57

Первая часть моего плана уже приведена в движение. Я знаю, что Эмма девка башковитая – достаточно башковитая, чтобы после всех своих фокусов выйти сухой из воды. В некотором смысле мы с ней ровня – только вот есть у нее один гибельный изъян, который и выдает ее дурацкий аккаунт в «Инстаграме». Гордыня. Она документирует то, что может оказаться уликами против нее, но все равно это делает – полагаю, это как-то сочетается с ее интересом к фотографии. Эмма чересчур самонадеянна и считает, что слишком уж хитра, чтобы попасться. Она наверняка считает, что я настолько тупа, чтобы рассчитывать вернуть себе собственную жизнь в обмен на книгу Фиолы.

Эмма и понятия не имеет, что у меня припрятано в рукаве. Но без Чарльза мне тут не обойтись.

Пишу ему эсэмэску: «Нам надо выработать план. Нельзя просто сидеть и ждать».

«Подготовил материалы для заявы на Т., завтра передам в полицию, – отвечает Чарльз. – Этот гад прислал мне стоп-кадр с веб-камеры Кристен – он взломал ее уже месяц назад».

Правда? Какая жалость, что убийца на самом деле не Тревор: на долю секунды задумываюсь о том, как это было бы мне на руку, если б кто-то другой взял на себя заботу о Кристен вместо меня. Представляю себе, как потом исцеляю разбитое сердце Чарльза.

«Долбаный урод! – добавляет он. – Она сейчас в одном безопасном месте».

«А ты как?»

«У меня есть стол, – отвечает Чарльз. – То есть ствол, прости, чертов Т9. Собираюсь смотаться в Форт-Хант ненадолго».

Интересно, думаю, получится у меня убедить Чарльза поделиться чем-нибудь из его огнестрела? Он мне уже раз отказал, но, может, если поймет, насколько я испугана и насколько мне нужна защита, то все-таки уступит? «В общагах усилили меры безопасности, – пишу я. – Но когда люди вспоминают о безопасности, то никогда не думают о шныряющих туда-сюда девчонках. Хотя я тоже этим пользуюсь».

«Я заметил, – пишет он. – Ты дома?»

«Да. Вся эта катавасия с убийствами полностью поломала весь мой привычный стиль жизни».

«Бедняжка», – пишет он.

«Подгребай, помозгуем вместе».

Чарльз молчит. Опять возвращаюсь к компьютеру, время от времени поглядывая на телефон – не собирается ли он что-нибудь ответить. Вздыхаю и опять берусь за мобильник.

«Ты меня избегаешь», – пишу я.

«?? Я буквально только что тебе написал».

«Мы так и не поговорим насчет того, что произошло?»

«А о чем тут говорить?»

«Ты жопа».

Наступает долгая пауза, потом он пишет: «Что поделываешь?» Это меня бесит просто как никогда. Вопросик «Что поделываешь?» – довольно трусливый пикаперский способ выказать интерес, на самом деле его не выказывая.

«Валяюсь в постели с учебниками».

«Звучит заманчиво».

«В другой ситуации», – отвечаю я.

«Да ну?»

«Кайфово было в тот вечер».

«Это уж точно, – пишет Чарльз. – Ты просто мощно кончила».

«Это да. Хотя ты динамщик».

«???» – негодующе пишет он.

«Давай приходи. Джессики нет дома».

«Не могу».

«☹Что, ствол не стои́т?»

«Еще как стоит!!!» – опять возмущается он.

«Пришли фотку».

«Шутишь? Тогда я никогда не смогу баллотироваться в Конгресс», – отвечает Чарльз.

Я хохочу. «Ты можешь быть в буквальном смысле насильником и все равно попасть в Конгресс лол».

«Лол», – пишет он.

«Пришли тогда что-нибудь приличное».

Он опять затихает. В предвкушении ерзаю в кровати. А потом в окошке чата возникает свеженькое селфи. Чарльз снял рубашку, открыв свою гладкую безупречную кожу и выступающие мускулы. Сложен он в точности так, как я люблю, – не слишком мясист, но определенно как тот, кто регулярно бывает в спортзале. Может, он и совсем голый, но картинка обрезана точно по его узкую талию, от пупка вниз сбегает тонкий темный пушок. «Твоя очередь», – сразу же пишет он.

Особо не комплексуя, снимаю свой черный кружевной лифчик и трусики и долго вожу перед собой телефоном, чтобы выбрать наиболее выгодный ракурс. Слегка раздвигаю губы, глядя прямо в объектив.

«Блин, какая секси!» – восторженно пишет Чарльз.

«Могу подъехать», – предлагаю я.

«Это небезопасно», – отвечает он.

«Тогда прихватывай свой ствол и сам приезжай, – пишу я. – Я даже пальцем до тебя не дотронусь, нам надо просто поговорить». Это я серьезно насчет «просто поговорить»? А насчет ствола удачно совпало, каждый поймет в меру своей испорченности.

Наступает убийственно долгая пауза. «ОК», – наконец пишет Чарльз.

– Есть! – ору я в пустой комнате. «Залезай по пожарной лестнице, – пишу ему. – Никто тебя не увидит».

Чарльз не отвечает – наверное, не желая признавать, что по сути он напросился ко мне. Кружу по комнате, подбирая грязные шмотки и забрасывая их под кровать. Мчусь в ванную и быстренько привожу себя в порядок, причесываюсь и пшикаюсь парфюмом. Срываю с кровати постельное белье и застилаю свежее, а грязное тоже заталкиваю под кровать.

К тому моменту, как слышу дребезжание пожарной лестницы, я уже уютно устроилась под одеялом, аккуратно причесанная, и делаю вид, будто читаю «Бесконечную шутку» в бумажной обложке. Чарльз тихонько барабанит кончиками пальцев по стеклу. Не вставая, протягиваю руку, отпираю собственноручно установленный замок, и он со скрипом поднимает старую оконную раму. Без особого изящества пролезает внутрь, пройдясь на руках по полу, прежде чем полностью выпасть внутрь. Оба смеемся. Остаюсь под одеялом, но сдвигаюсь вбок, и он пристраивается рядом со мной. Я лежу на боку, а он на спине.

– Нам нужен план, – шепчу я.

– Как там со сбором улик?

– Я вычислила убийцу, но мне требуется твоя помощь. Мне нужно заманить его в определенное место в определенное время.

– В какое место?

– На старую водоочистную станцию Макмиллана. Она давно заброшена.

– А почему именно туда?

– Хочу подчистить кое-какие болтающиеся концы, – отвечаю я, играя с его волосами.

– Какие еще концы? – уточняет Чарльз, глядя мне прямо в глаза. Зрачки у него в полутьме просто огромные.

– Болтающиеся, – подкалываю я.

– Хлоя… где Уилл? Я не видел его больше недели.

– Я что ему – сторож?

Он отрывает голову от подушки.

– А ты… ты ничего такого не сделала? Эта водоочистная станция – там ты все это и обтяпала?

Я складываю руки на своем голом животе и ничего не отвечаю.

– Я никому не скажу, – шепчет он.

– Вот и хорошо, поскольку рассказывать нечего. Уилл был куском дерьма и получил по заслугам.

– Я знаю, что Уилл гад… Как думаешь… он не только один раз такое проделывал?

– Блин, а это важно? – рявкаю я.

Чарльз с невинным видом разводит руками.

– Ну не знаю… Итак, твой план в том, чтобы заманить туда Тревора или Эмму, и что – выставить все так, будто Уилл – это их рук дело?

– Пожалуй. – Ищуще смотрю на него широко распахнутыми глазами. – Они могут меня одолеть – ты единственный, кого я могу просить о помощи.

– А как же Андре?

– Андре я не доверяю.

– Расистка!

Я фыркаю.

– Не потому, что он черный. Андре – стопроцентный психопат. Он всю дорогу строит из себя святую невинность, и люди вроде тебя на это западают.

Это, плюс есть кое-что, чего Андре ни в коем случае нельзя узнать обо мне – то, что Чарльз уже знает.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Я еще окончательно не решила. – Вообще-то все давно уже решено. Чарльз, Андре и рукопись – вот мои приманки. Эмма явно не ждет, что мы будем работать вместе, так что на пару с Чарльзом, особенно учитывая его огневую мощь, мы ее точно одолеем. – В субботу вечером мне понадобится физическая поддержка. Всю логистику я еще не просчитала, но ты мне там нужен со своим стволом. Нам надо будет выдвинуться пораньше, чтобы заготовить ловушки.

Чарльз качает головой.

– И на все-то у тебя есть план, насколько я погляжу?

Это уже почти обещание. Ободряюще стискиваю его руку, укладывая голову ему на грудь.

– Ну что с тобой делать? – бормочет он, играя с моими волосами.

– Все, что хочешь, – предлагаю я.

Чарльз опять качает головой, с шутливым раздражением шумно выдыхает.

– Мне нельзя даже просто находиться здесь, – произносит он, обращаясь больше к самому себе, чем ко мне. Поворачивается, чтобы посмотреть на меня, – его лицо на подушке прямо рядом с моим. Шепчет: – Знаешь, почему мне нравится быть с Кристен? Помимо того, какая она. Когда мы вместе, я чувствую себя нормальным.

– А это веская причина, чтобы быть с кем-то?

– Ты вообще представляешь, что я чувствовал, когда кто-то залез к нам в дом?

– Я нисколько не отрицаю тот факт, что, по твоему собственному разумению, ты любишь ее.

– И что же тогда?

– Я просто хочу сказать, что она никогда тебя не поймет. Самую темную твою сторону. Никогда не поймет, что под этой маской пустой сосуд.

– Как это прикажешь понимать?

– А так, что никто этот сосуд никогда не сумеет полюбить, кроме таких же, как ты.

Не могу прочитать выражение у него на лице.

– Иногда становится утомительным постоянно что-то изображать.

Поерзав, придвигаюсь ближе к нему и глажу по волосам. Сейчас они не намазаны никаким гелем, как в тот вечер на балу по поводу Хэллоуина. Сейчас это просто мягкие светлые пряди с примесью каштанового. Чарльз сглатывает, отчего у него дергается кадык.

– А что, если мы немного поцелуемся – или это тоже будет притворство? – шепчет он.

Мотаю головой, подаваясь к нему. Мы целуемся, белые простыни образуют между нами защитный барьер. Его рука над одеялом пробегает по моей спине, останавливается на талии и притягивает меня ближе. Мы двигаемся без всякой спешки, но ноющее напряжение во мне все равно растет. Чувствую его губы у себя на горле. В меня упирается что-то твердое, и только через долю секунду просекаю, что это его пистолет, заткнутый за пояс. Чарльз закидывает на меня ногу, наваливается на меня, прижав мои вытянутые над головой руки к подушке, и я извиваюсь под его весом, желая касаться его всем телом.

– Чарльз… – шепчу я.

Он слегка отодвигается, глядя на меня. Наши лица всего в какой-то паре дюймов друг от друга, и я замечаю, что он без контактных линз. Вдруг Чарльз как-то странно кривится.

– Ты пахнешь апельсинами, – шепчет он.

– Что?

Он быстро моргает.

– Гнилыми апельсинами.

Тут Чарльз слезает с меня, садится на край кровати и лихорадочно роется в карманах, после чего резко встает и что-то сует себе в рот.

– Есть кола?

– Ты вообще о чем? – едва не ору я.

Он проглатывает таблетки насухую.

– У меня аура. А значит, скоро начнется приступ мигрени. У тебя есть что-нибудь с кофеином?

Чарльз уже движется к окну. Выкапываю из сумки банку какого-то энергетика комнатной температуры, и он залпом заглатывает чуть ли не половину.

– Мне нужно вернуться домой и прилечь.

– Да приляг здесь – мы так и не поговорили.

– Увидимся, Хлоя.

Он уже выбрался обратно на пожарную лестницу. Наверняка сдрейфил – решил, что мигрень послана ему в наказание за измену его ненаглядной Кристен.

– Так прикроешь меня? – взываю ему вслед, но Чарльз уже спускается по железным ступенькам.

– Я ведь уже сказал, что да, – отзывается он.