Глава 22
— Кто-нибудь, кто еще в состоянии, прикройте «Монтерей», его сейчас расколют пополам! — сорвался на крик Фрэнк Корделли. — Держать прежнее построение, никому не менять координат! «Корри» вернись на место! Куда ты черт возьми направился?! Держать строй!
— Пошел ты, Корделли, к такой-то матери! — орал ему в ответ командир эсминца «Корри». — Я сейчас расплавлюсь под этими зарядами! Что мне прикажешь, сдохнуть здесь?!
Американский адмирал видел, как его дивизия держится из последних сил. Он не мог поверить в то, что русские корабли будут сражаться так стойко без своих защитных полей. Сколько зарядов плазмы было выпущено по вымпелам Самсонова американцами, но «раски» как заговоренные продолжали вести бой и тысячу за тысячей километров сокращали дистанцию. Ничего не могло их остановить, ни плотный заградительный огонь батарей, ни палубные эскадрильи 13-ой дивизии.
F-4, которых до начала сражения у Корделли было почти сто шестьдесят единиц, через час не осталось почти никого. Около сорока или пятидесяти машин с перепуганными пилотами еще продолжали носиться между корпусов кораблей, но как единое целое они уже не существовали, лишь боролись за свою жизнь. И это сотворила всего сотня каких-то русских МиГов?! Фрэнк не мог прийти в себя от шока.
Сначала разбежались как зайцы по кустам эти бравые союзники – капитаны османских галер. Да так глубоко разлетелись по космосу, что до сих пор, вот уже более часа как шел бой, не сумели собраться воедино, преследуемые русскими эсминцами и легкими крейсерами 27-ой дивизии. Потом произошло это страшное и необъяснимое поражение палубников Корделли от русских пилотов. А между тем Самсонов все напирает и напирает во главе своих гвардейских дредноутов на трещащую по швам АСРовскую дивизию.
Они точно живые или это атака мертвецов и их уже невозможно убить? Задавали себе вопросы канониры американских кораблей, пытающиеся остановить упрямо идущие на них тяжелые крейсера и линкоры, с развороченными бортами и практически отсутствующей обшивкой лобовой брони. Хотя ответ они все же получали. То один, то другой вымпелы русских, не выдерживая потока плазмы, раскалывались на куски и превращались в огромные пылающие костры…
— Крейсер «Сталинград» уничтожен… Тяжелый крейсер «Олег» – уничтожен…, — докладывали Фрэнку дежурные операторы. — Эсминец «Громкий» – 27-я «линейная» – уничтожен… Легкий крейсер «Светлана» – 2-я гвардейская – уничтожен…
Однако эти доклады почему-то не приносили облегчения американскому командующему. Может потому, что параллельно он слышал вторую сводку:
— Господин вице-адмирал, фрегат «Елена» получил критические повреждения – уничтожен, экипаж погиб… Эсминец «Стронг» – уничожен… Сэр, легкий авианосец «Монтерей» получил критические повреждения – начата эвакуация экипажа…
Что происходит?! Неужели Самсонов со своими камикадзе меня все же продавил?! — нехорошие мысли вертелись в протрезвевшей голове Корделли.
Его флагманский «Салем», схватившийся с линкором «Пересвет», трясло и мотало из стороны в сторону под ударами палубной артиллерии русских. На «Пересвете» защитные поля обнулились практически сразу после начала дуэли, а «Салем» еще около получаса после этого был подобными полями защищен. Только лишь поэтому Фрэнк решился на поединок с целым линейным кораблем. Однако преимущество в защите не помогло американскому тяжелому крейсеру – «Пересвет» не хотел погибать и каким-то чудом держался.
Большинство его орудийных расчетов уже перестали существовать, но главный калибр продолжал работать по врагу и планомерно выжег все защитные поля «Салема». Теперь оба корабля просто выпускали друг по другу максимум плазмы – кто быстрей сгорит…
Фрэнка хорошо мотало в кресле, на нем и на офицерах, находящихся рядом, уже были одеты защитные скафандры на случай разгерметизации капитанского отсека.
Корделли попытался отогнать от себя нехорошие мысли, что может в скором времени произойти с ним и его кораблем, и сосредоточиться на общей картине сражения. А она сейчас была явно разрисована в кроваво-красные тона…
Помимо «Салема» из всей 13-ой дивизии еще как-то держались линкоры: «Техас» и «Камден», ведя артдуэли соответственно с линкором «Афина» и тяжелым крейсером «Одинокий» у русских. Крейсер «Канберра» и фрегат «Фресно» тоже пока находились в строю, но долго продолжать бои они не могли, начисто лишенные защитных полей и под огнем превосходящих сил противника. Об эсминцах, как о существенной поддержке, вообще речи не шло. Они бедняги не знали куда деться и за какой из своих дредноутов спрятаться от разрушительной плазмы вражеских кораблей…
Вот злополучный «Корри» доигрался в прятки и был найден зарядом главного калибра русского линейного корабля «Евстафий». Еще минус один…
Корделли с надеждой посмотрел на карту. Где ты Леонард, черти тебя раздери?! 10-я «линейная» дивизия, шедшая на подмогу, была еще в получасе лета от сектора сражения.
— Клянусь, ты с умыслом не включаешь форсаж! — воскликнул Фрэнк. — Если я выберусь из этого ада, то ты за все ответишь!
— Главный калибр «Пересвета» уничтожен, — радостно повернулся к адмиралу, его помощник – Мэт Рискин. — Теперь русскому линкору конец. Дай мне десять минут я расколю его, как орех…
— Нет у нас с тобой десяти минут, — покачал головой Корделли. — Оставь в покое этот «Пересвет», переключай огонь батарей на следующего…
Рискин, которому очень хотелось увидеть, как линкор врага превратится в пыль, выругался, но вынужден был подчиниться.
— Командирам кораблей, всем слушать меня! — Корделли связался со своими капитанами. — Эсминцам и фрегату «Фресно» отойти во вторую «линию» и начать подготовку к прыжку через портал перехода… Мы отступаем… Кораблям первого класса – прикрывать отход… Следующим прыжком уходят все крейсера. А арьергарде остаются: «Камден», «Техас» и «Салем»… Выполнять!
Фрэнк в бешенстве ударил кулаком по приборной панели, так ему не хотелось проигрывать, тем более что еще пару часов назад ничего не предвещало беды. Он, обладая опытом, понимал, что русские на последнем издыхании, но у них все же хватит сил, а главное нервов, чтобы одолеть Корделли, а вот со свежей дивизией Ловато Самсонову не справиться. Этот хитрюга Леонард хочет снять все сливки и надеть на свою лысеющую голову лавровый венец победителя.
Корделли мог еще продержаться эти полчаса, но каких потерь это бы ему стоило? К тому времени, как прибудет Ловато, из 13-ой «легкой» останутся в строю в лучшем случае линкоры, на уничтожение которых у врага уйдет просто больше времени и сил, остальные корабли Фрэнсиса Корделли обречены. Нет, лучше уж сохранить те, что остались, а Леонард пусть забирает себе победу, главное спасти людей…
13-я дивизия поочередно начала пятиться к переходу в систему «Мадьярский Пояс», портал которого уже активировался ярким всполохом энергии…
***
— Ну и пусть уходит, — пожал плечами улыбающийся Леонард Ловато, когда ему доложили, что дивизия Корделли, под натиском русских гвардейских вымпелов, начала покидать систему «Бессарабия». — Это даже лучше, чем я мог себе представить. Я думал, что наградой за победу придется делиться с этим недоумком Фрэнком, а теперь, после того, как он убежал, поджав хвост, только мне достанется вся слава победы над великим Самсоновым…
Ловато еще раз пробежал глазами по характеристикам кораблей собственной дивизии и остался доволен увиденным. Вымпелы были готовы к предстоящему поединку. 10-я «линейная» шла навстречу русским все теми же двумя «линиями». В авангарде сгруппировались тяжелые корабли, чуть поодаль замыкали построение: его любимый флагманский «Саратога» в окружении эсминцев и галер султана.
Единственное, чем американский вице-адмирал был недоволен, это оставлением перехода, который он охранял и через который в системе должны были появиться дивизии Белова. Однако Ловато успокоил себя тем, что на разгром Самсонова ему потребуется минимум времени, и он спокойно успеет вернуться в исходные координаты буквально через пару-тройку часов. Вид русских кораблей, у которых к тому же совсем не осталось истребительной авиации, способствовал уверенности Леонарда.
Оставшиеся в строю дредноуты императорской гвардии и остатки 27-ой дивизии, которые только что сумели прогнать из системы последние вымпелы Корделли, сейчас пытались принять какое-то подобие оборонительного построения, чтобы встретить корабли вице-адмирала Ловато. Русских было чуть больше десятка, они сгрудились рядом друг с другом, выставив вперед пару своих самых защищенных кораблей. Впереди стояли: «Афина» с практически выжженным энергополем и «Одинокий» уже давно сражающийся без какой-либо защиты. Остальные корабли, на которых не то, что защиты не было, орудийных расчетов оставалось по две-три батареи, встали за этими двумя, чтобы не сгореть в потоке плазмы в первые минуты огневого контакта…
Ловато победно ухмыльнулся, а затем с видом первосвященника перекрестил русские корабли, провожая их в последний путь и снисходительно заранее отпуская грехи их экипажам…
— Выпускайте истребители «Саратоги», — приказал Леонард Ловато, — пора заканчивать этот затянувшийся спектакль…
Краем уха вице-адмирал услышал голос второго оператора, сидевшего недалеко от него. Леонард поморщился, по интонации офицера, пытающегося с кем-то связаться, стало понятно, что происходит нечто незапланированное.
— Что там у тебя, Зак? — спросил адмирал.
— Сэр, я не могу достучаться до одной из этих чертовых галер, которые османы прислали нам в охранение, — нервно ответил лейтенант и снова попытался выйти на связь с кораблем. — «Микадем Хаир», займите положенное вам место в строю. Вы опасно близко подходите к флагману…
Ловато с помощью пульта управления увеличил масштаб трехмерной карты и увидел, как к «Саратоге» приближается один из кораблей союзников. Действительно галера вела себя странно, она практически вплотную подошла к борту авианосца.
— Эти идиоты не только воевать не умеют, они еще и штурманы никакие, — пошутил Леонард, — Соедини меня с их капитаном…
— Сэр, «Микадем Хаир» на связь не выходит, — пожал плечами оператор. — Слышны только внутренние переговоры по незашифрованному каналу…
— И что слышно из этих разговоров?
— Сейчас включу переводчик, сэр, — лейтенант выполнил указание.
В эфире сначала зазвучала иностранная речь, которая практически моментально стала преобразовываться во фразы на американском английском.
— Это не османы, сэр, — растерялся оператор, посмотрев на своего командира.
— …Давай, Валера, вспомни молодость и то, за какие заслуги ты получил свое прозвище, — успел услышать Ловато отрывок перевода до того, как удар невероятной силы сотряс корпус «Саратоги».
Это был не просто удар, волна скрежета и тряски продолжалась, казалось бесконечно. После наступила тишина.
— Дьявол, что произошло?! — воскликнул Ловато, отцепляясь от подлокотников кресла.
— «Микадем Хаир» протаранила нас, господин адмирал! — послышался ответ офицера.
— Это что такое?! — не мог сообразить американец. — Проанализировать повреждения!
— «Правый» борт практически всмятку, сэр! Галера прошлась носом по всей обшивке средней палубы… Уничтожены две орудийные батареи и как минимум один транслятор, заблокированы выходы из ангаров истребителей с одной из сторон…
— Этот поганец «Микадем Хаир» совершил диверсию! — догадался Ловато. — Но, что он делает? Неееет!
До вице-адмирала наконец дошло, что же на самом деле происходит.
— Открыть огонь по галере! — закричал он. — Поворот, я сказал, отворачивайте от нее в сторону. Истребители с «левого» борта немедленно на выход!
Однако приказы американского командующего опоздали. Раздался скрежет металла о металл, подобный первому, и по «Саратоге» опять прошла кинетическая волна, только уже с другой стороны авианосца. «Микадем Хаир» за пару минут прочертила две длинные полукилометровые полосы по корпусу дредноута и на полном ходу помчалась прочь от американской дивизии.
— Повреждения?! — снова заорал Ловато.
— Все выходы из ангаров истребителей заблокированы, — был ответ лейтенанта. — Ни одна из эскадрилий «Саратоги» не может в данный момент покинуть корабль.
Леонард вскочил с места, свершилось именно то, о чем он секундой ранее догадался. Османская галера своим бронированным носом заперла сто пятьдесят F-4 – всю авиацию дивизии, внутри «Саратоги», как закатала в консервную банку. И это произошло перед самым столкновением с остатками русской эскадры! Случилась катастрофа, Самсонов безусловно все это видит сейчас на карте и конечно же не может поверить в свою удачу.
— Ремонтным бригадам дивизии, прибыть к «Саратоге» и начать восстановительные работы! — сжал кулаки американец. — Приостановить атаку… Эсминцам: «Эллис» и «Кларк» догнать и уничтожить «Микадем Хаир»! Эсминцам: «МакКук» и «Ирвин» атаковать вторую галеру!
— Сэр, навряд ли это османы, — осторожно предположил лейтенант. — Переводчик синхронизировал не турецкий язык. Это была русская речь…
— Я не могу сейчас быть ни в ком уверен, — воскликнул Ловато. — Галеру «Берк-и Сатвет» – уничтожить, галеру «Микадем Хаир» – догнать и уничтожить! Разбираться будем после…
Корабли 10-ой дивизии погасили скорость и замерли в полумиллионе километров от русской эскадры. Эсминцы американцев принялись выполнять приказание командующего. Два из них, а так же малые орудия «Саратоги» в одно мгновение испепелили защитное поле бедной «Берк-и Сатвет», а ошеломленные османы на ее борту даже не поняли, что происходит. Еще минута огневого контакта и галера осветила ближнее пространство всполохом мощного взрыва, исчезнув в нем полностью.
«Кларк» и «Эллис» на полной скорости помчались за «Микадем Хаир», пытаясь на ходу вывести из строя ее силовые установки. Скорость эсминцев на форсаже ненамного, но все же превосходила ход османской галеры, поэтому расстояние между беглянкой и ее преследователями стало постепенно сокращаться. Однако командир «Микадем Хаир» оказался прекрасным штурманом, галера бесконечно маневрировала, ловко уворачиваясь от огня орудий эсминцев и незаметно уводя их за собой в сектор, простреливаемый русскими канонирами дальнобойных пушек из эскадры Самсонова…
— Смотри, Василий, «янки» не просто нам на мушку лезут, они еще и турка гонят на убой, — ухмыльнулся один из операторов батареи на тяжелом крейсере «Одинокий», связываясь по локальной сети со своим товарищем на втором расчете. — Вот так подарок судьбы, хоть перед смертью натешимся… Ты кого выбираешь, американцев или османов?
— Только попробуй открыть по нам огонь, падла! — откуда-то из эфира раздался писклявый голос. — Я тебя самого поджарю, только доберусь!
— Вась, это кто говорит? — не понял канонир.
— Это говорит капитан Аякс Пападакис, исправительная трудовая колония 44-13… Глаза разуй артиллерия…
Я отогнал Айка от пульта и сам сел за рацию. Благо, что мой родной крейсер стоял к приближающейся «Микадем Хаир» ближе всех, а у меня как у командира сохранились в голове коды доступа к каналам связи. С первыми я решил связаться именно с канонирами своей дальнобойной спаренной установки, так как отлично знал, что эти ребята могут пальнуть, не дожидаясь приказа начальства с мостика.
— Сермягин, Никишов, огонь по приближающейся османской галере не открывать, — приказал я. — Вы меня услышали?
— Ты что за хрен? — после секундного молчания был вопрос канониров. — И откуда знаешь наши фамилии? Слышь Вася, они нас уже пробили по спискам!
— Сермяга я тебя сука на гауптвахте сгною за подобное обращение! Совсем координаты перепутал?!
— Господин контр-адмирал?!
— Ну а кто б…, еще кроме меня и ваших жен вас по фамилиям знает?!
— Твою дивизию, Господи… — обрадовался канонир. — Вы где пропадали?!
— На зоне чалился, но об этом после, — ответил я. — Снимите лучше у меня с хвоста двух красавчиков…
— Сейчас сделаем, Александр Иванович, — воскликнул Сермягин. — Батарея, цель – эсминец «Кларк», мощность заряда 40%, беглым – огонь…
***
Леонард Ловато нервно ходил из угла в угол, меряя шагами капитанский мостик в ожидании когда наконец его истребители смогут покинуть «Саратогу». Эта проклятая галера, нанесшая удар в спину, смешала все планы американского адмирала. Инженерные модули снаружи и бригады техников изнутри, пытались разблокировать смятые в лепешку выходы из ангаров средней палубы авианосца. Работы продолжались уже почти час, а результатов так и не было – нимидийская броня это вам не сталь и она явно не хотела поддаваться лазерным резакам…
Ничего, русские все равно никуда не денутся, — успокаивал себя американец. — Вон, так и продолжают стоять на прежних координатах в ожидании моей атаки. Странно только, почему они не воспользовались нашим замешательством и не удрали? Но это уже их проблемы…
— Сэр, сообщение от техников, — доложили Ловато, — выходы из ангаров по «правому» борту практически свободны…
— Отлично, но мне нужны все истребители сразу, — ответил адмирал, — пусть продолжают работу и ускоряться…
— Сэр, возмущение поля перехода, — последовал очередной доклад.
— Нет, Фрэнсис, ты не украдешь у меня победу! — воскликнул Ловато, готовый из-за опасения того, что 13-я дивизия Корделли вернется в сектор и снова вступит в бой с Самсоновым, отдать приказ немедленно атаковать русских, даже без прикрытия истребителей с «Саратоги», только бы не делить лавры со своим старым неприятелем.
— Господин вице-адмирал, я имел в виду не ближайший к нам портал, — пояснил офицер. — Возмущение поля происходит у «врат» ведущих в систему «Новая Сербия»…
Ловато подскочил к карте. Из огромного кольца перехода малыми группами появлялись и выстраивались в боевые порядки незнакомые ему вымпелы. Энергетическое поле перехода работало без остановки, продолжая выбрасывать в пространство все новые и новые боевые корабли. Сканеры дальнего обнаружения, установленные на «Саратоге», идентифицировали первые из них…
— Сэр, по данным военных справочников перед нами – 2-я «ударная» дивизия Черноморского флота, командующий адмирал Кондратий Белов, — повернулся к Ловато один из лейтенантов, смотря на своего командира расширенными от ужаса глазами. — Полный состав – 17 вымпелов, головным – флагманский линкор «Рюрик»… Вход в систему продолжается…
— Нет, не может этого быть! — Леонард ухватился руками в свои последние волосы на голове.
— В «Бессарабию» входит 3-я «линейная» дивизия Черноморского флота, командующий вице-адмирал Козицын, — продолжал докладывать лейтенант. — 15 вымпелов по штату… В системе появились корабли 15-ой «линейной» дивизии русских, командующий вице-адмирал Хиляев…
Ловато понял, что заигравшись с Самсоновым, он проморгал прибытие тех самых русских кораблей, заблокировать которые должна была именно его 10-я дивизия. Итан Дрейк послал Ловато в «Бессарабию» только лишь с этой задачей, и вот она полностью провалена. К черту бы не сдались эти полуразбитые гвардейские дредноуты! В качестве трофеев с возможностью восстановления их все равно не взять, русские скорее бы совершили самоподрыв, чем оставили бы свои корабли врагу. А свежие дивизии противника – вот они, беспрепятственно вошли в систему и…
— Господин вице-адмирал, эскадра Белова в полном составе начала движение в нашем направлении, — произнес лейтенант. — Их корабли включили форсаж… Скорость прибытия, с учетом применения усиления мощности силовых установок, составляет – один час двадцать две минуты…
— Вот и все, антракт, — понурил голову Леонард. — Только где цветы и овации?
Американец осознавал, что если атакует остатки эскадры Самсонова и разобьет их, то в любом случае не успеет уйти от возмездия трех свежих русских дивизий. Они первым делом перекроют американцам путь к спасительному порталу, ведущему в «Мадьярский Пояс», а потом зажмут Ловато сразу с трех направлений и перебьют его корабли, как в тире. Леонард не был храбрецом и тем более безумцем…
— Всем кораблям 10-ой, взять курс на переход в систему «Мадьярский Пояс», мы уходим… Но это только первый акт, спектакль еще не окончен…
Американские вымпелы вереницей потянулись к спасительным «вратам», покидая эту зловещую пограничную русскую звездную систему, казавшуюся такой незначительной, но на деле забравшую у непобедимого флота Сенатской Республики невероятное количество жизней ее моряков и огромное количество времени…
***
— Я ни на секунду не поверила Самсонову, когда он сказал, что тебя нет в живых, — заплаканное лицо Таисия смотрело на меня, максимально приблизившись к экрану.
Княжна вытирала рукавом кителя катящиеся слезы и смеялась от счастья, что видит меня живым.
— Привет плакса, соскучилась? — я не ожидал, что тоже расчувствуюсь, поэтому решил перевести наш разговор в шутку. — Тебе Самсонов такую чушь сказал?
— Да, казаки нашли мертвое тело в твоем кителе, там на астероиде…
— А понял, это один патриций играл в переодевание и доигрался, — ответил я. — Меня же хоронить рано, ведь война только началась, а я не могу себе позволить пропустить такое зрелище… Кстати, что ты делаешь на моем крейсере?
— Я его временный командир, — Таисия подмигнула мне.
— Ничего себе, — присвистнул я, — только отвернулся, уже место занято!
— Ты еще не знаешь, кто был командиром твоего «Одинокого» до меня, — загадочно улыбнулась княжна.
— Ну, и кто же этот самоубийца?
***
— Контр-адмирал Гуль, Военной следственной комиссией вам вынесено обвинение по следующим статьям…, — голос главного прокурора снова разносился по просторному полупустому отсеку линкора «Громобой».
В аудиенц-зале стоящего на ремонте корабля в данный момент находилось шесть человек: прокурор флота Веригин, Иван Федорович Самсонов, командующий 2-ой «ударной» дивизией – адмирал Белов, великий князь и капитан-командор Таисия Романова. Перед ними стоял на ватных ногах Аркадий Эдуардович, который с нескрываемой надеждой смотрел, то на Веригина, то на князя Михаила. Однако как он ни старался, лица его бывших друзей оставались отрешенными и максимально безэмоциональными.
— Контр-адмирал Гуль, — монотонно продолжал прокурор, прокашлявшись, — вы обвиняетесь в:
1. В неоднократном невыполнении приказов вышестоящего начальства, которое привело к тяжелому поражению и гибели более пятисот российских моряков…
2. Попытке незаконного захвата боевого корабля и провоцировании беспорядков на его борту…
3. Попытке очернить имя контр-адмирала Василькова и старших офицеров крейсера «Одинокий», являющихся вашими непосредственными подчиненными…
4. Трусости, проявленной в бою…
По всем вышеперечисленным пунктам членами комиссии вы признаны виновным и понесёте суровое наказание...
Конец второго эпизода...
