Глава 6

…Еще раз вернемся назад — на восемнадцать месяцев. В ночь на 18 июля 1936 года диктор радиостанции в городе Сеута произнес злосчастную фразу, вошедшую в историю Европы XX столетия: <Над всей Испанией безоблачное небо». Фраза была банальной, поскольку безоблачное небо в середине июля над этой частью Пиренейского полуострова — слишком обычное явление, чтобы по этому поводу выходить в эфир. И все же, приходится повторяться, она вошла в историю. И не только историю Испании, Европы, но, пожалуй, всего мира.

Потому как фраза была условным сигналом к давно готовящемуся мятежу во главе с генералом Франсиско Франко (вскоре провозгласившим себя каудильо и генералиссимусом) против республиканского правительства Испании. Вспыхнувшая трехлетняя Гражданская война, закончившаяся поражением республиканцев, и стала, по признанию многих историков, прологом ко Второй мировой войне. Во всяком случае — первой открытой схваткой не только республиканцев, но тысяч добровольцев-интернационалистов из многих стран с фашизмом. И не только испанским, но и германским, и итальянским. Поскольку на стороне мятежников воевали воинские подразделения, направленные Гитлером и Муссолини в поддержку своего испанского единомышленника.

Принять участие в сражении с фашизмом изъявили желание и тысячи американцев, и вовсе не только коммунисты, но люди, придерживающиеся иных политических воззрений, разного этнического происхождения, принадлежащие к различным религиозным конфессиям, а также атеисты. Их объединяла высокая цель — помочь республиканской Испании в неравной схватке. Именно неравной: войска мятежников были куда лучше организованы и обучены, к тому же Италия и Германия их щедро обеспечивали вооружением (в том числе тяжелым — артиллерией и танками, а также самолетами), боеприпасами, военным снаряжением.

Западные демократии фактически предали законное республиканское правительство Испании, сделав лицемерное заявление <<о невмешательстве во внутренние дела» страны. Это псевдоней-тралистское решение на самом деле означало активное воспрепятствование оказанию Испании военной помощи, которую с самого начала стал осуществлять Советский Союз. Как вооружением, так и военными специалистами, в первую очередь летчиками и танкистами, вынужденными добираться в страну нелегальными путями.

Военные корабли Италии и Германии блокировали порты республики, незаконно досматривали направляющиеся в них иностранные суда еще в открытом море. И не только блокировали, но и обстреливали. Так случилось, к примеру, с советским сухогрузом «Комсомолец».

Добровольцам из США добираться в Испанию было вдвойне труднее, чем европейцам. Им требовалось преодолеть еще и Атлантику.

В США был сформирован Объединенный комитет поддержки борьбы против фашизма в Испании. Это движение поддержали такие знаменитые американцы, как физик Альберт Эйнштейн, художник Рокуэлл Кент, писатели Эптон Синклер, Синклер Льюис, Лилиан Хеллман, Теодор Драйзер, композитор Джордж Гершвин, кинорежиссер и киноактер Орсон Уэллс, популярнейший киноактер и танцор Джин Келли и др.

Около трех тысяч молодых американцев и американок изъявили желание принять личное участие в боях на стороне республиканцев. Возглавил это движение известный журналист и карикатурист — коммунист Роберт Майнор.

Американцы образовали два добровольческих батальона: имени Джорджа Вашингтона и Авраама Линкольна.

Был также сформирован батальон имени Маккензи—Папино, считавшийся канадским, но на самом деле половину его личного состава составили американцы. Эти три батальона вошли в XV Интернациональную бригаду. Вскоре батальон имени Джорджа Вашингтона, с самого начала самый малочисленный, понес серьезные потери и влился в состав батальона имени Авраама Линкольна.

В Испании была еще артиллерийская бригада имени Джона Брауна. Кроме того, 124 американца и американки принимали участие в боевых действиях в качестве врачей, медсестер, техников медицинского оборудования и шоферов санитарных машин.

Волонтеры прибывали из всех штатов страны, среди них были шахтеры, моряки, студенты, торговцы, художники, профессиональные спортсмены, безработные и даже танцоры.

В Испании было образовано первое в истории США расово интегрированное воинское подразделение, в большинстве своем из лесорубов, которым командовал темнокожий офицер-коммунист.

Уехал в Испанию в качестве журналиста на стороне республиканцев и знаменитый американский писатель Эрнест Хемингуэй, посвятивший этим событиям, в частности участию в них американских волонтеров, один из своих лучших романов — зПо ком звонит колокол».

За три года Гражданской войны в Испании американцы из примерно 2800 бойцов потеряли убитыми около 750 человек. В процентном отношении это превышает потери американских войск во Второй мировой войне!

Значительная часть американских волонтеров получала проездные документы и переправлялась затем через Атлантику при посредничестве… «Уорлд Туристе, Инк.». Многих, во всяком случае почти всех коммунистов и некоторых комсомольцев, оформлял лично Яков Голос.

Трудно сказать, когда именно, при каких обстоятельствах пришла ему в голову блестящая идея.

Желанной добычей любой спецслужбы мира являются подлинные иностранные паспорта и иные документы, идентифицирующие личность: свидетельства о рождении, о браке, школьные аттестаты и дипломы высших учебных заведений, членские билеты профсоюзов, различных ассоциаций, даже спортивных клубов. Применительно к США — свидетельства о натурализации.

Разумеется, каждая спецслужба располагает соответствующими лабораториями, где мастера своего дела могут изготовить почти неотличимый от оригинала любой или почти любой документ. Однако только подлинные «сапоги» (так на жаргоне спецслужб называют паспорта) с подлинными печатями, датами, подписями должностных лиц могут обезопасить их нового владельца-разведчика от провала.

Готовя людей к отправке в Испанию, Голос получил возможность изучить, подержать в руках в полном смысле слова массу подлинных документов разного рода. То было настоящее богатство.

Хорошая идея, как зачастую водится, сама же подсказала путь ее воплощения в действительность. Дело в том, что многие добровольцы могли позволить себе роскошь отправиться на войну в Испанию только под чужим именем. У каждого на это были собственные, всегда обоснованные причины. Чаще всего — страх потерять работу по возвращении или подвергнуться какой-либо иной дискриминации. Для Голоса такой факт означал, что эти люди в своих настоящих документах в данное время не нуждались и были готовы с ними расстаться. Некоторые — навсегда.

Как это проделывал Голос технически — навсегда останется тайной. Во всяком случае он никого (кроме администрации США) не обманывал. Итог — весьма внушителен. В его распоряжении — следовательно, в распоряжении советской разведки и Отдела международных связей Коминтерна — оказалось около двухсот подлинных американских паспортов, а также свидетельств о рождении и натурализации и некоторых других документов разной степени ценности, но всегда нужных

.

…Вечером 19 июля 1937 года в знаменитом зале Мэдисон-сквер-гарден в Нью-Йорке состоялся грандиозный митинг: 20 тысяч человек собрались здесь, чтобы выразить свою солидарность с испанскими республиканцами. Это был самый большой митинг такого рода в городе-гиганте за год, что длилась Гражданская война на Пиренеях. В числе других ораторов с речью от имени Компартии США выступил и Эрл Браудер.

Яков Голос, разумеется, не мог пропустить такое мероприятие, но по своему обыкновению старого конспиратора держался подальше от трибуны, стараясь ничем не выделяться в толпе. В зале хватало знакомых лиц, но его внимание невольно привлекла молодая пара — не только потому, что стояла рядом, но и тем, как они жадно слушали каждое слово ораторов, как горячо аплодировали именно Эрлу. Молодому человеку на вид было лет двадцать семь, он был высок, красив, статная фигура выдавала хорошего спортсмена. Девушка была лет на пять моложе, с круглым личиком явно славянского типа. Вряд ли ее можно было назвать красивой, но она прямо-таки излучала обаяние, сама того не сознавая.

Возможно, Яков так бы и забыл эту мимолетную встречу, даже не встречу, а всего лишь случайное соседство, если бы через несколько дней этот молодой человек не явился к нему в «Утюг» с просьбой направить его в Испанию.

Ему точно было двадцать семь лет. Родители его были люди далеко не богатые, а становление юноши и вовсе пришлось на годы Великой депрессии. И отец и мать придерживались радикальных взглядов, подросток же полностью разделял революционные убеждения родителей. Однако первой его любовью стала все же не политика, а футбол. В средней школе «Джеймс Монро» он играл правого защитника.

Эта команда в 1927 году поразила Нью-Йорк тем, что завоевала первенство в Бронксе всего лишь на второй год после своего создания.

После окончания средней школы Моррис провел два года в отделении Нью-Йоркского университета на Вашингтон-сквер по курсу журналистики. Однако грянула депрессия, отец далее не смог оплачивать учебу Морриса и его брата Артура. Однако Моррис не вернулся в овощную лавку родителя, в которой помогал ему с девяти лет. Теперь он зарабатывал на жизнь в качестве тренера по легкой атлетике в колледже (впоследствии переименованном в университет штата) в Старквилле, Миссисипи.

Здесь не было своей футбольной команды, и Моррис взялся создать ее в роли играющего тренера. По отзывам тогдашних свидетелей его игры, он вполне мог бы стать высококлассным профессиональным спортсменом. Однако в одной из игр Моррис серьезно повредил колено — это стало концом его карьеры футболиста. Но он продолжал работу в качестве тренера, одновременно занимаясь журналистикой в университетской газете и посещая… драмклуб.

Затем Моррис покинул Миссисипи и перешел на тренерскую работу в университет Иллинойса. К этому времени он уже был членом Молодежной коммунистической лиги, а затем и Компартии США. Моррис гордился, когда вместе с другими товарищами по Лиге они устроили в университете кооперативный ресторанчик, который могли посещать и белые, и темнокожие студенты.

В 1935 году Моррис вернулся в Нью-Йорк, вновь стал посещать занятия в Нью-Йоркском университете, чтобы завершить прерванное образование. Тогда же он стал организатором одной из местных ячеек Компартии в Бронксе.

К этому времени в силу ряда причин многие члены Компартии стали пользоваться псевдонимами. Потому девушке-польке, с которой Моррис познакомился на митинге в Мэдисон-сквер-гарден, он представился как «товарищ Брюс Пикетт». Она же назвалась своим настоящим именем: Леонтина Петке, для друзей просто Лона.

Голос вспомнил, почему ему так знакомо лицо молодого человека помимо соседства на митинге. Еще в феврале он оформлял для него поддельный паспорт — вскоре после того как пришло достоверное известие о гибели нескольких десятков американских волонтеров в Испании.

Вашингтон официально объявил о своем нейтралитете в испанских событиях, потому правительство объявило поездки в Испанию американских граждан незаконными. Но даже с фальшивыми паспортами волонтеры напрямую попасть в Испанию не могли. Они плыли во Францию, а оттуда по тропам контрабандистов переправлялись через Пиренеи.

Через неделю после памятного митинга молодой человек с поддельными документами на имя Израэля Пикета Альтмана в составе группы из семнадцати волонтеров отплыл во Францию.

В Испании Альтман был зачислен в третий взвод четвертой роты батальона имени Маккензи-Папино. Кроме обычного солдатского долга на него также были возложены обязанности политического организатора в своем подразделении.

Всего через два с половиной месяца после пребывания на фронте Альтман в бою под Фуэнтес де-Эбро был ранен пулеметной очередью в обе ноги. Последующие четыре месяца он провел в госпитале. Впоследствии товарищи по Интербригаде вспоминали, как мужественно Альтман переносил мучительные перевязки, умудрялся при этом шутить с врачами и медсестрами, поддерживал бодрый дух соседей по палате.

После выздоровления Альтмана вызвал к себе плотный мужчина средних лет, одетый в военную форму без знаков различия, однако что-то сразу выдавало в нем офицера высокого ранга, хотя и явно не испанца. Назвался — «товарищ Браун». К удивлению Альтмана, когда они остались наедине, мужчина обратился к нему по его настоящей фамилии — Моррис Коэн.

Незнакомым офицером был Александр Орлов. «Швед» предложил Моррису пройти обучение в секретной школе на окраине Барселоны. Здесь под руководством советских инструкторов готовили специалистов диверсий, саботажа и разведки. Успешно пройдя курс общей подготовки в школе, Моррис уже в другом месте, на изолированной вилле, освоил работу на коротковолновой рации, проявив при этом недюжинные способности оператора. В апреле 1938 года Морриса прикрепили к штабу Интербригад в Альбасете, затем несколько месяцев он служил в специальном разведывательном подразделении.

Так началась долголетняя работа Морриса Коэна («Луиса») в советской внешней разведке.

«Швед» вышел на Морриса и еще на нескольких бойцов, будучи о них заранее хорошо информирован. Данные на них как возможных кандидатов на привлечение к сотрудничеству он получил от резиден-туры ИНО в США. В свою очередь оперативные сотрудники рези-дентуры получали их от «Звука» и некоторых других источников.

В декабре 1938 года на пароходе «Ансония» перед самым захватом франкистами Барселоны Моррис отплыл в Нью-Йорк. Перед отбытием из Испании Моррис получил от своего советского куратора вещественный пароль — половину сломанной расчески…

28 марта 1939 года войска интервентов и Франко вступили в Мадрид. Месяцем раньше Англия и Франция поспешили заявить о разрыве дипломатических отношений с республиканским правительством Испании и признании правительства Франко.

Многие американцы, ветераны Интербригады, были убеждены, что если бы президент Рузвельт вмешался своевременно в события на Пиренеях, помог бы республиканцам отбросить войска Франко, это стало бы грозным предупреждением фюреру и рейхсканцлеру Германии Гитлеру и, возможно, могло бы предотвратить Вторую мировую войну. Разумеется, это наивное рассуждение, но все же зерно истины в нем содержится…

В Нью-Йорке Моррис устроился на работу охранником в советский павильон на Всемирной выставке в Нью-Йорке, кроме того, он подрабатывал уборщиком в кафетерии и на кухне «Амторга». Следует отметить, что в Америке, особенно в трудные годы, люди даже с хорошим образованием никогда не чурались самой черной работы. В любом случае в моральном отношении все же лучше было работать уборщиком, нежели получать пособие по безработице, тем более что каждый американец знал и помнил притчу, что якобы многие миллионеры начинали свою карьеру уличными продавцами газет или чистильщиками обуви.

Однажды к столику Морриса подсел молодой симпатичный человек, невысокий, с темными вьющимися волосами и грустными выразительными глазами. Они поболтали о том о сем. Прощаясь, молодой человек — он назвался Сэмом, стажером из Москвы — что-то незаметно подсунул под лежащую перед Моррисом салфетку. Когда тот ушел, Моррис обнаружил под салфеткой вторую половинку сломанной расчески.

Так произошло знакомство Морриса Коэна со своим первым советским куратором в Америке Семеном Марковичем Семеновым (оперативный псевдоним «Твен»).

Семенову в ту пору не было и тридцати лет, но он уже был достаточно опытным, а главное — талантливым разведчиком. В 1936 году он окончил Московский текстильный институт по специальности «инженер-энергетик». Без какого-либо принуждения, из природной любознательности изучил английский и французский языки. В 1937 году Семенова направили на работу в органы НКВД, а в 1938 году командировали в США. В 1939–1940 годах он стажировался в знаменитом Массачусетском технологическом институте, по окончании стажировки работал по линии НТР в нью-йоркской резидентуре под прикрытием должности инженера, закупочного представителя «Машинимпорга» в «Амторге».

В Нью-Йорке Моррис восстановил знакомство с Лоной Петке. В 1941 году, по странному совпадению в день нападения Германии на Советский Союз — 22 июня — произошла их помолвка, а затем и свадьба.

Так возникла прославленная ныне супружеская пара выдающихся советских разведчиков Морриса и Леонтины Коэн («Волонтеры», «Луис» и «Лесли»). Они же — в период работы в Англии уже в послевоенные годы с разведчиком-нелегалом Кононом Молодым (под именем Гордона Лонсдейла, оперативный псевдоним «Бен») — супруги Питер и Хелен Крогеры.

Проделанная ими в пользу Советского Союза работа и по сей день остается государственной тайной России. Однако не является секретом тот факт, что именно «Лесли» в начале 40-х годов (Моррис в это время был призван на службу в американскую армию — уже в разгаре была Вторая мировая война) доставала, рискуя многолетним тюремным заключением, а может быть, и жизнью, особо ценные материалы из Лос-Аламоса о конструкции первой американской атомной бомбы.

Моррис и Леонтина Коэны посмертно стали первыми советскими разведчиками иностранного происхождения, удостоенными звания Героя Российской Федерации. При жизни они были награждены советскими орденами Красного Знамени и Дружбы Народов.

…В разгар Гражданской войны в Испании отделение Федерального бюро расследований (ФБР) в Детройте получило информацию о том, что Коммунистическая лига молодежи и другие левые организации ведут набор волонтеров в Интербригаду. В январе и апреле 1938 года это дошло до криминального отдела министерства юстиции. В декабре 1939 года неповоротливая машина министерства дала санкцию на расследование. Выяснилось, что в Детройте вышеназванной работой руководил Филипп Раймонд, кандидат от Компартии на выборах губернатора штата Мичиган 1937 года. Было установлено агентурным путем, что Раймонд оплачивал все расходы волонтеров, включая медицинское обследование, а также билеты на автобус и железную дорогу до Нью-Йорка. Дальнейшее расследование показало, что все эти немалые суммы возмещал затем… глава фирмы «Уорлд Туристе, Инк.» Яков Голос!

Министерство юстиции расценило эту практику как уголовно наказуемое нарушение федерального закона, запрещающего формирование на территории США иностранных воинских подразделений. На самом деле волонтеры не были иностранцами, и формировали они вовсе не иностранную воинскую часть, а подразделение добровольцев, точнее — группу таковых. Подразделением им еще только предстояло стать по прибытии в Испанию. Международное право запрещало лишь наемничество, но не добровольное участие в боевых действиях за границей на идейной основе солидарности с одной из воюющих сторон.

Примечательно, что когда много лет спустя в Майами из кубинских иммигрантов, то есть иностранцев, а не граждан США, формировались отряды для высадки на остров с целью свержения правительства Фиделя Кастро, американские законники не обратили на это никакого внимания. Хотя велась настоящая откровенная вербовка при прямой финансовой и прочей поддержке американских же властей. Весьма типичное для американцев (даже на бытовом, обывательском уровне) проявление двойного стандарта при оценке того или иного явления или события…

Уже в феврале 1940 года, то есть когда Гражданская война в Испании закончилась и оставшиеся в живых американцы — бойцы Интербригады вернулись на родину, агенты ФБР вломились в штаб-квартиру национального командира ветеранов бригады имени Авраама Линкольна, майора республиканской армии Мильтона Вольфа в Нью-Йорке на Западной 42-й улице, 55.

Рейд, однако, завершился пшиком. Привлечь кого-либо к уголовной ответственности за нарушение пресловутого закона ФБР так и не удалось. Последовавшее вскоре вступление США в войну против Японии и Германии положило конец преследованию ветеранов (как оказалось, всего на несколько лет). Оно утратило какой-либо смысл уже потому, что многие ветераны либо были призваны в армию США, либо вступили в нее добровольно.

В октябре 1939 года с «Уорлд Туристе, Инк.» произошла странная история, в какой-то степени не нашедшая однозначного толкования и по сей день. Началась она с привлечения к уголовной ответственности генерального секретаря ЦК Компартии США Эрла Браудера.

Повод был серьезный. Браудера уличили в том, что он неоднократно нелегально выезжал за границу по поддельному паспорту. При этом было установлено, что каждый раз он пользовался услугами «Уорлд Туристе, Инк.».

Поскольку власти не сомневались, что компания была ширмой Компартии США, то для последней все это могло иметь самые серьезные и весьма неприятные последствия. В данной ситуации на конфиденциальной встрече партийного руководства было решено, что Яков Голос примет на себя всю ответственность за нарушение законодательства, сыграв тем самым роль своего рода «козла отпущениям.

20 октября 1939 года в офис «Уорлд Туристе, Инк. м нагрянули представители министерства юстиции, Государственного департамента и маршала Соединенных Штатов с повесткой о вызове в суд. Все документы компании подверглись кропотливому изучению детективами, пишущие машинки опечатали, у дверей выставили охрану, чтобы воспрепятствовать выносу или уничтожению улик.

Самому Голосу в последующие дни пришлось около двадцати раз давать показания и объяснения Большому жюри. При этом предъявленные арестованные документы доставлялись к месту разбирательства на двух грузовиках. Изучению подверглись также все зафиксированные телефонные звонки из офиса «Уорлд Туристе, Инк.».

В конце концов, генеральный атторней (прокурор) Федерального окружного суда Фрэнк Мэрфи предъявил Якову Голосу обвинение в нарушении так называемого «Акта Вурхиса», в соответствии с которым все иностранные учреждения обязаны были в этом качестве регистрироваться в министерстве юстиции, а их руководители, соответственно, как иностранные агенты.

Тут имела место явная натяжка: «Уорлд Туристе, Инк.» не являлась иностранным агентством, это была американская фирма, не зарегистрированный филиал советского «Интуриста», а всего лишь имеющая с ним деловые, партнерские отношения.

Иными словами, применение «Акта Вурхиса» в данном случае было чистой воды крючкотворством, американская Фемида, не обнаружившая в деятельности компании какого-либо криминала, спасала свое лицо, а Голос шел на компромисс, соглашаясь на так называемую судебную сделку, выполняя свои обязательства перед руководством партии.

5 марта 1940 года нарком внутренних дел СССР докладывал руководящей «тройке» советского государства — Генеральному секретарю ЦК ВКП(б) Иосифу Сталину, Председателю Совнаркома СССР Вячеславу Молотову и наркому обороны Маршалу Советского Союза Клименту Ворошилову — о начале судебного процесса по делу «Уорлд Туристе, Инк.».

Этот факт уже сам по себе говорит о многом. На таком уровне докладывалась информация только высшей степени важности.

Поскольку Голос формально признал себя виновным, судья на основании достигнутого с ним соглашения уже единолично вынес относительно мягкое решение: 14 марта 1940 года Яков Голос был приговорен условно к тюремному заключению на срок от четырех месяцев до одного года и штрафу в размере 500 долларов. На такую же сумму была оштрафована и фирма «Уорлд Туристе, Инк.». (Следует иметь в виду, что тогдашний доллар США по своей покупательной способности был примерно равен двадцати, а то и больше нынешним.)

28 июня 1940 года конгресс принял еще более жесткий закон — «Акт о регистрации иностранцев», обычно называемый «Актом Смита». Он усиливал применение уже существующих законов о приеме и депортации иностранцев и требовал снятия отпечатков пальцев иностранцев, проживающих в США. Эта мера, в частности, была направлена против деятельности агентов Коминтерна иностранного происхождения, родившихся за границей, и советских спецслужб. Кто отказывался подчиниться этим требованиям, мог быть обвинен в деятельности, наносящей ущерб интересам и безопасности США, и попасть под уголовное наказание.

Вскоре под именно этот закон был подведен новый куратор Якова Голоса Гайк Овакимян. Но об этом позднее.

В случае же Эрла Браудера никакого компромисса достичь не удалось. На основе неопровержимых доказательств генеральный секретарь ЦК Компартии США 27 марта 1941 года был арестован и осужден на четыре года тюремного заключения. То, как и от кого он получил фальшивый паспорт, Эрл Браудер скрыл и от дознавателей, и на суде. Иначе Яков Голос сидел бы с ним рядом на одной скамье подсудимых за очень серьезное нарушение закона — изготовление и сбыт фальшивых документов. Оформление же билетов на пароход и железнодорожный транспорт преступным деянием не являлось. То была будничная и вполне законная операция, на что «Уорлд Туристе, Инк.» имела официальную лицензию. Сотрудник же фирмы, оформлявший приобретение билетов, не имел, понятно, возможности выяснять, подлинный или поддельный загранпаспорт ему предъявлен. Это прерогатива и обязанность пограничников и таможенников. И уж подавно он не обязан был знать в лицо лидера американских коммунистов.

Год с небольшим Эрл Браудер провел в качестве «гостя государства» в федеральной тюрьме в Атланте, столице штата Джорджия.

Полностью отбыть отмеренное ему наказание Эрлу Браудеру не пришлось: 16 мая 1942 года президент США Франклин Делано Рузвельт своей властью освободил его из тюрьмы досрочно