Глава 5

Я широко зевнул и до хруста в суставах потянулся на свежих простынях. Из открытого окна повеяло утренней свежестью, насыщенной ароматом просыпающихся цветов. Озорные солнечные зайчики заскакали по стене, окончательно вырывая из царства Морфея.

Эх! Хорошо!

Прямо как вчера, только сегодня еще и девушка рядом в постели сопит. Или уже не сопит?

— Утро доброе, проснулся уже?

— Почти.

— Ага, а знаешь, ты вчера был прав.

— Прав? В чем?

— В том, что я за тебя переплачиваю, ты вчера почти сразу уснул.

— Это да… Каюсь, грешен.

— Не на столько грешен, как хотелось бы.

— Согласен, сегодня же исправлюсь. — Я потянулся к ней, но она выскользнула из постели и погрозила пальчиком, — но-но, сначала помыться, а то от тебя горелым несет и еще… бараном.

— Овцой, ее Долли зовут, это мой питомец. Вернее, станет им, когда я ее из загребущих лап Дуболома вырву.

— Вот этим и займись, а я тебе пока ванну приготовлю.

— Ладно, — я нехотя оделся и спустился вниз в обеденный зал, где за стойкой протирал кружки хозяин заведения. Я направился к нему, но он начал разговор первым, начав возмущаться еще до того, как я дошел до стойки.

— Броневой, я тебе поверил, а ты меня обманул! Дрова своровал, два мешка картофельных утащил, овцу мою, самую жирную, уволок, одолженный фонарь так и не вернул. Все, нету моего терпения, я вызываю стражу!

— Эй, стоп, стоп, все не так было.

— А как было?

Действительно как? Я ж это еще не придумал.

— Дело было так. Работаю я, значит, ночью, складываю дрова в поленницу, а тут шум, гам, несутся по улице степные наездники на волках. Увидели загон и давай к нему, соскочили с волков, Долли схватили и дёру. А я испугался, за амбаром спрятался.

— Что за Долли?

— Да овца это моя, ваша вернее, не перебивайте меня, а то я и так путаюсь. Короче. Их самый здоровый остановил и говорит:

— А как мы ее жарить будем? Давайте с собой и дровишек захватим.

Так и сделали, два мешка дровами забили, волку на спину закинули и к пустоши поскакали. А мне овцу вашу жалко стало, я топор взял и за ними побежал. Они как на пустоши прискакали стали костер разводить, а я подкрался, топором путы на овечьих ногах разрезал и деру, еле убежали от них. Я ее к коновязи поставил, только вот она за спасенье так была мне благодарна, что попросилась стать моим питомцем. Вот.

— Сама попросилась?

— Ну, не совсем…

— Понятно. За байку благодарю, а что касается остального. За мешки с тебя медяк, за дрова пять, а за овцу пять серебряных. Хотя за рассказ я тебе так и быть медяк скину. Гони деньги или будешь сказки свои рассказывать стражникам на дыбе.

— Черт, это все, что у меня есть… ладно, но Долли теперь моя!

— Да пожалуйста, — Дуболом сгреб со стой мои деньги и махнул рукой, — забирай.

— Держи. — Дуболом протянул мне какую-то разукрашенную палочку.

— Это чего?

— Овца-то эта, дрессированная, потрешь палочку, и, если она не слишком далеко, мигом к тебе прискачет. И если погибнет, через некоторое время ее можно будет вызвать сюда из Серых Земель.

— Ясно, благодарю.

— Ага и там вам ванную приготовили, идите пока горячая, а то несет от вас как от хлева нечищеного.

На это я отвечать ничего не стал, молча повернулся и пошел в указанную сторону.

Ванна несколько отличалась от тех к которым я привык. На деревянном полу стояла деревянная же круглая бадья, исходящая белесым паром. Больше никого в тесном помещении не было и я, скинув одежду, со стоном наслаждения погрузился в воду. Вода была горячей, на пределе терпимости и отлично смывала все негативные ощущения, оставшиеся в моем теле после вчерашнего дня. Я набрал в грудь воздуха и погрузился под воду с головой стараясь выкинуть из головы все ненужные мысли, а когда вынырнул, я уже был не один. В дверь зашла Алена в одном крошечном передничке и с парой мыльных мочалок в руках. Надо сказать, что передник не справлялся со своими обязанностями, он не скрывал ни золотистые кудряшки внизу живота, и не мог удержать грудь, так и норовившую выскользнуть наружу. От этого вида все негативные мысли сами вылетели у меня из головы. Я весь подался вперед, но Алёна меня остановила.

— Тпру, жеребец, спокойнее. Откинься на спинку и расслабься, сначала надо тебя вымыть. Мягкие губки заскользили по моему телу, окончательно смывая усталость. По воде побежали клочки пены, тая по дороге подобно легким облачкам в жаркий летний день. Алёна отложила одну мочалку, и продолжая другой водить по моей груди и шее, второй рукой скользнула по моему бедру, а потом и еще глубже в воду.

— К-хм, может ты уже ко мне присоединишься? — Через минуту не вытерпел я.

— Тс-с, я еще не закончила.

— О себе не могу того же сказать…

— Ты еще грязный, сиди и наслаждайся.

Волны по поверхности воды пошли еще быстрее. Я, не выдержав глухо зарычал, но Алёна не успокоилась, пока не довела дело до конца.

— Вот так, — весело произнесла она, — а теперь помоем спинку и можно вылезать.

Я зарычал еще раз, сгреб ее в охапку и затащил в ванную. Вода заплескалась, выливаясь на пол, заливая его пенными лужами, но мы не успокоились до тех пор, пока половина ее не перекочевала на пол, превратив его в мыльный бассейн.

— Ну, что ж, вот это другое дело, — довольно потянувшись, произнесла девушка через полчаса, когда я окончательно выдохся, — можно сказать деньги свои почти отработал.

— Почти?

— Ага, вот только еще немного помучаю и отпущу, — Алёна озорно улыбнулась и скрылась под водой.

Еще через пол полчаса я ввалился в обеденный зал выжатый как лимон и голодный как три бешеных волка, и тут же нос к носу столкнулся с толстяком из вчерашней группы неудавшихся дровосеков.

— Эй, Бро, постой, разговор есть.

— Во-первых, я Броневой, а не Бро, а во-вторых, у меня нет ни монеты, а я такой голодный, что, если ты не уйдешь, я тебя самого сожру.

— Постой, постой, не торопись, давай я тебе картохи куплю и посидим поговорим?

— Еще отбивную, и у тебя времени будет пока я ем.

— Все, не вопрос, сейчас будет.

Я плюхнулся за стол, рядом присел толстяк, пододвинув ко мне две тарелки.

— Меня если что, Слон зовут.

— Я знаю, ты пиво забыл купить, — нагло заявил я, но потом смилостивился, — ладно, что там у тебя?

— Ну, я это, по вчерашнему вопросу…

— Испытание на получение умения можно только раз в сутки проходить, так что после обеда приходи.

— Нет, нет, я про сам топор, ну ты помнишь вчера способ рассказывал?

Я нахмурился, пытаясь вспомнить, что я вчера наплёл, а потом радостно замычал с набитым ртом.

— А! Папка!

— Да тише ты, да бабка. В общем я вчера к ней сходил, сделал все как ты сказал.

Услышав такое, я чуть не подавился картошкой, закашлялся, оплевав весь стол.

— Что?

— Ну да, сначала она поартачилась, но потом согласилась. Я глаза закрыл и все сделал, но она меня только пожурила и три эликсира на восстановление выносливости дала. Топора не дала. Может я чего не так сделал?

— К-хм, — я минуту помолчал раздумывая, потом с многозначительным видом произнес, — видимо это правда…

— Что? Чего правда?

— Это будет стоить тебе еще три медяка.

— Побойся бога, ты меня уже всего выжал у меня их три и осталось.

— Да? Ладно, последнее и бандиты не отбирают. Давай один и слушай сюда. Есть у меня инсайдерская информация от надежных людей, что этот квест одноразовый, он теперь к кузнецу перешёл, теперь надо с ним того этого, и побыстрее, пока кто-нибудь его не этого-того, не выполнил.

— С кузнецом!?

— Что ты орешь? Тише. Да с кузнецом, а ты что гомофоб?!

— Ну… нет, а там как, кто кого?

— Чего не знаю, того не знаю, — я похлопал его по руке, — это уж как повезет. И смотри, это конфиденциальная информация. О ней никому.

— Все понял, я пошёл тогда.

— Бывай.

Я покачал головой. В кого я превращаюсь? Ладно этот Слон не слон, а настоящий козел, но так жёстко с ним поступать…

Я доковырял бифштекс и выругался:

— Вот ведь, козел, так пиво и не купил, правильно я его к кузнецу отправил, тот его манерам быстро обучит. А пиво… обойдусь, денег кот наплакал, можно и водички из колодца попить.

— Эй, Броневой, подожди!

— Да, чтоб вас, — я, так и не дойдя до колодца, обернулся на крик, глядя на подбегающего ко мне игрока.

— Привет!

— Виделись вчера.

Да, это был еще один из вчерашней восьмерки, если и он сейчас начнет мне про бабку рассказывать, меня точно стошнит.

— Слушай, я вот про бабку-травницу хотел у тебя спросить.

— Чего ещё?

— Ну, я все сделал, как ты сказал. Эта бабка такое вытворяет…

— Короче, Склифосовский, — перебил я болтуна, начиная чувствовать первые приступы рвоты.

— В общем, она меня даже похвалила и три малых эликсира жизни подарила, но топора не дала, может я чего не так сделал?

Твою мать и этот туда же. Но как со Слоном, с ним у меня язык не повернется поступить.

— Не знаю. Может у нее топоры закончились? Я, наверное, последний у нее забрал.

— Я вот тоже так подумал, но на всякий пожарный еще раз вечером к ней схожу, вдруг в этот раз повезет?

— Чего!?

— Да ничего, но все равно, получается, что ты нас обманул, гони деньги назад.

— Да хрен тебе, и не наезжай на меня, у меня и так с утра все подчистую забрали, заставив за ползолотого овцу купить.

— Чего? Ты за пять серебряков боевого пета себе купил? Колись как?!

— О-о-о, — я радостно закатил глаза, — это длинная история, готовь серебрушку. В общем дело было так, складываю я, значит, ночью дрова в поленницу, а тут шум гам, налетели степняки наездники на волках…

Отделаться от надоеды мне удалось далеко не сразу, его интересовало всё: и время прибытия наездников, и их уровни, и где они разбили лагерь и чем вооружены. В общем измучил он за серебрушку мой мозг не хуже, чем Алёна тело. Минут через двадцать только получилось от него отвязаться. К этому времени прибежал третий, но я его просто послал, отправив общаться со вторым, свистнул Долли и потопал в деревню. Сначала я хотел дойти до форпоста посмотреть, что там есть интересного, но передумал. Эти малолетние долбоящеры заставили меня изменить решение. Мне нужны были эликсиры жизни, и я решил сначала зайти к бабке-травнице, пока она их все разным малолетним Ловеласам не раздарила. Избу я ее вчера видел, но близко не подходил, пора это изменить.

По виду это была изба, как изба: с плетнем под окнами да десятком гомонящих кур у крыльца, а вот внутри становилось сразу понятно, что изба не простая. Уже в сенях пахло травами, да не обычным сеном, а по-особому остро и пряно одновременно. Я постучался и шагнул за порог.

— Доброе утро, хозяюшка, можно?

— Проходи, касатик, проходи. — Бабуля ко мне даже не повернулась, сидела на скамеечке разглядывая себя в зеркале и подбивая накладные кудри.

Судя по отражению в зеркале ей было никак не сто пятьдесят, пожилая дама лет шестидесяти пяти, причем видно, что когда-то была красоткой и на Бабу Ягу никак не тянула.

— Так чего ты хотел, касатик, продать, купить, али чего более интимного?

— А нет, нет, я извиниться хотел.

— Это за что ж? — Удивлённая бабка даже ко мне повернулась, перестав поправлять пышный парик.

— Да ребята эти, что вчера заходили и непотребства всякие предлагали, это я их прислал. Услышал, что вы в последнее время загрустили вот и попросил помочь вас повеселить, я не знал, что они до такого додумаются. Извините.

— Да что ты, касатик, ты все правильно сделал, давно бабушку так никто не радовал, уж от души повеселилась, так, что хоть снова бордель открывай.

— Чего!? Бордель!? Снова!?

— Ай, и не напоминай, дела давно минувших лет. А за вчерашний вечер тебе спасибо, порадовал.

— На-ка вот, милок, выбирай себе подарочек, пригодиться чай, вы пришлые ими часто пользуетесь.

Травница открыла плетеный короб, уставленный крошечными пузырьками.

— А что у вас здесь?

— В основном эликсиры здоровья, есть на ману, но она вам еще не нужна, лечения, поднятия энергии, защиты от огня, холода и магии, каменная кожа, да много всего.

Отлично, мне тогда пару на поднятие энергии жизни и один на защиту от огня, и еще, мне бы десяток эликсиров купить, только у меня денег совсем мало, может вы у меня купите вот такую штуку.

Я вытащил осколок, добытый из лавового элементаля, и выложил на стол.

— Хорошая вещь, — оценила бабка, — я как раз из таких некоторые эликсиры делаю. Обычно по серебрушке за такой даю, но тебе еще медяк сверху накину, а два принесешь, две серебрушки получишь, да еще три медяка сверху.

— Договорились, забирайте. А вот еще это, — я высыпал на стол все монеты, что я на это у вас смогу купить?

Уже через пять минут я возвращался в таверну с почти пустым кошелем, но зато весело гремя бутылями эликсиров. Алёны на работе сегодня не будет, так что можно весь день посвятить качу. Вот только все нужное соберу и можно выдвигаться.

Оставив овцу пастись на лужайке, я тайком пробрался на задний двор, и притворяясь ниндзя, под прикрытием кустов сирени пробрался к заднему входу, где, как всегда тихонько пыхтел двухведёрный самовар, грея воду для харчевни. Через минуту он продолжил делать это, только уже без своей огромной трубы.

— Трубы с парохода, модные в любое время года… — резюмировал я, и, сгибаясь под ее тяжестью, пополз обратно.

На выходе, чтобы избежать разоблачения, пришлось обмотать ее своей одежкой, зато похищение века прошло не замеченным, о чем, внезапно, меня оповестили логи.

Хм, так себе навыки, всерьез становиться вором или грабителем, я не собираюсь, но пусть будет, вдруг пригодится.

Взгромоздил на Долли сверток, туда же водрузил свистнутый из номера табурет. Овца было попыталась гневно заблеять, но я запихал ей в рот любимый корнеплод и шикнул, заставив заткнуться. Знай она, что ей сегодня предстоит, так легко заткнуть ее у меня бы не получилось.

Следующим пунктом у меня был пацан-служка. По счастливому стечению обстоятельств у него сегодня был выходной, и мне показали дом, где он живет.

— Пацан, как там тебя, здоров, ты сильно занят?

— Гришка меня зовут, и я занят.

— На столько сильно, что не готов заработать сегодня серебрушку?

— Серебрушку!? — Гриша застыл с открытым ртом, а затем махнул рукой, — врете вы все, нет у вас никакой серебрушки.

— Ты прав, нету, но сегодня к вечеру непременно будет и ты ее от меня получишь. Так как на счет помочь?

— А что надо делать? Сразу предупреждаю, воровать и грабить я никого не буду.

— Не бойся, не придется, а для начала мне понадобится от тебя вот что: пара клиньев, веревка с крюком, толстый шест не меньше десяти сантиметров в диаметре, гвоздь поздоровее и длинная лестница. Ах да, и еще пару бурдюков для воды, да побольше. Ну и, конечно, твое личное время, отсюда и до покуда мы совсем не охренеем. Тогда серебрушка будет твоей.

Пацан пропал на пару минут, а затем начал деловито вытаскивать все вышеперечисленное. Я так же деловито начал приторачивать все это на спину охреневшей от такой наглости Долли. Она попыталась брыкаться, но тяжело брыкаться, когда твои тощие ножки дрожат от навалившегося на тебя груза. Заправив животину еще парой корнеплодов, подстегнул ее и мы потащились в сторону пустоши.

— А что мне надо будет делать?

Этот вопрос пацана не застал меня врасплох, поэтому я сразу начал его подробно инструктировать:

— Во-первых, заткнись и не мешай думать…

— А-а-а…

— А, во-вторых, опять заткнись. Хотя нет, погоди, есть у меня для тебя задание. Я вчера кузнецу топор на починку оставил, надо сбегать, спросить не готово ли, потом ему вот это надо отнести, — я вытащил из сумки ржавое лезвие алебарды без ручки, спросить, сколько будет стоить поточить и рукоять приделать. И еще спросить, за сколько он его купит. Ни продавать ни чинить не надо, только спросить. Понял? Тогда вали, принесешь все к древу. Пацан убежал, а я чертыхнулся, вот же, емкости-то для сыпуче-летучих ингредиентов то я забыл, а меня предупреждали. Ладно у уличных торговцев куплю, пара медяков осталась.

— Эй, уважаемый! — Стоило мне добраться до древа я сразу обратился к ближайшему торговцу, — уважаемый… а это вы…

— Ага, я, а я вижу это вы, любитель морковок. Ну, что, самостоятельно смогли сообразить, куда их засовывать?

— Слышь, дед, ты бы на грубость не нарывался.

— Да ладно, ладно, шучу я, скучно здесь, вот думаю, почему бы и не пошутить? Ну, да ладно, ты чего, мил человек, хотел?

— Не знаю, как оно называется правильно, мне коробочки или колбочки нужны для сбора жидкостей и сыпучих материалов.

— А тебе колбочки какие нужны? Потоньше и подлиннее, или покороче и потолще, ты какие предпочитаешь?

— Я даже не знаю, — не понял я подвоха, — а в чем разница?

— Ну вон Манька постоянно у меня огурцы потоньше и подлиннее покупает, а Глашка покороче и потолще, я спрашивал, говорят разница есть.

Дед заливисто заржал, а до меня наконец дошло.

— Слышь, ты, хрен старый, я пенсионеров бить не люблю, но для тебя исключение сделаю.

— Ладно, ладно, ха-ха, на, держи, десяток за грош.

Я вырвал из его рук предложенные склянки и провожаемый заливистым хохотом, быстрым шагом рванул к форпосту.

— Вот, козел старый, жаль что я только один гвоздь прихватил, забил бы сейчас в его скамейку снизу, посмотрели бы тогда, кто смеялся бы последним!

Я так разогнался, что чуть не проскочил место вчерашнего побоища. Это и не странно, на этом месте почти уже ничего не осталось. После продолжительных поисков нашёл один кусок кости.

Выбрал «да» и посмотрел на колбочку, внезапно наполнившуюся невзрачным серым порошком.

Надо будет травнице показать, может выкупит? Сейчас любые деньги не помешают.

Пока не вернулся помощник добрался до форпоста осмотрел вчерашнее пожарище. Кроме золы и пепла нашел только ножные кандалы. Порог, к которому они были прибиты выгорел до конца освободив их, а вот дверь за ним нисколько не пострадала, только чуть-чуть сажи осело на ее оббитой железными полосами поверхности. Интересно, ключ подойдет к двери или к кандалам? Проверю это попозже.

— Господин, я все сделал! — Меня догнал служка и вручил мне мой топор с новой рукоятью. От этого небольшого изменения урон увеличился чуть ли не вдвое. Приятная неожиданность.

— А что насчет алебарды?

— Купит за две серебряных, починит за столько же, но знаете, что я вам скажу, он цену зажимает. Я не хуже за пять медяков сделаю, не отличите от новой.

— Да? Ну ладно, оставляй себе, сделаешь принесешь. И вот еще, держи кандалы, их надо почистить от сажи и ржавчины, чтобы как новые стали.

— Хорошо. Что дальше?

— А дальше начинаем большую охоту!