Глава двадцать первая

– Что упало с потолка? – осведомилась Марго, держа двумя руками чашку с капучино.

– Ферма рухнула, – буркнул Михаил, – такая металлическая конструкция, на нее световые приборы крепят.

– Почему эта штука свалилась? – не умолкала Гончарова.

– Мне сказали, что какая-то баба за час до начала съемок наверх лазила, может, она все это устроила? – предположил Михаил.

– Мы запускались в кратчайшие сроки, – забубнил Виктор, – строителей подгоняли, остальных тоже. Ну и, как обычно, всё на соплях держится. Что-то кто-то не докрутил! Я тоже про тетку слышал, но ее никто не видел.

– Кому-нибудь в голову пришло, что меня могли убить? – спросила Марго. – Если бы не Виола, лежать бы мне сейчас в уютном холодильнике!

– Это случайность, – зачастил Виктор, – она могла произойти в любой момент.

– Но она имела место, когда именно я была в студии, – не умолкала телеведущая.

– Убить тебя можно легко без шума и пыли, – ожил Михаил. – Зачем внимание привлекать? Вон, на кухне стоит чайник. Взялась ты за него, и бац, удар током. Неисправный электроприбор оказался. На фига при полной студии спектакль мутить? У зрителей есть мобильники, у сотрудников тоже. Интересно, сколько людей уже выложили в соцсети видос с места происшествия? Мы небось герои интернета.

– Рекламный отдел потные ладошки потирает, – скривилась Жанна, – вот пиарщикам радость! Ни копейки не вложили, никакой акции не придумали и, вау, на стартовой странице инфа про съемки шоу очутилась! Может, это они все придумали?

– Кто? – спросил Виктор.

– Пиарщики, – уточнила Жанна, – хотели получить информацию со всех СМИ. Если обычный пресс-релиз разослать, то кому он нужен? Ну запустил не самый популярный канал очередную программу.

– У нас хороший рейтинг, – обиделся Михаил.

– Ага, прямо конкурент вы в России один, НТВ, первого и всех ютюб-каналов, – заржала Жанна, – никто про то, что вы снять пытаетесь, писать бесплатно не станет. В наилучшем случае, если никаких новостей нет и никто не умер, не подрался, не развелся, ребенка не родил, тогда кто-нибудь одной строкой упомянет про ваши съемки. И только, если вы деньги занесете или журналюге, или изданию. А вот, если Маргариту убьют, тогда все за горяченькую инфу ухватятся!

– Если я умру, то и программы не будет, – парировала Марго, – это нелогично.

Жанна хмыкнула:

– Ой, да ладно! Другую говорящую кошку за пару часов найдут! О тебе мигом забудут. Много денег в производство шоу уже вложено, их отбить надо, желающих перед камерой покривляться полным-полно. «Если я умру, то программы не будет»! – Марго, сбрось корону. Ты одна из стада тех, кто за углом телецентра топчется и готов ноги перед любым раздвинуть, даже перед тем, кто на ставке «принеси-подай» в темный угол бегает. Просто тебе повезло, нашла богатого мужика. Он на все готов, лишь бы его бабень дома не ныла и от безделья скандалы не закатывала. «Если я умру, то программы не будет». Ой, не могу! Ой, держите меня семеро!

Жанна расхохоталась:

– Марго, если бы тебя фермой прихлопнуло, то ты точно была бы покойница. На третий день тебя похоронили бы, всхлипнули, а на четвертый в студии другая встала бы. Твой мужик с солидным капиталом, он денежки считать умеет. Послать проект в задницу? Закопать все расходы вместе с тобой? Да никогда! Баба умерла, шоу живет! Тебя нет, а съемки идут. Это телевидение, детка. Здесь бал правят миллионы!

Телефон, который лежал на столе около помощницы, зазвонил. Жанна схватила трубку и со словами «Сейчас вернусь» умчалась.

Виктор посмотрел на пустую рюмку у тарелки Жанны.

– Некоторым кискам не надо коньяк даже нюхать, а уж пить его тем более. Скушала арманьяк и понесла то, что думает. Марго! Вопрос! Мы можем сегодня снимать испытание Виолы? Если нет, то нет. Всем понятно, что ты сейчас в шоке. Отстанем от плана, но причина более чем уважительная, рядом с тобой смерть пробежала. Если у тебя нет сил, скажи, я народ по домам отправлю.

– До профессионала мне далеко, – вздохнула Гончарова, – может, я им никогда не стану! Но надо пытаться. Я жива, значит, работаю.

– Вот слова не мальчика, но мужа, – произнес Михаил.

Виктор сделал глоток кофе.

– Странно как-то ты выражаешься. Мальчиков с нами нет.

Продюсер махнул рукой:

– Это не мои слова. Их польская принцесса Марина Мнишек адресует самозванцу Григорию Отрепьеву в ответ на его угрозы: «Постой, царевич. Наконец я слышу речь не мальчика, но мужа. Безумный твой порыв я забываю. И вижу вновь Димитрия…»

Виктор засмеялся:

– Вона как! Они, значит, стихами беседовали. А ты откуда знаешь? Только не говори, что присутствовал рядом, когда они разговаривали.

– Поскольку беседа могла состояться примерно в тысяча шестьсот пятом году, то меня там точно не было, – усмехнулся продюсер, – не следовало тебе лекции по истории прогуливать. И по литературе тоже. Я процитировал строфы из трагедии «Борис Годунов», ее написал Александр Пушкин.

– Пушкин наше всё, – кивнул Виктор, – я его стихи наизусть цитирую. Вот сейчас! «И скучно, и нудно, и руки никто не даст, когда плохо…»

– «И скучно, и грустно, и некому руку подать в минуту душевной невзгоды», – перебил режиссера продюсер, – это Лермонтов Михаил Юрьевич!

Марго встала.

– Попрошу всех, кроме Виолы, удалиться. Сколько времени у меня есть на сборы?

Михаил не стал лукавить:

– Выезжать нужно прямо сейчас. Ребята уже на месте выставляются.

– Значит, надо поторопиться, – сделала вывод Марго, – мы с Виолой выйдем через минут пятнадцать.

– Отлично, – обрадовался продюсер, – у меня есть просьба, оставь Жанну здесь! Не стоит ей на съемку тащиться. Пусть проспится.

– Нет, – возразила Маргарита, – она сейчас уедет и больше не вернется. Не хочу иметь с ней дела.

– Да ее просто развезло от нервяка и коньяковского, дай бабе еще один шанс, – попросил Виктор, – надо уметь прощать.

– Это совет, просьба или распоряжение режиссера? – уточнила Гончарова.

Виктор растерялся:

– Ну…

– Если МОЕ решение в отношении МОЕЙ секретарши не влияет на съемки МОЕГО шоу, – продолжала жена владельца телеканала, выделяя голосом местоимение, – то тогда это исключительно МОЕ дело. Кстати, где сейчас обсуждаемый объект?

– Попробую найти дуру, – пообещал режиссер и вышел.

– Дом Власова не отапливается, – предупредил Михаил, – Марго, пожалуйста, надень пуховик. Не шубу.

– Почему? – удивилась ведущая.

– Слишком она шикарная, – объяснил Михаил.

– И что? Я ее не украла, – дернула плечом Марго, – муж мне подарил. А он тоже не вор!

– Шубенка стоит как квартира в Москве в элитном районе, – пробормотал продюсер и вдруг спросил у меня: – Виола, уместно ли в дохе за немереные миллионы сверкать на экране перед людьми, у которых мизерная зарплата? Как ты думаешь?

– Вопрос не по адресу, – отбила я мяч на территорию противника, – что касаемо меня, то я ношу пуховики, они легкие и не стесняют движений.

– Жалко зверушку? – прищурился продюсер. – Ой, какая ты добрая! А то, что гуся убили, ощипали и его перья в твою куртку напихали, тебя не колышет?

– В моей зимней одежде мех зверюги под названием синтепон, – улыбнулась я, – он легкий, отлично стирается и греет! А насчет меха… Тут каждый решает сам. Нельзя никому навязывать свое личное мнение.

– Жанна спит, – сообщил Виктор, возвращаясь, – в спальне на кровати.

– На моей? – уточнила Маргарита.

– В комнатах только одна кровать, – заявил Осокин, – остальные места для отдыха – диваны.

Маргарита улыбнулась:

– Мы с Виолой поедем вместе. Вас это устраивает?

Продюсер прижал ладонь к груди:

– Все, как ты хочешь!

Когда Михаил ушел, Марго поманила меня рукой. Мы пошли к ней в спальню и увидели на кровати храпящую Жанну. Помощница не разделась и даже не сняла обувь. Маргарита сделала вид, что секретарши в комнате нет. Она распахнула шкаф, вытащила из него шубу, не красную, а из голубой норки, и протянула ее мне.

– Дарю. Зверь по имени синтепон милый, но в настоящем мехе теплее.

– Спасибо, – сказала я, – но я не могу принять твой презент.

– Это подарок от чистого сердца, – уточнила Марго.

– Понимаю, – кивнула я, – прости, не хочу тебя обидеть, но…

Марго взглянула на часы:

– Ох! Надо спешить! По дороге поговорим.

Гончарова вернула дорогое манто в шкаф и пошла к двери.

– Можно зайти в твой туалет? – спросила я.

– Естественно, – разрешила хозяйка, – жду тебя у машины. Сделай мне приятное, возьми конфеты!

Марго взяла из вазочки горсть шоколадок.

– Положу их тебе в карман, а то ведь не попробуешь.

Вскоре я вышла во двор, жуя шоколадку, она и впрямь оказалась очень вкусной, поэтому мне захотелось угоститься еще одной. Я вытащила вторую конфету и не успела ее развернуть. Из-за угла дома выбежала незнакомая девушка с картонной коробкой в руке, налетела на меня, попятилась и замерла, приоткрыв рот.

Я улыбнулась:

– Здравствуйте.

Незнакомка заморгала, но не ответила. Мне пришло в голову, что сотрудница канала стесняется общаться со мной, и, чтобы приободрить симпатичную блондинку, я протянула ей шоколадку.

– Угощайтесь, это очень вкусно.

Девушка взвизгнула, отпрыгнула в сторону, развернулась и убежала. Весьма удивленная столь странным поведением, я поспешила к гаражу, где стояла машина Марго.