Книга: Пасха. Чудесные истории
Назад: Александр Куприн. Пасхальные колокола
Дальше: Сергей Аксаков. Детские годы Багрова-внука (Отрывок)

Клавдия Лукашевич
Пасхальная ночь
(отрывок из повести «Босоногая команда»)

Лет тридцать тому назад на окраинах Петербурга люди жили гораздо проще, скромнее и даже веселее, чем теперь.

На Васильевском острове, в 15-й линии, за Малым проспектом были выстроены только небольшие деревянные дома, большею частью одноэтажные, с наружными ставнями у окон. Жили там люди небогатые: мелкие чиновники, неважные купцы, ремесленники, торговцы да фабричные, так как кругом было немало фабрик.

По воскресным и праздничным дням обитатели маленьких домов высыпали на улицу: по мосткам гуляли девицы, обняв друг друга за талии; в иных местах молодёжь играла в горелки, в пятнашки; босоногие ребятишки сражались в лапту, в городки, в бабки, а пожилые люди сидели у ворот на скамейках и вели долгие беседы. Всюду было просто и оживлённо.

Улицы в то время на Васильевском острове были не такие, как теперь: на них не было каменной мостовой, не было асфальтовых тротуаров, трава пробивалась всюду, где только ей не мешали, а посреди улиц тянулись высокие деревянные мостки.

В том году, о котором я теперь вспоминаю, Пасха была очень поздняя. Стоял конец апреля, и в природе давно уже повеяло ранней весной: всё оживало, всё пробуждалось от зимнего сна, чаще сияло и дольше оставалось на небе солнце; из-под таявшего снега бежали быстрые ручейки; около заборов там и сям между жёлтой прошлогодней травой пробивалась молодая, свежая травка; деревья покрывались почками, которые быстро развёртывались в маленькие, липкие, ярко-зелёные листочки; прилетевшие птицы звонко чирикали, приветствуя приход весны.

Наступила пасхальная ночь. Только раз в году и бывает такая ночь: чудесная, торжественная! Никто не спит в эту святую ночь: всюду движение, сборы, и сердце самого обиженного горемычного человека невольно наполняется тихой надеждой и радостью.

По улицам зажигались плошки; народ по всем направлениям шёл и шёл беспрерывно; окна домов были освещены; православные собирались к Светлой Христовой заутрене…

В одном из подвальных этажей небольшого дома, по 15-й линии Васильевского острова, сырая, тёмная, низкая квартира отдавалась по углам. И там, где очевидно не красно жилось людям, в наступившую пасхальную ночь всё выглядело чище, спокойнее и радостнее. Во всех углах копошились жильцы, одеваясь в своё лучшее платье.

В первой комнате, за старой рваной ширмой только один из всех жильцов подвала никуда не собирался и лежал чуть ли не на голых досках, подложив себе под голову вместо подушки какое-то старое тряпьё. Это был ещё не старый мужчина, исхудалый, бледный, со впалыми глазами, очевидно, больной. Он печально смотрел на мальчика, присевшего боком около него и опустившего голову.

– Надо бы, Гришута, сходить к заутрене, – тихо сказал больной.

Мальчик встрепенулся и встал. На вид ему было лет десять. Волосы у него торчали, будто у ежа, глаза были круглые-прекруглые, а довольно большой вздёрнутый нос придавал лицу и отвагу и задор. Но при всём том смотрел он прямо, и лицо его выражало доброту и ласку. Да и стоял-то мальчуган особенно, заложив руки за спину, выставив одну ногу вперёд и немного откинув набок голову.

– Не во что одеться тебе, Гриша!.. Да и сапог нет!..

– Не беда, батюшка… Можно и без сапог, нынче не холодно. Надену матушки-покойницы кофту чёрную.

– Ведь и шапки-то нет у тебя, сынок.

– Я, пожалуй, и платком повяжусь.

Отец тяжело вздохнул.

– Нет, это не ладно… Точно девчонка… Надень опять мою старую, всё же лучше… Велика только – вся твоя голова в ней пропадёт…

– Ништо… Так ладно будет.

– Эх, горе моё! Сгубила нас с тобой, сынок, эта болезнь моя. Поди, помолись… Детская-то молитва скорее до Бога дойдёт.

– Пойду… Только как же ты-то останешься?

– Мне легче теперь…

Гриша достал из-под кровати корзинку, стал в ней шарить и одеваться.

– Какая сегодня служба-то великая идёт, – говорил сам с собой больной. – В храмах Божиих какие стихи поют, какие псалмы читают! А потом все люди, забыв зло и вражду, обнимут друг друга, скажут: «Христос Воскресе!»

– Батюшка, а батюшка!

Гриша посмотрел на отца и подумал: «Уж не заговаривается ли он?»

– У меня и трёх копеек нет тебе на свечу, – глухо сказал отец.

– Ништо… У меня есть огарышек. От Двенадцати Евангелиев остался… «Советник» дал. Увидел, что я стою без свечи, хлопнул легонько по плечу и свечку сунул… Я её берёг… Вот она…

Он встал с пола и вырос перед отцом в порыжелой женской кофте, с головой, ушедшей в старую барашковую шапку, которую он всё сдвигал назад. Как он был смешон! Но отец даже не улыбнулся.

А уморительный человечек в этой шапке и кофте вдруг схватил больного за шею, припал к нему на грудь головой и замер… Детская ласка везде одинаково мила – и в богатых домах, и в тёмном сыром углу. Больной ласкал и прижимал к себе дорогую ему голову в большой шапке и глотал подступившие к горлу слёзы.

– Нам и разговеться нечем… Нет и яичка красненького для тебя, Гриша.

– Не тужи, батюшка… Ништо… Я скорёхонько – и дома.

Мальчик скрылся за дверью.

ВСЕ ЛЮДИ, ЗАБЫВ ЗЛО И ВРАЖДУ, ОБНИМУТ ДРУГ ДРУГА, СКАЖУТ: «ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!»


В другом углу того же подвала жила прачка-подёнщица. За тёмной ситцевой занавеской она снаряжала своих детей к заутрене. Дети оделись в старенькие, заплатанные платья. На простом белом столе стояли очень маленькая пасха, небольшой покупной кулич. И здесь жили бедно… Вдова-мать работала без отдыха, но ведь труд подёнщицы оплачивается плохо. Ей едва хватало, чтобы платить за сына в школу, чтобы есть каждый день, и то не досыта, да жить здесь в углу, в подвале.

– Мама, а разговеемся-то мы когда? – спросил подросток-мальчик в чистой ситцевой рубашке, бледный и высокий, с задумчивыми серыми глазами.

– Уж и ты, Стёпушка, словно маленький, – не дождёшься. Придём из церкви и разговеемся.

– Тогда и яичко красненькое дашь? – спросила девочка лет семи, как две капли воды похожая на брата.

– Одним мы разговеемся, а те завтра остальные дам.

– Вкусно! Так слюнки и текут! – проговорила улыбаясь девочка и тронула пасху пальцем.

– Не трогай! Что ты?! Ведь грешно, – остановила её мать и поспешно завязала пасху в чистый платок.

Немудрено, что здесь так нетерпеливо ждали разговенья: весь длинный пост они строго постились, ели впроголодь.

Семья лавочника, лавка которого красовалась на углу Малого проспекта и 15-й линии, тоже собиралась в церковь. Пятеро краснощёких детей и сама хозяйка разрядились пёстро и пышно. В чистую скатерть завернули огромный разукрашенный кулич, большую пасху с розовым бумажным цветком.

Хозяйка зачем-то пошла в сени. Поторопилась и в дверях столкнулась с входившим мальчиком.

– А, чтоб тебе!!! Не смотришь… Вечно налетишь!.. Кажись, всё платье оборвал. Так бы тебя, кажется…

И она изо всей силы двинула мальчика, тот отлетел в сторону.

– В церковь идёшь, к заутрене, а всё лаешься, – произнёс где-то в тёмных сенях мрачный детский голос.

– Хозяин! Иван Никитич! Поди-кось сюда. Послушай, как Андрюшка мне опять грубит… Зазнался! Покою от него нет! – кричала в сенях толстая хозяйка.

– Ужо я его… Сейчас иду… Позабыл мою науку, малец? Ужо я доберусь! – послышался в комнате звучный бас хозяина.

Андрюшка не так был прост, чтобы дожидаться расправы: он шмыгнул из сеней и живо очутился за воротами. Это был некрасивый, рыжий, косоглазый мальчик, круглый сирота и жил из милости у разбогатевшего лавочника, дальнего родственника. Не видел он ничего хорошего в скупой, думавшей только о наживе семье.

В наступающий Светлый праздник Андрюшка знал, что ни от кого не услышит ласкового слова: нет у него родной души, никому нет до него дела, он совершенно одинок.

В том же доме, где помещалась лавка, в мезонине в одной тесной комнате жил столяр, жена его, Марья Ивановна, была портниха.

В их комнатке всё дышало чистотой; перед большой божницей  ярко горела лампада.

Марья Ивановна принарядила свою единственную дочь Марфушу, посмотрела на неё и подмигнула мужу: тот с нежностью остановил на ней взор. Тёмная коса девочки была гладко причёсана и заплетена розовой ленточкой; румяное миловидное личико склонилось над тарелкой с яйцами; она что-то про себя шептала, указывая поочерёдно на каждое яйцо.

– Что ты там шепчешь? – ласково спросила мать.

– Мамашенька, одного яичка не хватает. Как хотите… Посчитайте сами…

– Что ты, Марфуша, да ведь там целый десяток.

– Вам и папашеньке, бабиньке с дедушкой, тёте Ане, слепой Маврушке, дяде Антону, Грише, Стёпе и Анюте… А «советнику»-то?

– Ишь ты как всех наградила! Откуда ж я тебе возьму? У меня больше нет.

– Ну, мне не надо. Пусть её даёт, коли ей любо, – сказал, улыбаясь, отец.

– Уж ты у нас, отец, баловник! Избалуешь дочку.

Марфуша бросилась отцу на шею и звонко его поцеловала.

На улице в это время раздался первый пушечный выстрел.

Из калитки маленького деревянного старого дома с зелёными ставнями, выглядевшего чище других по 15-й линии, вышел высокий, несколько сгорбленный, но ещё бодрый старик в широкой шинели, в картузе с кокардой и с узелком в руках: там были кулич и пасха. Вместе со стариком вышла девушка, уже не первой молодости, высокая, худая, с длинным носом, в кринолине , в маленькой круглой шапочке и суконной кофте.

Из отворенной калитки выглядывала старушка с седыми локонами и с накинутой шалью. Яркое пламя вспыхнувших около дома плошек осветило милое доброе лицо старушки с голубыми глазами, и гордую, серьёзную девушку, и старика. Высокие, туго накрахмаленные воротники заставляли его держать голову прямо, как будто бы важно. Из-под седых бровей смотрели весёлые чёрные глаза, молодые по выражению, которые совсем не подходили ни к седым волосам, ни к сгорбленной фигуре.

– Идите с Богом! За меня помолитесь. Я уж тут, дома… – тихо сказала старушка.

– Уходи, уходи, Темирочка, ещё простудишься. Закрывай калитку, – заботливо посоветовал муж.

– Я думаю, к двум часам и домой вернётесь. Ну, Господь с вами! – И старушка скрылась за калиткой.


«ВАМ И ПАПАШЕНЬКЕ, БАБИНЬКЕ С ДЕДУШКОЙ, ТЁТЕ АНЕ, ДЯДЕ АНТОНУ, ГРИШЕ, СТЁПЕ…»


А в это самое время мимо старика с его дочерью прошмыгнули два мальчугана, один в кофте и в большой шапке, а другой – высокий, худой.

– Опять эти мальчишки! – с ужасом и негодованием воскликнула девушка. – Никогда от вас покою нет. Кажется, видите – папенька к заутрене идёт… Понимаете?!

– Оставь, полно, Агнесочка… Они ведь ничего… Пускай идут вместе.

– Нет, папаша, увольте от этой милой компании. Дайте хоть в праздник вздохнуть свободно. Ваши мальчишки мне надоели до невозможности.

Старик замолчал. Мальчуганы перебежали на другую сторону. Там их поджидала целая компания маленьких оборванцев в стоптанных сапогах, а то и вовсе без сапог и в заплатанных пальто.

– «Советник» с «принцессой» в церковь пошли, – объявил один из мальчуганов.

– Он сказал что-нибудь? – пропищал тоненький голосок.

– Что он скажет?! Глупая! Просто пошёл к заутрене.

– Пойдёмте, ребята, в церковь!

Вся ватага двинулась вдоль улицы. Не одна пара детских глаз провожала с затаённым любопытством, с немой надеждой, многие – с лаской, шедшего по 15-й линии старика в картузе. От времени до времени он приподымал фуражку и приветливо кланялся ребятишкам.

– «Советник» к заутрене пошёл! – передавалось из одних детских уст в другие.

– С кем? – допытывались не видевшие.

– С «принцессой на горошинке».

– А «седая богиня»?

– Дома осталась. Только за калитку проводила.

– Он ничего не говорил?

– Что же он скажет?.. «Принцесса» рассердилась, зачем мы его ждали… Прикрикнула… Он ей что-то пошептал.

В это время раздался первый удар колокола в соборной церкви, его благостный призыв загудел, расстилаясь по воздуху… Ещё удар… Потом в другой церкви… Снова где-то дальше. И пошёл гулкий звон во всех церквах.

Ярче запылали плошки около церквей и домов… Усилилось движение на улицах. В церквах началась Светлая заутреня.

Много бедно одетых ребят, обитателей подвалов, конур и мезонинов, пробралось в ту церковь, куда прошёл «советник» с дочерью.

Дети протискивались вперёд, охотно ставили к образам свечи, когда им передавали, гасили огарки и посматривали по сторонам.

Дивно хороша пасхальная служба! Тысячи зажжённых свечей… Крестный ход, возвращающийся в церковь с радостным пением «Христос Воскресе!». Светлое облачение духовенства… Торжественное, ликующее пение – всё это оставляет неизгладимое впечатление, смиряет душу и заставляет позабыть и вражду, и злобу, и горе.

Рыжий Андрей стоял тоже в церкви, недалеко от Гриши. Оба они во все глаза смотрели на батюшку, когда он в конце заутрени вышел с крестом и, благословляя народ, три раза воскликнул: «Христос Воскресе!»

– Воистину Воскресе! – гулом пробежало по церкви…

Все стали друг с другом христосоваться.

Андрей и Гриша стояли одинокими… Все-то с родными, с близкими, а у них никого нет.

Мальчуганы взглянули в ту сторону, где стоял старик с чёрными глазами – «советник», как они его называли. А он, улыбаясь, уже подходил к ним, крепко обнял сначала одного, потом – другого, христосовался и гладил их сиротливые головы.

– Христос Воскресе, ребятки!

– Дяденька! Воистину Воскресе!

– Приходите завтра к окну. Я вам по хорошенькому яичку дам… а пока вот, возьмите… – И, сунув мальчикам в руки по красному яйцу и по гривеннику, он поспешно отошёл к дочери.

Начиналась обедня.

Назад: Александр Куприн. Пасхальные колокола
Дальше: Сергей Аксаков. Детские годы Багрова-внука (Отрывок)

JeffryOntor
порно видео зрелые свингеры Порно ТёТкино русское порно с молодой женой порно русских мам большие сиськи бесплатно скачать порно зрелых большими скачать развратное порно порно скачать спящему сыну бесплатное порно с красивыми большими домашнее порно смотреть онлайн порно с сюжетом смотреть бесплатно онлайн секс порно молодой порно с красивыми дамами классное домашнее порно порно негров самых больших fd9769a
Melvinrek
чешское домашнее порно порнуха скачать порно оргазм любительское порно большие сиськи порно жесткое изнасилование связанную смотреть качества порно новинки скачать порно 60 порно стрижки зрелые порно жопы анал русские смотреть порно с молодыми девочками порно изнасилование красивых девушек смотреть русские порно без регистрации и смс скачать порно с двумя скачать порно звезды порно волосатые красивые a1_b1b0
ThomasLal
Больного тревожат периодические кровотечения, нагноение также выпадание конструкций. Зафиксируется около представителей сильного пола также девушек. Инициирующие условия: активные физиологические перегрузки, увеличение внутрибрюшинного давления (суягность, семейства, запоры), резкая также толстый еда, спиртное, болезнь. причины геморроя у женщин мазь от геморроя цена эффективное лечение геморроя
Willardcom
Продвижение сайта Москва
Garisleds
good good link good play poker reg-now Site bonus reg-now William Hill, overall, reported that it had processed in excess of £8bn in sports wagers during 2018, and that the company had continually pushed for sustained growth and market share across the United States. Ebbe Groes, group CEO of EveryMatrix, commented: “The launch of winmasters in Greece is a huge milestone worth celebrating. I’m beyond proud of how our teams handled this complex project. winmasters is a top operator in regulated markets and it has been steadily growing over the years.  Visa Casino Iron Dog Studio’s has climbed to the top of the beanstalk with its recent slot launch Megaways Jack to claim SlotBeats Slot of the Week. Under the terms of the agreement, Eldorado will receive a revenue share from the operation of the applicable verticals by The Stars Group under its licenses. 2241ac0 7bcf5b79eba2ad7852254d79dafe5b4dse
PilmeAned
мостбет зеркало site mostbet