Алиана нажала кнопку на пульверизаторе и глубоко вдохнула. Туман на вкус напоминал ваниль и попал в ее легкие, как мягкое теплое облако. Никотин и тетрагидроканнабинол смешивались с легким прикосновением чего-то более экзотического. Что-то, что смягчало сонливость от ТГК ярким гиперсознанием. Шторы в ее комнате были задернуты, но свет, проникающий через них, превращал пыль в радугу искр. Она пошевелила одной ногой, и шелковая простыня ласкала ее, словно тысяча крошечных любовников.

Тристан спал рядом с ней, его маленькая мускулистая попка прижималась к ее бедру. Он тихонько похрапывал, изредка вздрагивая и вздыхая. Алиана знала, что этот звук кажется ей очаровательным и приятным, потому что она была под кайфом и в посткоитальном состоянии. Как только его храп стал бы раздражать, Тристан просрочил бы свое гостеприимство.

По ее опыту, существовало два способа процветания в жестком, авторитарном режиме. Первый - тот, к которому стремилось большинство людей - быть тем, кем тебя хочет видеть власть. Марсу нужны были верные солдаты, и они производили их, словно печатали детали для станков. Она знала, потому что была достаточно взрослой, чтобы стать одной из них. Она видела, как ее соратники пытались задушить или изгнать из своих коллективных душ все, что не было в достаточной степени марсианским, и иногда им это удавалось.

Другим способом выживания было наслаждение секретами. Наслаждаться возможностью казаться одним, но быть другим. И быть хорошим в этом. Даже если это не касалось траха ее младших офицеров, это было своего рода сексуальным извращением. Острые ощущения от осознания того, что неверное слово или неожиданный промах могут привести к пуле в затылок, были для нее важнее самого секса.

Вседозволенное, открытое общество, где она могла бы делать все то же самое, не боясь последствий, свело бы ее с ума. Ей с самого начала нравилось участвовать в лаконском эксперименте, потому что видение Дуарте - сначала как капитального преступления против Марса, а затем как постоянного двигателя опасности - удовлетворяло ее извращения. Она не чувствовала стыда по этому поводу. Она знала, кто она.

"Проснись", - сказала она, вдавливая пальцы в спину молодого человека.

"Сплю", - пробормотал Тристан.

"Я знаю. Теперь проснись". Она снова ткнула его пальцем. Она занималась боксом и борьбой по десять часов в неделю. Когда она разжала пальцы, они были как железные прутья.

"Черт побери", - сказал Тристан и перевернулся на спину. Он одарил ее сонной ухмылкой. Его взъерошенные светлые волосы и чисто выбритое лицо с глубокими ямочками делали его похожим на херувима с классической картины. Один из путти Рафаэля.

Алиана сделала еще один глоток из пульверизатора и протянула ему. Он покачал головой. "Зачем ты меня разбудила?"

Алиана роскошно растянулась под мягкими простынями, ее длинная фигура едва помещалась на огромной кровати. "Я под кайфом. Я хочу трахаться".

Тристан с преувеличенным вздохом перевернулся на спину. "Элли, у меня почти не осталось жидкости в организме".

"Тогда сходи за стаканом воды, прими таблетку соли и возвращай свою задницу в мою постель".

"Есть, есть, полковник", - сказал Тристан, смеясь.

Смех закончился резким охом, когда она перевернулась на него и упала на его живот, прижав его бедра к кровати своими лодыжками и ступнями и захватив его запястья своими руками. Он удивленно посмотрел на нее, затем, решив, что это сексуальная игра, начал бороться. Его руки и грудь были хорошо сформированы, но мягкие, скорее как у здорового подростка, чем у мужчины двадцати лет. Ее руки были тонкими и бугристыми, мышцы бегуна на длинные дистанции, сожженные дотла в результате постоянного использования, и крепкие, как стальные пружины. Когда он попытался пошевелиться, она легко толкнула его обратно, сжимая руки до тех пор, пока его запястья не выскочили, и он не завизжал.

"Элли, ты...", - начал он, но она снова сжала руки, и он замолчал. Она была зла, и он это видел. Ей нравилось, что она злится. Ей нравилось, что он это видит.

"В этой комнате я - Алиана. Ты - Тристан", - сказала она медленно, стараясь, чтобы наркотики не мешали ей говорить. "За этой дверью ты - капрал Ривз, а я - полковник Танака. Эти вещи никогда нельзя путать".

"Я знаю", - сказал Тристан. "Я просто пошутил".

"Никаких шуток. Никаких шуток. Никаких промахов. Если ты допустишь ошибку, если ты забудешь о строгой дисциплине, которая позволяет этому существовать, я, как минимум, буду уволен с позором".

"Я бы никогда..."

"А тебе", - продолжала Алиана, как будто он не говорил, - "не понравится та версия меня, которая придет к тебе тогда".

Она смотрела на него сверху вниз, ожидая, пока его внезапный страх перерастет в понимание. Затем она отпустила его запястья и слезла с него, улегшись на свою сторону кровати.

"Принеси мне тоже воды, ладно?" - сказала она.

Тристан не ответил, просто встал и вышел из комнаты. Алиана смотрела ему вслед, наслаждаясь тем, как он сжимает бедра и задницу при ходьбе, как нежно вибрирует его спина и плечи. Он был очень, очень красив. Когда то, что у них было, неизбежно закончится, она будет скучать по нему. Но это не меняло того факта, что все закончится. Они всегда заканчивались раньше. В этом была часть радости.

Через несколько минут Тристан вернулся с двумя стаканами воды. Он остановился у изножья кровати с неуверенным видом. Алиана похлопала по простыне рядом с собой.

"Прости, если я причинила тебе боль", - сказала она.

"Все в порядке", - ответил он, затем протянул ей стакан и сел рядом. "Прости, что я оступился. Все еще хочешь трахаться?"

"Через минуту", - сказала она. Некоторое время они оба глотали воду.

"Мы еще увидимся?" - спросил он в конце концов. Алиана почувствовала, что ее радует надежда в его голосе.

"На этот раз я должна быть в Лаконии некоторое время", - ответила она. "И я действительно хочу увидеть тебя снова. Мы просто должны быть осторожны".

"Я понимаю", - сказал он. И она знала, что понимает. Ей нравилось, когда ее игрушки были гораздо моложе и гораздо ниже рангом. Так все было проще. Но она не тратила свое время на глупых мужчин.

Жажда прошла, тепло в легких распространялось вниз по животу очень приятным образом. Она потянулась и положила руку на бедро Тристана. "Я думаю, мы должны..."

КПК на тумбочке зазвонил. Она перевела его в режим "не беспокоить", что означало, что устройство считало входящий звонок достаточно важным, чтобы игнорировать его. Он был у нее уже давно, и она хорошо его натренировала, так что, вероятно, он был прав. Она подняла трубку, чтобы проверить запрос на соединение. Звонок шел из Стейт Билдинг. Она приняла соединение без визуального контакта. "Полковник Танака слушает". Тристан соскользнул с кровати и потянулся за брюками.

"Добрый день, полковник. Это лейтенант Санчес из отдела планирования и логистики. У вас дебрифинг в Стейт Билдинг через два часа".

"Впервые слышу об этом", - сказала она, потянувшись к приставному столику и своим лекарствам от трезвости. "Вы можете сказать мне повестку дня?"

"Мне жаль, полковник. У меня нет к ней доступа. Вас добавил в список участников адмирал Милан".

Вечеринка была окончена.

Когда она дошла до Стейт Билдинг, шел мелкий дождь. Мелкие капли делали мостовую темной и блестящей одновременно. Невысокая гора на краю территории выглядела как что-то со старинной гравюры укиё-э. Ёситоси или Хиросигэ. Атташе из Директората по науке ждал ее с чашкой кофе и зонтиком. Она отмахнулась от них.

Танака хорошо знала дорогу к зданию Госстроя. Большинство ее заданий было на местах, но она завела достаточно друзей и профессиональных связей в высших эшелонах власти, поэтому, когда она была на Лаконии, она часто бывала здесь. Она не возвращалась сюда со времени осады Лаконии, разрушения строительной платформы и, возможно, похищения, возможно, автоэмансипации Терезы Дуарте. В здании не произошло никаких физических изменений. Залитый бетон был таким же прочным, как всегда, срезанные цветы в вазах - такими же свежими. Охранники в отутюженных мундирах были так же неподвижны и спокойны. И все вокруг казалось хрупким.

Атташе провел ее в кабинет, в котором она уже бывала. Желтые стены из отечественного дерева с синей печатью Лаконии и два строгих дивана. Адмирал Милан - исполняющий обязанности главнокомандующего, пока верховный консул был в уединении, а адмирал Трехо находился в системе Сол, - сидел за широким столом. Это был широкий человек с тяжелым лицом и солено-персиковыми волосами, гладко выбритыми. Это был старый моряк с Марса, нетерпеливый к ерунде и вспыльчивый, как барсук. Танаке он очень нравился.

У одного из диванов стоял лейтенант со знаками различия сигнальной разведки на стандартной лаконской синей военно-морской форме. Рядом с ним сидел доктор Очида из Научного директората, положив руки на колени и сцепив пальцы. Тишина была неловкой, как будто ее прервали.

Адмирал Милан заговорил первым. "Мы тут немного задерживаемся, полковник. Присаживайтесь. Мы скоро закончим".

"Да, сэр", - сказал Танака и занял другой диван. Адмирал Милан посмотрел на стоящего лейтенанта - Россифа, судя по бейджику, - и кончиком пальца нарисовал в воздухе круг. Приступайте.

"Система Гедара. Население чуть меньше двухсот тысяч. Высокая концентрация расщепляющихся веществ в верхней части коры, поэтому последние несколько лет они пытаются наладить добычу полезных ископаемых в глубине коры. Сельское хозяйство существует, но до самообеспечения еще десятилетие".

"А вторжение?" спросил адмирал Милан.

"Двадцать три минуты, одиннадцать секунд", - ответил Россиф. "Полная потеря сознания. Несколько случайных смертей, несколько повреждений инфраструктуры. В основном, люди разбивают транспортные средства или падают с вещей. И записи показывают, что всего за несколько секунд до вторжения два незапланированных тяжелых грузовых корабля прошли через кольцо и ушли на голландца."

Доктор Очида прочистил горло. "На этот раз было что-то странное".

"Что-то более странное, чем отключение мозга у всех на двадцать минут?" спросил адмирал Милан.

"Да, адмирал", - ответил Очида. "Обзор приборов, установленных во время события, показывает, что потеря времени была и другого рода".

"Объясните."

"Краткая версия", - сказал Очида, - "свет шел быстрее".

Адмирал Милан почесал шею. "Слово "объяснить" изменило значение, а мне никто не сказал?" Танака подавил улыбку.

"Проще говоря, скорость света - это функция основных свойств Вселенной. Назовите это ... самой быстрой причинностью, которая может распространяться в вакууме", - сказал Отида. "В течение двадцати с небольшим минут в системе Гедары природа пространства-времени изменилась таким образом, что изменилась скорость света. Она стала быстрее. Задержка света от кораблей в кольце Гедары до планеты в то время составляла чуть меньше сорока минут. Журналы событий показывают, что во время вторжения она уменьшилась почти на четыре тысячи наносекунд".

"Четыре тысячи наносекунд", - сказал Милан.

"Природа пространства-времени изменилась в этой системе на двадцать минут", - произнес Очида, а затем стал ждать реакции, которой не последовало. Он выглядел подавленным.

"Что ж", - сказал Милан. "Мне определенно придется подумать об этом. Спасибо за брифинг, лейтенант. Доктор. Вы оба свободны. Вы остаетесь, полковник".

"Да, сэр", - ответил Танака.

Как только комната опустела, Милан откинулся на спинку кресла. "Выпить? У меня есть вода, кофе, бурбон и какой-то травяной чай, который пьют оба моих мужа, на вкус как скошенная трава".

"Я на действительной службе?"

"Я не думаю, что вам нужно беспокоиться о нарушении протокола, если вы это имеете в виду".

"Тогда бурбон звучит отлично, сэр", - ответил Танака. Адмирал Милан минуту возился за своим столом, затем вернулся с граненым хрустальным стаканом, в котором на два пальца плескалась дымчато-коричневая жидкость.

"За ваше здоровье", - сказал Танака и сделал глоток.

"Итак", - сказал Милан и сел с бессознательным ворчанием старика с больными суставами. "Что, по-твоему, означает это дерьмо со скоростью света?"

"Ни малейшего понятия, сэр. Я стрелок, а не яйцеголовый".

"Вот почему ты мне всегда нравился", - сказал он, затем откинулся в кресле, сцепив пальцы. На этот раз молчание было другим, и она не была уверена, что оно означает. "Итак, между нами двумя - один старый моряк другому - есть ли что-нибудь, что вы хотите мне сказать?"

Она почувствовала, как адреналин ворвался в ее кровь. Но она не подала виду. Она была слишком опытна в обмане для этого. "Я не знаю, что вы имеете в виду".

Он наклонил голову и вздохнул. "Я тоже не понимаю. Я нахожу все это чертовски загадочным. И я уже не так хорошо умею подавлять свое любопытство, как в молодости".

"Все еще искренне не понимаю, о чем мы говорим. Кто-то должен был сказать мне, почему ты хочешь, чтобы я был здесь?"

"Это не я тебя хотел. Трехо сделал запрос, и он попросил меня сделать небольшую бумажную работу от твоего имени". Он достал физическую папку из красной бумаги с серебряным шнурком, закрывающим ее, и протянул ей. Она казалась такой неуместной, словно ей вручили каменную скрижаль. Она выпила остатки своего бурбона одним залпом, прежде чем взять его. Он оказался легче, чем она ожидала, и шнурок легко развязался. Внутри лежал один лист трехслойного пергамента безопасности, контуры проверки документов были четкими, как кружево. На нем была ее фотография, ее биометрический профиль, имя, звание и идентификационные номера. И короткий отрывок о предоставлении ей статуса Омега от Лаконского разведывательного управления по личной просьбе канцелярии Верховного консула.

 

Если бы это была отрубленная голова, она не была бы более удивлена.

"Это...", - начала она.

"Это не шутка. Адмирал Трехо распорядился передать вам ключи от королевства. Полномочия на любую миссию. Доступ к любой информации, независимо от степени секретности. Иммунитет от порицания или судебного преследования на все время вашего пребывания на корабле. Довольно мило. Вы действительно хотите сказать, что не знаете, о чем идет речь?"

"Я полагаю, есть миссия?"

"Возможно, но мне не дано знать, в чем она заключается. Ты просто оставайся на своем месте. Я сам могу выйти".

Когда адмирал Милан закрыл за собой дверь, офисная система вывела сообщение на настенный экран. Через мгновение появился адмирал Трехо. Она знала его так долго, как не знала никого из живущих. Его глаза были все того же жуткого зеленого цвета, но теперь под ними были темные мешки. Его волосы поредели, а кожа приобрела нездоровый восковой блеск. Он выглядел затравленным.

"Полковник Танака", - сказал он. "Я обращаюсь к вам с крайне важной для империи миссией. В настоящее время я отдыхаю от тяжелого ожога в системе Сол, и если бы это могло подождать до моего прибытия на Лаконию, я бы проинформировал вас лично. Но это невозможно, так что придется обойтись этим".

Она уставилась в свой бокал с бурбоном. Он был пуст, и бутылка стояла в метре от него, но внезапно ей больше не захотелось ее пить. Она почувствовала, что ее внимание обострилось.

"Я уверена, что вам, как и всем в империи, интересно, чем именно занимался верховный консул в уединении. Как он возглавлял борьбу с силами, угрожающими нам изнутри ворот. Я знаю, что были некоторые предположения, что он был как-то ранен или недееспособен. Поэтому, честно говоря, я хочу, чтобы вы знали, что когда я улетел в систему Сол, верховный консул был слюнявым, лишенным мозгов идиотом, который не мог ни прокормить себя, ни подтереть собственную задницу. Он был таким с момента нападения, уничтожившего "Тайфун" и станцию Медина".

Танака сделала глубокий вдох и выпустила его сквозь зубы.

"Доктор Кортазар значительно изменил биологию верховного консула, используя модифицированные технологии протомолекул. В результате этого верховный консул стал обладать определенными... способностями, которые не были полностью задокументированы или изучены до смерти доктора Кортазара. И на самом деле, Дуарте убил его. Махнул рукой и размазал этого сумасшедшего ублюдка по половине комнаты. Я никогда не видел ничего подобного. Сейчас единственные люди, которые знают об этом, это ты, я, доктор Окойе из научного управления и Тереза Дуарте, которая сбежала со штурмовыми силами подполья после того, как они обчистили наши часы. То есть, практически весь гребаный враг.

"Учитывая это, вы поймете, как я был озадачен, когда верховный консул появился передо мной восемьдесят... восемьдесят пять часов назад в моем офисе в системе Сол. Он не зарегистрировался на сенсорах. Он не взаимодействовал ни с одним физическим объектом и не оставил никаких свидетельств своего присутствия, которые мог бы проверить сторонний наблюдатель. Но он был здесь. И прежде чем вы слишком обрадуетесь теории о том, что у Антона-Трехо случился психический срыв, есть некоторые внешние доказательства. Только не здесь, в Соле.

"Вскоре после того, как я пережил то, что пережил, Дуарте исчез из Стейт Билдинг. Не выскочил из реальности, а исчез. Он надел брюки и свежую рубашку, выпил чашку чая и вежливо поговорил со своим камердинером, а затем ушел с территории. С тех пор все наши планетарные датчики прочесывают местность. Никто его не видел.

"У нас более тысячи систем колоний, которые задаются вопросом, осталось ли что-нибудь от правительства. У нас есть внепространственные враги, которые экспериментируют, пытаясь найти способы уничтожить нас оптом. И я убежден, что ответ на обе эти проблемы - Уинстон Дуарте, или во что бы он там ни превратился. Я знаю тебя уже давно и доверяю тебе. Твоя миссия - найти его и вернуть. Вы слышали о карт-бланше, но я обещаю, что вы никогда не видели такого пустого чека. Меня не волнует, сколько вы потратите - ни денег, ни оборудования, ни жизней - лишь бы вы вернули Уинстона Дуарте, куда бы он ни отправился. Если он не хочет идти, убедите его по-хорошему, если сможете, но это закончится только тогда, когда он будет под нашей опекой".

"Удачной охоты, полковник."

Сообщение закончилось. Танака откинулась на спинку дивана, раскинув руки в стороны, как птица, расправляющая крылья. Ее разум уже тикал. Странность происходящего, шокирующие откровения, угроза, которую оно представляло. Все это было в ней. Она чувствовала их. Но было и спокойствие от работы, которую нужно было сделать, и удовольствие, более глубокое, чем она могла предположить, от власти, которую ей только что дали.

Дверь тихо открылась, и вошел адмирал Милан.

"Все в порядке?" - спросил он.

Танака рассмеялась. "Даже близко нет".