Глава 17

Если бы жители самого продвинутого города мира уже не видели паровоз и железную дорогу, то ситуация могла напомнить первые сеансы синематографа. Тогда парижане вскакивали и в панике убегали из зала, принимая подъезжающий поезд за настоящий. Кстати, век живи, век учись, но дураком помрёшь. Я значит здесь протягиваю семафорные станции по всей стране, с ближайшей перспективой перейти на телеграф. Наши новые Кулибины получили задание вплотную заняться электромагнитными и радиоволнами. А про такие элементарные вещи, как фотография и кинематограф я совсем забыл. Про открытие такой штуки, как фотограмма я читал в нашем научном журнале, наверняка есть какие-то пересечения. Что касается кино, то здесь сложнее, но буду пытаться вспомнить. Но сейчас не об этом.

Восторг встречающих был сопоставим с такими же чувствами пребывающих. Ведь сегодня на платформу Санкт-Петербургского вокзала прибыл первый в мире паровоз с тремя вагонами. Пусть он был мал и неказист по стандартам конца XIX века, ужасно дымил и издавал жуткие звуки, но это был серийный паровоз Ч-2. Понятно, что изделие назвали именем Ефима Черепанова. Номер один же гордо носил меленький паровозик, который уже активно использовался на детских железных дорогах Херсона, Москвы, Новгорода и Питера. Да и промышленники с удовольствием закупали неприхотливые машинки для своих рудников. Но обо всё по порядку.

— Ты похож на кота, объевшегося сметаны, — Александр как раз заканчивал завтрак в присутствии своей свиты и двух младших братьев.

Так как предстоящее событие было важным для всей прогрессивной русской общественности, то обоих курсантов пажеского корпуса отпустили с царственным братом в Новгород. Примечательно, что Лиза с наследником ехали отдельно в паре сотен метров от кортежа Императора. Также они и принимали пищу в своей компании. Я такой явной демонстрации разлада в императорском семействе не понимал. На людях они просто обязаны соблюдать приличия и показывать всем нерушимость монаршего союза. Вот и в Подберезье мы остановились отдельно. Я спал в своём фургоне, не нуждаясь в помещении. Царское семейство заняло два разных дома. Но пришла пора семье воссоединиться. Ха-ха.

— Ты не поверишь, — хватаю с тарелки кусок сыра и под осуждающими взглядами присутствующих закидываю его в рот, — Далее мы едем все вместе. Выбирай двух человек, которые удостоятся такой чести.

— Кто это мы и почему я должен выбирать? И какая к чёрту повозка, если у меня есть замечательная фура? — вспыхнул Александр, переведя слова вагон с французского.

— Мы — это присутствующие в Подберезье, представители правящей фамилии и два любых сопровождающих на твой выбор. Иначе будет очень тесно, ведь с нами ещё будет проводник.

В общем, ничего объяснять я не стал, а потащил всю компанию к платформе. Железка шла параллельно московскому тракту метрах в четырёхстах от городка. Александр курировал проект, он не знал, что в качестве сюрприза строители протянули полотно на двадцать вёрст и по нему уже можно было ехать.

Охи и ахи, которыми был встречен состав, вспугнули всех местных ворон. В кортеже находилось достаточно дам, которые не могли сдержать восторг. А вот далее началась подковёрная борьба, перешедшая в открытое противостояние, за право прокатиться на механическом чудище. Так как нашей семье теснота не к лицу, то в первом вагоне ехало восемь человек, а в оставшихся по шестнадцать. К себе в компанию Александр выбрал Сперанского и генерал-адъютанта Кикина, который мог выполнять роль телохранителя. Хотя ещё бравого молодца посадили в каморку к проводнику, на чём настоял начальник охраны Императора.

Бабскую свару за места одним взглядом прекратила Лиза, чем наверняка приобрела не одну ненавистницу. Императрица быстро раздала команды начальнику охраны и определила, кто и где поедет. Александр с братьями и наследником в это время восторженно внимали светящемуся от счастья Черепанову, рассказывающему про паровоз. Далее была короткая экскурсия от бывшего каретника, а ныне ведущего инженера тверского завода Ивана Силантьева. Именно он довёл до ума мои пространные объяснения, как должен выглядеть пассажирский вагон первого класса. И сделал это мастерски. Каморка проводника, далее четыре более вместительных салона и туалет. Выход сделали пока с одной стороны, и между вагонов не было переходов. Всё сияло позолотой, пахло свежей краской и кожей. Конфетка, а не вагон. Остальные два были без перегородок, а просто с рядами сидений у одной из стенок. Думаю, пока нет смысла думать о регулярных пассажирских перевозках, поэтому дизайном вагонов мы ещё займёмся.

Как я говорил, даже несмотря на чадящий дым, главной реакцией всех пассажиров был восторг. Особенно не сдерживали эмоций молодые представители нашей фамилии. Бегали от окна к окну, замучили меня вопросами и вообще вели себя как маленькие детишки. Взрослые с трудом сдерживали эмоции, больше беспокоясь не сойдёт ли поезд с рельсов. Но сами прилипали к окнам и восторгались видами новгородской природы. Классический чай в подстаканниках вызвал не меньший ажиотаж, нежели пробегающие за окном ели. А далее был мост через Волхов. Однажды я пересекал Волгу на поезде и навсегда был очарован открывающимися видами. Есть в этом что-то завораживающее смотреть на огромные массы воды, с проплывающими кораблями и маленькие человеческими фигурками. Волохов не Волга, но панорама открывалась просто фантастическая.

У меня сложилось впечатление, что на вокзале и его окрестностях собрался весь город. Радостные лица, машущие руками и что-то приветственно кричащие. Далее красная дорожка, по которой мы идём вслед за Александром. У центрального входа собрались лучшие люди Новгорода и традиционный хлеб с солью от красивой девушки в кокошнике. После того как Император соверши ритуал, оркестр грянул «Гром победы, раздавайся!», который, казалось, пели даже младенцы. Если уж проникся один циник из XXI века, то чего говорить об остальных. Александр даже смахнул слезу, ибо это было самое настоящее единение народа, гордящегося своей страной. Хотя я бы гимн изменил. Глинка уже родился, может, ещё напишет своё великое произведение, которое я и считаю истинным гимном России.

После небольшого отдыха и переодевания едем в Дом Собраний через улицы, переполненные ликующим народом. Может, неверно сравнивать, но обстановка чем-то напоминала встречу Юрия Гагарина, устроенную москвичами. Хотя в моём случае все почести достались другому человеку. Если честно, то я спокойно отношусь к славе, поэтому пусть брат порадуется.

После небольшой заминки, вызванной толпой, которая загородила проход, заходим в зал, где нас ждёт уже совершенно иная публика. Сегодня особых мероприятий не запланировано, будет только прелюдия. Прохожу и встаю рядом с указанным лакеем местом в первом ряду. Рядом располагаются братья, Лиза и наследник. Александр же восходит на небольшой постамент, где сооружена трибуна. Некоторое время Император рассматривает огромный зал и делает знак всем садиться.

Вот чего, а красиво говорить брат умел всегда. Как-то ради смеха подкинул ему идею завести спичрайтера. А он меня послушал, что поначалу скрывал, хотя его выступления обрели излишнюю велеречивость. Но сегодняшнее представление мне понравилась. Император рассуждал об успехах страны, и вообще какие нас ждут перспективы. Зал сначала радостно вздыхал, а потом один хулиган из будущего встретил очередной красивый речевой оборот аплодисментами. Что здесь началась! Народ сначала не понял, Александр сбился, а Лиза как-то странно на меня посмотрела. Но потом всё встало на свои места. Публика радостно внимала и хлопала в нужных местах. Оратор скромно поднимал руку в просьбе дать ему продолжить. В общем, всё в лучших традициях моего времени. Если сделать краткий вывод из речи нашего вождя, то Россия стремительно едет в светлое будущее на голубом паровозе. Это я аллегорично, конечно. Но мне понравилось.

Народ собрался на небольшой банкет, далее у всех запланирован отдых и подготовка к завтрашним торжествам с последующим балом. Не перестаю удивляться нынешней публике — народ просто кремень. Многочасовые приёмы, далее танцы и прочие развлечения. И это ещё благодаря мне налажена система уборных и канализация. А раньше они по восемь часов в туалет не ходили. Железные люди!

— Пришло несколько заявок от крупных промышленников на экскаваторы и краны, — рассказывает новый директор по производству Иосиф Кулибин.

Сын Ивана Петровича долго проработал инженером на одном из демидовских заводов. Человеком он был скромным и отказывался от приглашения отца трудиться вместе. В итоге он согласился после моего письма и проявил неожиданные таланты организатора. Вот я и назначил его главным по производственной части пару лет назад. До этого он прошёл стажировку у моего управляющего Шульца и Астафьева-младшего. Человека нужно было подтянуть по коммерческой части. Иосиф и здесь не сплоховал, так что свою нынешнюю должность Иосиф полностью заслужил.

Я не стал оставаться на банкет и рванул в КБ, где меня уже ждали. Сначала обсудил с Кулибиным и правлением вопросы общего характера и перспективные разработки. Далее же посвятил своё время заводу. Самые сложные в производстве машины производились именно здесь. В Твери или Ярославле было проблематично соблюсти режим секретности. Наши разработки давно начали воровать и копировать, поэтому приходилось защищать свою интеллектуальную собственность. Закон об авторских правах и прочих патентах как раз скоро будет принят. Вот и начнём слегка поддушивать особо наглых воришек на предмет поделиться. Многие заводчики ссылаются, что сами дошли до похожих механизмов. Благо пока дело касается простейших изделий.

Ведь никто не против прогресса и развития машиностроения в России. Хотите развиваться — договаривайтесь, зачем воровать. Большинство блоков и деталей придумали вполне себе конкретные люди без всякой моей подсказки. Я только вкладывал деньги, плюс премировал отличившихся. И вдруг какой-то ушлый купец решил скопировать наш пресс для отжима масла, а второй сеялку, над которой КБ билось года три. Тот случай, когда применять админресурс бесполезно — обозлишь зарождающийся класс предпринимателей. А вот то, что подчиняться закону необходимо, они усвоили давно. Значит, будем действовать через суды.

Пока же мы обсуждали строительную и погрузочную технику. Радовало, что спрос на неё был просто бешеный. А ещё наконец-то начался бум сельскохозяйственных машин. Грамотные люди поняли, что вовремя сделанные инвестиции в перспективе дадут огромную прибыль. Надо ещё учитывать, что артели стремительно расширяли свою географию на юг и восток страны. Поэтому многие крупные хозяйства столкнулись с нехваткой кадров. Люди предпочитали получить свой пай и работать самостоятельно. Заводы и мануфактуры тоже стремительно высасывали рабочие руки. Если учесть, что сейчас численный состав армии составлял более двухсот тысяч человек, то людей не хватало. А ещё никто не отменял инерцию общинников, многих из которых и так всё устраивало. Поэтому внедрение механизации весьма облегчило работу крупным хозяйствам.

— Я думаю, что пора расширяться, Иосиф Иванович. Как только выйдет новый закон, мы запатентуем наши главные разработки, вплоть до мельчайших деталей. По всем вопросам лучше посоветуйтесь с юристом. Далее можно будет продавать права на производство части машин, — пересказываю директору основные пункты будущего закона. У меня же есть новая идея. Нам давно пора начинать разработку парового грузовика.

— Как вы сказали? Грузовик? — переспросил директор.

— Да. Машина, которая будет перевозить грузы. В долгосрочной перспективе он будет использоваться на строительстве для перемещения вырытой земли и доставки тяжёлых конструкций.

Я прекрасно понимаю, что в данный момент начать производство полноценных грузовиков чистой воды утопия. Просто нет ещё необходимых сплавов и прочих материалов. Хотя по той же гевее мы начали работы более десяти лет назад. Наш агент в Парагвае, справившись с задачей наладить поставки хинина, получил новой задание. Ничего сложного в плане розыска бразильского дерева, выделяющего смолу, не было. Другой вопрос, как его заполучить, перевезти, не испортить и высадить на своей плантации. В общем, сама операция растянулась на десять лет и была завершена только с нашим закреплением в Макао.

Первые удачные ростки появились на наших плантациях во Вьетнаме и Малайзии, где удалось договориться с тамошними правителями. Есть у меня ещё мысль отжать какой-нибудь интересный остров на Филиппинах, чтобы быть полностью спокойным за производство каучука в будущем. Хотя он нужен уже сейчас, хотя бы для колёс возков и прокладок со всякими шлангами, где пока используется кожа.

Но свои делянки на филиппинском архипелаге — это дело ближайших лет. Наши агенты потому и активно подталкивают испанский истеблишмент активно поддержать в предстоящей войне Францию. В случае победы, можно вполне себе официально аннексировать у Мадрида Калифорнию и нужный России остров, типа Палавана или Миндоро. Выбором нужного острова пусть занимается Шеффер[1], назначенный замом проекта по научной части.

Немец тот ещё маньяк-натуралист и ещё гавайефил, если можно так выразиться. Мало ему букашек и травок. Я уже устал читать его проекты об обязательном освоении Гавайских островов и постройке полноценного города с колонистами. Где я ему возьму столько денег, а главное — людей? Ну не переселять же туда насильно крестьян? Они у нас теперь свободные и умные. Попробуй тронь — сразу бегут в суд. Это, с одной стороны, хорошо, но не выпустил ли я джинна из бутылки? А по Гавайям всё очень просто. Пока хватает порта и пары посёлков. В этой реальности англичан уже нет, у американцев своих проблем хватает. Французы тоже туда вряд ли полезу, а со своими голландскими друзьями я давно поделил сферы влияния. Когда появятся дополнительные ресурсы, то можно будет заняться и этими островами. Но кроме базы флота, в первую очередь китобойного, я просто не вижу от них никакой пользы. Но пока речь не об этом.

— Вот примерно так. Хотя движитель можно приладить сзади, — передаю лист с рисунком сгорающему от любопытства Иосифу, который ещё не убил в себе инженера, став управленцем.

Сидим в его кабинете, который не отличается особой роскошью. Зато сразу видно, что это рабочее место трудоголика. Немного обшарпанный стол с несколькими чертежами, пепельница с трубкой, лоток для документов и чернильница с пером. А ещё заточенные карандаши, лежащие на столе для посетителей, несколько картин с изделиями завода и диван в углу, на котором директор явно ночует. В общем, человек живёт работой.

— Разрешите пригласить двух наших конструкторов, которые сейчас работают над новой моделью машины, который вы назвали трактор? — взволнованно произнёс директор и, не дождавшись моего ответа, вызвал секретаря.

Надо сказать, что прототип трактора изобрёл Кулибин ещё лет двадцать назад. Понятно, что это был детский сад, даже по нынешней эпохе, но начало было положено. Промышленности в любом случае понадобятся тягачи, а сельскому хозяйству тем более нужен такой аппарат. Грузовик всё-таки далёкая перспектива, но надо с чего-то начинать. Тракторы как раз идеальный вариант, на базе которых должны появиться первые грузовики. Я не спешу, просто боюсь погибнуть и не донести до инженеров свои идеи.

Оба конструктора были похожи как близнецы, хотя отличались ростом и цветом волос. Энтузиасты своего дела, как и их руководитель. Этого я и боялся.

Пять часов! Именно столько эти фанатики пытали меня как инквизиция ведьму. И ладно бы, если они следовали какой-то системе. Сначала инженеры зацепились за рулевое колесо, как оказалось, его пока никто не применял. Тоже мой косяк, хотя строительной технике оно не нужно. Затем долго расспрашивали, чем трактор отличается от грузовика. Пришлось напрягать память и коряво объяснять. Далее три фаната металла и пара начали со мной спорить. Хотя надо сказать, что прения доставляли мне искренне наслаждение. Давненько не приходилось общаться на равных с людьми, которые забыли о моём статусе и, перебивая друг друга, доказывали, что я ничего не соображаю в современной технике. В принципе они правы, мои знания носят поверхностей характер. За время обсуждения я выкурил две сигары, Иосиф вообще не вынимал трубку изо рта. Ещё мы выпили пару самоваров чая. Охрана в начале, услышав громкие голоса, всполошилась и забежала в комнату, но увидев всё это непотребство быстро ретировалась.

— А что за странные образования на колёсах? — примерно в середине беседы задал вопрос один из конструкторов.

Здесь пришлось сделать перерыв и вызывать особиста. Да, у нас с этим строго и подписку о неразглашении никто не отменял. Благообразный дедушка с глазами змеи появился буквально через минуту. Он всегда наготове, когда я посещаю завод. Бывший работник Тайной экспедиции, ушедший с работы по ранению, приносит немало пользы. Ну не понимают пейзане, что есть вещи, которые пока нельзя доносить до мировой общественности. Семён Алексеевич быстро вправил всем мозги, кое кому через карцер. Спасибо ещё раз Митусовой за такого ценного человека. Она мужа для страны воспитала и мне кадрами помогла. Кстати, надо будет пообщаться отдельно со столичным губернатором и его супругой, которые тоже прибыли в Новгород.

В свой домик недалеко от бывшей базы егерей я уезжал довольный донельзя. Сегодня фактически родилось русское автомобилестроение. До первого прототипа ещё годы упорного труда и ошибок. Но дело начато. Главное, чтобы эти фанатики не забросили конструирование трактора и переключились на грузовик. Кстати, про автобус, вернее грузовик с салоном для перевозки людей инженеры додумались сами. Думаю, в будущем придумают и индивидуальный автомобиль. Я в любом случае записываю всё в дневник для дочери, но народ здесь не глупее меня. Поэтому ложусь спать, насвистывая мелодию из «Берегись автомобиля». Эх, если бы все дни в этом мире были похожи на сегодняшний.

— Специальная премия Его Императорского Величества вручается академику Кулибину, — басом покруче любого мегафона торжественно провозгласил царский церемониймейстер.

Ух, кто бы знал, чего мне стоило красиво организовать вручение первого русского аналога «нобелевки». Я в это время занимался делами прибывающих английских мигрантов и параллельно писал сценарий. Тяжелее всего было убедить ответственного за церемониал режиссёра новгородского театра Квандта[2].

Чёртов упрямец никак не хотел понимать, что главными действующими лицами в предстоящем зрелище должны быть награждаемые лауреаты, а не Император. А вообще, Даниэль человек весьма достойный и талантливый. Его рекомендовал Август Мекленбургский, когда мы только запускали силезский проект. Ну тоже заднеприводной, ещё и немчура, зато человек неординарный. В Новгороде он прижился и был любим публикой. Театр я здесь отгрохал такой, что всякие Ла Скала и прочие Комеди Франсез нервно курят в сторонке. На спектакли в Новгород постоянно приезжали театралы из столицы, Москвы и других городов. Труппа регулярно выступала в Питере на зависть Александринскому театру, появившемуся в этой реальности гораздо раньше.

Наконец-то официальная часть подошла к концу. Премия Ломоносова была вручена за достижения в области медицины, механики, фармацевтики, физики и химии. Посмертно за достижение в области медицины наградили Блока, чью вдову и детей зал приветствовал стоя. Кулибина оценили за развитие русской науки. Всего лауреатов было двадцать человек. Сейчас даже я с трудом могу отличить химика от фармацевта, поэтому объявляли о конкретном открытии и деянии, дабы публике было легче разобраться. Мы ещё хорошенько осветим это дело в прессе, особенно европейской. Я всё стараюсь переманить в Россию любого более или менее толкового учёного или изобретателя, так что дело нужное. Заодно переведём им в марки и прочие франки, какую сумму получили наши награждённые. Пусть завидуют.

На бал я пошёл исключительно для того, чтобы поддержать учёных с семьями. Всё-таки сословные различия никто не отменял. Если сегодня люди науки были обласканы Императором и находились на пике славы, то уже завтра высший свет об этом забудет. А у какого-нибудь особо одарённого паразита хватит ума устроить провокацию или посмеяться над неискушёнными в подобных делах людях. Хотя количество гостей было ограничено в пользу учёной братии, но их было меньшинство. В Новгород съехался весь аристократический бомонд России.

Огромный зал, освещаемый сотнями керосиновых ламп нового образца, и блистательная публика. Как я и ожидал, наши номинанты с семьями сбились в группу чуть ли не в углу. Если мужчины были относительно спокойны, то дамы заметно нервничали. И хотя их было около трети от всех приглашённых, народ ощущал явный дискомфорт. Столичная и московская аристократия делала вид, что это рядовое мероприятие, совершая свои телодвижения по залу. Часть великосветских сплетниц, собравшись в кучку, бросала в сторону оппоненток насмешливые взгляды. В общем, надо было спасать ситуацию. О, на ловца и зверь бежит.

Приближаюсь к двум ослепительным дамам, лучшие годы которых давно позади. Варвара Салтыкова, которую я по старой памяти называю Головина, и Анна Толстая. Они делают книксен, я целую белые ручки. Судя по улыбкам меня искренне, рады видеть. Чую, что десятки ушей-локаторов переключились в сторону нашей компании.

— Княгиня и графиня, рад вас видеть!

— Что-то вы совсем о нас забыли, Константин Павлович, — жеманно отвечает Головина, явно играя на публику и наслаждаясь моментом.

— Всё дела и заботы о державе русской, мешали нашей встрече, Варвара Николаевна, — поддерживаю заданный тон под смешок Толстой.

Скажем так, время никого не красит. Но даже в свои сорок с хвостиком Головина, которая под воздействием идей эмансипации избавилась от ветреного мужа и умудрилась охомутать одного из Салтыковых, выглядела вполне на уровне. Что удивительно, новый супруг был моложе, но вроде любил Головину. Рождение ещё трёх детей отразилось на коренастой фигуре княгини, но её глаза лучились всё той же весёлостью с хитринкой. Толстая осталась такой же холодноватой с виду, но доброй и несчастной в душе. Знаю, что она посвятила себя воспитанию детей и нашему Фонду.

В общем, не стал разводить долгих разговоров и под шутливое негодование обеих дам потащил их к группе стесняющихся. Там началось истинное шоу с представлением и охами со стороны Головиной, которая большую часть учёных точно знала. Лёд был сломан и народ оживился. Я был окружён толпой дамочек, которые искренне меня благодарили за торжество и вообще за всё. Ловлю себя на мысли, что некоторые из них весьма аппетитны. Но чур меня! Ладно бы какая-нибудь вдова, но ведь здесь жёны и дочери заслуженных людей, которые должны двигать русскую науку вперёд. Зачем мне потом лишние обиды и проблемы.

Далее были танцы. Первый я отплясал с Варварой, второй с дочкой Фролова, а потом уже не помню. Да я лучше марш-бросок с егерями совершу, чем в следующий раз приму посещу подобное мероприятие. Плясал безостановочно часов шесть. Только отходил промочить горло или в туалет, как тут же меня перехватывала очередная красотка. Благо пил в меру и домой вернулся один. Хотя, судя по намёкам, пяток дам и совсем юных девиц явно были не против меня проводить. И это жёны и дочери благообразных людей от науки? Хорошо, что удалось пошептаться с Варварой насчёт Милицы. Княгиня сразу начала мне выговаривать насчёт того, что я скотина. Благо оркестр играл громко, и никто не услышал. Оказывается, в обществе бытует мнение, что у меня десятки любовниц по всей Европе и подобный бред. Но удалось договориться, что две подруги возьмут сербку под своё крыло.

Знаете, я всё-таки немного повоевал и есть у меня определённая чуйка. Это когда ощущаешь на себе взгляд врага. Что-то подобное у меня уже было много лет назад в швейцарских лесах, перед нападением французов из засады. В танце аккуратно оборачиваюсь в направлении предполагаемого недоброжелателя, и ничего не понимаю. Лиза беседует с какой-то пожилой мадам. Рядом два не менее представительных господина. Наверное, показалось.

Спать завалился, как только вернулся. Не понадобилось никаких стимуляторов. Я просто был счастлив от хорошо сделанной работы и ещё устал как собака. Назавтра у публики по расписанию встреча с писателями и поэтами. Но это без меня, я лучше опять на завод к сумасшедшим инженерам. Единственное, опять мелькнуло это странное ощущение, что тебя держат под прицелом. Но я быстро забыл об этом и уснул.

[1] Барон Егор Николаевич Шеффер (1779–1836) — немецкий и российский учёный-натуралист, минералог, биолог, аптекарь и путешественник. С 1813 года служил корабельным врачом на русском фрегате «Суворов». С 1822 года — колонист на службе Российско-Американской компании, автор проекта включения Гавайских островов в состав царской России, попытка реализации которого, несмотря на кратковременные успехи, оказалась неудачной и обернулась чувствительными финансовыми издержками для компании.

[2] Даниэль Готлиб Квандт (1762–1815) — немецкий актёр, театральный режиссёр и издатель театрального журнала.