Многое говорят у нас последние годы о «духовных скрепах» и прочих высоких материях, но, кажется, чем больше говорят, тем меньше тех материй остается. Почему? Мне кажется, потому, что обществом нашим в значительной степени утрачены нравственные ориентиры, совестное понятие добра и зла, правды и лжи. А между тем, именно нравственный взгляд на предметы мог бы снять очень многие вопросы нашего времени. Ну, вот, возьмем сперва нашу современность.

НН подвергся политическому преследованию. В нарушение закона ему вменяют вымышленную вину из-за его оппозиционных воззрений. Нам не симпатичен НН и его воззрения. Может быть, даже они враждебны нам. Надлежит ли по этому поводу нам поддержать ложные обвинения против него? Если мы исходим из нравственного взгляда, судим по совести, то — ни при каких обстоятельствах. Ибо если мы желаем, чтобы в стране нашей господствовал закон, чтобы устроение нашего государства было справедливым, то закон должен быть един для всех, и нельзя одобрять обращение его в дышло во имя неких политических целей. Даже целей «правильных». Ибо если закон обращается в дышло, то однажды с ним столкнемся и мы сами.

В прежние годы я довольно активно занималась освещением политических процессов, защитой русских политзаключенных. В 2014-м году некоторые «подзащитные» внезапно приняли сторону Украины и, по существу, предали русский народ. Сделались Мазепами. Жалела ли я, что защищала их? Не стану лукавить, были и такие минуты. Однако, в целом, и теперь не раскаиваюсь в том. Ибо я защищала людей, которых обвиняли в преступлениях, которых они не совершали, попирая закон. Если люди оказались дурны, если люди предали, то это — их вина. Им отвечать за свое предательство перед Богом. А не мне — за предательство их на неправую расправу.

Далее. Сегодня идут споры о деле выданной на Украину Елены Бойко. Уже после выдачи внезапно выяснилось, что она и агент СБУ, и в списках соспешествовавших народным республикам не значилась, и сама в Харьков хотела (это опровергнуто начисто заявлением самой Бойко, написанным до выдворения), и т. д. и т. п. Травля выданного на расправу человека сама по себе в высшей степени характеризует участвующих в ней.

Я не знаю Елену Бойко. Не знаю ее взглядов, так как уже 4,5 года не включаю телевизор. Не знаю, агент ли она Моссада, ЦРУ или Ми-6. Как не знают этого и все те, кто обвиняет ее, ссылаясь на мнения анонимных «экспертов». Но я знаю одно. Русский (и не только) человек не может быть выдан из России в государство, находящееся по факту в состоянии войны с Россией. Русский (и не только) человек не может быть выдан из России в страну, где ему грозит политическая расправа и даже смерть. Если человек совершил реальный проступок, он должен быть судим за него и только за него в России и по российским законам. Если та же Бойко чей-то агент, значит предъявите это обвинение ей официально, предъявите доказательства и судите. Но не смейте выдавать на расправу противнику.

Что касается взглядов. Мы обязаны спорить с враждебными идеями, быть непримиримыми к ним, но ненависть к идеям не должна вырождаться в ненависть к отдельно взятым заблуждающимся людям (подчеркну: заблуждающимся людям, а не состоявшимся преступникам во имя этих идей). Со сторонниками враждебных идей я буду полемизировать, когда они находятся в так или иначе сопоставимым со мной положении, но не в тот момент, когда их, условно говоря, тащат на плаху. Обратное есть то же самое, что бить лежачего, бить скрученного по рукам и ногам пленника, пример чего показал однажды один известный режиссер. Я всей душой ненавижу коммунистическую идею, и принадлежу к тем непримиримым, для которых альянсы с коммунистами невозможны. Но. Когда в той же Украине несколько нацистских бандитов до смерти забили коммуниста за партийную принадлежность, то мне данная принадлежность неважна. Есть лишь безоружный и беспомощный человек и его выродки-убийцы. Когда на расправу выдворяют человека чуждых мне взглядов, то взгляды тут глубоко вторичны. О взглядах мы поспорим, когда его положение будет не угрожаемым. А пока есть человек, которого в нарушение правовых норм и элементарной человечности отдают врагу — общему для нас — на возможную пытку и возможную смерть. И не имеет значения, как в аналогичной ситуации повели бы себя сами для примера приведенные люди. Если бы оказались подлецами и предателями, то опять-таки — это была бы их вина, и им бы суждено было отвечать перед Богом за свое предательство. А не мне — за предательство их на неправую расправу.

Нравственное чувство не позволяет одобрять или осуждать одно и то же преступление, исходя из «окраса» преступника.

Когда отдельные лица проклинают советских палачей, но оправдывают геноцид русских людей Новороссии, это следствие глубоко поврежденной, а то и вовсе атрофированной совести. То же самое и с теми лицами, что, клеймя укронацистов, находят возможным выспевать большевистских палачей русского народа. Или вы принимаете сторону жертв или сторону убийц, третьего не дано. И нравственный выбор тут весьма прост. Увы, этот нравственный выбор нередко заменяется т. н. «партийной совестью». Но совесть и партия несовместимы, и словосочетание «партийная совесть» ничто иное, как оксюморон. Что такое совесть? Со-весть. Со-вещание. Со-вещание сердца с Богом. А не с партией. Божий закон, нравственный закон один и непреложный.

Яркий пример отсутствия нравственного ориентира — обвинение Солженицыну в том, что он, де, завысил число жертв советской власти. Скажите, Чикатило стал для вас кровавым маньяком после которой по счету убитой девочки? Десятой? Пятой? Третьей? То есть, если бы убил он только двух девочек, то и ладно? Какой там маньяк! Примерный семьянин и любящий отец! А если пять — то маньяк и выродок?

Если некое существо обрекло на муки и смерть тысячи (не говорю миллионы, это не имеет значения) невинных, то существо сие преступно, как бы ни называлось оно — Гитлер, Сталин или Полпот. Что такое есть истребление целых классов? Стратоцид! Что такое стратоцид? Преступление. Значит, организаторы и исполнители оного должны так и называться — преступниками. И никакого иного названия ни им, ни их деяниям быть не может. В том случае, конечно, если мы рассуждаем с нравственной позиции, а не людоедской.

Тот, кто принимает сторону преступника, кто оправдывает преступление, тот автоматически принимает на свою душу его груз, становится моральным соучастником оного.

Люди, которые сегодня защищают топонимы Свердловым и Урицким, славят Сталина и Берию, это люди с вывернутыми наизнанку ориентирами, люди с выжженной совестью. Иудеи, требовавшие от Пилата распять Христа, принимали Его кровь на головы свои и своих детей. Сегодняшние советчики, принимающие сторону мучителей, автоматические выступают против Новомучеников, а, значит, и Бога. Принимают кровь Новомучеников на свои помраченные головы.

И это никак не может быть их личным делом, ибо подобное массовое кощунство создает соответствующую атмосферу в государстве. Что есть Россия в очах Божиих? Это, как говорил митрополит Виталий (Устинов), сердце русское. И когда мы говорим о спасении России, то это не ракеты, не территории, не многоденежье. Это — во-первых и в-главных — исцеление русского сердца. Возвращение в него нравственных ориентиров, Бога. А как исцелять сердце когда все вокруг осквернено кощунством? Напротив, все, решительно все служит у нас растлению народного сердца. Даже самая Церковь. Ибо народ то и дело видит сталинистов в рясах, которых отчего-то не настигает прещение, которые ведут проповеди кощунственных ересей с амвонов и газетных полос. И народная совесть растлевается тем больше, ибо раз батюшки говорят, и никто их не останавливает, значит, и хорошо это, и правильно, и праведно. Так, Церковь, которая должна быть лечебницей для народной души, хранительницей ее, сама делается через отдельных служителей своих соблазном. В этом, пожалуй, одна из самых главных, а, может, и вовсе самая главная беда нашего времени.

И при таком положении в Церкви как удивляться тому нигилизму, что столь распространен в отношении нее? Не только в рядах неверов и маловеров, но и в рядах самих же верующих. Сколько самочиний явилось в этой среде! Все сами себе указ: как хотят трактуют, кого хотят прославляют…

Яркий пример — сколько копий сломано вокруг трагической личности Иоанна Четвертого! Убивал ли он сына, не убивал ли. Карамзин ли не те летописи читал, фармазоны ли какие латинские сочинили неподобное… Но давайте оставим в покое и прекрасного нашего историографа, и фармазонов, и уж тем более современных сочинителей. Есть учение Русской Православной Церкви. Не нынешней «РПЦ МП», а многовековое. Есть житие прославленного еще в 16 веке митрополита Филиппа и покаянное слово царя Алексея Михайловича. Почему бы просто не следовать учению Церкви, чтя прославленных Ею святых мучеников? Ведь, должно быть, не дурнее, не безграмотнее и не растленнее были наши предки, чтобы нам над ними превозноситься, и свои фантазии возвышать над церковным учением?

Но нет у нас ориентиров, и оттого живем мы в сумерках духовной смуты. И не осталось людей, которые были бы для нас нравственным камертоном, «совестью нации», мерилом. А если и есть такие, то мы не знаем их, скрыты они от нас стеной куда более надежной, чем цензура — торжествующей и все заполонившей разнузданностью.

В духовной смуте невозможно восстановиться ни народу, ни государству. Только хиреть дальше. Потому — просто-напросто для выживания — необходимо вырабатывать нам нравственный взгляд на всякий предмет и, следуя ему, устроять нашу жизнь и наше Отечество.

 

2019