Глава 19

— Вы никак не можете понять одной простой вещи. Нынешняя Российская Империя строит свою внутреннюю политику на соблюдении законности. Нам без разницы фамилия, национальность и вероисповедание. Понятно, что сословия пока находятся в совершенно разных условиях, но постепенно ситуация будет выравниваться. Вы же хотите особых условий.

Первую кулуарную встречу я решил провести с Корчмарём и ещё двумя представительными евреями, чьи семьи имели немалый вес в Западном крае. Их интересы давно уже вышли за пределы черты оседлости, но они всё равно ассоциировали себя с прежним местом жительства. Хотя сейчас деловым центром бывших польских земель стал Витебск. В пользу города сыграло судоходство по Западной Двине и относительная близость к обеим столицам. Многие богатые семейства как еврейские, так и польские, сделали его своей ставкой. Вот и мой старый знакомец Иосиф перебрался в столицу губернии, где сформировалось мощная еврейская финансово-промышленная группа. По сравнению с москвичами или моей организацией они, конечно, карлики, но на региональном уровне давно заявили о себе.

Вторым центром притяжения для деловой публики бывшей Речи Посполитой стала Одесса, с которой я собираюсь разобраться в ближайшее время. О порте и шла речь с моими нынешними гостями. Господа хотели глобально вцепиться в побережье Чёрного моря и построить частный терминал для переправки товаров на юг. Я, может, и либертарианец в некоторых экономических вопросах, но всему есть предел. Железная дорога, порты и тем более банки, должны находиться под контролем государства. Зачем давать какой-то группе полностью контролировать торговую цепочку от производителя до конечного потребителя? На кредитах и транспорте должно зарабатывать государство. Это не считая налогов.

То же самое касается продовольствия. В Империи приняты весьма жёсткие законы по контролю за оборотом зерна и прочих стратегических товаров, вроде подсолнечного масла и сахара. Основной запрет касался создания крупных холдингов и прочих трестов, которые могут подмять под себя оптовую торговлю. Со временем они начнут диктовать свои условия производителю, отодвинув в сторону государство. Что-то похожее было в моей реальности. А что делать, если в стране будет неурожай и возникнет угроза голода? Казна начнёт отпускать зерно крестьянам бесплатно или в беспроцентный кредит, если речь идёт о семенах. Олигархия же захочет на этом заработать, спрячет хлеб и вздует цены. В итоге тысячи умерших детей и нездоровая социальная обстановка. Виноватыми же, как всегда, будут власти.

Поэтому торговля сельхозпродукцией шла под контролем государства, которое и было основным покупателем. Артели и помещики могли сами продавать зерно через две крупнейшие биржи — николаевскую и санкт-петербургскую. В Нижнем, Воронеже и Москве работали торговые площадки помельче.

Кстати, на встрече с московской олигархией, я предложил ещё один амбициозный проект. К нему также планировалось подключить Астафьева, Лебедева-Ласточкина и кого-нибудь из акционеров ЮГК с уральцами. Россия продавала зерно, теряя в годы больших урожаев весомую его часть. Недостаток складов, мельниц и полное отсутствие элеваторов приводил к этой ужасной картине. На фоне полуголодного населения где-то гнило зерно, которое не доставалось даже скоту. Поэтому я одобрил идею запустить несколько компаний по хранению и переработке зерна. В ближайшие годы надо будет переходить на торговлю мукой, что гораздо выгоднее. Развитие железной дороги и парового флота на реках, дадут новый толчок перевозкам, в том числе продовольствия. Поэтому склады, перевалочные пункты и элеваторы надо начинать строить уже сейчас.

Евреи же захотели оседлать часть южнорусской торговли зерном, маслом и сахаром. Ещё и замкнуть весь процесс на своих компаниях. В принципе новаторами были не они. Основные претензии к одесским торгашам, среди которых верховодили молдавские, польские и частично русские знатные семейства, заключались в создании подобных монополий. Используя своё влияние, новые магнаты буквально обирали крестьян, создавали огромные латифундии с чудовищной эксплуатацией батраков, наплевав на законы о труде. Но это ещё не всё. Господа химичили с ценами, скупая по дешёвке зерно и прочее продовольствие, фактически перекрыв крестьянам выход на покупателей. В этой части Югороссии не так много артелей, да и народ был достаточно пассивен. Есть и моя вина, занимаясь глобальными вопросами, опять не заметил творящееся под носом непотребство. Правда, данная ситуация только начала развиваться, а ревизоры уже год как собирали информацию. Так что мошенники никуда не денутся.

Убогие ещё умудрились нарушить запрет на торговлю с некоторыми странами, в первую очередь Францией и Австрией. Поставка продовольствия потенциальным противникам была частично ограничена. Но обнаглевшие торгаши уже не видели берегов и заключали контракты с компаниями, которые везли зерно в Марсель и Вену. А нам сейчас самим требовалось наполнять склады в свете будущей войны. В общем, махинаторы нарвались ещё и на политическую статью.

Что касается делегации еврейских коммерсантов, то нельзя им просто отказать. В итоге предложил Корчмарю и Ко тот же проект по созданию складов и элеваторов. Пришедшие на встречу люди дураками не были и забросали меня множеством уточняющих вопросов. Их интересовали сроки запуска южного направления железной дороги. А так же создание пароходств, в которых они хотели иметь свою долю. Но самое главное — это политика. Крупные коммерсанты следят не только за ценами на зерно или железо. Про предстоящую войну им известно не меньше многих министров. Информацию они черпают у диаспоры в Европе, да и по некоторым действиям правительства можно догадаться о многом. И, естественно, предприимчивый народ хотел принять участие в снабжении армии.

Кроме совсем уж закрытой информации, я не стал ничего скрывать. По бизнес-вопросам договорились сразу. Пароходство и сеть складов с элеваторами сразу вызвали большой интерес. Что касается снабжения армии, то это на общих основаниях через тендеры. Плюс я не решаю данные вопросы, у нас для этого есть специальное ведомство. Расстались с гостями на мажорной ноте. Люди получили гарантии участия в прибыльных делах. Я же буду уверен, что еврейский капитал не уйдёт в подполье.

— Мы прекрасно понимаем, что у каждой страны есть свои интересы. Но Алжир оказался в сложной ситуации, — посол Бенцион приступил к сути после обмена любезностями.

Если кратко, то новое государство просило преференций в торговле. И разрешение на вербовку новых граждан, путём открытия своих представительств в бывшей черте оседлости. Французы не стали долго терпеть ушлых конкурентов и запретили их судам заходить в контролируемые ими порты. А это, вообще-то, практически вся Европа. Более того, не без участия французских евреев, обиженных на потерю рынков Северной Африки, были закрыты все торговые дома и представительства алжирцев. Забавный казус, когда единоверцы не смогли договориться. И к кому побежали жаловаться потерявшие доход жиды? Правильно — к главному юдофобу и националисту Константину Безумному.

Это не я так себя величаю, а европейские газеты постарались, в первую очередь польские. Паны весьма активно включились в информационную войну. Иногда мне кажется, что среди пшеков окопался попаданец, прихвативший с собой методичку доктора Йозефа. Или они грамотно переработали статьи русских журналистов, которых воспитывал я лично. В отличие от большинства местных мне известно, какую силу имеет слово, особенно печатное. Первыми в Европе это поняли англичане, гореть им в аду, и весьма активно применяли прессу против своих политических противников. Русские СМИ пошли дальше дешёвых набросов и карикатур, используемых островитянами. Мы дали миру новый вид газетной статьи под названием аналитика и чёрный пиар. В небольшом тексте автор обычно разбирал, кому выгодна та или иная авантюра, биржевая спекуляция или война. Надо сказать, что политико-экономическое приложение к Вестям и Ведомостям пользовалось большой популярностью и выходило даже на французском с немецким. Ну а грамотно поливать грязью оппонентов, оперируя намёками, слухами и догадками журналисты умели без меня.

Вот и мои польские «друзья» заимствовали многое у нас и англичан. В результате получился весьма гремучий коктейль. Не знаю, верят ли граждане Польского королевства своей прессе, но даже я иногда удивляюсь потокам лжи, обёрнутых в фантик полуправды, которые изрыгают варшавские и краковские газеты. Слово национализм в понятном для XXI века смысле введено тоже мною, когда мы устраивали пиар компании против англичан. Но паны не зевали и внимательно изучали все новшества информационной войны с пропагандой, появившихся на сто лет раньше. Через какое-то время моё оружие было направлено против России. Но наши газетчики тоже не зевали. Вместо опровержений, мы грамотно высмеивали потуги оппонентов, чем доводили их до исступления. Вот так развлекались газетчики в начале XIX века.

Но в посольстве Алжира наивных товарищей не было, поэтому они предпочитали верить делам. Ситуация для моего проекта сложилась действительно сложная. Кто же знал, что торгаши нового государства сразу начнут подминать под себя часть рынка и выпрут из Сахары французов? Нет чтобы действовать более осторожно и через посредников. Видать кое-кому в голову ударило чувство всемогущества. Ведь впервые за много сотен лет иудеи получили своё государство, ещё и отвоевав землю у весьма сильного противника. Только товарищи не учли, что рынки поделены между двумя силами, разделившими Средиземноморье. А ещё были игроки послабее, но весьма влиятельные в регионе навроде испанцев, итальянцев, осман и египтян. Америка для алжирцев была недоступна, так как атлантические перевозки быстренько подмяли под себя голландцы. Торговый флот маленькой республики уже достиг довоенных размеров и не собирался сдавать своих позиций. Ван Кинсберген недавно захватил Ямайку, Барбадос и Гренаду. Испанцы, в свою очередь, оккупировали Багамы, остальные мелкие острова, принадлежавшие англичанам, и вернули себе Белиз. Не обременённая обширными колониями Голландия могла позволить себе иметь более мощный коммерческий флот, нежели другие страны. У французов и испанцев очень большие ресурсы уходили на снабжение огромных заокеанских территорий. Торговый флот САСШ тоже давно заявил о себе и постепенно наращивал свои обороты. В общем, придушили амбициозных товарищей ещё на взлёте. Им бы лет пять спокойной жизни, но кто же их даст.

Трое моих собеседников были совершенно разными людьми начиная с возраста и заканчивая цветом глаз. Но при этом было у них что-то общее. Посол и его сопровождающие являлись воинами, а не политиками. Сам Лазар Бенцион поджарый мужчина лет сорока, налицо вылитый белорус или великоросс. Илья Заяц будто в насмешку над фамилией был высоким и мощным мужиком, по фенотипу похожим на молдаванина. Третий Цви Хаймович, наоборот, не блистал ростом и статью, выделяясь классической еврейской внешностью «мечта антисемита». Но именно он представлял наибольшую опасность судя по плавным движениям. Забавная такая компания, явно представляющая разные группы нового государства. Ещё мужики повоевали, что сразу подняло их рейтинг в моих глазах. С солдатами мне разговаривать легче, чем с торгашами. Это новые правители Алжира меня так просчитали? Или случайность?

— Я не вижу проблем для интеграции вашей страны в систему русской торговли. Как вариант предлагаю создать Алжиру совместное предприятие с мальтийцами или греками, и действовать через них. Нам нужны Средиземноморские товары и если их станут поставлять ваши купцы, а не французы с испанцами, то так даже лучше. Но у меня есть один вопрос — какое отношение ваша страна имеет к кредитному сообществу, а по сути, подпольному банку братьев Рафаиловичей из Одессы?

Бенцион дураком не был и сразу смекнул, что лучше не врать. Ушлые братья-одесситы решили не заморачиваться с полноценной лицензией, которая предполагала солидный уставной капитал и контроль государства над операциями. Под видом чуть ли не меняльной конторы махинаторы создали целую банковскую сеть, раскинувшуюся от России до Алжира. Я не против финансовых организаций, но не позволю никому нарушать законы и обманывать казну.

— Уже никакого, Ваше Высочество, — ответил посол под удивлёнными взглядами своих сопровождающих, — Это была ошибка и мы готовы за неё заплатить. Вы всегда играли с нами честно, поэтому глупо скрывать очевидное.

— Хорошо. С деталями утвердите с правительством Югороссии. Что касается рекрутирования людей, то я в недоумении. Получается странная ситуация. Мы договаривались, что лидеры общин примут решение, кто покинет Россию, а кто останется. В данный момент идёт процесс переезда оставшихся людей, который частично оплачивает казна. Я не против свободного хождения капиталов и права индивидуума выбирать себе место жительства. Но не хочу, чтобы через какое-то время ваши вербовщики стали переманивать в Алжир грамотных и талантливых людей. В России они получат хорошее образование, обзаведутся востребованными специальностями, а кто-то станет обладателем коммерческих и технических секретов. И эти люди в любой момент могут покинуть страну, получив заманчивое предложение от соплеменников. Этот вопрос надо обсудить и прийти к взаимовыгодному соглашению.

Понятно, что остановить людей, желающих покинуть страну нереально. Но мне крайне не хотелось, чтобы сложилась ситуация времён Союза. Тысячи образованных и полезных для страны людей покинули её из-за непонятных причин. Ладно бы свалили торгаши и разного рода махинаторы. Но ведь уехали учёные, инженеры и прочие специалисты, которые усилили экономику Израиля и США. При этом объективных причин зажимать собственных граждан по национальному признаку не было. Я не особо разбираюсь в этой теме, но считаю, что глупо терять грамотных и толковых людей на ровном месте. И сейчас могла сложиться похожая ситуация. Алжир пока не мог дать своим гражданам качественного образования, а значит, будет решать проблему кадров за счёт России.

Ещё мне очень не хотелось того, чтобы люди жили в парадигме двойного самосознания, как в моём мире. Мол мы типа законопослушные граждане России, но всегда готовы сбежать в Израиль, особенно если совершили преступление. С берегов Иордана, как и Дона, выдачи нет. Даже если беглец педофил или убийца, что меня всегда просто бесило, он получит убежище и защиту. Ситуация бредовая и для меня загадка, почему российское государство не ставит вопрос ребром по выдаче всяких подонков. Интересно, что в израильском обществе думают о нашедших у них прибежище преступниках? Не уверен, что большинство в восторге от подобных репатриантов.

Но речь сейчас не об этом. Я считаю, что если ты российский подданный, вне зависимости от национальности и конфессии, то все твои устремления должны быть связаны со своей страной. Никакой второй Родины у человека быть не может. Пока рано проецировать ситуацию из этой реальности на моё время, но подстраховаться не мешает. Рыщущие по стране рекруты и стоящая за ними разведка нам не нужны. Как смог донёс свои мысли до посла. Он решил, что меня больше заботит возможное воровство промышленных секретов, что вписывалась в его мировоззрение. Решили отложить эту тему на будущее и согласовать её после съезда.

И вот опять зал, только гораздо более вместительный и уже многие десятки представителей разнообразных иудейских группировок России. Я сижу в президиуме с двумя помощниками, которые разбираются в сути проблем. Произношу вступительную речь и предлагаю сразу переходить к сути.

Ух, как я вымотался за последние два дня. Ладно, если выборные представители задавали животрепещущие вопросы. В основном дело касалось претензий к губернским властям и судам, которые по старинке не считали иудеев полноценными подданными Империи, всячески их тираня. Все факты притеснений зафиксированы и будут рассмотрены, в чём я заверил жалобщиков. Примерно такая же ситуация касалась экономических вопросов, где хватало дискриминации со стороны организаций ответственных за выделение земельных участков и лицензий на определённые виды деятельности. Данная проблема существует и является объективной реальностью. Конкуренты никому не нужны, поэтому предприимчивые евреи зажимаются в городах за пределами черты оседлости. Но какое я имею отношение к разборкам между группировками? А ведь пришлось выслушивать всё внимательно и как-то решать ситуацию. Российскому суду евреи пока не доверяли и выбрали именно меня в качестве арбитра. Народ собрался эмоциональный, за словом в карман не лез, пару раз дело дошло до рукоприкладства. И смех, и грех. Но постепенно всё успокоилось.

В общем, по итогам съезда было принято решение, что власть в моём лице устраняет искусственные препоны. Общины же обязались более активно интегрироваться в русское общество, так как многие конфликты происходили на землях бывшей Польши, где народ продолжал жить по своим старым обычаям. На русских землях евреи давно перестроились и влились в местную общественную жизнь. Пусть пока они жили немного замкнуто, но это вопрос времени. Школы, затем училища с университетами и совместная работа уже лет через десять сгладят все отличия. Я на это очень надеюсь, ибо не для того приложил столько сил для решения еврейского вопроса. К положительному фактору хочу отнести то, что народ ассоциирует себя с Россией и видит своё будущее именно здесь. Если люди действительно начнут считать страну проживания матерью, а не мачехой, то все мои старания были не зря.

— Адвокаты, вам предоставляется слово,

— Господин председатель, мы просим отсрочку для более полного ознакомления с делом и показаниями свидетелей, — произнёс Вилен, старший из группы адвокатов, защищавших обвиняемых.

Суд над основным фигурантами проходил в зале собраний славного города Одессы. Кто бы знал, как мне надоели подобные мероприятия. Я уж, грешным делом, думал, что ситуация в стране нормализовалась. Но видать над Россией висит какое-то проклятие. Не хотят люди жить по закону. И чаще всего это касается богатых и влиятельных товарищей, а не простых крестьян с мастеровыми.

Сижу, наблюдаю за дельцами и четырьмя чиновниками, включая городского главу, сидящими в специальном загончике. Вот чего людям не хватало? Все участники преступной группы, по-другому это объединение назвать трудно, представляют знатные фамилии — Кантемиры, Берестянские, Гика, Брониковские, Жоховские, Мышковские, Рудницкие, Голенищевы и Рогге. Молдаване так вообще из княжеских и даже господарских родов. Поляки тоже не из самых простых фамилий. Лощённые и ещё уверенные в себе они не понимают одной простой вещи. Часть Югороссии, куда входит Одесса, до сих пор находится на военном положении. Поэтому судит их трибунал и никакого помилования не будет.

Сама афера достаточно простая. Думаю, что подсудимые даже не видят в ней ничего предосудительного. Ещё до отмены крепостного права Сергей Кантемир вместе со своим хорошим товарищем Яном Жоховским решили, что хотят больше, чем просто доход со своих поместий. Товарищи начали подминать под себя закупку хлеба. Постепенно к ним присоединились ещё семь семейств и дела пошли в гору. И ладно бы, если предприимчивые помещики просто торговали ходовым товаром. Они начали диктовать цены крестьянским хозяйствам и мелким помещикам.

Схема была многоступенчатая и предполагала поступательное развитие. Она включала в себя закупку хлеба по заниженным ценам, ростовщичество и вытеснение из региона всех конкурентов, закупающих зерно. Далее шло сращивание с чиновничьим аппаратом Одессы и контроль над портом. С учётом того, что ещё семь лет назад по степи могли промчаться остатки какой-нибудь орды, свои набеги устраивали греческие пираты и хватало прочего непотребства, то обстановка в регионе только начала нормализовываться. Отдельные разбойничьи шайки до сих пор нападали на купцов и крестьян, хотя мы сильно прижали преступность. Простой народ в Бессарабии с Подольем был тёмен и забит. Поэтому преступникам и удалось закрепиться в междуречье Днестра и Тилигула.

Первым звоночком о творящихся непотребствах было сообщение от Мальтийской торговой, что в Одессе большие партии зерна и продовольствия отгружают подставным османским купцам, которые работают на французов с австрийцами. Далее пропал помещик Бобров, который подал жалобу на притеснения в Каменец-Подольскую управу. Потом исчезли два купца, тоже выражавшие недовольство вытеснением их из бизнеса и обратившимся в администрацию Одессы. Я в этом момент отсутствовал, но маховик расследования сразу закрутился. Постепенно начали вскрываться факты целой сети, которая опутала запад Югороссии. Прямо мафия какая-то. Для расследования были привлечены ребята из пятого отделения ЕИВ канцелярии и моего аппарата. Ревизоры и следователи действовали аккуратно, кропотливо разматывая этот ядовитый клубок.

Как итог на скамье подсудимых оказалось восемнадцать человек. Более мелкие фигуры, включая начальника порта, который проявил халатность, пойдут под обычный суд. Трибунал под председательством самого Аракчеева, прибывшего из столицы и, выполнявшего здесь роль глаз Императора, рассматривал преступления основных фигурантов. В тройку судей также вошли херсонский губернатор Гладкий и ваш покорный слуга. Пускать на самотёк столь важное дело я не собирался.

Даже Аракчеев, который изначально не был настроен излишне категорично к преступникам, был сильно удивлён. Кроме всего прочего, махинаторы содержали разбойничьи шайки, которые нападали на несговорчивых крестьян. Было доказано более сорока убийств простых хуторян, не считая помещика и купцов. Такое не прощается. После короткого обсуждения мы единогласно решили казнить всех обвиняемых.

— По закону вы не имеете права на отсрочку, так как дело рассматривается не в гражданском суде. Значит, адвокаты лишаются права произнести оправдательную речь, — сухо промолвил Аракчеев.

— Но это произвол! — воскликнул Вилен, — Вы не имеете права! Я буду жаловаться Его Величеству!

А вот это он зря. Алексей Андреевич как раз имеет право, ибо послан самим Александром. К посягательствам на свои полномочиям он относится весьма болезненно, так что адвоката ждут нелёгкие времена.

— Охрана, выведите этого нахала и посадите под арест, — тон председателя трибунала не изменился, но я почувствовал в нём нотки удовлетворения.

Вилен и пара его коллег основательно нас достали. Никто не мешал им знакомиться с делом и выстраивать стратегию защиты. Более того, будь они умнее, то могли сразу убедить подзащитных признать вину и просить о помиловании. Мы не звери и сохранили бы жизнь большинству преступников. Но помогать следствию подсудимые отказались, наверное, надеялись на свои связи в столице. Будто совсем забыли, что в Югороссии власть — это я, и даже Император не может вмешиваться в большинство местных дел. Мы так с братом договорились изначально и Александр держал слово.

После объявления приговора зал зароптал. Среди присутствующих было много родственников и друзей обвиняемых. Хотя большую часть составляли обычные зеваки из дворян и публики попроще. Кричать и проявлять своё возмущение прочим образом зрителей отучили в первый же день. Особо эмоциональные господа и дамы до сих пор сидят в тюрьме, ожидая суда. Здесь ещё Аракчеев зачем-то предоставил последнее слово обвиняемым, добавив накала в зале. Он дурак или специально? Кому нужны эти излияния от убийц и грабителей? Слово, к моему удивлению, взял Михаил Рудницкий. Он был самым старшим из преступников и демонстративно молчал все десять дней, что шёл суд.

— Будь ты проклят Иуда! — естественно, старик вперил полный ненависти взгляд в меня любимого, — Не было ещё в нашем сословии предателя подобного тебе. За сиволапое мужичьё и треклятых торгашей, обирающих честных людей, ты готов лить дворянскую кровь без всякой меры. Но бог есть, и он накажет тебя, Безумец! Я всё сказал и готов умереть с честью, которая неведома тебе!

Сколько пафоса, я аж проникся. Но, судя по всему, в зале хватало сочувствующих пламенному оратору. Мне не привыкать к ненависти и отторжению части дворянства с аристократией. Переживу и это. Хотя кто бы знал, как мне всё надоело. Об этом мы разговорились с Мясоедовым после суда. Он тоже был прислан из столицы и возглавил работу столичных ревизоров ещё в прошлом году.

Мне просто было интересно поговорить со старым знакомым, чья фамилия давно стала нарицательной. Может, только меня в Империи боялись больше, чем этого невысокого и уже пожилого человека, который стал самым настоящим бичом для взяточников с казнокрадами. Мясоедов был беспристрастен и неподкупен. Для него не существовало чинов и званий. Человек делил общество на законопослушных подданных и преступников, без всякого снисхождения к последним. Дошло до того, что родной брат прекратил общение с Николаем Ефимовичем, так как считал его деятельность недостойной дворянского звания. Даже Александр побаивался своего ретивого ревизора и старался держать Мясоедова подальше от столицы, чтобы тот не копал под его окружение. Но большая часть населения поддерживала деятельность пятого отделения, так как видело в коррупции один из главных пороков России. Мне пришлось хорошенько потрудиться, чтобы перевернуть мировоззрение людей. Если уж чиновники новой волны считали мздоимство недопустимым, то чего говорить о мелких торговцах или мещанах. Оборотней хватало, но борьба с ними велась самым жестоким образом. Внедрение понятия законности приветствовалось той частью социума, который наиболее страдал от беспредела властей. А Император вынужден был с этим считаться. Вот с этой парией я решил пообщаться. Мой главный вопрос — не жалеет ли главный ревизор страны, что согласился занять эту расстрельную должность. И что он вообще думает о нашей борьбе со всей этой грязью.

Как всегда, для моего временного жилища СБ выбрала дом в паре вёрст от Одессы. Так охране и егерям легче контролировать периметр. В город я заезжал, тоже соблюдая все меры безопасности. Обычно это было три разных кортежа, дабы потенциальные нападавшие не могли понять в каком возке едет их цель.

— Скажу вам одно, Константин Павлович, — чиновник ответил после долгой паузы, — Мы делаем нужное дело. Разочаровывался ли я в выборе? Нет. А вот в людях постоянно, так что даже за державу обидно. Но потом понял, что другого пути просто нет. Я внимательно читал ваши статьи каким образом в Европе насаждалась нынешняя законопослушность. Казнимые за пару пенсов дети или продаваемые в рабство бродяги не самые ужасные деяния тамошних властей. Да и сейчас в Европе не так гладко, как нам пытаются преподнести. В России же семьдесят лет никто толком не боролся с казнокрадами и прочими ворами. При Петре Великом окружение Императора тоже позволяло себе много непотребств. Значит, речь идёт уже о столетиях беззакония. Только тотальный террор, и постоянные обличения преступников в газетах, начали давать результат. Очень хорошо помогает подготовка новых кадров. Молодёжь приходит служить стране, а не своему карману. Ранее я думал, что это ваша блажь, которая ни к чему не приведёт. Только вы оказались правы. Если людей правильно воспитывать, давать им верные ориентиры, то ситуацию в обществе можно переломить. Если бы я в это не верил, то давно попросил Его Величество об отставке. Вас же молю не сходить с выбранного пути. Для многих людей вы маяк, который даёт им свет и надежду. На Руси ещё много всякой грязи, которую необходимо вычищать и нам нельзя останавливаться. Если люди перестанут верить в торжество справедливости, то Империя опять скатится в болото воровства, кумовства и мздоимства.

Вино я допивал в одиночестве. Мясоедов ушёл спать, всё-таки дяденьке уже за шестьдесят и выпил он немало. Если уж человек, от которого отказалась собственная семья, говорит, что мы на верном пути, то это многое значит. И нет у меня никакого права проявлять колебания и прочие рефлексии. Я этот Крестовый поход начал и должен идти до конца. Далее моё знамя подхватит молодое поколение, которое воспитано на новых идеалах. Мне до сих пор не верится, что можно сделать Россию страной, где во главе угла стоит закон. Но огромное количество людей в этом уверены, а значит, я обязан продвигать эти идеи хотя бы ради них.

Через два дня мне стало уже не до разного ворья, хоть и знатного. Я и казнь пропустил, сорвавшись в Херсон. С Рафаиловичами и сволочью помельче пусть разбираются уже местные органы. Полиция и прокурорские понимали, что замараны творящимися в городе непотребствами. Многих ждёт увольнение и суд, но сейчас они готовы землю рыть, лишь бы оправдаться. Вот пусть и покажут свои умения. Не могу же как нянька контролировать каждое дело.

Мне пришлось уехать по очень веской причине. Пришло сообщение из столицы, что Александр утвердил план будущей кампании против Наполеона. В ближайшие дни должен приехать Волков и нам надо запускать свою операцию, которая готовилась более двух лет. По большому счёту моя здешняя жизнь подошла к финальной развязке. И я к ней готов. А далее уже как карта ляжет.