Глава 22

Сознание вынырнуло из темноты, поскакало как мячик от пинг-понга туда-обратно и, наконец, решило вернуться в мою неумную голову. Я открыл глаза все еще не понимая, что происходит, но мутная картинка начала фокусироваться, собираясь в единое целое, напоминая мне, где я нахожусь. Я перечитал сообщение. Затем перечитал еще раз, стараясь осознать прочитанное. Наконец, до меня дошел смысл этих строк.

— Исключительно вовремя пришедшая награда.

Спорить с этим утверждением было сложно, впрочем, в моем нынешнем состоянии, мне этого не очень и хотелось.

Предшествовала этому судьбоносному посланию, короткая строчка логов.

Хорошо, значит я успел-таки кастануть луч. Это меня и спасло. Я закатал рукав, уставившись на десятки подсыхающих ран и залитую кровью кожу. Неплохо так меня цветочек приложил, и чего я в него руку сунул? Наваждение какое-то, блеск самоцветов меня будто заворожил. А, кстати, где они? От цветка ничего не осталось, вернее, осталось не много. Два жестких лепестка и непонятная шестигранная коробочка. Я поднял ее и из нее выпал драгоценный камень.

Крупный и качественный это очень хорошо, ни те, ни другие мне еще не попадались. А где еще камни? Там же много было? Я потряс коробочку, перевернул и уставился на десяток Василиев Броневых. Вернее, на десяток его левых глаз.

— Что за?

Коробочка оказалась без крышки, и внутренняя ее часть была зеркальной. Я чертыхнулся и бросил внутрь рубин, она тут же наполнилась десятком его копий. В антураже из трепещущих цветочных лепестков, заметить подмены было просто невозможно.

— Обман, кругом обман! — Пожаловался я в пространство, — ладно хоть, что вместо рубина цветную стекляшку не подложили…

С другой стороны, даже одного такого камня я раньше не видел, чую он должен не мало стоить, а лучше я его деду отдам, пусть мне что-нибудь оригинальное из него сварганит.

Размышляя над этим, я снова был занят поднадоевшим делом: долбил камни, извлекая изумруды. Время потихоньку шло. Очки здоровья восстанавливались, как и мана. Кулдаун воздушного щита заканчивался, одно меня беспокоило — это отсутствие новостей из второго данжа. По моим грубым подсчетам подвал уже должно было залить на метр, но никаких новостей о развоплощении боевого зомби не поступало. Или тот оказался гораздо крепче скелетов и успевает отрегенерировать больше очков прочности, чем ему сносит освященная вода; или она нашла новый слив, куда благополучно и стекает; или дверь без усилия человека открываться не желает. В любом случае это будет эпический облом. Не для того я все это устраивал, чтобы убить пару ветхих скелетов.

Я собрал инструмент и встал. Достал новый щит. Старый развалился при последнем взрыве, и я даже не стал забирать обломки, хотя, судя по прочке его еще можно было восстановить. Но тогда мне было не до него и сейчас я не собирался за ним лезть. Обитатели штреков тоже вылезать не спешили, и я беспрепятственно смог пройти дальше. С каждым шагом становилось все темнее, жарче и вскоре пещера стала освещаться только алыми всполохами, идущими из глубин подземелий. Всполохи появлялись и исчезали, пробегая по стенам и потолку, на краткий миг рассеивая темноту, а затем исчезали вновь, чтобы еще через миг вновь прошмыгнуть мимо и погаснуть вдали. Ко всему прочему, спереди стал отчетливо слышен странный гул, похожий на звук ледохода, когда глыбы льда трутся друг о друга, ударяются о берег, разламываются на куски. Вот, правда, тяжелый запах серы, зависший в воздухе, с ледоходом никак не вязался. С каждым шагом я шел все медленнее, а в конце вообще лег на пузо, пробираясь вперед ползком. Коридор закончился, расширяясь в большую пещеру. Дорога так и продолжала идти вдоль стены пещеры, изгибаясь вместе с ней и постепенно спускаясь все ниже. Я прополз еще с метр и свесился с карниза. Дорога все спускалась и изгибалась, пока, сделав почти полный круг, не ныряла в поток расплавленной магмы. Тяжелая, черно-оранжевая река, вытекала из-под одной стены и не спеша, треща и ворча текла под другую, скрываясь под ней настоящей рекой лавы. И в этом потоке плескалось нечто. Наверняка это был голем, вот только до него было далековато и информации было не рассмотреть. По форме же он отличался от всех ранее видимых мной представителей этого рода. Даже тот элементаль, что сражался в данже с нежитью был раза в три меньше и не имел конечностей, имитирующих руки. У этого они были. Он зачерпывал ими полные горсти лавы и выливал их на себя, будто пытаясь ими умыться. Он довольно урчал и клокотал, то наполовину ныряя в поток, то резко поднимался, взметая в воздух целые фонтаны магмы. Точь-в-точь ребенок, купающийся в ванной… ребенок тонн на десять-пятнадцать весом.

Рядом раздалось шипение и щеку кольнуло прилетевшим раскалённым осколком. Я перевел глаза на дорогу и уставился на незаметно подползшего новорожденного элементаля. Он снова гневно зашипел и брызнул осколками, явно при этом целясь в глаза.

— Ах, ты ж, гаденыш, — я треснул по нему щитом и тот растекся по камням быстро остывающей лужей расплавленного камня.

Внизу забурлило и гигантский элементаль плеснул лаву на начало дороги. От нее отделился небольшой кусочек и начал свой долгий подъем наверх.

— Поня-ятно-о, — пробормотал я, хотя чего мне понятно, я так и не осознал, — чего ж мне с вами всеми делать? Попробовать, как и с тем, что был наверху, напасть и дотащить до штолен? Нет, это не вариант, если этот гигант просто приблизится к штольне, я моментально запекусь внутри той комнатки как кура в духовке. А что тогда? Это явно конец данжа и передо мной финальный босс. Отступить и выйти? Или все же попробовать его вальнуть? Он не кажется уж больно шустрым, пока он по дороге поднимется, пока по узким для него коридорам будет за мной гнаться… я неплохо покастовать успею, а если он оттуда снизу лавой будет швыряться, то я вполне за краем дороги укрыться смогу. Здесь ему меня не достать, надо выбираться из речки и топать сюда ножками. Вот только прежде, чем начинать, мне надо дождаться очередного отката щита, чтобы после потери первого, можно было сразу наложить второй.

Время ожидания тянулось медленно, но не сказать, чтобы скучно, могучая подземная река магмы и плещущийся в ней гигант — зрелище завораживающее, и любоваться им было можно долго. Правда иногда приходилось отвлекаться на новорожденных элементалей, что, шипя как рассерженные коты, начинали стрелять мелкими камушками, но одного удара щитом хватало, чтобы их успокоить. По дороге почти сразу начинал подниматься следующий, чтобы в свою очередь найти упокоение под моим щитом.

Три минуты, две, одна…

— Ну, все, пора. Богиня жизни, как там тебя, надо хоть имя твое узнать, помогай!

Во время ожидания я сместился гораздо ниже по дороге, чтобы заклинание луча доставало до монстра, так что сейчас мне только и оставалось, что приподняться и скастовать на противника святой луч.

Элементаль удивленно дернулся, повернулся в мою сторону, а затем взорвался. Хотя нет, но в первый момент мне так показалось, потому что от него во все стороны начал расширяться огненный пузырь, чертовски похожий на атомный взрыв. Пузырь бурлил от переполняющей его энергии, бугрясь вздымался все выше и выше.

— Вот, черт! — Я метнулся к противоположному краю дороги вжимаясь в угол между ней и стеной пещеры, как можно плотнее сжимаясь за небольшим, в общем-то, щитом.

Вспышка света и нестерпимый жар.

Поставленный второй щит будто языком слизнуло.

Я, хрипя поднялся на ноги, сквозь слезы в глазах и заволокший все дым стараясь рассмотреть хоть что-то. Пусть с трудом, но это мне удалось. Вокруг все изменилось: до этого черные скалы, раскалились до красна, потекли вниз вязкими каплями, выход из пещеры завалило плавящимися камнями. С потолка капал настоящий дождь из расплава. Я на дымящихся ногах, сделал три шага по размягчившимся камням дороги, выглядывая вниз, на элементаля. Он как будто ждал этого, немедленно швырнув кусок магмы, размером с хороший грузовик. Не знаю, успел ли он долететь до меня или нет, я загорелся раньше, превращаясь в рухнувший на колени факел.

Я лежал на камне возрождения не меньше минуты, не обращая внимания на смех и болтовню тусующихся рядом игроков. Затем поднялся и, пройдя с десяток шагов, рухнул в живительные воды ручья. Конечно, игроки возрождаются полностью здоровыми, но вот ощущение моей горящей кожи никуда не делось. Однако прохладная вода постепенно начала смывать этот негатив.

— Это фиаско, братан, — заверил я сам себя вслух. От элементаля сдох, раздавили меня словно клопа, да еще с форпостом ничего не получилось. Почему? Не понятно. Может до двери хоть кто-то живой должен дотронуться? Но как это сделать? Если я войду в данж, там все перезагрузится и мне придется ждать, пока поток заполнит там все по новой, а у меня столько времени нет. Долли я привязал, да и не доплывет она до туда. Милостивая Богиня, дай ответ!

— Дядя, купи карасиков!

— Отстань, пацан, не видишь, что ли я здесь молюсь! Будь добра, — продолжил я молитву, — если не ответ, так хоть знак какой?

— Дядя, ну, купи карасиков! Всего за медяк!

— Да отстань ты! Знак, подсказку, намек, хоть что-нибудь?

— Ну дя-ядь…

— Брысь, отсюда!

— Ну и дурак, — пацаненок обиженно развернулся и потопал по тропинке к домам.

Я уже хотел молитвенно сложить руки, как до меня дошло.

— Пацан! Стой! — Я вскочил из воды, и бросился догонять обиженного ребёнка, — да стой, ты, держи свой медяк.

— Серебряк, — твердым и очень взрослым голосом ответил пацан.

Я, помедлив секунду, согласно кивнул:

— Справедливо, за глупость надо платить, держи серебряк.

Я принял свернутую из коры емкость, в которой плескалось с десяток золотистых карасиков и бросился к форпосту. Ручей втекал в водосток полноводным потоком, и я вылил туда содержимое туеска. Золотистые тельца мелких рыбёшек подхватило потоком, унося вглубь разрушенной крепости.

Отлично, теперь остается только ждать.

Я, скрипя сырыми доспехами, дошел до древа, плюхнувшись на скамейку к старому Фролу.

— Здорово, дед. Гляжу торговля у тебя бойко идет, вон почти весь твой урожай раскупили.

— Есть такое, ваших тут много стало, покупают потихоньку.

— Это хорошо, глянь, что я тебе тут принес.

Сначала выложил пять золотых долга, затем высыпал в подставленную шкатулку горсть осколков сути, а затем добавил к ним золотые самородки и сверху водрузил рубин.

— Ох, ты ж, — старик взял камень и поглядел сквозь него на солнце, затем неуверенно отложил в сторону, — ишь ты… поскреб бороду, еще раз посмотрел на камень, — сколько лет живу, а таких камешков не видал, даже не знаю, как к такому подступиться.

— Ну, так и думай, решай, я тебя не тороплю, до завтрашнего утра мне они не понадобятся.

Я хлопнул его по сухенькому колену и направился к харчевне. После купания в ручье все тело чесалось, надо помыться, просушить доспехи и… и даже не знаю что дальше. Планы на сегодняшний день у меня закончились.

Ответ на это затруднение пришел, не успел я протопать и с полсотни шагов. Со стороны таверны не шла, а просто бежала Алёна. Я вытащил щит, нащупал топор, выглядывая, кто за ней гонится, подспудно ожидая увидеть гигантскую фигуру ее мужа, но никого не было, и улыбка на лице девушки свидетельствовала о том, что переживал я зря.

— Ты сделал это! — Воскликнула она на последних шагах, стремительно бросаясь ко мне на шею и просто впиваясь в мои губы.

— Офторофно дефуфка, — я с трудом отстранил возбужденную Алёну, — вы меня своими сосками сейчас насквозь проткнете, что я такого сделал?

— Ты сделал это! Не знаю как, но сделал! Я свободна!

Она начала покрывать мое лицо поцелуями, перешла на шею, рванула на мне застежки брони.

— Стоп, стоп, стоп, успокойся! Здесь же дети кругом, что случилось, от тебя муж ушел?

— Ушёл, — подтвердила Алена, крепко хватая меня за руку и таща за собой, — как ты это сделал? Сегодня с утра он пришёл к старосте и стал требовать немедленного развода. Староста попытался отказать, но тот чуть на него с кулаками не набросился и вытребовал-таки нужную бумагу. Затем бросился домой, запряг в телегу лошадь, забрал с собой все вещи и деньги, и бросился догонять ушедший с утра обоз. Догнать вряд ли догонит, слишком много всего загрузил, но с его силищей ему тут никто не страшен, сам до города доедет. Вот и все что я знаю, так как ты это сделал?

— Я? Да никак, просто письмо ему написал.

— Письмо? С угрозами? Ты обещал его убить?

— Нет, зачем сразу убить? — Я остановился припоминая, — как же там было?

" Если ты стар и уродлив, убог, грязен и не благороден, но твоя душа и тело трепетно вожделеют настоящей мужской любви, то столичный клуб истинных джентльменов с нетерпением ждет тебя в своих рядах. Тебя ждет сладостная боль и неземное наслаждение в наших садах мучительного унижения.

Если ты не замаран порочащей связью с женщиной, мы удовлетворим твои самые грубые, глубинные желания. Спеши скорее под наше мужественное крыло.

Столица империи. Улица маркиза Де Зада. Клуб истинных джентльменов.

Ждем тебя с нетерпением, Шалун".

— Ну, как-то так, — прочитал я по памяти, или что-то похожее было.

— И что? Я ничего не поняла из того, что ты сказал.

— Это хорошо, что не поняла, только, когда соберешься в подвал его спускаться, подружку с собой возьми, для моральной поддержки… да и ей там может приглянуться что-то из оборудования. Она же у тебя рёхнутая совсем, глядишь объяснит поподробнее что там и к чему.

— А ты меня куда тащишь? В таверну?

— Нет, там сейчас Дуболом со старостой ругаются, всех посетителей разогнали. Старосте приказ из столицы пришёл на постройку школы, вот он с Дуболома двадцать золотых и требует, тот хочет отдать только десять, думаю через полчасика воплей и ударов в грудь кулаками на пятнадцати сойдутся.

Я широко улыбнулся: вот так дядя Дуболом, отлились кошке мышкины слезы. Ну, ничего, не обеднеет, у него сейчас посетителей постоянно полный зал, проспонсирует программу образования.

— Так куда ты меня…

— Заткнись, — мягко оборвала меня Алёна, заталкивая в густые кусты сирени, и впиваясь зубками в ухо. — Должна же я как-то отблагодарить своего избавителя, — прошептала она и, спустившись на колени, начала стягивать с меня штаны.

— А…

— Заткнись, я сказала.

Я замолчал, положив руки на светлые вьющиеся локоны.

Мимо, что-то живо обсуждая, прошла пара мужиков с большими топорами на плечах. Нас они, слава богу, не заметили, хотя светлые Алёнины волосы даже в тени кустов должны были быть хорошо видны. Я как смог прикрыл их руками все сильнее вжимая пальцы в пышную прическу. Ее пальчики тоже впились в мои ягодицы, придвигая их ближе к себе, пока не заставила меня судорожно содрогаться, изливая весь накопившийся за сегодня негатив.

— Ну, вот, — Алена вскочила на ноги, быстро чмокнув меня в щеку, — это был аванс, теперь ты сможешь спокойно дождаться основной награды. Иди в таверну, искупайся, мы скоро.

С этими словами девушка упорхнула, оставив меня одного, судорожно цепляться за ствол сирени.

— Этим бабам от нас только секс и нужен, — наконец, пожаловался я сам себе, пытаясь одной рукой поднять сползшие штаны, — изнасилуют и бежать…

Хотя жаловался я, конечно, зря, запах собственной горящей кожи в носу, не смытый даже святой водой, испарился, в тело вернулась былая легкость, поспать бы сейчас еще полчасика и совсем хорошо будет.

Я потопал к харчевне, по пути минут на десять затормозив на пустыре, где мужики в два десятка пар рук возводили большой дом. Стоящий рядом писарь, комкая в руках папку с бумагой, неверяще смотрел, как копают фундамент, а рядом с ним венец за венцом поднимают сруб будущей избы.

Надеюсь, весть о деревенской школе никогда не дойдет до столичного начальства, и они не испортят это начинание. Впрочем, по словам Алены, тут до столицы одного пути только два месяца, так что этой новости, как и бывшему мужу Алены предстоит далекий путь. Надеюсь, его там будут не сильно обижать и не кинут в психушку, как сумасшедшего, когда он будет бегать по столице в поисках улицы маркиза Де Зада и лиги настоящих джентльменов.

— Добрый день, господин Дуболом! Я слышал вы сегодня свершили богоугодное дело, помогая сподвигнуть на путь истинный молодое поколение, позвольте поддержать вас на этом благом пути.

Я положил на прилавок две серебряные монеты, — это за ванную и все лучшее, что у вас есть на кухне. Добавлю еще серебряк, если найдете три хрустальных фужера и отнесете их в мою комнату.

Не слушая ответный рык Дуболома, я направился в ванную с удовольствием окунаясь в теплую воду. Зашел пацан, притащивший пару ведер кипятка, и уже собирался юркнуть обратно за дверь, но я его остановил.

— Слышь, Санек вроде, у тебя ведь брат кузнечными делами подрабатывает?

— Да, господин.

— Бросай все, беги к нему, скажи, что кузня освободилась, ваш кузнец, тю-тю, умотал в столицу в поисках личного счастья. Пусть не тормозит, договаривается с его бывшей женой и занимает территорию, пока какой-нибудь ушлый мужичонка этим не занялся. Понял? Тогда беги.

Больше никто не заходил и я, не спеша вымывшись побрел наверх. Вытащил из сумки зеркальную коробочку, добытую из адского первоцвета, вставил в нее свечу, моментально наполнив комнату интригующим мерцающим светом сотен порхающих светлячков. Взял с подноса жареной картохи со свининой, открыл бутылочку вина добытого в форте, плеснул немного в хрустальный бокал, поставил все это на подоконник, уставившись на далекое древо и почти невидимый за ним форпост.

Божественная подсказка не помогла, подвал, небось, залит уже под крышу, а толку нет. Что теперь мне с этим делать? Бедный пет, небось там уже по брюхо в воде стоит…

В дверь поскреблись, а затем она открылась. Я обернулся и с трудом проглотил отпитое вино, которое вдруг решило встать мне поперек горла.