Когда Гриффин просыпается, спина разламывается от боли. На миг он сбит с толку. Слышит попискивание мониторов, голоса в коридоре, видит голубую занавеску, натянутую возле койки.

На голову обрушиваются воспоминания более чем годичной давности. О том, как он очнулся в больнице с тяжело пульсирующей головой, едва способный открыть заплывшие глаза. Обе руки в гипсе. Не мог даже пошевелиться, когда ему сказали, что Миа мертва.

Гриффин опять крепко зажмуривается. Вспоминает, как Джесс вышла из квартиры. А потом стук в дверь и стоящего за ней Нава. И что-то в этом докторе казалось странным с самого начала. Плечи его были ссутулены, руки дрожали, когда он поставил сумку на пол. Нав никак не мог встретиться с ним взглядом, но Гриффину было так плохо, тело так сильно болело, что ему было совершенно плевать.

— Ты достал таблетки? — спросил его Гриффин, тяжело падая обратно в кровать.

Нав кивнул.

— Но сначала тебе нужно кое-что другое. У тебя гораздо более тяжелая ломка, чем я ожидал.

Гриффин лишь согласно буркнул. Позволил врачу закатать себе рукав, наложить жгут на руку. Ощутил быстрое холодное прикосновение спиртовой салфетки, а потом жалящую боль от иглы, вонзившейся в вену.

И тут же облегчение. Благословенный всепоглощающий прилив эйфории, когда опиоидный наркотик ударил в кровеносную систему. Он почувствовал, что доктор наблюдает за ним, и, открыв глаза, удивился тому, что тот плачет, по-прежнему сжимая в руке шприц с торчащей из него иглой.

Нав помотал головой. «Прости!» — выдавил он, пятясь от Гриффина, а потом развернулся и бросился к двери.

Гриффин понял, что что-то не так. Он знал, как действуют наркотики — поимел их множество в своем организме за последний год, — но это казалось уж слишком. Попытался встать, но жутко кружилась голова и не держали ноги. Он понял, что должен найти телефон, позвонить кому-нибудь, но мир шатался перед глазами. Пол вдруг резко метнулся к лицу — он почувствовал удар, когда голова соприкоснулась с досками.

Шипман, подумал он. Как он мог быть настолько слеп, впустив Шарму в квартиру? Позволив ему накачать себя наркотиками, когда на свободе серийный убийца, копирующий убийц из прошлого?

Так и не сумев отлепить лицо от пола, Гриффин приподнял руку и трясущимся пальцем провел по слою пыли. Ухитрился вывести пять букв, прежде чем окончательно отключиться.

* * *

Первый раз он очнулся, содрогнувшись, еще в своей квартире. Неизвестные лица смотрели на него сверху вниз, глаз уловил поблескивание каких-то медицинских штуковин. Он прищурился, зрение медленно прояснялось. И тут же опять отключился.

В «Скорой» очнулся на чуть подольше. Спросил про Джесс.

— Это твоя подруга? — отозвался медик. — Мне очень жаль, старина, но ее арестовали.

Гриффин громко выругался и попытался сесть. Фельдшер мягко уложил его обратно.

— Все еще далеко не позади, старина. В тебе слоновья доза опиоидов. Вот накачаем тебя как следует налоксоном, вся эта дрянь выветрится, и опять будешь как новенький. А пока что не рыпайся.

Этот парень был прав. В сознании Гриффин продержался недолго.

* * *

И теперь вот он где. В руке иголка капельницы, трубки тянутся от нее вверх к прозрачному пакету на стойке. Под носом кислородная трубка, рядом попискивают мониторы. Гриффин смутно припоминает, как Кара приходила проведать его. Ее ободряющие слова, что все с ним будет в порядке, что она обязательно поймает того, кто с ним это сделал.

И тут вдруг вспоминает про Джесс. Арестована. Наверняка уже допрошена этой жалкой пародией на детектива, Тейлор…

— Черт! — кричит он. А потом опять тяжело опускается на подушку. — Черт! — бормочет еще раз, на сей раз тише. Но, по крайней мере, она в безопасности, думает Гриффин. Она с Карой. Все с ней будет хорошо.

По крайней мере, ничего ей сейчас не грозит.