71. Укротитель бурь
Голос света. Говорящая от имени света. Если я говорю от имени света всех разновидностей, то должна выразить их желания. Если свет – это Инвеститура, а вся Инвеститура – это божество и у божества есть Намерение, тогда у света должно быть Намерение.Из «Ритма войны», заключительная страница
Далинар больше не боялся Великих бурь.
Прошло уже некоторое время с тех пор, как он волновался, что сошел с ума. И все же, как лошадь, с которой плохо обращались, привыкала вздрагивать при одном звуке кнута, так что-то внутри Далинара сохранялось. Заученный ответ: буря – это потеря контроля.
Поэтому сегодня Далинар с глубоким и удовлетворительным чувством облегчения осознал, что не боится бури. Действительно, когда Элтебар назвал время сегодняшней бури, Далинар испытал легкое возбуждение. Он понял, что в дни Великих бурь чувствует себя бодрее. Способным на большее.
«Дело в тебе?» – спросил он у Буреотца.
«Дело в нас, – ответил Буреотец. – Мы взаимодействуем. Я наслаждаюсь путешествием по континенту, так как это позволяет мне многое увидеть, но это также утомляет меня, поскольку заряжает энергией всех вас».
Далинар отошел от стола и отпустил слуг и письмоводительниц, которые закончили докладывать ему последние сведения об Уритиру. Он с трудом сдерживал растущее беспокойство о Навани и башне. Что-то было не так. Он чувствовал это нутром.
Поэтому он начал искать варианты. В настоящее время планировал возглавить экспедицию в Шейдсмар, доплыть до башни, а затем открыть перпендикулярность, чтобы впустить шпионов. К сожалению, они не знали, сработает ли это. Сможет ли он вообще активировать перпендикулярность в том районе?
Он должен был что-то предпринять. Последние письма от Навани, хотя и содержали ее коды доступа, были совсем не похожи на нее. Слишком много заминок, слишком много заверений, что с ней все в порядке. Он приказал бригаде рабочих начать расчистку завалов, которые мешали разведчикам проникнуть в подвал. По слухам, на это уйдут недели, а осколочные клинки не получалось призвать в том регионе – они были подавлены, как фабриали и способности Сияющих.
Далинар прижал ладонь к столу, стиснув зубы. Он проигнорировал стопку донесений с передовой. Ясна и другие вели войну, и он видел, что победа близится. Это не было неизбежно, но весьма вероятно.
Надо сосредоточиться на обучении мастерству узокователя. Но как? Он хотел найти доспех, одолжить клинок и отправиться маршем на передовую, чтобы найти кого-нибудь и напасть. Идея казалась настолько заманчивой, что пришлось признать: он все еще сильно зависел от эмоциональной подпитки Азарта. Шквал, иногда Далинар так сильно тосковал по тому, каким живым чувствовал себя, когда убивал… Эмоции были удивительно похожи на то, что он испытал, отказавшись от выпивки. Тихая, тревожная тоска, настигающая в самые неожиданные моменты, вынуждая искать удовольствие и награду.
Он не мог винить Азарта во всех своих поступках. Это были поступки самого Далинара, который с оружием в руках наслаждался разрушением. Это сам Далинар жаждал убийства. Если бы он позволил себе снова выйти и сражаться, он знал, что поймет: часть его все еще любит это занятие.
И поэтому он должен был остаться здесь. Найти другие способы решения проблем. Он вышел из своего личного жилища, еще одной маленькой каменной хижины в Лакки, их военном лагере.
Он глубоко вздохнул, надеясь, что свежий воздух очистит разум. Городок теперь был полностью укреплен как против бурь, так и против нападений: в небе летали разведчики, и ветробегуны носились туда-сюда, доставляя отчеты.
«Я должен лучше овладеть своими силами, – подумал Далинар. – Если бы у меня был доступ к карте, которую мы творили с Шаллан, можно было бы точно увидеть, что происходит в Уритиру».
«Это не поможет, – пророкотал Буреотец в его голове, словно отдаленный гром. – Я не вижу башню. То, что ослабляет ветробегунов, когда они приближаются, ослабляет и меня, так что карта не покажет Уритиру. Впрочем, я мог бы показать его тебе. Возможно, твое зрение окажется лучше моего».
– Показать? – спросил Далинар вслух, заставив Сзета, свою вездесущую тень, встрепенуться и взглянуть на него. – Как?
«Ты можешь оседлать бурю вместе со мной, – сказал Буреотец. – Я иногда предоставлял эту привилегию другим».
– Оседлать бурю вместе с тобой? – повторил Далинар.
«Это похоже на видения, которые Честь велел мне даровать, только здесь и сейчас. Давай попробуем. Сам увидишь».
– Мартра! – окликнул Далинар письмоводительницу, которая была приставлена к нему сегодня. – Возможно, какое-то время я буду вести себя странно. Все в порядке, но если я буду не в себе, когда подойдет время следующей встречи, пожалуйста, заставь всех подождать.
– Гм… да, светлорд. – она прижала к груди блокнот и вытаращила глаза. – Может, принести вам стул?
– Хорошая идея.
Далинару не хотелось запираться в комнате. Ему нравился чистый воздух, даже если здесь было слишком душно. И еще ему хотелось быть под открытым небом.
Мартра ушла и вернулась со стулом, Далинар уселся лицом на восток. К Изначалью, к бурям – хотя вид ему преграждал большой каменный буревой вал.
– Буреотец, – сказал он. – Я…
Он стал бурей.
Далинар парил вдоль передней части буревой стены, словно обломок чего-то, подхваченный ветром. Нет… как порыв самого ветра, рожденный пришествием бури. Он видел – понимал – гораздо больше, чем когда летал с помощью ветробегунов.
Осознать происходящее во всей полноте было непросто. Он летел над холмистой местностью, где в лощинах пышно цвели растения. С высоты это выглядело как море коричневых островов, окруженных густой зеленью, – сочные заросли заполняли каждую низменность до краев. Далинар такое видел впервые, и растения были ему незнакомы, хотя их густота смутно напоминала Долину, где он встретился с Культивацией.
У него не было тела, но он повернулся и увидел волочащуюся следом длинную тень. Саму бурю.
«Когда ветробегун летел на моих ветрах, он метался туда-сюда, – сказал Буреотец, и его голос зазвучал отовсюду. – Ты просто мыслишь. Ты ворчишь из-за собраний, но на самом деле хорошо подходишь для того, чтобы действовать сообща».
– Я расту, – сказал Далинар. – Я меняюсь. Это свойство человеческой натуры – меняться. Первейшая заповедь нашей религии. Думаю, в возрасте Каладина я вел бы себя так же, как он.
«Мы приближаемся к горам. Скоро покажется Уритиру. Будь готов наблюдать».
Справа от Далинара начал расти горный хребет, и он понял, где находится, – буря летела через Триакс или Ту-Фалью, малоизвестные ему страны. Это еще не те горы, где расположен Уритиру. Поэтому он экспериментировал с движением, подлетая ближе к заросшим долинам.
Да… ландшафт был ему чужд, слишком уж зеленел подлесок. Так много травы, широких листьев и стеблей, все оплетено лозами и кишит спренами жизни. Лозы были сетью, связывающей все это вместе для надежной защиты от бурь.
Он увидел любопытных животных с длинными щупальцами вместо рук и кожей вместо хитина. Податливые, они легко протискивались сквозь дыры в подлеске и находили тесные карманы, в которых можно было спрятаться, когда налетит буревая стена. Странно, что все так менялось не слишком далеко от Алеткара. Всего-то на расстоянии короткого путешествия по Таратскому морю.
Он попытался задержаться, чтобы осмотреть одно животное.
«Нет, – сказал Буреотец. – Вперед. Всегда вперед».
Далинар позволил себя увлечь и двинулся вперед, пересекая холмы, пока не достиг места, где подлесок был вырублен для постройки домов. Эти долины не были настолько узкими или глубокими, чтобы наводнение представляло для них опасность, но здания все равно стояли на сваях высотой в несколько футов. Они были оплетены той же сетью из лоз и в некотором роде сливались с зарослями, заимствуя их силу.
Когда-то эта деревня, вероятно, находилась в завидном месте – под защитой окружающих растений. Однако на лету он заметил множество сгоревших строений, а прочая часть деревни лежала в руинах.
Буря бурь. Народ Далинара приспособился к ней; большие города уже имели стены со всех сторон, а маленькие деревни могли полагаться на запасы сюзеренов, которые обязались помочь им пережить изменение климата. Но маленькие, изолированные деревушки вроде этой приняли на себя удар новой бури, и никто не мог им помочь. Сколько подобных мест на Рошаре балансировали на грани вымирания?
Далинар миновал деревню за несколько ударов сердца, но воспоминание осталось. За последние два года те города и поселки, которые не были разрушены внезапным уходом паршунов, пострадали от бурь и войн. Если они выиграют войну – когда они выиграют, – придется проделать большую работу по восстановлению мира.
Продолжая полет, он увидел еще кое-что обескураживающее: пару кочевников, попавших в ловушку на обратном пути домой. Оборванные люди жались друг к другу в неглубоком овраге. Они были в одежде из грубой ткани, похожей на маратские ковры, а их копья даже не были металлическими.
– Сжалься над ними, – сказал Далинар. – Умерь свою ярость, Буреотец.
«Это не ярость. Это моя суть».
– Тогда защити их, – сказал Далинар, и буревая стена ударила, погрузив бедолаг во тьму.
«Должен ли я защищать всех, кто рискнет войти в меня?»
– Да.
«Но ведь тогда я перестану быть бурей, перестану быть собой?»
– Ты можешь быть бурей, которой знакомо милосердие.
«Это противоречит определению и душе бури, – сказал Буреотец. – Я должен дуть. Я создаю эту землю. Я несу семена; я рождаю растения; я укрепляю ландшафт с помощью кремной грязи. Я даю свет. Без меня Рошар увядает».
– Я прошу тебя не бросить Рошар, а защитить этих людей. Прямо здесь. Прямо сейчас.
«Я… – пророкотал Буреотец. – Слишком поздно. Они не пережили буревую стену. Вскоре после того, как мы начали говорить, их раздавил большой валун».
Далинар выругался – и тотчас же неподалеку полыхнула трескучая молния.
– Как может существо, столь близкое к божественности, быть настолько лишенным чести?
«Я – буря. Я не могу…»
«Ты не просто буря! – взревел Далинар, и его голос сменился раскатами грома. – Ты способен делать выбор! Ты прячешься от этого и, поступая так, ведешь себя как трус!»
Буреотец не ответил. Далинар чувствовал его подавленное присутствие – спрен был как капризный ребенок, которого отругали за глупость. Хорошо. И Далинар, и Буреотец отличались от того, чем они были когда-то. Они должны меняться к лучшему. Мир требовал, чтобы они менялись к лучшему.
Далинар взмыл еще выше, больше не желая видеть подробности – на случай, если ему еще предстоит сделаться свидетелем бездумной жестокости Буреотца. Наконец они достигли заснеженных гор, и Далинар взмыл на самую вершину бури. В последнее время бури поднимались все выше и выше в небеса – то, чего люди обычно не замечали, но что было совершенно очевидно в Уритиру.
«Это естественно, – сказал Буреотец. – Цикл. Я буду подниматься все выше и выше, пока не окажусь над башней, а затем следующие несколько бурь опустятся. Великая буря делала это еще до того, как появился Уритиру».
Казалось, в этих словах прозвучала какая-то робость, нехарактерная для Буреотца. Возможно, Далинар напугал его.
Вскоре он увидел приближающуюся башню.
«Ты видишь ее? – сказал Буреотец. – В деталях?»
– Да, – сказал Далинар.
«Смотри внимательно. Мы пройдем быстро».
Словно порыв ветра, Далинар устремился к Уритиру. Казалось, с башней все в порядке. На Облачной дорожке никого не было – оно и понятно, с учетом того, что бури поднимались все выше.
– Мы можем войти внутрь? – спросил Далинар, когда они приблизились.
«Ты можешь, – сказал Буреотец. – Я не могу войти внутрь, так же как не могу наполнить сферы внутри. Когда кусок отколется, это уже не я. Нам нужно будет поскорее воссоединиться, иначе видение закончится».
Далинар выбрал самый низкий доступный балкон в восточных выступах башни, на четвертом ярусе, и опускался, пока не оказался прямо у цели. Когда буря миновала, он влетел через открытый балкон в тихий коридор.
Все закончилось слишком быстро. Далинар мчался по темному коридору, пока не нашел южный диагональный проход, где попытался добраться до первого этажа, – и тут его внезапно вытащило на другой балкон, и он не заметил никаких признаков жизни. Буревая стена прошла мимо, перевалила через горы и двинулась дальше, к Азиру и его телу.
– Нет, – сказал Далинар. – Нам нужно вернуться.
«Ты должен двигаться вперед. Инерция, Далинар».
– Инерция заставляла меня делать ужасные вещи, Буреотец. Инерция сама по себе не добродетель.
«Мы не можем сделать то, о чем ты просишь».
– Перестань оправдываться и хоть раз попытайся! – рявкнул Далинар, рождая вокруг себя молнии.
Он сопротивлялся побуждению двигаться вперед, и – хотя это заставило Буреотца застонать раскатами грома – переместился во внутренние части бури. В черный хаос за буревой стеной.
Он был ветром, дующим против ветра, человеком, плывущим против течения; он пробирался обратно к Уритиру. Буреотец ворчал, но Далинар не почувствовал, чтобы спрену было больно. Буреотец… удивился. Ему было искренне интересно, чего добьется Далинар.
Было трудно оставаться на месте, но он завис за пределами первого яруса, выискивая что-нибудь тревожное. Яростный ветер дергал его в разные стороны. Буреотец зарокотал, сверкнула молния.
Вон там! Далинар что-то почувствовал. Слабая Связь, как в те моменты, когда он учил чей-то язык. Его власть над потоками, его силы тянули сквозь ветер вокруг внешнего основания башни – пока он не нашел нечто удивительное. Одинокая фигура, почти невидимая в темноте, цеплялась за стену Уритиру на восьмом уровне.
Каладин Благословенный Бурей.
Далинар не понимал, что заставило ветробегуна так подставиться буре; так или иначе, юноша был снаружи. Крепко держался за выступ. Его одежда была изорвана, и кровь текла из многочисленных порезов.
– Кровь предков… – прошептал Далинар. – Буреотец, ты видишь его?
«Я… чувствую, – сказал спрен. – Через тебя. Он, кажется, ждет центра бури, где его сферы и буресвет возобновятся».
Далинар приблизился к молодому человеку; защищаясь, тот клонил голову к плечу. Он промок насквозь, и лохмотья, в которые превратилась его рубаха, то и дело прилипали к каменной стене.
– Каладин? – крикнул Далинар. – Каладин, что случилось?
Молодой человек не шевельнулся. Далинар успокоился, сопротивляясь яростным ветрам, и почерпнул силу из души бури.
– КАЛАДИН, – сказал он.
Каладин шевельнулся, поднял голову. Его кожа побелела, волосы слиплись и спутались, промокли от ливня.
Шквал… он выглядел как мертвец.
– ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? – потребовал Далинар-буря.
– Вторжение певцов, – прошептал Каладин ветру. – Навани в плену. Башня изолирована. Все остальные Сияющие без сознания.
– Я НАЙДУ ПОМОЩЬ.
– Силы Сияющих не действуют. Кроме моих. Может быть, силы узокователя тоже. Я сражаюсь. Я… пытаюсь.
– ЖИЗНЬ ПРЕЖДЕ СМЕРТИ.
– Жизнь… – прошептал Каладин. – Жизнь… прежде…
Глаза ветробегуна закрылись. Он обмяк, разжал хватку и свалился со стены без сознания.
– НЕТ.
Далинар собрал все ветра и с их помощью швырнул Каладина вверх и через выступ балкона на восьмом этаже. Это заставило его выложиться полностью, и наконец прилив подхватил Далинара, вытолкнул на передний план бури. Когда это случилось, он был изгнан из видения и оказался в Эмуле сидящим на своем стуле. Прибыл почетный караул из солдат и выстроился кольцом, заслоняя его от глаз любопытных. Хотя прошло уже много времени с тех пор, как Далинар в последний раз оказывался захвачен видением, он оценил этот жест.
Он встряхнулся и встал. Рядом Мартра продемонстрировала свой блокнот.
– Я записала все, что вы сказали и сделали! Как когда-то светлость Навани. Я правильно поступила?
– Спасибо, – сказал Далинар, просматривая ее записи.
Оказалось, он говорил вслух, как в одном из старых видений. Только Мартра не слышала тех мест, где он говорил как буря.
Один из стражников закашлялся, и Далинар заметил, что остальные поглядывают на него. Юноша тут же отвернулся, покраснев.
«Я читал», – подумал Далинар, возвращая блокнот. Он взглянул на небо, ожидая увидеть тучи – хотя в этом регионе до начала Великой бури оставалось еще несколько часов.
«Буреотец, – подумал он. – Башня захвачена. Наши худшие опасения подтвердились. Враг контролирует Уритиру». Буря свидетельница, это было больно признавать. Сначала Алеткар, потом башня? И Навани в плену?..
Теперь он знал, почему враг отказался от Таравангиана. Может быть, даже от всей армии здесь, в Эмуле. Они были принесены в жертву, чтобы отвлечь Черного Шипа.
– Ступай к Тешав, – сказал Далинар Мартре. – Пусть она соберет монархов и великих лордов. Мне нужно срочно созвать совещание. Отмени все, что я должен был сделать сегодня.
Молодая женщина громко ахнула, потрясенная важностью задания, и немедленно побежала выполнять приказ. Солдаты расступились по просьбе Далинара, и он снова посмотрел на небо.
«Буреотец, ты меня слышишь?»
«Ты причинил мне боль, Далинар. Ты делаешь это уже во второй раз. Ты давишь на нашу связь, заставляя меня поступать неправильно».
«Я заставляю тебя напрягаться, – возразил Далинар. – Это всегда больно. Ты слышал, что сказал мне Благословенный Бурей?»
«Да, – сказал спрен. – Но он ошибается. Твои силы не сработают в Уритиру. Похоже… они обратили защиту башни против нас. Если это правда, тебе нужно быть на порядки сильнее, опытнее, чем ты есть, чтобы открыть там перпендикулярность. Нужно быть достаточно сильным, чтобы одолеть Сородича».
«Мне нужно произнести еще несколько клятв, – сказал Далинар. – Нужно лучше понять, что я способен делать. Мое обучение идет слишком медленно. Мы должны найти способ ускорить его».
«Я не могу помочь. Честь мертв. Он был единственным, кто знал, на что ты способен. Он был единственным, кто мог обучить тебя».
Далинар раздраженно зарычал и начал расхаживать по площадке из необработанного камня перед своим домом в военном лагере.
«Каладин, Шаллан, Ясна, Крадунья… все они обрели свои силы естественным образом, – сказал Далинар. – Но вот я здесь, спустя много месяцев после возникновения наших уз, и я едва продвинулся».
«Ты чем-то отличаешься от них, – ответил Буреотец. – Ты нечто большее, более опасное. Но и сложное. Никогда еще не было такого, как ты».
Далекий гром. Все ближе.
«Разве что…» – начал Буреотец.
Далинар поднял глаза, когда его осенила мысль. Вероятно, та же самая, что пришла на ум Буреотцу.
Существовал еще один узокователь.
Вскоре запыхавшийся Далинар прибыл к небольшому зданию в дальней северной части лагеря. Люди метались вокруг, готовясь к надвигающейся буре, но он не обращал на них внимания. Вместо этого он ворвался в маленькое здание, удивив женщину, ухаживающую за громилой, который сидел на полу, наклонившись вперед, и что-то бормотал себе под нос.
Женщина вскочила на ноги и потянулась к мечу на поясе. Она принадлежала к трудноразличимой расе – кожа темная, как у азирки; глаза большие, как у шинки. Эти двое были существами, затерянными во времени. Существами почти такими же древними, как сам Рошар. Вестники Шалаш и Таленелат.
Далинар проигнорировал угрожающую позу женщины и, шагнув вперед, схватил ее за плечи.
– Вас было десять. Десять Вестников. Все были Сияющими рыцарями.
– Нет, – возразила Шалаш. – Мы предшествовали Сияющим. Они подражали нам, но мы не были в их рядах. За исключением Нейла.
– Но один из вас был Узокователем. Иши, Вестник Удачи, Вестник Тайн, Связующий Богов.
– Создатель Клятвенного договора, – сказала Шалаш, вырываясь из хватки Далинара. – Да, да. У всех нас есть такие имена. Бесполезные имена. Вы должны перестать говорить о нас. Восхищаться нами. И прекратите нас рисовать!
– Он еще жив, – не унимался Далинар. – Он не скован клятвами. Он бы понял, чему я могу научиться.
– Не сомневаюсь, – проворчала Шалаш. – Если кто-либо, кроме меня, еще в здравом уме, то это он.
– Он тут рядом, – с восторгом проговорил Далинар. – В Тукаре. Не более чем в коротком полете к юго-востоку от этого самого города.
– Разве на пути нет армии? – сказала Шалаш. – Разве не оттеснение врага назад – принуждение к столкновению с войском Ишара – наша главная цель прямо сейчас?
– Именно этим и заняты Ясна и наша армия, – подтвердил Далинар. – Но у меня другая задача. Я должен найти способ поговорить с богом-жрецом, а затем убедить его помочь мне спасти Уритиру.
Назад: 70. Колодец
Дальше: 72. Одна среди врагов
