Глава пятая
Инсеки похожи, но они разные. Я не так много их видел – нашего, сидевшего на Селене, мельком – одного в лагере на Саельме, ну и того, на Трисгарде, который очень хотел, но так и не решился отобрать у меня прозрачный кристалл.
В общем, этот, появившийся в корабле, был «наш».
Я вышел вперёд, всматриваясь в него. Конечно, даже после второго Призыва я был ему не ровня, что уж говорить о моей нынешней форме.
Но мне показалось, что Инсек занервничал.
– Несмотря на конфликт при расставании, хочу напомнить, что ты мне симпатичен.
– Ты же назвал нас обезьянами, – сказал я.
– Наглыми обезьянами, – поправил Инсек. – Наглость свойственна млекопитающим. Ничего оскорбительного, это научный факт.
Я смотрел на него, не отводя глаз. Я хотел дать Милане время собраться с мыслями.
– На всякий случай уточню, что настоящего меня здесь нет, – сказал Инсек.
Он взмахнул передней лапой, и та легко прошла сквозь пол.
Я нагнулся, взял из ящика банку тушёнки и швырнул в Инсека. Та пролетела сквозь глянцевую морду и укатилась в туннель.
– Меня обижают сомнения в моих словах. – Инсек сделал несколько шагов вперёд. В движении он больше напоминал ящерицу, чем муравья. – Я лишь слепок личности. Мне очень неприятно это осознавать и признавать, но я малая часть того, кто был в этом корабле. Говоря понятным вам языком, я упрощённая копия в сознании корабля, голографическая проекция.
– И зачем ты здесь? – спросил я.
– Сообщить вам о вашей судьбе.
Милана мягко взяла меня за руку, отстранила, подошла к Инсеку. Я уже видел такое, только в тот раз в ней был Высший, а Инсек боялся пошевелиться от страха.
– Ты посмел нарушить приказ Высшего? – спросила она.
– Высшего тут нет, – сказал Инсек. – Максим всё понял правильно. Вы в иной реальности.
– Но Высший остался в нашем мире, – сказала Милана. – Поверь, он будет крайне недоволен. Ваша цивилизация будет наказана, а нас он вернёт.
– Нет-нет, – Инсек издал странный булькающий звук. Может быть, смех? – В этом вся прелесть ситуации! Если мы удаляем ключевой элемент, то Высший не возникнет. Будет кто-то другой вместо него, но ты ему безразлична. Понимаешь?
– Вы напали на Высшего, – с нажимом повторила Милана. – Это непростительно.
Инсек заелозил на месте. Хоть он и был голограммой, не контактирующей с материальными предметами, но вёл себя, словно живое существо.
– Мы не проявляли агрессии, – сказал Инсек.
– Не проявляли? – возмутился я.
– Защита имущества не возбраняется, – ответил Инсек. – Никто не требовал от вас появляться на корабле. Никто не заставлял важные элементы Высшего пройти через экран. Никто не заставлял ключевой элемент покинуть свою Вселенную и оказаться в альтернативной. Ни одно наше действие не нарушает соглашений!
– Тогда открой проход обратно, – велела Милана.
– Я не могу, – Инсек развёл лапами. – Я не знаю, как это сделать. Я не обладаю нужными технологиями и энергией. Само время моего существования окончится через несколько минут, что крайне досадно.
Вот это было совсем неожиданно. Инсек создал свою копию и отправил вместе с нами умирать! Зачем?
Самое поразительное, что ответ был только один.
Он хотел позлорадствовать. Он не хотел умирать вместе с нами, но отправил своего цифрового «клона», чтобы тот похвастался расставленной ловушкой.
Как неожиданно мелко!
– Мы донесли свои тревоги и обиды до одного из Высших, который согласился оказать нам помощь, – продолжал Инсек. – Даже на их уровне развития есть конфликты, удивительно, не правда ли?
– Потому что вы создали такой мир, – сказала Милана. – Мир, в котором все ненавидят друг друга и пользуются чужой слабостью.
– Это неизбежность эволюции, – ответил Инсек. – Вы здесь, а Высшего больше нет.
Инсек опять засучил лапами, приближаясь к Милане. Его голова была на уровне её лица.
– Уверены? – Милана не сдавалась. – Вы рискнули убить Высшего, а если он уцелеет?
– Но мы никого не убили, – сказал он. – Высший просто не появился! А вы живы. И вы будете жить любое доступное вам время. В корабле есть воздух, температура может показаться вам высокой, но она в границах переносимого людьми. В следующем отсеке по этому коридору вы найдёте два соска, выступающих из стены на высоте вашего роста. Один сосок подаёт воду, обогащённую витаминами и минеральными солями, другой – питательную кашицу, удовлетворяющую все потребности организма. Там же находится сток в полу для удаления нечистот. Если вам потребуется медицинская помощь, достаточно лечь на пол и начать громко кричать. Рано или поздно корабль выпустит сенсоры, обследует вас и проведёт лечение.
Он снова забулькал. Да, это несомненно был смех.
– К сожалению мы не озаботились развлечениями, – сообщил он. – Но мы полагаемся на вашу находчивость. Можете предаваться любимым занятиям обезьян – спариванию, дракам и почёсыванию друг друга. Не беспокойтесь ни о чём!
Инсек посмотрел на меня и добавил:
– Всё, что происходит на Луне, остаётся на Луне.
Вот же скотина!
– Вы превратили корабль в тюрьму, – сказала Милана.
– О, мы предпочитаем называть это карантином, – ответил Инсек. – Жница!
Дарина ничего не сказала, молча смотрела на него.
– Я не питал иллюзий о людях, – сказал Инсек. – Но вы, Изменённые, меня очень огорчили. Мы спасли вас от смерти, вам были дарованы быстрое взросление, здоровье, знания, полная путешествий и приключений долгая жизнь… А вы так легко и бесчестно нас предали! Ты не хочешь покаяться?
– Если мы сможем вернуться назад, – сказала Дарина, – я найду тебя. Настоящего тебя. Найду и убью.
– Ожидал такой угрозы, – Инсек кивнул. – Но вы не вернётесь.
– Посмотрим, – пробормотал я, просто чтобы оставить за собой последнее слово.
– Я в любом случае не увижу, – сказал Инсек. – Моё существование теоретически может быть опасно – разумное существо способно ошибиться, передумать, испытать жалость или иные чувства. Вдруг я решу вас выпустить? Или убить? Так что я заканчиваю своё существование с твёрдой уверенностью в нашей победе и в сладостном ощущении свершившегося возмездия.
– Ты заманал, – сказала Милана. – Давай, выключайся! Стирай свои мозги, чучело.
– Мне нравится ваша растерянность и беспомощность… – начал Инсек.
– Да тебе просто страшно, – сказал я. – Тебе велено умереть, и ты умрёшь. Вот и треплешься, оттягиваешь миг. Но нравится – не нравится, выключайся, красавица!
Инсек посмотрел на меня. Придумывать не стану, никаких эмоций по его морде я прочесть не мог, тут поглощённый смысл не работал. Но мне хотелось верить, что он посмотрел с ненавистью.
А потом он исчез.
– Стёр себя или соврал? – спросила Милана.
Я пожал плечами. Какая, в сущности, разница…
Не дождавшись ответа, Милана вздохнула. Подошла к ящику, взяла бутылку с водой. Отпила немного, сказала:
– Меня терзают сомнения… на что будут похожи обещанные «соски» и каков будет вкус воды.
– Вкус будет максимально мерзким, – согласился я.
Милана неожиданно улыбнулась.
– Слушайте… и всё-таки как я рада вас видеть!
Как ни странно, но я ощущал то же самое.
Дарина подошла к нам, обняла – и мы несколько мгновений постояли втроём, уткнувшись головами друг в друга. У меня мелькнула шальная мысль, что если Инсек всё-таки не стёр себя, а наблюдает за нами, то он может заподозрить нас в каком-нибудь телепатическом общении.
– Милана, попробуй позвать Высшего? – сказала Дарина негромко.
– Я всё время зову.
– Не отвечает?
– Да, но это ничего не значит. Он никогда не отвечал.
Наверное, она была права.
– Будем исходить из того, что Инсека с нами больше нет, – решил я. – Есть только корабль.
– Он тоже практически разумен, – сказала Дарина. – Инсеки не позволяют машинам осознавать себя, но с нашей точки зрения корабль не глупее человека.
Я подумал о том, что нам придётся общаться с кораблём. Если, конечно, мы не собираемся навсегда остаться на Луне.
Интересно, можно ли переспорить машину?
– Пойду, проверю… – сказал я, не уточняя, что именно.
И двинулся по коридору, возле которого появлялся Инсек.
Да, метров через десять обнаружилось помещение, которого раньше не было. Маленький отсек неправильной формы с низким потолком.
В одном углу была небольшая решётка в полу – канализационный слив.
Недалеко от него, метрах в полутора от пола, из стены выступали две выпуклости, напоминающие женские груди. Каждая заканчивалась соском.
Чувствуя себя извращенцем, я нагнулся и прижался губами к металлу. Тот оказался неожиданно мягким и тёплым, что добавляло неприятных ассоциаций.
Из одного «соска» потекла тонкой струйкой тёплая, чуть солоноватая вода. Из другого – что-то вроде густого молока или жиденькой каши.
Я молоко люблю, и кашу ем с удовольствием любую, кроме гречневой. Но это кашемолоко тоже оказалось невкусным.
Инсек постарался.
Вытерев губы, я отошёл от стены.
Ладно. Все мы в младенчестве пили мамино молоко. А это вообще не грудь, это металл. Инсек мог придать поилкам и более обидную форму.
Но всё-таки поразительно, Инсек ведь разумное существо, превосходящее людей… ну, на порядок, наверное? Знающее тайны полётов через Галактику, умеющее видоизменять живые организмы, строить почти разумные корабли из наноботов. Откуда такая мелочная мстительность и тупой юмор?
Я вспомнил, как отец давным-давно сказал про кого-то: «Умная голова, жаль, дураку досталась». Меня это удивило, я спросил, как это может быть. И отец прочитал мне целую лекцию – про разум, ум, интеллект, мудрость. Выходило, что можно быть гениальным идиотом или мудрым простачком, хоть это и странно.
Видимо, у Инсеков при всём их развитии получилось что-то вроде этого – умные дураки.
А может быть, я зря приписываю им тупые шуточки? Может быть, кормушка (как ещё её назвать) в виде сосков – совершенно нормально с их точки зрения. Привычно и удобно для млекопитающих. Как они своих детей кормят?
Ответ всплыл в памяти. Про Инсеков на Саельме говорили немногое, но всё-таки базовая информация была. Инсеки живородящие, проходят стадию личинок, кормят их матери, отрыгивая полупереваренную пищу.
Да, ещё они гермафродиты на первом этапе развития, а потом уже осознанно выбирают свой пол. Впрочем, могут и поменять.
Я сплюнул в сток и пошёл обратно.
Девчонки занимались обустройством лагеря. Дарина пересчитывала запасы продуктов, Милана раскладывала одеяла. Два спальных места рядом, одно чуть в стороне…
– Может, не стоит располагаться надолго? – спросил я.
Милана покосилась на меня. Сказала:
– А ты нашёл выход?
Я покачал головой. Но в этих приготовлениях, в пересчёте сухих пайков и банок с консервами была какая-то унылая безнадёга.
– Пока нет, – сказал я. – Зато обещанную поилку и кормушку нашёл.
Лёг на пол. Раскинул руки.
И заорал во всё горло:
– А!!! Мне плохо!!! А!!!
Дарина и Милана молча смотрели на меня.
– У меня приступ клаустрофобии! – продолжал я. – Боязнь замкнутых пространств! Это мучение! Я в ужасе, в ужасе, в ужасе! А!!!
– Думаю, закончится инъекцией успокоительного, – предположила Милана.
– Лекарства дадут лишь временный эффект! – выкрикнул я. – А!!! Страх замкнутых пространств! Это болезнь, это болезнь! Это психическое расстройство, оно указано в справочниках!
– Пойду, проверю поилку, – сказала Милана.
И ушла в туннель.
– А!!! – продолжал я жаловаться в пространство. – Помощь, помощь, мне нужна медицинская помощь! Клаустрофобия!
Не знаю, чего конкретно я ждал. Ну не свободы же, конечно. Скорее, мне хотелось понять, как вообще корабль отреагирует на требование лечения. Может, удастся с ним поговорить? Понять, насколько он разумен и насколько расположен общаться?
Но корабль не ответил.
Вместо этого купол потолка посветлел и растаял.
– Ох ты ж… – прошептал я.
Над головой были звёзды. Целое море звёзд, а почти на краю прозрачного купола – Земля. Бело-голубая, со съеденным тенью краем, с сероватыми завитками циклонов.
Дарина подошла ко мне, легла рядом. Помолчала.
– Как красиво. Хорошо, что Земля видна.
– Она всегда видна, – пояснил я. – Луна же одной стороной повёрнута к Земле.
– То есть она не вращается вокруг оси? Не смейся, я правда не знаю!
Я улыбнулся и на ощупь нашёл её руку.
– Вращается. Синхронно с вращением вокруг Земли. И я не смеюсь, люди часто путают.
Вернулась Милана со словами:
– Инсек – больной ублюдок…
Остановилась рядом с нами, посмотрела вверх, с уважением сказала:
– Ого… Это ты добился?
– Выкричал, – ответил я с гордостью. – Нам, клаустрофобам, положено.
Милана легла с другой стороны от меня. Поколебалась, потом взяла меня за руку. Спросила:
– Я уже и не помню… так и было?
– Ага, – сказал я. – Только ещё было Лунное кольцо.
– Точно. – Милана провела рукой над головой. – Красивое… Но его нет.
– И это значит, что мы в параллельной реальности, – заключил я. – Прежняя Мод смогла перенести туда моё сознание. Но у Высших возможностей больше.
– Или мы в прошлом, – произнесла Дарина.
Я подумал, что это всё-таки сомнительно. Как я понимал, даже Высшие могли путешествовать лишь по «своей» линии времени, да и возможности вмешательства у них были очень ограниченные. Но спорить не стал. Мы лежали и смотрели в звёздное небо, но взгляд невольно цеплялся за голубой шар.
Прошлое, другая реальность… да что угодно! Динозавры, крестоносцы, мир, где Европа вымерла от чумы и её открыли индейцы, мир, где не открыли электричество, мир, где люди живут в лесу и молятся колесу… Что угодно! Но оказаться бы там, а не в железной коробке, в которой Инсек заточил нас навечно.
– Корабль тебе ответил? – спросила Дарина. – Хоть что-нибудь?
– Нет, – прошептал я. – Ничего.
Я вдруг понял, что с кораблём не договориться. Никак. Он просто не станет отвечать. У него есть заданные рамки – поддерживать нашу жизнь, лечить по необходимости. Но нам не уговорить его выпустить нас. Не сломать компьютер, не подобрать к нему коды и пароли – это не голливудское кино. Не пробить стены, а если и пробьём – то что нам делать в безвоздушном лунном аду?
– Что мы имеем? – сказала вслух Милана. – У меня ничего нет. Есть знания по биологии, но вряд ли они помогут. Высшего тут нет.
– Я немного знаю технологии Инсеков, – сообщила Дарина. – Но самые прикладные. Оружие, немного экранные технологии… Наверняка всё доступное мне на корабле заблокировано.
– Но ты ведь попробуешь? – спросил я.
– Попробую, – пообещала она без энтузиазма. – Макс, а ты?
– Я не в форме, – признал я. – Высший почти всё убрал. Силовые поля больше создавать не могу, железяки руками пробивать тоже. Считайте, что я как жница по потенциалу. Только поглупее.
– Гнёзда считают иначе, – возразила Дарина. – Они тебя слушаются.
– Разве что. Но тут Гнезда нет.
– Значит, нужна помощь извне, – сказала Милана.
Я поднял руку, нацелил на Землю. Воскликнул:
– Мэй-дэй, мэй-дэй, мэй-дэй! Люди на Луне! Помогите!
– Ну а почему бы нет? – Милана села, посмотрела на Дарину. – Тут есть кое-какая техника от десантников. Если соорудить простой, но мощный передатчик…
К моему удивлению, Дарина не рассмеялась. Подумала и сказала:
– Я могу попробовать.
– И посылаем сигнал на Землю, – продолжала Милана с энтузиазмом. – Тут нет Лунного кольца, значит, Инсеков победили. У людей есть космонавтика, лунные программы… Когда они поймут, что сигнал идёт с Луны, что тут чужой космический корабль – сразу начнут готовить экспедицию!
Дарина встала, мимолётно коснувшись моей груди – робким, ободряющим движением.
Я открыл было рот, чтобы перечислить все слабые места этого плана: с чего она взяла, что на этой Земле есть развитые технологии; что в бою Инсеков и Прежних человечество не было уничтожено подчистую; что прозрачный купол пропустит радиоволны (да и купол ли это – может быть, экран, а корабль валяется на обратной стороне Луны); с какой стати корабль, если он почти разумен, позволит нам взывать о помощи; какие земные технологии позволят пробиться внутрь гигантского корабля из живого металла?
Но я посмотрел на Милану – и смысл, украденный у тэни, прочитал её.
Она не верила. Конечно же, не верила ни на секунду, что нам удастся спаять рацию и вызвать помощь. Все то, что пришло мне в голову, Милана тоже понимала. Она ещё и приняла во внимание ту реакцию великих держав, которая может последовать за сигналами с Луны – панику, недоверие, соперничество, жадность к чужим технологиям и нежелание ими делиться. Да на Земле легко может начаться ядерная война, когда власти поймут, что за приз лежит так близко!
Всё это Милана оценила.
И предложила то, что не имело никаких шансов на реализацию. Чтобы мы не паниковали. Чтобы Дарина почувствовала себя нужной и занялась делом. Чтобы хотя бы первые дни и недели нашего заточения мы на что-то надеялись.
А я?
Размышляю о коварстве Инсека и его идиотском чувстве юмора. Любуюсь звёздами и Землёй, живущей под властью Прежних.
Рядом со мной две перепуганные девчонки, пытающиеся успокоить меня и друг друга, а я ничего не делаю, чтобы их спасти. Хорош Защитник!
Но что я могу? Дарина хоть передатчик может попытаться собрать, а я?
Я снова посмотрел на Землю.
А мне ведь не нужен передатчик!
Я ведь умею говорить с Гнёздами.
Да, на расстоянии это не получается, но мне давно казалось, что дело тут не в самом расстоянии, важнее, чтобы Гнездо, Школа или Форт были в прямой видимости.
Вон она, Земля. И на ней…
Стоп, на ней нет Гнёзд. Раз нет Лунного кольца, значит, Инсеки проиграли.
Но там есть Прежние!
Есть вся их инфраструктура, есть то, что заменяло им Гнёзда, какие-то тайные убежища, где они готовили своих солдат, чистильщиков и уничтожителей, танцоров и сирен. Что-то подобное Гнёздам точно есть, я помню тот миг, когда перед превращением Миланы в Высшего я говорил со всеми Изменёнными. Их было много, слишком много для восьми лет оккупации. Скорее всего, Инсеки украли у Прежних технологию изменения людей и переиначили на свой лад.
Вот она, Земля.
«Услышьте меня, – подумал я, неотрывно глядя на бело-голубой шарик, летящий во тьме. – Мэй-дэй, SOS, спасите наши души! Это Луна, скорее всего, рядом с местом посадки „Апполона-11“! Корабль Инсеков! На Луне боевой корабль Инсеков без экипажа! Вероятно, повреждён, скорее всего, скрыт маскировочным полем. Мы в плену. Помогите, это очень важно!»
Вот на что я надеюсь, глядя на Землю и мысленно взывая о помощи непонятно к кому? С тем же успехом можно молиться.
Потолок вдруг потемнел и стал непрозрачным.
Я моргнул. Ничего не изменилось.
– Закрыли окно? – спросила Милана.
Они с Дариной склонились над оставленной десантниками техникой.
– Закрыли, – задумчиво ответил я, вставая.
Это случайно совпало? Или корабль почувствовал мой призыв и решил его прервать?
– Отвёртка нужна, – сказала Дарина. – Макс, у тебя нет отвёртки?
– Надо поискать нож, – предложил я.
Корабль тряхнуло.
Мы замерли, глядя друг на друга.
– Лунотрясение, – предположила Милана.
Корабль снова вздрогнул.
По стенам прошла волна, они изгибались, будто были сделаны не из металла, а из гибкого пластика. В нескольких местах вспыхнули и погасли экраны.
– Что происходит? – Дарина быстро достала из-за пояса пистолет.
Я бросился к ним.
Нет, я всё-таки надеялся на помощь. Но не ожидал, что она придёт так быстро.
Если, конечно, это помощь, а не бомбардировка корабля. Зная отношение Прежних к Инсекам, те могли вначале уничтожить корабль, а уже потом разбираться, что происходит.
– Я позвал на помощь! – крикнул я. – Мысленно! Смотрел на Землю и позвал, как Гнездо!
– Там есть Гнёзда? – нахмурилась Дарина. И побледнела.
– Вряд ли. – Я обнял её. – Но кто-то, похоже, услышал…
Корабль затрясся мелкой дрожью, будто в него вонзили исполинскую дисковую пилу и резали на куски. Потом послышались далёкие хлопки, от которых пол вздрагивал и больно бил в ноги. Ответный огонь?
«Это был подлый и безответственный поступок».
Голос, раздавшийся в глубине сознания, напоминал голос Инсека, но был начисто лишён эмоций.
«Вы неразумно прервали свою жизнь…»
Наверное, корабль собирался ещё что-то сказать.
Но в этот миг рядом с нами вспыхнул белое пламя. В пространстве возникли и развернулись прямоугольником белые застывшие молнии – как тогда, над океаном на Трисгарде, только в миниатюре. Серый свет затопил обозначенный молниями периметр, и из него выступила человеческая фигура. Полупрозрачные щиты размером с ладонь скользили по ней, покрывая фигуру неуклюжей силовой бронёй.
Фигура развернулась, оглядываясь. Потом уставилась на меня. Под мутными, непрерывно двигающимися щитками смутно угадывалось лицо.
Потом щитки посветлели и расступились, стекая с головы.
Прежний оторопело уставился на меня. Модные очки с тонкой оправой под всей этой футуристической бронёй выглядели удивительно нелепо.
– Иван, – сказал я. – Привет.
Дарина в моих объятиях напряглась, Милана отступила на шаг и прижалась к плечу.
Вот что тут делать? Смеяться или плакать? Радоваться или паниковать?
Мы расстались с Прежним на том, что старались друг друга уничтожить.
– Ты кто вообще такой? – спросил Иван. – Как ты нас позвал? Какого… какого хрена происходит?
Я подумал, что озадачить Прежнего – почти так же приятно, как и убить.
– Надо отсюда выбираться, – сказал я.
