«В ходе следствия с ним обращались крайне вежливо, подчеркивая таким образом модный в то время гуманизм по отношению к раненому и плененному врагу. Барону в камере оставили собственноручно сконструированную им шинель с необычным круглым «монгольским» воротничком. Уцелевший Георгиевский крест в ночь перед вынесением приговора он разломал зубами и проглотил осколки, чтобы не достался врагам», — это не отрывок из фантастического романа, это описание последних часов барона Унгерна из книги «Разлом. Белый и красный террор» полковника ФСБ, профессора, научного консультанта, члена СП и СЖ товарища Анатолия Терещенко.

Интересно было бы провести следственный эксперимент. Принудить товарища полковника слопать… ну, хотя бы значок с щитом и мечом. Ну или на худой в духе «модного гуманизма» разгрызть оный на кусочки.

Свое повествование Терещенко начинает с описание ужасов дореволюционной российской действительности: «Был еще один рухнувший в бездну мост — несостоятельность земельного хозяйства. Россия перед войной была страной даже не мелкого, а мельчайшего хозяйства. Фактор геометрической прогрессии (а скорее — регрессии) показывал истинное лицо негативного явления. Помещики не давали своей земли растущим и множившимся семьям по деревням, поэтому делимые земельные участки, превращающиеся в огороды и грядки, нещадно эксплуатировались. А «механизация» была одна — лошадь, нередко с дубовой сохой, борона, минимум органики — навоза в качестве удобрения.

В 1913-м, достаточно рекламном и витринном году, с позиций сегодняшних демократов, например, урожай пшеницы в России был в 3 раза ниже, чем в Англии и Германии. На один климат это не свалишь и не спишешь».

Остается загадкой, как это при таком «ужасном» положении дел Россия в том самом 1913-м году была крупнейшем экспортером хлеба, масла (первое место) и т. д.? И как это так получилось, что в новой советской действительности не стало в нашем Отечестве ни хлеба, ни масла, ни много чего еще, и наша аграрная страна стала закупать тот самый хлеб заграницей?

«В отличие от «временных» и белых красные все же имели какую-то силу и политическую волю, воспринимая в качестве «своих» не несколько процентов, а подавляющее большинство населения, откуда автоматически вытекают меньшие масштабы террора: у большевиков было значительно меньше «классовых врагов».

Они смогли хоть и плохо, но как-то кормить города и не быть сброшенными крестьянской войной — то есть владели искусством лавирования между бездной и пропастью».

Значительно меньше «классовых врагов», чем у кого, гражданин соврамши? У Белых таковых не было вовсе, ибо не делили они человечество на классы.

Кормить города? А как насчет первой блокады тогда еще Петрограда? Той, которую устроили не «фашисты», а большевики? А как насчет голодной Москвы? В ней дела обстояли не так катастрофически, как в Петрограде, а потому мы имеем возможность ознакомиться с достаточным количеством дневников и мемуаров, живописующих гнилую картошку, как предел мечтания умирающих от голода москвичей.

А как насчет крестьян? Опухшие от голода мертвые тела которых устилали дороги стараниями советской власти? О крестьянах ни слова! Для рабоче-крестьянской власти и ее современного глашатаго важны города. А крестьяне… Они не допустили крестьянской войны (например, потравив мужиков газами на Тамбовщине) — это главное!

В белых анклавах, гражданин соврамши, ничего подобного рядом не было. Города жили обычной мирной жизнью (даже слишком обычной и слишком мирной, за что и поплатились), деревни терпели, конечно, реквизиции и прочие «неудобства» смутного времени, но с голоду не пухли. Более того, на исходе борьбы, в 1920-м году, когда голод выкашивал подъяремную Россию, врангелевский Крым продолжал не только полностью обеспечивать себя продовольствием, но и экспортировать зерно. А, вот, с пришествием красных оккупантов всякое продовольствие резко закончилось, и в Крыму, помимо террора, начался страшный мор, одним из литературных памятников которому служит «Солнце мертвых» Ивана Шмелева.

Товарищ Терещенко клеймит Столыпина за «интенсивную русификацию (и это в многонациональной стране!!!), учреждение земств в западных губерниях, элементы реформаторского насилия, отказ от поддержки кооператоров, разрушение общины и многие другие ляпы…» Особенно любопытно здесь осуждение русификации. Дело в том, что в биографии товарища Терещенко указано, что он «написал более сотни публицистических статей в журналах и газетах СССР, России и Украины на тему славянофильства, дружбы между народами и коварства западных политиканов в неприемлемости Русского мира». Страшно, господа! Страшно вообразить, какой (прости, Господи!) «Русский мир» пропагандировал в сотне статей данный интернационалист-большевик! А впрочем, не стоит воображать, все написано: «…революционные события 1905 года как русское национальное деяние». Однозначно! Первый майдан, организованный японскими и американскими спецслужбами, американскими банкирами известного происхождения и революционерами того же происхождения — это есть немного-немало «русское национальное деяние»! Есть ли лучший способ сделать из «Русского мира» пугало для всех народов, нежели начинить его советской, большевистской начинкой? Лично мне таковой неизвестен. Уж не на Госдеп ли трудится товарищ полковник Терещенко?

Но нет! Конечно, нет! На Госдеп, а заодно Ми-6, Моссад и что там еще было, есть и будет, работал враг рода человеческого Колчак!

«Колчаку памятник хотят поставить (а может, уже поставили, пока писались эти строки) там, где он больше всего российского гражданского люду положил. Завезли на наши погосты немало останков руководителей белых отрядов, у которых не только обшлага мундиров, но и локти в крови, пролитой простыми гражданами России».

Здесь прекрасно все. И то, что автор даже не в курсе, что памятник Колчаку стоит в нашем Отечестве уже много лет. И то, что в стране, где едва ли не каждая пять земли осквернена именем или мемориалом какого-нибудь красного террориста, где варварски уничтожены все захоронения времен Первой мировой войны (и не только они), любитель «понадкусывать» боевые награды возмущается наличием в ней нескольких могил руководителей Белого Движения.

Но пойдем дальше: «По данным некоторых знатоков жизни и деятельности А. В. Колчака (хотелось бы знать «имена, фамилии, явки» данных «знатоков», уж не неведомая ли товарищ ли Прудникова, на которую так часто ссылается товарищ полковник?) последний еще в 1905 году был втянут в шпионскую сеть специалистом по России, вербовщиком русских военнопленных — английским разведчиком Сиднеем Рейли (Соломоном Розенблюмом).

По другим данным, англичане приобрели Колчака в качестве агента еще в бытность его капитаном 1-го ранга при командовании минной дивизией на Балтийском флоте.

Эксперты на основании архивных документов подозревали Колчака в причастности к гибели 20 октября 1916 года в Севастополе линкора «Императрица Мария». В тот роковой день, как писала журналистка Людмила Макарова, вице-адмирал Колчак — командующий Черноморским флотом отпустил в увольнение большинство офицеров и сам ночевал в городе. Но после первого взрыва на корабле оказался близ места трагедии подозрительно быстро… Тогда погибло более 300 человек и лишь один пропал без вести — матрос Воронов. Еще до гибели линкора старший офицер Городысский докладывал в охранку о подозрительно частых беседах этого простого матроса с вице-адмиралом Колчаком. Лишь чудо спасло адмирала от трибунала. К сожалению, только через 13 лет, в 1929 году выяснилось, что пропавший без вести матрос Воронов оказался подполковником английских спецслужб Хевилендом. К этому времени он обретался в Канаде, и его опознал сослуживец россиянин Иван Назарин. Своим провалом агент подписал себе приговор. Англичане «умно» ликвидировали его.

Еще по одной версии, Колчак был и американским агентом, завербованным бывшим госсекретарем США Элиу Рутом. Что же получается — он предал и царя, и Временное правительство, и Россию, и Англию, не говоря уже о Советской России».

Надо полагать, что грибочков с красного майдана 1917 года насушила и сберегла для Терещенко его любящая бабушка. Кто не скачет, тот Колчак! Александр Васильевич, взорвавший «Императрицу Марию», гибель которой ощущал он как личную катастрофу, которую с трудом пережил, это, господа и дамы, даже в тяжелом запое не привидится, тут надо что-то покрепче. Грибочки там, порошечки. Им, болезным, виднее, от чего их так «торкает» и «плющит».

Тут же достается Государю. «…В отличие от своего отца Ники не любил рыбачить, он больше предпочитал стрелять ворон и кошек — и в молодом возрасте, и даже будучи монархом… Был прекрасным семьянином». Про «кошек» помянуто не единожды. Фальшивый «дневник» Государя, являющий собой переписку фельдъегерского журнала, до сих пор активно используется различными мерзавцами. К слову таким же образом были фальсифицированы и записи французского короля-мученика Людовика Шестнадцатого.

Столь омерзительное оплевывание Государя не мешает автору спустя считанные страниц обличать в царепредательстве генерала Корнилова: «Преемник Корнилова генерал Деникин, как приверженец монархического строя, резко высказался о действиях своего предшественника в марте 1917 года. Он писал, что еще до получения официального известия об отречении царя Николая Второго!! генерал Корнилов принял от Временного правительства назначение на должность Главнокомандующего Петроградского военного округа.

В новом качестве, как писал Деникин, он совершил самый грязный поступок в своей жизни — по приказу Временного правительства арестовал беззащитную императрицу Александру Федоровну, наследника-цесаревича и августейших дочерей. Сделал он это не только без внешнего, или, по крайней мере, внутреннего протеста, но с и видимым удовольствием».

Вот оно что! Сколько, сколько раз встречалась мне эта цитата в сетевых полемиках последнего времени, когда отдельные монархисты, псевдомонархисты и сталиномонархисты заделались в ярые корниловоборцы! Именно цитата! Дословная! И на всякий мой вопрос, где же вы, любезные, про удовольствие то вычитали, уж не сами ли присутствовали, следовало молчание. «Одна баба сказала». «Один мужик написал». Теперь «мужик» найден и опознан. Может, конечно, данная формула кочует теперь по всем подобного рода сочинениям. Однако источник, откуда пошла она (и сами означенные сочинения), несомнен. И этот источник в лице известного ведомства я уже не раз называла в качестве заказчика сталкивания «белых» и «монархистов» на почве мнимого «феврализма» и путем очернения белых героев. К примеру, фантазии популярного в монархических кругах г-на Мультатулли по адресу того же А. В. Колчака, кои сам он теперь не повторяет, но которые активно повторяются и распространяются мультатульевцами, мало чем отличаются от приведенных выше «изысканий» Терещенко. Имеющие глаза да увидят, откуда растет корень данных фантазий. Сочинение Терещенко дает на сей вопрос ответ однозначный.

Степень компетентности суждений товарища полковника исчерпывающе определяется следующим сообщением: «Во втором Ледяном походе Добровольческой армии Корнилов оставался кумиром солдат и офицеров и под жестоким огнем красных смело руководил сражениями. Лавр Георгиевич был всегда готов к смерти. Утром 13 апреля 1918 года, находясь в штабе — небольшой глинобитной хате, — он был насмерть сражен, сидя за столом. Осколок от разорвавшегося неприятельского снаряда, пробив стену дома, угодил генералу в висок…»

Любому мало-мальски грамотному человеку не нужно пояснять, в чем тут дело. Для неграмотных вовсе поясню. Второго Ледяного похода не существовало в природе. Был Второй Кубанский поход. Л. Г. Корнилов был убит при штурме Екатеринодара во время Первого Кубанского (Ледяного) похода. Собственно, одной этой цитаты вполне хватило бы для оценки научности «труда» товарища полковника.

Видимо, «кошек и ворон», приписываемых последнему Императору, стрелял как раз Терещенко вместо того, чтобы как говорится «учить матчасть». А вернее всего не стрелял. Душил. Душил-душил, душил-душил…

Все это, однако, не мешает товарищу полковнику быть профессором Академии проблем Безопасности, Обороны и Правопорядка, членом ассоциации ВКР «Аскольд» и научным консультантом Альманаха, членом Союза писателей России и Союза журналистов Москвы, автором более 20 книг об истории и деятельности органов госбезопасности. Полковник Терещенко много лет работал в Центральном аппарате КГБ СССР, был начальником отделения отдела 3 Главного управления (военная контрразведка).

Читая сей послужной список и сопоставляя его с прочитанным сочинением, в очередной раз понимаешь, почему, как они выражаются, «такую страну про…» …свистели, скажем так. Ровным счетом потому, что в конторе на ответственных и не очень должностях служили такие вот советские офицеры. Полковники, сочиняющие ненаучную фантастику с претензией на исторические труды. И полковники, которые в час Х думали не о том, как спасать Отечество, а о том, что «надо пристраиваться».

А самое скверное, что эти-то полковники и другие звания и теперь занимают высокие посты, пестуют молодые поколения и, так сказать, отвечают за безопасность государства.

 

2019