За пару дней до трагической даты набрал Машерова с напоминанием о пожаре в гостинице «Россия». Мол, вы не забыли мою запись по поводу 25 февраля и гостиницы «Россия»? Соединяли несколько минут, но в итоге все же удалось пообщаться с главой Белоруссии. Оказалось, тот все прекрасно помнил, и так же в завуалированной форме ответил, что его московский товарищ позаботится о том, чтобы никаких неприятных сюрпризов не произошло. Заодно спросил, как у меня продвигаются дела в творческом плане. Рассказал Петру Мироновичу о звонке директора «Ленфильма». Тот вспомнил про свое обещание экранизировать «Знак беды» и пообещал сегодня же перезвонить уже директору «Беларусьфильма».

Созвонившись с Чарским, из его восторженных объяснений узнал, что у Инги в первых числах марта грядут два сольных концерта в Ленинграде, в Большом Концертном Зале «Октябрьский», вмещающем около четырех тысяч зрителей, причем почти все билеты уже проданы. А песню «Две звезды» она будет исполнять дуэтом с популярным ленинградским исполнителем Михаилом Боярским, для чего специально ездила репетировать в город на Неве.

Вспомнилось, как мы с Валей ездили регистрировать песню в ВААП, а после ее помурыжили на худсовете, придравшись к строчке «В небесном храме звезд венчание…» Только после задействования Чарским своих связей текст со второго раза прошел экзамен, и песня была допущена к исполнению.

– А что, дуэт с Боярским будет выглядеть красиво, неплохой выбор, – похвалил я Ингу в лице Анатолия Авдеевича. – А мне вот тоже в Ленинград скоро ехать, и тоже где-то в начале марта.

– По делам?

– Да вот сценарий написал по своей книге «Крейсера», на «Ленфильме» снимать собираются. Режиссером вроде бы Алексей Герман. Надо будет и сценарий отдать, и познакомиться со съемочной группой. Разбить, так сказать, наудачу тарелку о штатив.

– Герман, это который снял «Двадцать дней без войны»? Хороший режиссер, такой ерунду не снимет. Так как насчет поездки, Сергей Андреевич? Может, тогда уж и подгадаете к концертам? Они у нас 4 и 5 марта, в пятницу и субботу.

– Серьезно?! Так и у нас первый сбор 4-го числа.

– Тут уж сам бог велел нам ехать вместе. Я на машине сам Ингу везу в Ленинград, могу и вас захватить. Или вы поездом предпочитаете?

– В принципе могу составить компанию. Инга сзади сядет? Ну тогда я могу и спереди. Вы с утра выезжаете?

– В четверг вечером, утром будем на месте. Так как, согласны?

– Ладно, уболтали вы меня, придется соглашаться, – хмыкнул я в трубку, и Чарский на том конце провода довольно булькнул, что, вероятно, выражало удовлетворение.

Даты 25 февраля я ждал с особым нетерпением, даже с утра отправился к гостинице и, припарковавшись напротив, до самого вечера наблюдал за зданием, не появится ли где-нибудь огонь или дым. То и дело приходилось прогревать машину, включая двигатель на холостом ходу. К счастью, никаких ЧП не произошло, и я с легким сердцем отправился домой.

А вечером 3 марта я удобно устроился на переднем сиденье «Мерседеса», который направлялся в Ленинград. Умеют же проклятые капиталисты делать комфортные машины! Почему наш автопром делает такое убожество, за которым все равно выстраиваются многолетние очереди?

За рулем примостился Чарский, его дочь с парой зачехленных концертных платьев, которые она наотрез отказалась класть в багажник, уселась сзади. Зато в багажное отделение лимузина проследовали три коробки с туфлями, в которых Инга собиралась выходить на сцену БКЗ «Октябрьский». Рядом с Ингой уселся Лева Шмель, о существовании которого я успел даже подзабыть. Сейчас он исполнял обязанности телохранителя, был прилично одет, побрит и пострижен. Хотя и в день нашего знакомства он не смотрелся забулдыгой, но в данный момент выглядел почти как джентльмен из высшего общества. Спрашивать, почему не взяли еще и Митю, я не стал. Значит, Чарский посчитал, что и одного Левы хватит.

На рассвете мы въехали в город-герой Ленинград. Гляди-ка, на каждой афишной тумбе ярко пестрел баннер с анонсом концертов Инги Чарской. Оказалось, Анатолий Авдеевич заранее позаботился об этом, договорившись за неплохое вознаграждение с администратором Дворца спорта о рекламе. А еще предусмотрительный антиквар до утра воскресенья заранее забронировал три люксовых номера в гостинице «Советская», и еще один попроще для Левы, при этом наотрез отказавшись брать с меня деньги. Ну да я не очень-то и настаивал.

Бросив вещи в гостинице, я к 10 часам поехал на «Ленфильм», где меня по договоренности ждали сам директор киностудии, Алексей Герман и еще несколько участников съемочной группы, имена которых пока почему-то держались в секрете. Полную информацию я узнал уже на месте, когда отдал несколько экземпляров сценария Герману. Кресло главного оператора застолбили за Константином Григорьевичем Арутюновым, снявшим когда-то фильм «Баллада о Беринге и его друзьях». Музыку к ленте должен был сочинять ленинградский композитор Вениамин Ефимович Баснер, отнюдь не новичок в кинематографе. Мужик показался мне серьезным, крепко, совсем не по-композиторски, пожал руку, изучающе глядя на меня из-под кустистых бровей.

Дошла очередь знакомиться и с актерами. Выяснилось, что приглашенные на главные роли согласились играть, даже еще не прочитав сценарий. Кто-то читал книгу, а кто-то доверился таланту режиссера. Роль главного героя Панафидина досталась Сергею Шакурову. Будущий Брежнев российского кино по примеру Баснера крепко стиснул мою ладонь в своей пригоршне, и пробуравил внимательным взглядом. Но затем широко и открыто улыбнулся, тут же превратившись в на редкость обаятельного человека, чем-то напомнив своего героя из «Свой среди чужих…» Кстати, сходство с кавалеристом Забелиным дополняли усы, которые сейчас носил Шакуров.

А вот его соперника, трусливого карьериста Житецкого предстояло сыграть Олегу Далю. По сюжету книги, в финале на дуэли Житецкий убивает Панафидина, и тут, мне казалось, как раз не Шакуров, а Даль подошел бы на столь трагическую роль, в реальности всю недолгую жизнь страдавший от одиночества и непонимания, и заливавший свои страдания горькой. Вот и в этот раз Даль, появившийся с небольшим опозданием, судя по отнюдь не презентабельному виду, накануне вечером пил явно не чай с сушками.

– Олег, я надеюсь, ты во время съемок будешь держать себя в руках? – хмуро спросил у него Герман.

– Алексей Юрьевич, – прижал руки к груди Даль, – можете на меня рассчитывать, не подведу.

Что же касается кокетки Парчевской, в которую были влюблены Панафидин и Житецкий, то ее играла Анастасия Вертинская. Сегодня она была занята в спектакле театра «Современник», но в понедельник обещала быть как штык.

– А японцев где возьмете? – спросил я Германа.

– Да что там выдумывать, задействуем студентов с характерным разрезом глаз. Их в Питере немало бродит. Для крупных планов сойдет. А на общих там и лиц-то не видно будет. Правда, на роль какого-нибудь японского адмирала нужно будет найти человека постарше. Ничего страшного, в актерской базе «Ленфильма» должны быть такие экземпляры.

Должность консультанта фильма с подачи командующего ВМФ доверили потомственному моряку, контр-адмиралу в отставке Зубову, увлекавшемуся историей росийско-японского противостояния на море в начале 20 века. Интерес проявился с юности, еще когда он проходил практику на кораблях Амурской флотилии. Борис Николаевич оказался улыбчивым и крайне позитивным человеком, с энтузиазмом взявшись за порученное ему дело, и уже притащившему с собой чертежи русских и японских кораблей.

– Под это дело нам отдают списанные корабли Балтийского флота, – заявил довольный Зубов. – Будем убирать старые настройки, ставить новые, в общем, маскировать их под крейсера и эсминцы начала века. И самое главное – нам обещали выделить для съемок легендарную «Аврору»! Естественно, с гарантией, что мы вернем судно в целости и сохранности.

Это сообщение было встречно одобрительным гулом. После чего Герман сказал, что сначала сам прочитает сценарий, а затем, если его все устроит, раздаст по экземпляру рукописи актерам.

С киностудии я вернулся в гостиницу. Чарских не было, как мне объяснила девушка на ресепшн, они уехали в Дворец спорта. Не иначе настраивать звук, чекиниться, как говорили в будущем. Хм, «говорили в будущем». Фраза, сама себе противоречащая. Но так ведь и есть, я же уникум, единственный в мире человек, сумевший провалиться в прошлое. А может быть, и не единственный. Не исключено, что еще кто-то так же вывалился по моему примеру в это время из 21 века. Или вообще из какого-нибудь 25-го века в эпоху Юрского периода. Но тут уж мы вряд ли узнаем о судьбе путешественника, которого по идее должны сожрать гигантские рептилии в течение первого часа.

Я неторопясь пообедал в ресторане «Советской», подивившись вполне приемлемым ценам, после чего отправился отдыхать в номер, предварительно приняв душ. Прилег на удобную постель и не заметил, как провалился в сон. Все ж таки сказалась ночная поездка в автомобиле, где мне удавалось вздремнуть только периодически.

Разбудил меня стук в дверь. На пороге стоял улыбающийся Чарский, от которого я узнал, что мы выезжаем на концертную площадку через тридцать минут.

– По слухам, сегодня шоу Инги посетит сам Григорий Васильевич Романов, – доверительно сообщил Анатолий Авдеевич. – Фффух, не хотелось бы ударить в грязь лицом.

Да уж, все-таки в это время артисты еще выступают вживую, без всяких фонограмм, которые должны заполонить нашу эстраду годы спустя. А получают не в пример меньше.

Вместительный зал медленно заполнялся гомонящей толпой. Все же завораживающее это зрелище. Нечто подобное я испытывал, когда еще в конце 2012 года на «Дизель-Арене» побывал на концерте группы «ДДТ». Правда, последние альбомы Шевчука не слишком радовали, но посмотреть лишний раз на живую легенду отечественного рока все равно было приятно.

Романов с супругой и с молодой парой – одна из дочерей Григория Васильевича и ее муж, как шепнул мне Чарский – появились в VIP-ложе минут за пять до начала, которое, впрочем, по традиции немного задержали. Я до последнего находился с Чарскими за кулисами, хотя у меня было место в третьем ряду почти по самому центру. Инга немного волновалась, но подоспевший Боярский ее успокоил и даже рассмешил, рассказав пошловатый анекдот. Дуэтом «Две звезды» они должны были петь ближе к финалу концерта, а пока популярный ленинградский актер и певец разгуливал по закулисью «Октябрьского», то и дело отвечая на приветствия хороших знакомых, малознакомых, а то и вовсе незнакомых людей. Кстати, меня тоже периодически кто-то узнавал, и это было, честно говоря, приятно.

Лева Шмель молчаливой тенью следовал за Ингой, казалось, что и на сцену он отправится следом за своей подопечной. Свое место в зале я занял буквально за минуту до того, как в зале начал гаснуть свет. Затем зазвучали первые аккорды песни «Таю», и под овации поклонников в перекрестии софитов на сцене появилась обтянутая в сверкающее платье в пол с боковым разрезом до самой ягодицы Инга Чарская.

Ужель та самая Инга… Это была настоящая поп-дива, мало того, что сама по себе длинноногая красавица с пышной копной темных, вьющихся волос, так еще и подача какая! Папочка расстарался, ничего не скажешь.

Ух ты, а зал-то хором подпевает. Кошусь налево, где в ложе для особо статусных гостей на втором ярусе сидят Романовы. Анна Степановна – так кажется зовут супругу хозяина Ленинграда – на пару с дочерью тоже поддались всеобщему порыву, хлопают и подпевают. А сам Романов с зятем сидят с невозмутимыми лицами, изредка перебрасываясь какими-то фразами.

Репертуар Инги наполовину состоял из моих песен, остальную половину добавили произведения других композиторов и поэтов-песенников. Поскольку ведущего не было, то названия композиций и авторов не объявляли, и к тому же добрую часть из спетого в этот вечер я услышал впервые. Интересно, Чарский и другим так же платит? Что ж это у него за бизнес такой, позволяющий столь значительные расходы?! Неужто на антиквариате так можно подняться?

В середине концерта Инга представила своих музыкантов, после чего под их сольное выступление на пару минут исчезла за кулисами, чтобы переодеться теперь уже в более короткое и расклешенное красно-черное платье с нехилым декольте. Непроизвольно я снова покосился на сидящих в VIP-ложе. А вроде бы у Романова глазки заблестели, непохоже, чтобы он сильно переживал по поводу выпирающих из декольте полукружий. То есть, понятно, переживал, но с положительным оттенком.

Появление на сцене Боярского еще больше взбудоражило публику, а официальная премьера песни «Две звезды» и вовсе взорвала зал. Одним словом, шоу прошло на высшем уровне. Ингу дважды вызывали на бис, ее буквально завалили цветами, а вопящие девчушки рвались к сцене с плюшевыми игрушками, невзирая на милицейский кордон. Как это напоминало концерт какого-нибудь Юры Шатунова в приснопамятные годы Перестройки.

Наконец все завершилось, зрители понемногу начали расходиться, и я поспешил за кулисы. Инга отдыхала в гримерке, куда все еще сносили цветы со сцены.

– Поздравляю, ты сделала Ленинград! – чмокнул я девушку в щеку.

– Это вам спасибо, Сергей Андреевич, если бы не ваши песни…

– Инга, – заскочил в гримерку раскрасневшийся Анатолий Авдеевич, – приготовься, сам Романов с женой сюда идут.

– Чего им нужно?

– Надеюсь, не ругаться будут, а хвалить.

Чарский не ошибся, всесильный хозяин города на Неве зашел выразить свое восхищение, приложившись губами к тыльной стороне ладони певицы, несмотря на то, что его супруга такое выражение чувств восприняла удивленным поднятием бровей. Наверное, самой ей редко кто целовал руки, несмотря на статус жены Романова.

Меня Григорий Васильевич, конечно же, узнал, о чем свидетельствовала приподнятая левая бровь. Впрочем, Чарский понял это по-своему, видимо, подумал, что Романов удивлен присутствием в гримерке посторонних, и тут же меня представил как автора лучших песен Инги.

– Мы с женой приятно удивлены, не думали, что у такой молодой певицы столь интересный репертуар, – сказал Романов, поворачиваясь к Чарской. – Да и исполнение на уровне.

– Спасибо, – скромно потупила глазки девушка, нагнав на щеки легкий румянец.

– А у вас ведь еще и завтра выступление? Уверен, снова будет полный зал. Переполошили вы наш город.

– Ну у вас в Ленинграде тоже хороших исполнителей хватает, – встрял Чарский. – Тот же Миша Боярский, или Людмила Сенчина.

При упоминании о Сенчиной первый секретарь чуть не поперхнулся, а его жена поджала губы. Блин, Анатолий Авдеевич не знает что ли о якобы связи Романова с певицей? А кстати, в этом же году должны упечь за решетку популярного баритона Сергея Захарова, вроде бы как раз из-за того, что Романов приревновал Сенчину к певцу. Ладно, не мое это дело, сейчас раскланяемся – и с гостиницу. Ужин, душ, и на боковую.

Подгоняемый супругой, Григорий Васильевич не стал затягивать сцену прощания, вскоре покинув гримерку.

А меня в коридоре перехватил Боярский, предложивший сотрудничество на песенной ниве.

– Трудно найти хорошую песню, чтобы подходила к моей манере исполнения, – пожаловался он.

– Отчего же не помочь талантливому артисту, – великодушно заметил я, надуваясь от чувства собственной значимости. – Вы когда, Михаил, планируете в Москву приехать?

– Через пару недель у меня запись на телевидении для «Утренней почты».

– Отлично, вот мой номер телефона, по приезду сразу звоните, парочку вещей, надеюсь, я успею к тому времени написать.

Что я помнил из репертуара Боярского? Песни из телефильма про мушкетеров отпадали, пусть они в кино и останутся. А, например, «Городские цветы» и «Зеленоглазое такси» Михаил еще не спел, так же как и «Спасибо, родная!». Хотя, если честно, из первой песни я помнил только припев, вторую почти всю, а из третьей – первый куплет и припев. Зато с мелодией проблем не было, и это главное, а уж недостающие строки как-нибудь сочиню.

Второй концерт так же оправдал наши самые смелые ожидания. Кстати, я выяснил у Чарского, что другие песни Инге написали сразу несколько композиторов, в том числе наконец-то созревшие Пахмутова с Добронравовым. О сумме гонораров я спросить постеснялся, главное, что меня антиквар не обижает, а уж сколько раз выручал…

Сколько получила Инга за два своих выступления с аншлагом, я также не интересовался. И девушка, как я понял, тоже, тут всем рулил папа. Понятно, что по официальной ставке, как певица, не имеющая никаких званий, она получила до 3 рублей за каждый концерт. Тогда как Зыкина, например, получала тройную тарификацию, аж целых 33 рубля! Но уж сколько там прошло мимо кассы – об этом знали, пожалуй, только Чарский-старший и администратор Дворца спорта, оказавшийся лысоватым шустрым товарищем лет пятидесяти.

Как и накануне, пройти до машины оказалось целой проблемой. На служебном выходе Ингу поджидали несколько страждущих автографов юных поклонниц и даже двое молодых людей, причем один из них начал тут же признаваться в любви. Тут уж пришлось в дело вступить Леве, который широкими плечами прорубал путь к «Мерседесу» Чарского. В общем, обошлось без серьезных потерь с обеих сторон, если не считать вывихнутый палец того самого любвеобильного молодого человека, который жаждал взаимности от восходящей звезды советской эстрады. А нечего хватать артистку за шубу!

Вернулись в Москву мы на волне триумфа, к которому и я, как ни крути, имел некоторое отношение. К тому же моя поездка прошла с пользой: познакомился со съемочной группой «Крейсеров» и вручил сценарии. Правда, этим, похоже, моя роль в создании фильма и ограничится. Так я не особо гордый, мне хватит и фамилии в титрах.

А не успев вернуться, принял звонок от Тарковского. По линии Минкульта организуется поездка советской делегации в Лос-Анджелес, на 49-ю церемонию вручения наград премии «Оскар» за заслуги в области кинематографа за 1976 год. В немногочисленную делегацию включили и меня. Причем, как объяснил Андрей Арсеньевич, на наш филмь возлагаются самые большие надежды. Если поездка пройдет впустую и мы вернемся без заветной статуэтки… Но об этом лучше не думать, нужно настраивать себя на позитив. А потому, уважаемый Сергей Андреевич, озаботьтесь скорейшим оформлением загранпаспорта, ежели такового у вас все еще нет.

– Валюха, меня отправляют в Голливуд! – заявил я супруге и принялся крутить ее в своих объятиях.

– Так у тебя же загранпаспорта нет, – попыталась она остудить мой пыл, когда я рассказал о звонке Тарковского.

– Ерунда, со связями Чарского это точно не проблема.

Однако радовался я рано. На следующий день позвонил лично Машеров, и попросил отказаться от поездки, сказавшись больным или придумав еще какую-нибудь причину.

– Сергей Андреевич, вы же понимаете, что мы, так скажем, не можем рисковать столь… хм… ценным кадром. Мало ли, самолет упадет, еще что-то, – завуалированно намекал он на то, что меня, чего доброго, могут похитить вражеские спецслужбы.

Ну вот же ж твою мать-то… В кои-то веки собрался Голливуд посмотреть, возможно, даже подержать на глазах у ведущих актеров и режиссеров мира позолоченного «Оскара», а тут такая засада.

– Хорошо, Петр Миронович, я подумаю над вашим предложением, – намеренно сухо попрощался я с Машеровым. Пусть знает, что я не в восторге от такого предложения, и именно о его вине не воплотится в жизнь моя мечта побывать в логове загнивающего капитализма.

Ладно, нечего нюни распускать. Глядишь, с моей помощью и наш кинематограф так поднимется, что уже в СССР будут приезжать за какими-нибудь «Никами». Но все-равно обидно.