсикологической экспертизы, согласно которым в крови покойного было обнаружено большое количество антидепрессантов. Коронер из Пемброкшира, Герейнт Оуэнс, вынес вердикт о смерти в результате суицида.
Броган снова взглянул на газетную фотографию. Наверное, это один из последних снимков, может быть, даже сделанный самой Колетт. Теперь, когда Броган знал всю историю, ему казалось, что он видит в глазах Джереми тень. Можно было запросто представить, как этот человек теряет вкус к жизни. Броган не раз замечал подобные взгляды: когда люди, увидев перед собой мир, лишенный боли, смиряются со своей участью и покорно ждут неизбежного.
На кой она хранит весь этот хлам?
А почему бы и нет? Эти фотографии — все, что от него осталось.
Допустим. Но воспоминания так себе, согласись? И одному богу известно, что об этом думает Мартин.
Наверное, поэтому Колетт и держит свои сувениры под замком. Может быть, он даже не знает, что в шкатулке.
Думаешь? Потому что если так…
Да. Именно об этом я и думаю.
