Глава одиннадцатая

– Вы же оформлены на работу, – зачастил Виктор, – поэтому она в курсе, как к вам обращаться.

– А-а-а, – протянула тетка, – а то я уж испугалась. Имя мое известно, может, и пароль к кабинету в банке тоже выяснили? Сейчас мошенников орды! Звать ее Митина Оксана, она моя соседка. Живет одна, никто ей мозг не жрет. Ума хватило замуж не выходить, детей не рожать. Вот у меня трое. И что? Если эсэмэска от сыновей или дочери прилетит, то она всегда начинается со слов: «Мама, дай» или «Мама, помоги». Вот я и верчусь, как уж на сковородке. Оксанка только о себе заботится, она попросила: «Если на телике вдруг понадобится воспитанная женщина, которая «ложить», «покласть», «ихнее» не говорит, вспомни про меня. Очень хочется в мире звезд поработать. Надоели мне пальто, шубы, куртки».

Наталья закинула ногу на ногу и продолжила:

– Оксанка на гардеробе в театре стояла. Я обрадовалась, давно не могу найти подходящего человека. Оксанку взяли, объяснили ей все, предупредили: «Упаси Бог к ведущей подойти за автографом. И к гостям тоже нельзя. В доме везде камеры. Засекут тебя и выпрут. Или какая-то звезда пожалуется, они все капризные». В общем, курс молодого бойца она прошла!

– Ближе к делу, – приказал Виктор.

– Я попусту языком не мелю, – обиделась Наталья, – первым приехал блогер с женой, Оксана их усадила, чай, кофе предложила, нормально работала. Я своим делом занималась, вдруг она ко мне прибегает.

– Нечаеву в туалет надо.

Я удивилась:

– Ну и пусть идет! Или ты забыла, где сортир для гостей?

– Он не работает, – сообщила Оксана, – забился.

Наталья схватилась ладонью за лоб.

– О-о-о! Это вечная головная боль. Хоть сто объявлений повесь, все равно найдутся уроды, которые в унитаз туалетную бумагу, прокладки и еще черт-те что швыряют! Еду не дожрут – и в толчок! Корзинка же есть! Но все равно в урыльник швыряют. Мрази! И что теперь делать?

– У вас один туалет на весь коллектив? – изумилась я.

– Где эксперты, там единственный, – ответила Наталья. – Зачем им больше? Приезжает один человек, ну, с сопровождающим, часа на три.

Наталья почесала локоть.

– Положение аховое. Не на улице же гостям в кустах устраиваться? Март на дворе, второе число, а холодно, как зимой, и метель! Начальство строго-настрого запретило экспертов водить в коридор, где участники живут. Только в студию им можно. А нам, черной кости, обслуживающему персоналу, нормальные уборные не оборудовали, нет их у нас.

– У вас отсутствуют туалеты? – обомлела я.

– Во дворе стоят две синие будки. Ведьма, это телевидение, – хмыкнула Наталья, – оно только на экране красивое. О тех, кто программы делает, никто не заботится.

– Хватит причитать, – остановил ее Виктор, – дом возводили в спешке, не все успели. Вам сортиры привезли. В чем претензии?

– Ты туда заходил? – набычилась Наталья.

Витя кивнул.

– И какое впечатление? – осведомилась она.

– Обычное, – после небольшой паузы ответил режиссер.

Наталья сцепила пальцы рук в замок.

– Ведьма, хочешь полюбоваться на это обычное?

– Спасибо, нет, – ответила я, – когда-то я работала уборщицей на вокзале. Впечатлений хватило на всю дальнейшую жизнь.

Взгляд Натальи потерял настороженность.

– Значит, ты понимаешь, по какой причине гостей в синие будки направлять не стоит?

Я кивнула.

– И как вы решили проблему?

Наталья опустила голову.

– Для ведущей просто апартаменты забацали. У нее спальня, гримуборная, гардеробная, кухонька и сортир. Туалет Маргариты прямо за дверью на ее половину, потом еще одна створка. Ведущую под эфир гримировали, она не могла слышать, что кто-то ее унитазом воспользовался. Я велела Оксанке Геннадия туда отвести!

– Кого? – хором спросили мы с Виктором.

– Здрасти вам, – хмыкнула Наталья. – Мы о ком беседуем? О папе Карло? О Нечаеве! Его Геннадием зовут!

– А мне сказали, что блогер Борис, – протянул Виктор.

Наташа пожала плечами:

– Это телевидение! Напутали, как всегда. Гена он!

– Тьфу, – рассердился режиссер.

– Осокин, ты же понимаешь, вокруг одни идиоты, – меланхолично заметила главная по гостям.

– Сама хороша, – разозлился Виктор, – тебе приказали: никого даже близко к месту, где Марго расположилась, не подпускать.

Наталья вскочила и уперла руки в боки.

– Замолчи! Я на телике больше тридцати лет работаю. Помню, как ты пришел, с ноги на ногу переминался. «Тетя Наташа, объясните», «Тетя Наташа, покажите». Кто все твои косяки покрывал, а? А ну, признавайся!

– Да ладно, – пробормотал Виктор.

– Ишь, гаденыш вырос, – еще сильнее разозлилась Наталья, – я что, здесь на ставке цепной собаки? В мои обязанности входит гавкать на гостей, если они приблизились к двери царицы? Не желаешь, чтобы к ней на половину кто-то нос засунул? Охрану поставь! С пулеметами. Завтра, когда очередной эксперт погадить решит, я ему велю к тебе в пэтээску переть и на пульт облегчиться.

– Постой, ты знаешь, кто такая Маргарита? Царицей ее назвала, – подпрыгнул режиссер.

– Нашел секрет, – рассмеялась Наталья, опять усаживаясь в кресло, – все в курсе. Она жена Ильи Михайловича Гончарова.

– …! – выпалил Виктор.

Наталья погрозила ему кулаком:

– Ща по губам огребешь. Терпеть не могу, когда матерятся.

– Оксана отвела блогера в приличный туалет, а что было потом? – поинтересовалась я.

– Он вышел, Оксанка тоже в сортир захотела, ну и зашла туда же, – призналась Наташа, – она очень аккуратная. Просто чистюля, зануда. Мы на площадке с восьми утра. Митина один раз в будку нос засунула и чуть не скончалась. И нечего, Витька, на меня так смотреть. Завод «Калибр» знаешь?

– Как не знать, – вздохнул режиссер, – столько времени провел в его павильонах.

Наташа повернулась ко мне:

– Там в туалетах на втором этаже, где находятся гримерки ведущих, крысы живут. Но сортиры на «Калибре» рай по сравнению с тем, что мы тут имеем.

– Хорош обсуждать туалетную тему, – поморщился Виктор.

– Нет-нет, – остановила я режиссера. – Наташенька, значит, Оксана зашла в санузел сразу после Нечаева?

– Точно, – кивнула собеседница, – иду я по коридору, а мне навстречу Митина, она спросила:

– Не видела, случайно, Геннадия? Не знаю куда он делся!

Я рассердилась:

– Это твоя работа за ним смотреть.

Потом аромат уловила, очень приятный, и спросила:

– Что у тебя за духи?

Оксанка давай объяснять:

– В туалете у Маргариты такой гель для рук! Прямо съесть его хочется! Аромат шоколада с апельсином, мылится роскошно, фирма дорогая, называется «Флёр и Флер». У них небольшой кусок мыла тысячу рэ стоит.

Наталья хлопнула ладонью по подлокотнику:

– Я стойку сделала: «А ты откуда про то, чем Варкина пользуется, знаешь?»

И она выложила, что сама тоже в санузел зашла. Мне хотелось идиотке по шее накостылять! Собралась ей выдать порцию люлей, и тут вопль: «Скорую» зовите. Я забыла про Оксанку, помчалась на крик. Больше получаса, наверное, с Геннадием провела, повезло ему, медики рядом находились. Когда его увезли, я выдохнула, решила Оксанку найти, к тому времени я на нее злиться перестала. Она первый раз на работе, ну не понимает, что ведущая – это не то, что мы, она, типа, звезда. По шеям надо надавать не Оксане, а тем, кто для работающих нормальных условий не создал. Пошла я в комнату к эксперту, а там никого. Галина в кафе ушла, проголодалась, с мужем в клинику не поехала. Некрасиво так себя вести, но мне какое дело до их отношений? Открыла я гостевую… а там Оксанка лежит на диване! Не дышит! Ну и денек!

Наташа заплакала:

– Зачем я ее сюда привела? Может, она из-за этого умерла? Нервничала очень, боялась, вдруг не справится.