25

Уже третий раз перелопачиваю содержимое хард-диска Уилла и в очередной раз ничего не нахожу. Подсоединить каждый из дисков к моему компьютеру и получить доступ к файлам оказалось достаточно просто. Почти сразу же понимаю, что первый – из компа Корди, так что сосредотачиваюсь на диске Уилла. Первым делом сортирую файлы по дате создания, а потом пробую все возможные комбинации поиска в категории «видео». Естественно, здесь просто бездна порнухи. Дурацкие видео про зверюшек и тупые интернет-челленджи. Фотки Уилла и его семейства на отдыхе. Их золотистого ретривера, Моки, которого я помню. Наверное, он давно уже сдох.

Тырю у Джессики брикетик мороженого «Сникерс» из холодильника и вгрызаюсь в него, сгорбившись над монитором. Ищу не только свое видео – еще хочу убедиться. что здесь нет таких же роликов с другими девчонками. И вправду нахожу несколько фоток с обнаженкой, но объекты на них примерно моего возраста, и, разумеется, невозможно понять, откуда он их взял. У меня нет иных намерений, кроме как провести полный доскональный поиск, но через пару часов я только рада сделать перерыв.

Мы с Андре встречаемся в одном из компьютерных классов, причем он настоял на том, чтобы встреча состоялась ровно в четырнадцать ноль-ноль. Мое открытие Андре – очень интересное и важное достижение. Для начала могу с большой степенью уверенности сказать, что он не убийца. По сравнению с ним моя вера в Чарльза не столь крепка. В конце концов, именно он сообщил мне, что горизонт чист, когда я в тот вечер решила перешерстить дом Уилла. Я уже покопалась в интернете. Чарльз с того вечера ничего не запостил, но явно ужинал в «Зайтинии». Кристен разместила несколько фоток с ним, как это сделали и несколько друзей, которые там тоже были. Вряд ли Чарльз убедил свою подружку и целую кучу их общих приятелей – включая и тех, с которыми он даже не в друзьях в соцсети, – сделать вид, будто они все ходили ужинать вместе в тот вечер. Он был искренне удивлен моими вопросами в туалете «Вендиз» – может, они его даже разозлили. Чарльз явно уверен, что сильно рискует оказаться следующим.

Ладно – насчет Андре. Надо надежно заманить его на мою сторону. Мне нужны союзники, хотя я вовсе не собираюсь терять бдительность. Андре смутно намекнул, что нарыл кое-какую информацию про убийства, которой готов поделиться со мной ровно в два. Отлично: чем больше он уже выяснил, тем меньше работы для меня, и тем больше у меня времени на то, на чем мне надо первым делом сосредоточиться. На Уилла.

Войдя в компьютерный класс, вижу, что Андре уже там, сидит спиной ко мне. На нем ярко-красная рубашка – хоть мишень на ней рисуй, и он совершенно не замечает, как я подкрадываюсь к нему чуть ли не вплотную, чтобы посмотреть, чем он там занят. Успеваю как следует ухватить взглядом экран, чтобы проверить, нет ли там чего-нибудь, что может выставить Андре в дурном свете – но так оно и есть. Парень, похоже, футбольный фанат. Странно вообще, что он психопат. Он выглядит слишком молодо даже для первокурсника, а когда улыбается, на щеках у него появляются ямочки. Ну вы видели когда-нибудь психопата с ямочками на щеках? Но вынуждена напомнить себе, что одним из нас может оказаться абсолютно любой и не стоит доверять Андре лишь потому, что я знаю, что он не убийца.

– Готов? – спрашиваю я, присаживаясь рядом с ним. – Ну и что у тебя там за секретная информация?

К счастью, в классе помимо нас еще только один студент – дрыхнет, привалившись к принтеру, так что фактически мы наедине.

– Сначала расскажи все, что знаешь, – говорит Андре. Естественно, он просит меня выступить первой. Уже собираюсь отказаться – хотя бы чисто из принципа, но тут он вытаскивает из своей сумки-портфеля на ремне пакетик крендельков с арахисовой пастой. Предлагает и мне, и я, естественно, не отказываюсь, хотя принимать пищу в компьютерном классе строго запрещено.

Пересказываю ему то, что мне известно о смерти Келлена – на самом деле всего ничего, а потом прогоняю ему басню о том, как на меня напали в темном переулке, и словом не обмолвившись про то, чем кончились мои попытки пошарить в подвале у Уилла – есть все-таки такая вещь, как излишняя честность.

– А кто тот, другой парень из программы, которого ты знаешь? – спрашивает он.

– Чарльз Портмонт. Он был с Еленой, когда они нашли мертвого Келлена. – Вытаскиваю телефон, показываю ему фотку. – Если встретишь его в кампусе, будь поосторожней.

– По-моему, ты сказала, что это не он.

– Я почти в этом уверена… но он врет как дышит. Не верь ничему, что он тебе про меня станет рассказывать.

Андре смотрит на меня ровным взглядом.

– А что он мне про тебя может рассказать?

– Всякую чушь. Ему просто нравится пудрить людям мозги.

– Но это ведь это он тебе сказал, что двое убитых из нашей программы… А что, если он тоже просто дурил тебе мозги?

Отлично – Андре далеко не дурак.

– Я ему поверила, поскольку он вроде как всерьез беспокоится насчет собственной безопасности. Чарльз думал, что это моих рук дело. Не знаю, как он вызнал, что они участники программы, но он уже на третьем курсе и, похоже, знает всех в исследовательской группе.

– Всех, кроме меня, – замечает Андре.

Пожимаю плечами.

– Как я уже сказала, не доверяй ему, пока мы это не выясним. – Вытаскиваю свой ежедневник и набор ручек. – А теперь выкладывай все про убийство Майкла, с точностью до миллисекунды.

– А это еще что? – спрашивает он.

– Органайзер. Я реально запала на эту систему. Чтобы привести в порядок любую информацию – лучше не придумаешь.

Рисую временну́ю шкалу того вечера, и Андре помогает мне ее заполнить. Факты он приводит не в строгом порядке, регулярно перескакивая с пятого на десятое, зато помнит просто бездну мелких подробностей того вечера. Правда, не может даже лишь приблизительно описать лицо человека, которого видел в момент смерти Майкла.

– Это точно не он? – спрашиваю я, постукивая пальцем по своему мобильнику, на котором до сих пор открыта фотка Чарльза, стыренная из «Инстаграма» Кристен.

– Нет, такого я бы точно запомнил.

– Итак, в чем твоя версия? И на фига весь этот шухер насчет встречи ровно в четырнадцать ноль-ноль?

Андре бросает взгляд на свои смарт-часы.

– Это давало нам целый час для разговора. У меня в три участие в эксперименте, и ты пойдешь туда вместе со мной.

– Я?

– В том-то все и дело: по-моему, Уимен и есть то самое недостающее звено.

Хмурюсь, моя ручка застывает в воздухе.

– Да ему типа как за семьдесят!

Уимен никак не мог навалять мне тогда в подвале! Подобное месилово не для него. Тот, с кем я сцепилась, был явно физически силен.

– Нет, я не хочу сказать, что это его рук дело. – У Андре такой огонек в глазах, как будто он собирается сообщить мне, дуре, нечто сногсшибательное. Он запускает свою электронную почту на компе перед собой, открывает какую-то картинку и пытается максимально ее увеличить. – Это блокнот, который мы нашли у него в кабинете.

Передо мной набор каких-то двузначных чисел, некоторые из них перечеркнуты. «06» обведено кружочком, рядом с «33» звездочка и еще какие-то цифры.

– Я перепробовала все комбинации этих чисел – это не пароль от его компьютера. Может, у него кодовый замок где-то в кабинете – например, на одном из этих шкафчиков с документами?

– Это не пароль – это расчеты. Он пытается вычислить связь между двумя календарными датами. – Андре тычет пальцем в «96» на экране. – Этот год ни о чем тебе не говорит?

– Какое мне дело до года, когда я еще не родилась?

– А ты когда-нибудь слышала про убийцу НДР? Который орудовал с девяностых по начало двухтысячных?

– Естественно.

– Когда того поймали, Уимен был его психотерапевтом – единственным, кто с ним в принципе общался. И на суде выступал за помилование – гнал, что тот, мол, вообще никакой не преступник.

– Что?!

Андре кивает.

– Уимен высчитывал годы. Рипли было тридцать три, когда его казнили в штате Вирджиния, чуть больше десяти лет назад. Вернись на двадцать лет назад, до тысяча девятьсот девяносто шестого, а конкретно до сентября месяца – когда НДР совершил первое убийство, о котором нам известно.

– Что-то не пойму, какое все это может иметь отношение к нам.

– Ладно, у нас пока нет всех деталей головоломки, но мы теперь, по крайней мере, знаем, что Уимен – Уимен! – интересовался этими датами. В нынешнем сентябре двадцатилетняя годовщина того момента, с которого НДР ударился в свой убийственный загул. И так уж вышло, что кто-то вдруг начинает свою собственную серию убийств в точности в этот самый день, двадцать лет спустя. Это имитатор.

– Но НДР был насильником, он расчленял трупы и все такое… Эти же убийства – просто убийства ради убийства.

– Подумай как следует, – шепчет Андре, подаваясь ко мне. – Уимен руководит программой, которая призвана сделать из психопатов полноценных членов общества. А вдруг что-то пошло наперекосяк? Как лучше всего привлечь внимание Уимена, как не изобразить из себя серийного убийцу, с которым он работал? Первая смерть вполне могла быть просто трагической случайностью. Но на вторую уже не закроешь глаза, и он просто не мог не обратить внимания на даты.

Откидываюсь назад, голова просто-таки кипит. Слишком уж мало путеводных нитей и слишком много трупов, на мой вкус.

– Вся эта математика может относиться к чему угодно – он мог держать в голове свою ипотеку, или годовщину своей свадьбы, или еще чего… Или, может, целью этих убийств было наказать Уимена. Может, кто-то его ненавидит, реально ненавидит.

– Или у него возникли тайные подозрения, о которых он не может рассказать полиции – вряд ли он хочет выставить свою программу и все свои исследования в дурном свете. Может, это кто-то из его бывших студентов, которого он уже сто лет знает и которого покрывает. А может, и вообще никакой это не студент – просто какой-то ненормальный с улицы, у которого зуб на Уимена из-за его связи с НДР, – говорит Андре.

– Сомневаюсь, что Уимену или универу так уж требовалось кричать о его работе с НДР на всех углах. Особенно когда по кампусу шатается целая толпа психопатов, которых он исследует.

Андре смеется, но раздраженно хлопает рукой по столу.

– Я просто подумал: очень странно, что он ни разу не упоминал об этом деле НДР – в смысле, ни в какой-нибудь криминальной программе по телику, ни в своих научных трудах… Лично я сейчас занят тем, что пытаюсь выяснить, кто были все его студенты и аспиранты и в какие годы они тут учились. Если мы найдем его аспирантов из девяностых, то у них может быть больше информации.

– По-моему, нам лучше всего выяснить, кто еще в этой программе прямо сейчас. Не так-то много людей даже просто в курсе о ее существовании – сам Уимен, Елена, еще несколько его лаборантов… Давай посмотрим правде в глаза: если в кампусе семь психопатов и кто-то убивает людей, то, скорее всего, это один из нас. Но нельзя исключать и кого-то из его бывших студентов – ну, или кого-то, кто прошел через его программу много лет назад. – Я вздыхаю. – Хотя если мы не можем выяснить, кто в ней участвует в данный момент, то как мы узнаем, кто участвовал бог знает когда?

– У меня есть одна мыслишка, как узнать, кто в ней сейчас. – Андре встает, закидывает свою сумку на плечо и машет мне рукой – давай, мол, за мной. Выходим из компьютерного класса. – Ты в курсе, что часть этих экспериментов – это просто опросы или упражнения, в то время как в других ты общаешься с кем-то еще? – спрашивает он.

– Ну да, типа как в том «Поделись или укради». Кстати, тебе удалось заработать в нем какую-то денежку?

– А тебе? Насколько я понимаю, в таких парных экспериментах иногда они сталкивают нас с какими-нибудь добровольцами из контрольной группы, но в основном мы играем между собой.

– Психопат против психопата!

– Некоторые опубликованные работы Уимена как раз про это – как психопаты взаимодействуют друг с другом, – но он явно не хочет, чтобы мы взаимодействовали друг с другом напрямую.

– Кому-то может прийтись несладко.

Андре одобрительно фыркает, а потом открывает двойные двери психфака.

– Итак, каждый раз, когда кто-то из нас участвует в эксперименте, другой ведет наблюдение. Я сейчас зайду и брошу тебе эсэмэску в самом начале и сразу после того, как закончу эту интерактивную часть с другим участником. Ты ждешь на лестничной площадке и делаешь вид, будто играешь во что-то на телефоне.

Идея просто супер, и я откровенно завидую, что не додумалась до чего-то такого первой.

– И едва кто-то появляется, тут же фотаю его, – заканчиваю я за него. – Выкладываю фотки на «Фейсбук», и Марк Цукерберг тут же сообщает мне, кто этот загадочный незнакомец – при помощи системы распознавания лиц. Ловко придумано, Андре.

Он вздыхает, поднимая взгляд на загибающуюся спиралью лестницу. Вид у него малость неуверенный. Ему явно не хочется туда идти.

– Я тебя понимаю, – сочувственно произношу я. Андре даже вздрагивает. – Я знаю, о чем ты сейчас думаешь: будь это в кино, мы проделали бы это всего разок и сразу поняли бы, кто это, но в реальной жизни это целая морока, и наверняка нам придется сделать еще десяток попыток, прежде чем мы накопаем хоть что-нибудь стоящее. Реальная жизнь вообще непростая штука.

– Ну да, – бормочет он. – Я уже об этом и сам подумал.