75. Промежуточный этап
Было время, когда другие обращались ко мне за помощью. Время, когда я был решительным, одаренным… и даже влиятельным.
Как обычно, под охраной двух спренов чести Адолин поднялся на вершину крепостной стены, откуда можно было полюбоваться кристально чистым шейдсмарским днем. За недели заточения в Стойкой Прямоте он обнаружил, что погода здесь все-таки меняется. Просто эти перемены означали совсем не то, что в Физической реальности.
Со стены он увидел в отдалении фиолетово-розовую, слабо мерцающую дымку в воздухе. Она-то и была главным признаком кристально чистой погоды. В такие дни шейдсмарские деревья и цветы росли так быстро, что это можно было заметить невооруженным глазом.
Другие типы «погоды» могли означать, например, что обитатели крепости чувствовали прилив бодрости или уныния; еще случались всплески возбуждения у некоторых разновидностей малых спренов. Про температуру или осадки местные жители даже не вспоминали.
С вершины стены Адолин действительно мог оценить размеры Стойкой Прямоты. Она была огромной, в несколько сотен футов высотой. А еще – полой, без окон и крыши. Просто четыре отвесные прямоугольные стены, опирающиеся на меньшую сторону. Человечество не знало подобных городов, даже Уритиру требовались поля у подножия и окна, чтобы жители не сходили с ума.
Стойкая Прямота, ко всему прочему, не подчинялась обычным законам природы. По ее внутренним стенам можно было ходить. И действительно, чтобы добраться до верха стены, Адолину понадобилось пройти по ее вертикальной внутренней стороне – при этом телу казалось, что он идет по земле. В конце пути ему пришлось сделать шаг, как будто он желал сойти с твердой почвы в пропасть.
Как только Адолин на это отважился, гравитация подхватила его ногу и перевернула целиком; теперь он стоял на самом верху Стойкой Прямоты. Он посмотрел вниз, вдоль стены, которую недавно считал землей, и ощутил головокружение. Сотни футов…
От одной мысли об этом заныло в висках, и Адолин стал разглядывать пейзаж. Вид, конечно, был потрясающий. Стойкая Прямота возвышалась над морем вихрящихся бусинок, которые мерцали и искрились в лучах холодного солнца, как плененные звезды. Огромные волны омывали залив и разбивались о его берега с грохотом.
Завораживающее зрелище казалось еще более интересным благодаря огням, которые скапливались и перемещались в отдалении. Тукар и его обитатели – точнее, их отражение в Когнитивной реальности.
По другую сторону от крепости имелись свои, чуть менее впечатляющие красоты. Скалистые обсидиановые берега уступали место лесам из стекла, где среди деревьев прыгали спрены жизни. Эти существа здесь были крупнее, но все равно оставались достаточно маленькими, чтобы Адолин различал их лишь благодаря ярко-зеленому свечению, которое они испускали.
Огоньки мигали – такое поведение казалось уникальным для этой части Шейдсмара. Наблюдая за ними, Адолин мог поклясться, что в их сиянии была некая согласованность. Они мигали волнами, синхронно. Как будто подчиняясь некоему ритму.
На миг он позволил себе насладиться видом. Но это была не главная цель, ради которой он сюда пришел. Полюбовавшись красотой, Адолин окинул взглядом близлежащее побережье.
Лагерь его спутников по-прежнему таился среди лесистых гор, в нескольких минутах ходьбы от крепости. Годеке, Фельт и Малли ждали результатов испытания Адолина. После некоторых уговоров спрены позволили Годеке войти и дали ему немного буресвета, чтобы залечить рану Адолина. Потом его вышвырнули, но разрешили Адолину обмениваться со своим отрядом письмами.
Они обменяли – с его разрешения – несколько мечей на еду и воду, когда мимо прошел караван спренов-странников. Оружие, которое не надо было проявлять, в Шейдсмаре стоило очень дорого. Коряга, Зу и остальные солдаты Адолина ушли, чтобы сообщить о случившемся его отцу. Адолин изначально предполагал быстрый и драматичный финал своего заключения, однако спрены чести не пожелали немедленного суда. Следовало догадаться, что педантичным спренам понадобится время на подготовку.
Хотя некоторые аспекты задержки были неприятными, ожидание работало в пользу Адолина. Чем дольше он пробудет среди спренов чести, тем больше шансов убедить их. Теоретически. До сих пор обитатели крепости поддавались убеждениям с легкостью скал.
С этой высокой наблюдательной позиции была видна еще одна странность. Неподалеку на берегу собралась необычная группа спренов. Недели две назад там было несколько отдельных особей, но их число росло с каждым днем. Теперь, похоже, скопилась пара сотен. Они стояли на берегу весь день, неподвижные и безмолвные.
Мертвоглазые.
– Шквал, – сказал Вайу. – Их так много.
Вайу был главным конвоиром Адолина во время подобных прогулок. Среди спренов чести он выделялся малым ростом и носил густую бороду, подстриженную как у ревнителя. В отличие от многих соплеменников, Вайу предпочитал ходить полуголым, в старомодной юбке, немного похожей на алетийскую такаму. С крылатым копьем в руках он походил на изображение Вестника с какой-нибудь древней картины.
– А что случилось с теми, кого вы впустили? – спросил Адолин.
– Отвели к остальным. Для мертвоглазых все в них кажется нормальным. У нас просто нет места. Мы не ожидали, что так случится…
Он покачал головой. Рядом с мертвоглазыми не было огней душ; это не было сборищем осколочников в Физической реальности. Мертвоглазые двигались сами по себе, поднимались из глубин, чтобы стоять здесь и безмолвно наблюдать.
В крепости были специальные помещения для мертвоглазых. Хотя Адолин не испытывал особой любви к спренам чести и их упрямству, он должен был признать, что в их обращении с павшими спренами было некое благородство. Спрены чести поставили себе задачу отыскать как можно больше таких бедолаг и позаботиться о них. Они забрали Майю и поместили ее вместе с остальными, но позволили Адолину навещать ее каждое утро, чтобы вместе делать упражнения. Ей не позволяли бродить где вздумается, но обращались довольно хорошо.
А как же быть с таким количеством? Спрены чести приняли первую группу, но по мере того, как прибывали все новые и новые мертвоглазые, крепость поневоле закрыла перед ними ворота.
– В этом нет никакого смысла, – сказал Вайу. – Они должны скитаться по океанскому дну, а не собираться здесь. Что спровоцировало такое поведение?
– Кто-нибудь пытался их спросить?
– Мертвоглазые не разговаривают.
Адолин подался вперед. Вокруг его рук, лежащих на перилах, начал расти розовый пушок: шейдсмарская версия мха, который бурно распространялся из-за кристально чистой погоды.
Расстояние было слишком велико, чтобы отличить одно исцарапанное лицо от другого. Однако Адолин заметил, когда один из мертвоглазых исчез. Эти спрены были осколочными клинками – сотнями клинков, он даже не знал о существовании такого количества. Когда хозяева призывали свое оружие, тела спренов пропадали из Шейдсмара. Почему они здесь? Мертвоглазые обычно старались держаться поближе к хозяевам, блуждая по дну бусинного океана.
– Это какое-то проявление Связи, – сказал Вайу. – Мертвоглазые не могут думать, но они по-прежнему спрены и связаны с духосетью Рошара. Они чувствуют, что происходит в этой крепости, и знают, что справедливость наконец восторжествует.
– Если можно назвать справедливостью, – заметил Адолин, – наказывать человека за то, что сделали его предки.
– Ты сам это предложил, человек, – парировал Вайу. – Ты взял на себя их грехи. Суд, возможно, не вернет в наш мир тысячи убитых, но мертвоглазые чувствуют, что здесь происходит.
Адолин взглянул на другого своего охранника, Альветтарен. Она была в кирасе и стальном шлеме на коротко стриженной голове, причем и то и другое на самом деле было частью ее тела. Как обычно, Альветтарен смотрела вперед, поджав губы. У нее редко возникало желание что-нибудь добавить.
– Настало время для сегодняшней юридической подготовки, – сказал Вайу. – У тебя очень мало времени до возвращения Верховного судьи и начала судебного процесса. Тебе лучше провести его за учебой, а не пялиться на мертвоглазых. Пойдем.
Стоило признать, Вуаль почти возненавидела эту крепость. Стойкая Прямота была построена как шквальный монолит, тупой кирпич без единого окна. В этих стенах невозможно было чувствовать себя иначе как в ловушке.
Но это было еще не самое худшее. Хуже всего то, что спрены чести абсолютно не уважали законы природы. Вуаль открыла дверь домика, который делила с Адолином, и выглянула на то, что казалось обычной улицей. Дорожка из обработанного камня вела от входной двери мимо нескольких других небольших зданий, а потом упиралась в стену.
Стоило выйти наружу, мозг запаниковал. Вместо неба в вышине простиралась еще одна плоская каменная поверхность. Там тоже было полным-полно зданий – и существа, в основном спрены чести, шли по дорожкам. Слева и справа от Вуали были еще две плоскости, очень похожие.
Настоящее небо осталось позади. Она шла по внутренней поверхности одной из стен Стойкой Прямоты. От этого разум так и норовил скукожиться, а тело сотрясала дрожь.
«Шаллан, – подумала Вуаль, – ты должна сейчас быть главной. Тебе бы понравилось, как выглядит это место».
Шаллан не ответила. Она съежилась глубоко внутри, отказываясь выходить. С тех пор как они обнаружили, что Узор лгал им – возможно, в течение многих лет, – она стала еще более замкнутой. Время от времени Вуали удавалось ее уговорить, но в последнее время вместе с ней начало появляться нечто… опасное. Они называли это Бесформенным.
Вуаль не знала, можно ли считать это существо новой личностью – если так, не был ли такой вариант еще хуже.
Она позволила Сияющей взять верх. Сияющую не так сильно сбивала с толку причудливая геометрия, и потому она побежала по тропинке, не чувствуя головокружения, хотя даже у нее иногда возникали проблемы. Хуже всего были странные промежуточные зоны в углах, где сходились плоскости: там приходилось перешагивать с одной стены на другую. Спрены чести справлялись с этим без труда, но желудок Сияющей каждый раз делал сальто.
«Шаллан, – подумала Сияющая, – ты должна нарисовать это место. Мы возьмем с собой рисунки, когда будем уходить».
Нет ответа.
Спрены чести были очень пунктуальными; когда Сияющая ступила на другую стену и направилась в сторону небес, минуя различные группы идущих по делам спренов, колокола сообщили ей, что все идет по плану. Южная плоскость Стойкой Прямоты была самой красивой, с садами кристаллических растений сотни разновидностей.
Здесь каким-то образом работали фонтаны – первая открытая вода, которую Сияющая увидела в Шейдсмаре. Она миновала один фонтан, который вздымался и опадал мощными струями; если брызги поднимались выше пятнадцати футов, они резко меняли направление и падали в сторону настоящей земли, а не на плоскость стены. Шквал, до чего же непонятное место…
Сияющая отвернулась от фонтана и попыталась сосредоточиться на прохожих. Она не рассчитывала встретить здесь кого-то еще, кроме спренов чести, учитывая, насколько строгие порядки были в крепости, но ксенофобская политика была введена только год назад. Всем остальным, живущим в Стойкой Прямоте, было разрешено остаться, однако, если бы они вздумали покинуть крепость, их бы не впустили обратно.
То есть посольские делегации других спренских наций – а также торговцев и случайных путешественников – никто не выселял. Самое главное, в Стойкой Прямоте жили семнадцать представителей человеческого племени.
Без указаний Шаллан и в ситуации, когда спрены чести неторопливо готовились к суду, Сияющая и Вуаль сумели достичь компромисса. Они разыщут Рестареса – человека, за которым их послал Мрейз. Они не станут предпринимать против него никаких действий, если не вынудят Шаллан что-то решить. Сияющая не возражала против поисков. Этот человек, призрачный глава Сынов Чести, был ключевой частью головоломки – и ей было очень любопытно, зачем он так понадобился Мрейзу.
По словам Мрейза, Рестарес был человеком мужского пола. Сияющая носила в кармане его описание, но никто из тех, кого она спрашивала, не знал его имени. И к сожалению, описание было довольно расплывчатым: невысокий мужчина с редеющими волосами. Мрейз сказал, что Рестарес был скрытным типом и вполне мог использовать псевдоним и маскировку.
Он, предположительно, был параноиком, и Сияющая этому не удивлялась. Рестарес возглавлял группу людей, которые работали над возвращением певцов и Сплавленных. Пришествие Бури бурь привело к падению множества королевств, гибели тысяч и порабощению миллионов. Прискорбно, что Сыны Чести добивались такой цели. Правда, не было ясно, повлияли ли их усилия на Возвращение, но Сияющая понимала, почему они хотели спрятаться.
Войдя в крепость, она попросила представить ее другим людям, живущим в этом месте. В ответ спрены чести дали ей полный список всех обитающих в Стойкой Прямоте человеков. Поскольку мест для поисков было не так уж много, она предполагала, что задача окажется легкой. Действительно, поначалу затруднений не возникло. Сперва она разобралась с самой большой группой людей: торговым караваном из королевства под названием Налтис, которое располагалось где-то во тьме за краем карты. Вуаль долго беседовала с чужаками и выяснила, что Азур, к тому времени уже покинувшая Стойкую Прямоту, была родом из тех же краев.
Сияющая с трудом представляла себе эти королевства вне континента. Неужели соплеменники Азур живут на островах в океане?
«Нет, – подумала Вуаль. – Мы избегаем правды, Сияющая. Это значит что-то другое. Мрейз все объяснил. Эти люди пришли из других земель. Из другого мира».
От этой мысли у Сияющей закружилась голова. Она глубоко вздохнула и приостановилась возле группы деревьев – настоящих, из Физической реальности, оживленных буревым светом вместо солнечного, – которые занимали центральную часть парка. Верхушки были так высоки, что, когда листья опадали, они опускались вниз, к настоящей земле, через среднюю часть крепости.
«Шаллан, – подумала Сияющая. – Ты могла бы выйти и поговорить с людьми из других миров. Для нас с Вуалью все это чересчур грандиозно».
Шаллан пошевелилась, но тьма пришла в движение. Она быстро отступила.
«Давай сосредоточимся на сегодняшней миссии, Сияющая», – сказала Вуаль.
Сияющая согласилась и принудила Вуаль взять руководство на себя. Никуда не денешься, придется ей справиться со странным ландшафтом этого места. Она опустила голову и продолжила путь. Ни один из путешественников из Налтиса не был похож на Рестареса, пусть даже замаскированного. Следующими в ее списке были рогоеды; оказалось, в Шейдсмаре жил их клан. Она сомневалась, что найдет Рестареса среди них, но на всякий случай опросила каждого.
После этого у Вуали осталось пять кандидатур. Четверо оказались путешественниками. Никто из них не говорил открыто о своем прошлом, но за эти недели она встречалась с ними по очереди. Побеседовав с каждым, доложила Мрейзу. Он исключил всех.
Теперь лишь одно имя в списке оставалось невычеркнутым. Этот человек был самым замкнутым из всех, но оказался мужчиной и, судя по описаниям спренов чести, вполне мог быть тем, кого она искала. Сегодня она наконец-то увидит его. Получив подтверждение, Вуаль могла бы связаться с Мрейзом, узнать, какое сообщение она должна доставить Рестаресу, а затем покончить с этой миссией.
Объект называл себя Шестнадцатый. Он, по слухам, выходил из дома ровно раз в шестнадцать дней – такая регулярность забавляла спренов чести, и они терпели странного человека из-за новизны. Никто не знал, как он выживал без еды, и никто не сообщал об исходящем от него жутком зловонии, хотя он, похоже, не мылся и не опорожнял ночной горшок. Чем больше Вуаль узнавала о нем, тем больше убеждалась, что этот таинственный мужчина – ее цель.
У него был похожий на коробочку дом рядом с садом изваяний. У Вуали вошло в привычку посещать этот сад, где она пыталась выманить Шаллан, рисуя. Иногда это срабатывало, хотя Шаллан обычно отступала примерно через полчаса рисования.
И вот теперь Вуаль уютно устроилась на скамейке с блокнотом, завернувшись в плащ и надвинув шляпу на глаза. Сегодня должен был появиться Шестнадцатый, если, конечно, он последует своему правилу. Все, что от нее требовалось, – ждать и не вызывать подозрений.
«Шаллан, – сказала Вуаль, открывая альбом. – Видишь? Пришло время рисовать».
Шаллан начала выходить. К несчастью, слабый жужжащий звук заставил ее запаниковать, и Вуаль снова оказалась главной. Вздохнув, она посмотрела в сторону – туда, где Узор бродил среди статуй, которые, как ей сказали, изображали спренов чести, убитых во время Отступничества. Высокие мужчины и женщины героического вида, в одежде, которая словно колыхалась на ветру, пусть и была сделана из камня. Как странно, что им поставили памятник; в конце концов, настоящие герои все еще бродили где-то рядом, мертвоглазые.
Узор подскочил к ней. Его было легко отличить от других криптиков; он передвигался пружинистым шагом, в то время как остальные скользили или воровато подкрадывались.
– Я думала, ты сегодня смотришь на налтийцев, – сказала Вуаль.
– Я смотрел! – Он плюхнулся на скамью рядом с ней. – Но, Вуаль, я не думаю, что Рестарес среди них. Они совсем на него не похожи. Они даже не похожи на рошарцев. Как думаешь, почему Азур была так похожа на алети, когда у ее соплеменников совсем другие лица?
– Не знаю, – ответила Вуаль, делая вид, что рисует. – Но этот Рестарес может использовать что-то вроде светоплетения. Мне нужно, чтобы ты внимательно наблюдал за ними.
– Извини, – сказал Узор, и составляющие его голову закорючки замедлились – в этом было что-то от растительного увядания. – Я скучаю без тебя.
«Ты боишься, что пропустишь что-то важное, предатель, – подумала Шаллан. – И тебе нужен предлог, чтобы продолжать шпионить за мной».
Вуаль снова вздохнула. Она потянулась и накрыла руку Узора своей. Он тихонько загудел.
«Надо поговорить с ним откровенно, – подумала Сияющая. – Мы должны точно выяснить, почему он лжет».
Вуаль сомневалась, что это правильное решение. Все так запуталось. Узор, прошлое Шаллан, их миссия… Ей нужно, чтобы Шаллан вспомнила. Это решило бы много проблем сразу.
«Подожди, – подумала Сияющая. – Вуаль, что ты знаешь? Что ты помнишь такого, чего не помню я?»
– Вуаль? – спросил Узор. – Могу я поговорить с Шаллан?
– Я не могу заставить ее выйти, Узор, – сказала Вуаль. Ох, шквал бы побрал все это; как она устала… – Мы можем попробовать позже, если хочешь. Шестнадцатый выйдет из этого дома через несколько минут. Мне нужно быть готовой перехватить его таким образом, чтобы увидеть его лицо, но не вызвать подозрений.
Узор загудел.
– Помнишь, – тихо сказал он, – как мы впервые встретились на лодке? С Ясной? Ммм… Ты прыгнула в воду. Она была так потрясена.
– Ясну невозможно чем-то потрясти.
– Но так было. Я почти ничего не помню – я был таким новичком в твоей реальности.
– Но это была не первая наша встреча, – сказала Сияющая, садясь ровнее. – Шаллан произнесла клятвы раньше. У нее был осколочный клинок.
– Да.
Если бы Узор был человеком, его позу можно было бы описать как противоестественно неподвижную. Он чопорно выпрямился, сцепил руки перед собой. Узор его головы двигался, расширяясь, сжимаясь, вращаясь сам по себе. Как взрыв.
– Я думаю, – наконец сказал он, – что мы поступили неправильно, Сияющая. Однажды я попытался помочь Шаллан вспомнить, и это было больно для нее. Слишком больно. Поэтому я начал думать, что ей лучше не вспоминать. И ложь была восхитительна. Нет ничего лучше, чем ложь с таким количеством правды.
– Дыры в ее прошлом, – проговорила Сияющая. – Шаллан не хочет их заполнять.
– Она не может. По крайней мере, пока.
– Когда Шаллан призвала тебя как клинок, – сказала Сияющая, – и убила свою мать, ты удивился? Ты знал, что она собирается сделать что-то настолько радикальное?
– Я… не помню.
– Как ты можешь не помнить? – не отступала Сияющая.
Он молчал. Сияющая нахмурилась, вспоминая ложь, на которой поймала его за последние недели.
– Зачем тебе понадобилось связывать себя узами с человеком, Узор? – внезапно спросила она. – В прошлом ты казался таким уверенным, что Шаллан убьет тебя. Но ты все равно связался с ней. Почему?
«Это опасный сценарий допроса, Сияющая, – предупредила Вуаль. – Будь осторожна».
– Ммм… – загудел Узор себе под нос. – Почему. Так много ответов на одно «почему». Тебе нужен самый правдивый, но всякая такая правда – ложь, потому что притворяется единственным ответом.
Он наклонил голову вправо, глядя в небо – хотя, насколько она знала, он не «смотрел» вперед, так как у него не было глаз. Казалось, он воспринимал всю реальность вокруг себя.
Она посмотрела в том же направлении. В небе мерцали цвета. Это был кристально чистый день.
– Ты и другие, – проговорил Узор, – называете Шейдсмар миром спренов, а Физическую реальность – «вашим» миром. Или «подлинным» миром. Это неправда. Мы не два мира, а один. И мы не два народа, а один. Человечество. Спрены. Две половинки. Обе неполные. Я хотел оказаться в другой реальности. Посмотреть на эту часть нашего мира. И я знал, что надвигается опасность. Все спрены чувствовали это. Клятвенный договор больше не действовал как надо. Спрены пустоты пробирались на Рошар через какую-то лазейку. Две половины не могут бороться с таким врагом по отдельности. Мы должны стать единым целым.
– А если Шаллан убьет тебя?
– Ммм. Я был уверен, что так случится. Но мы, криптики, решили, что должны рискнуть. И я вызвался добровольцем. Я подумал, что, может быть, даже если я умру, это будет шаг, который нужен другим спренам. Между началом доказательства теоремы и его итогом есть много промежуточных этапов. Я должен был стать одним из них. – Он повернулся к ней. – Я больше не считаю, что ты меня убьешь. Или, возможно, не хочу в это верить. Ха-ха.
Сияющей хотелось ему поверить. Ей хотелось знать.
«Будет больно», – предупредила Вуаль.
– Узор, я могу тебе доверять? – спросила Сияющая.
– Любой ответ будет ложью. Я не могу видеть будущее, как наш друг Ренарин. Ха-ха.
– Узор, ты нам солгал?
Рисунок его головы увял.
– Я… да.
Сияющая перевела дух.
– И ты шпионил за нами? Ты пользовался кубом, который нам дал Мрейз?
– Прости, Сияющая, – тихо проговорил он. – Я не смог придумать другого способа.
– Пожалуйста, ответь на вопрос.
– Да, – сказал он, и узор его головы еще сильнее усох.
«Ну вот, – подумала Сияющая. – Неужели это так трудно? Надо было сразу его спросить, Вуаль».
Лишь тогда она заметила, что глубоко внутри закипает Шаллан. Корчится, дрожит, сердится, мечется от ужаса к ярости.
Это был… дурной знак.
Рисунок Узора сделался маленьким и плотным.
– Я стараюсь быть достойным доверия. Это не ложь. Но я привел кое-кого для встречи с Шаллан. Я думаю, что это важно.
Он встал – движение было нечеловечески плавным – и махнул рукой с длинными пальцами, указывая себе за спину. Сияющая нахмурилась и оглянулась. Листья с деревьев дальше по плоскости лениво плыли по центральной аллее. Слабое мерцание наполнило воздух, и миниатюрное кристаллическое дерево проросло на скамейке рядом с ее рукой.
Возле статуи позади них стояла темная фигура в жесткой мантии. Как у Узора, только более потрепанной. Ее голова пряталась в тени. Она выглядела искаженной, неправильной.
«Преисподняя…» – подумала Вуаль.
Появилась Шаллан. Она схватила Сияющую, оттолкнула ее в какое-то темное и маленькое место и захлопнула дверь.
«Шаллан…» – взмолилась Вуаль, и ее голос дрогнул. Придется остаться в стороне. Раньше они так друг с другом не разговаривали. Они просто по очереди контролировали ситуацию, когда это было необходимо.
Шаллан стала главной. Две другие личности превратились в тени.
– Нет, – сказала она Узору. – Этому не бывать.
– Но… – начал он.
– Нет! – рявкнула она. – Мне ничего от тебя не нужно, Узор. Ты изменник и лжец. Ты предал мое доверие.
Он поник и плюхнулся на скамью. Шаллан краем глаза заметила какое-то движение и обернулась, ее пульс грохотал в ушах. Дверь маленького здания, за которым она пришла сюда наблюдать, – дома Шестнадцатого – открылась, и оттуда появилась вороватого вида фигура. Сгорбившись, пряча лицо под капюшоном, она торопливо пошла через парк статуй.
Отлично. Пора выполнить задание Мрейза.
«Шаллан…» – прошептала Вуаль.
Она проигнорировала голос, села на скамейку и с безразличным видом открыла блокнот. План Вуали включал в себя блуждание по парку статуй, ленивое листание блокнота, в ходе которого она и наткнется на Шестнадцатого – в надежде хорошо рассмотреть его лицо.
К сожалению, Шаллан не могла этого сделать. Ее отвлекли Узор и его ложь. Она встала и побрела извилистой тропой по саду статуй, стараясь казаться спокойной. Ей нужно было точно определить, что Шестнадцатый – ее цель. Потом…
А что потом?
Она его убьет.
«Что?!» – подумала Вуаль. Голос был далекий, но раздражающий. Неужели нельзя ее совсем заткнуть?
«Это ты хотела осуществить план Мрейза, – подумала Шаллан. – Что ж, я согласна. Решение принято двумя голосами из трех».
«Я хотела собрать информацию, – возразила Вуаль. – И использовать против него. С чего вдруг ты стала такой агрессивной?»
Потому что именно такой и была Шаллан. Всегда. Она направилась к саду изваяний. Сияющая, конечно, кричала и ругалась, но она осталась в меньшинстве.
Шаллан наблюдала и училась все эти последние месяцы, и она кое-что переняла у Вуали. Она знала, что нужно попасть в слепую зону Шестнадцатого, затем остановиться и сделать вид, будто рисует статую, – и тогда, обернувшись, он не сочтет ее достойной внимания.
Она знала, что нужно скользнуть вперед, когда он отвернется. Она знала, что нужно ступать осторожно, с пятки на носок. Она знала, что нужно как можно больше опираться на боковую часть стопы, чтобы подошвы не хлопали о мостовую.
Она встала прямо позади Шестнадцатого. Он сгорбился, перебирая какие-то заметки. Она схватила его за плечо и развернула. Капюшон упал, открывая лицо.
Это оказался шинец; никакой ошибки – бледная, почти болезненного вида кожа, большие глаза, как у ребенка. Рестарес был невысоким алети с редкими волосами. Этот человек не выделялся ростом, да, но еще был совершенно лысым – и не алети. Либо Мрейз ошибся и Рестарес – светоплет, либо это не ее цель.
Бедолага вскрикнул и что-то сказал ей на незнакомом языке. Она отпустила Шестнадцатого, и он побежал к своему дому. С колотящимся сердцем Шаллан вытащила руку из сумки. Она даже не осознавала, что потянулась за оружием.
Она в нем не нуждалась. Это не тот, кто ей нужен.
Узор приблизился, немного восстановив свойственную ему самоуверенность. Не было никаких признаков другого спрена, с которым он хотел ее познакомить.
– Ну! – сказал криптик. – Захватывающее зрелище. Но ведь это был не он?
– Верно. Не он.
– Шаллан, я должен тебе объяснить. То, чем я занимался…
– Не надо, – попросила Шаллан, скрывая боль. – Дело сделано. Идем дальше.
– Ммм… – сказал Узор. – Я… Что с тобой случилось? Что-то изменилось. Ты… Вуаль?
– Нет, – ответила Шаллан. – Я – это я. И я наконец-то приняла трудное решение, которое долго ждало своего часа. Пошли, нам нужно доложить Мрейзу. Его разведка ошиблась – Рестареса в этой крепости нет.
Назад: 74. Символ
Дальше: 76. Гармония
