Глава 18

Мы спрятались в челноке. Я завалил землей, насколько успел за несколько секунд, проход снаружи. Забравшись внутрь, мы закидали проход всем, что оказалось под руками: землей, травой и ветками. Твари с воплями приблизились к нашему убежищу и принялись проверять его стены на прочность. Поняв, что кулаками не разбить, начали раскачивать его, чтобы перевернуть. Им хватило ума понять, что мы попали внутрь через проход. Это было очень плохо. Даже не добравшись до нас через узкое отверстие, они сделали бы наше жилище доступнее для «обезьян». Хотя, их эпоха доминирующего вида в этих краях могла закончиться.

Челнок раскачивался по увеличивающейся амплитуде. Айрис накрыла собой сына, как заботливая мать, чтобы он не видел и не понимал всего происходящего вокруг. Отец стонал, держась за ногу. Мать суетилась вокруг него. Вестлина тоже пыталась помогать ей. Челнок замер на мгновение на одной грани и медленно свалился на другую сторону, открыв врагам проход. Пространство внутри озарил уличный свет. Один из хищников резко сунулся лапой внутрь, пытаясь дотянуться до кого-нибудь, но я так огрел его дубинкой, что он возопил от боли на всю округу. Десятки глоток поддержали его.

По идее, я запросто выдержал бы оборону до наступления дня. Твари из-за своих габаритов ни за что не пролезли ли бы внутрь. Однако и они это быстро поняли, поэтому поступили так, как мы не ждали. В отверстие челнока полетели какие-то предметы. Я поднял один из них. Это была половинка того самого ореха, мякоть которого мы принимали в пищу, только в самой окончательной фазе зрелости. Едва я взял его в руки, как из многочисленных семян полезли извивающиеся зеленые отростки. Они попытались впиться мне в руку. Я выбросил этот орех наружу и закричал:

— Выбрасывайте орехи на улицу!

Я понял тактику хищников. Они хотели выжать нас из неприступной скорлупы весьма грамотным тактическим приемом. Хищная зелень или убила бы нас внутри, или заставила бы покинуть челнок. Из-за суеты, страха и того, что твари не переставали забрасывать внутрь опасные орехи, мы, откровенно мешая друг другу, упустили время. Некоторые плоды успели выпустить отростки, мешающие им пролезть а отверстие, чтобы выбросить.

Они быстро выпустили корни в землю, которая имелась здесь в достатке, не давая подступиться. Мы с Айрис кинулись ломать отростки, не заметив, что родители вынуждены отступать все ближе к выходу. Когтистая лапа появилась внутри челнока и принялась размахивать в опасной близости от родителей и сына. Айрис схватила дубинку и ударила по ней. Тварь, не выдернула ее. Поняв откуда опасность, попыталась дотянуться до Айрис. И даже задела ее, разодрав когтем кожу на спине. Айрис вскрикнула. Никас вырвался из руки бабушки Нины и кинулся к матери. Мать бросилась следом. Ситуация стремительно ухудшалась.

Мне стало не до растений. Я кинулся к сыну, чтобы прикрыть его собой. Получил вскользь удар лапой, но успел подхватить его. Вытолкнул сына и мать подальше, поднялся на ноги и, выхватив у Айрис дубинку, ударил ею прямо по кисти, летящей в мою сторону лапы. Дубинка с грохотом улетела в стену. Лапа хищника хрустнула переломанными костями. Раздался дикий вопль, от которого я почти оглох. Внутрь снова полетели орехи. Я выбрасывал их назад, но часть упали туда, куда уже было не добраться из-за раскустившихся острых побегов.

У нас была одна надежда, что осталось всего несколько минут до окончания ночи, и мы успеем выбраться из ловушки. Я посмотрел на нашу команду. Оптимизма в глазах не осталось ни у кого. Сегодняшняя ночь расставила все по местам. Мы здесь лишние и планета хотела избавиться от нас. Никак иначе я не мог объяснить целенаправленную охоту крокодиломордых горилл именно на нас.

Внезапно по ту сторону стенок челнока раздался непонятный шум, перекрывающий нескончаемые вопли тварей. Он был похож на мощный гул тепловозного дизеля. Воздух вибрировал, вызывая зуд барабанных перепонок и сомкнутых зубов. Свет через отверстие в стенке челнока закрыла тень. Я набрался смелости и подошел ближе.

С десяток тварей лежали вповалку на земле. Посмотрел вверх и сквозь крону увидел темный силуэт рукотворных очертаний.

— Народ. — Мой голос дрогнул. — Кажется, за нами прилетели.

— Ой! — Закричала теща.

Я решил, что это от радости. На самом деле ее ухватили за ногу отростки и попытались впиться в тело. Мы с Айрис быстро разобрались с ними. Поломали все побеги в опасной близости от нас.

— Я выберусь наружу, чтобы убедиться и дать знать, что мы здесь. — Предупредил я.

— А если это не спасатели? — Испугалась мать.

Планета быстро научила нас не верить, и не ждать ничего хорошего.

— Иди скорее, Гордей. — Поторопил меня отец. — Я сейчас с ума сойду от боли.

Я выпрыгнул наружу. Мой аудитор насчитал полсотни тварей валяющихся вокруг. Видимо, ночь еще не закончилась, потому что на соседних деревьях еще сидели «обезьяны». Я помахал руками и прокричал:

— Ээй! Мы здесь!

Гул не прекратился, но ослаб. Твари тут же принялись подавать признаки жизни. Я отбежал к челноку, испугавшись, что они сейчас оживут. Сквозь листву, ломая ветки, опустилась платформа с прозрачными стенами.

— Выбирайтесь скорее. — Крикнул я внутрь убежища. — Это за нами.

Айрис подала мне Никаса. Я принял его, потом помог выбраться всем остальным. Отец охал и ахал и никак не мог найти положения, в котором ему было не так больно. Никас во все глаза рассматривал страшных хищников.

— Бабайки. — Он вцепился мне в шею. — Пап, удаль его.

— Нет, сынок, бить тех, кто не может дать тебе сдачи нельзя. Они спят и видят страшный сон, в котором Никас щекочет им ножки.

— Дя?

— Дя. Мама не даст соврать.

Айрис хмыкнула, и не стала комментировать мои фантазии. Мы забрались в лифт, любезно открывший перед нами вход-мембрану. Всё, между нами и этим миром появилась непроницаемая стена, как тому и положено быть.

— Вира! — Нетерпеливо выкрикнул отец и поморщился.

Мы бесшумно и без всяких ощущений скорости поднялись внутрь большого корабля. Нас встречали несколько человек, смотрящих виновато и соболезнующе.

— Вы все, кто остались на этой планете? — Спросил один из них, помогая нам выбраться.

— Мы не имеем понятия, сколько потерялось. Никого кроме нас не видели. — Ответил я.

— Живо всех в модуль. — Приказал этот же человек. — Поговорим, как только восстановитесь.

Меньше, чем через минуту, я лежал внутри устройства, создающего у меня чувство блаженства и полного умиротворения. Да катится эта природа со своей натуральностью и естественностью куда подальше. Естественная среда человека, это то, что он создает вокруг себя сам. Как здорово было лежать в чистом модуле с ощущением полной безопасности. Я уснул и полетел в далекое путешествие по бескрайнему космосу.

Меня занесло в солнечную систему с двумя солнцами, желтым гигантом и белым карликом, выписывающими танец по сложным орбитам. Вокруг них вертелись десятки планет, но меня заинтересовала только одна, спутник большого газового гиганта. Я приблизился к ней. Поверхность планеты напоминала человеческое лицо. Огромные водоемы образовывали глаза и рот, а носом являлся подъем литосферы, покрытый шапками снега. Планета подмигнула мне и широко улыбнулась. Мне стало приятно от этой улыбки. Я знал, что нравлюсь ей. Но тут планета сделала оборот и повернулась ко мне мрачной, неосвещенной стороной. Вместо глаз у неё горели поднимающейся вверх красной лавой жерла вулканов. Вместо рта огромный провал в земной горе. Холод, боль, зло и отчуждение демонстрировал этот облик. И он ненавидел меня и вообще всех, особенно тот светлый лик, расположенный на другой стороне. Не планета, а двуликий Янус.

Мне было тепло и уютно и глубоко плевать на его гримасы. Я мог быть где угодно, а этой злой на весь мир половине планеты никуда с орбиты не деться. Сознание мягко возвращалось в мое здоровее тело. Я был легче пушинки и флегматичнее «медвежонка» с двуликой планеты.

— Просыпайтесь, Гордей. Вас сейчас принесут обед. Ваш организм нуждается во многих микроэлементах, взамен затраченных на восстановление. — Произнес приятный женский голос.

Я открыл глаза. На меня смотрела голубоглазая брюнетка с короткой прической. Миленькая, с пухлыми щечками и губами.

— Я готов. Могу съесть, что угодно и сколько угодно. — Я улыбнулся ей. — Как ваше имя.

— Инакея. — Она тоже улыбнулась, обнаружив ямочки на щеках.

— Красивое имя. Очень вам идет.

— Спасибо.

— Остальные уже проснулись?

— Нет, не все. Вашему отцу требуется еще время, чтобы восстановить сломанную ногу. Плюс у него сильные повреждения внутренних органов. У вашей мамы психологический надрыв, вызвавший поражения нервной ткани головного мозга. Ей тоже потребуется время, чтобы деликатно устранить все изменения. У матери вашей супруги так же имеются поражения головного мозга и изменения работы желез внутренней секреции, вызванные затяжным состоянием нервного напряжения. Организмы ваших родителей сильно изношены, наблюдаются явления преждевременной старости. Они еще полежат до радикального излечения.

— Пусть, им это не повредит. А что моя семья, сын, жена?

— Никас играет в мяч в безгравитационной комнате расслабления. Он почти не получил никаких отрицательных изменений в отличие от взрослых. Мы считаем, что причиной тому детское восприятие, лишенное сформированных взрослой психикой ожиданий. Все, что с вами происходило, он воспринимал, как само собой разумеющееся. А вот ваши родители…

— А что вы хотели от них. Столько лет жить в одной среде, привыкнуть, стать ее частью, а тут, бац, экскурсия подвернулась. Кстати, что пошло не так, и как самочувствие моей супруги?

— Айрис проснется с минуты на минуту. У нее есть причина лечиться чуть дольше вас.

— Какая? — Удивился я.

— Я не знаю, вправе ли я ставить вас в известность об этом раньше супруги.

— У нее что-то неизлечимое? — Испугался я.

— Ой, что вы такое говорите. Какое неизлечимое в наше время. — Инакея смутилась. — У вашего сына скоро будет сестра.

— Это он вам сказал? — Ляпнул я, совсем потеряв логическую нить. — Что? Айрис беременна? — Наконец я понял, откуда у Никаса возьмется сестра.

— Поздравляю. — Шепнула девушка. — Поднимайтесь, одевайтесь, а я пойду, проверю остальных.

— А почему про нас забыли? — Спросил я уже в её спину.

— Вам все доведут, когда все проснутся. — Ответила Инакея.

В голове моей закрутилась каша. Надо же, какое напоминание мы оставили себе о посещении этой планеты. У нас будет дочь. Мы зачали ребенка не в самом лучшем месте. Только бы в ее характере не проявилось ничего похожего на двуликий характер этой планеты. Вот Айрис удивится, когда проснется.

Супруга лежала в двух метрах от меня. Она открыла глаза и увидела мою счастливую небритую физиономию, нависшую над ней.

— Привет! — Я дотронулся до ее живота и погладил его. — Девчонки.

Айрис подозрительно посмотрела на меня.

— Тебя точно долечили? — Спросила она.

— И меня долечили, и вас долечили. А вот родителей еще лечат.

— Ты какой-то загадочный. Что с Никасом?

— С ним все нормально. Инакея сказала, что он вообще никак не пострадал, в отличие от нас всех. Его психика не пошатнулась ни на йоту. Он резвится в комнате разгрузки. — Я снова погладил живот супруги. — Моя загадочность вызвана тем, что у нас будет дочь.

— Ты бредишь? Тебе что-то дали?

— Айрис, ты можешь не изображать из себя мою мать? Раз я тебе говорю, что у нас будет дочь, значит, я это знаю. Мне Инакея сказала, медсестра, которая за нами присматривает. Ты беременна.

— Се… серьезно?

— Не думаю, что ей хотелось нас разыграть.

— Слушай, но это как-то неожиданно, не запланировано получилось, как у малолеток. Что родители скажут, когда поймут, когда мы ее зачали? Всем было страшно и тяжело, а мы с тобой…

— Айрис, вообще-то в моменты опасности люди всегда становятся ближе друг другу. — Упрекнул я её. — Ты этого не заметила?

— Заметила, но подумала, что во всем виноваты свежие ягоды. У них был мощный возбуждающий эффект. Мне даже немного стыдно вспоминать.

— Ой, да брось. — Я поцеловал ее. — Почему мы не догадались нарвать их про запас. Я бы убрал их в морозилку и доставал по большим праздникам.

— Допинг — опасная штука. — Айрис слезла с кушетки медицинского модуля. — Идем, осмотримся.

— Идем.

Мы прошлись по кораблю. Нам встретились только два члена экипажа, вежливо поздоровавшихся с нами, но вид при этом у них был очень занятой. Мы не стали приставать к ним с вопросами. Наши нейроинтерфейсы работали, поэтому мы знали, куда можно сходить. Вначале мы нашли Никаса, вспотевшего от борьбы с непривычной невесомостью. Он обрадовался, увидев нас.

— Усталь. — Он ухватился за поручень и перешел на дорожку с гравитацией.

— А мы еще нет. — Меня подмывало рассказать ему про сестру, но я ждал, когда это сделает Айрис. А она не спешила.

Мы с ней полетали по комнате, кидая друг другу мяч. Покувыркались в воздухе, снова сманив сына подурачиться вместе с нами. Весело провели время до пробуждения родителей. Когда пошли обратно, Айрис взяла Никаса за руку и серьезно спросила:

— А как ты отнесешься к тому, что у тебя будет сестра?

— Сестла? — Никас посмотрел на мать, не поняв подвоха. — Надо. У меня иглюськи есть. А как ее будеть зьвать?

— Какой ты быстрый. — Айрис взлохматила ему волосы. — Об этом мы еще не думали.

— Мозно Аиса. — Назвал Никас имя.

— Ариша? Это та девочка, с которой ты чуть не подрался, когда дурачился на качелях?

— Ага. Она мне ньявится.

— Вот это новости. — Удивился я. — А я и не в курсе, что мой сын уже интересуется девушками. Он в трехлетнем возрасте уже во всем превзошел своего отца.

— Иногда Никас бывает слишком агрессивен к тем, кто ему нравится, да сынок? — Похоже, у них с мамой были свои секреты.

— Бьет, значит любит. — Я так понял его отношение к этой девочке.

— Никас, а ты как, бабаек теперь бояться не будешь? — Спросила Айрис, сменив тему.

Я не думал, что сейчас подходящее время напоминать ему о пережитом. Пусть доктора и посчитали, что его психика почти не пострадала, но мало ли какие отложенные эффекты могли всплыть. Останется один дома и нечаянно вспомнит.

— Неть, не буду. Папа казяль, сто они меня боятся. — Никас расхрабрился, выпятил вперед грудь и стал чеканить шаг.

Айрис бесшумно рассмеялась, прикрыв лицо ладонями.

— Мужик растет. — Гордо произнес я. — Я за его сестру спокоен.

Мы прошли медицинский блок, где лежали мои родители и теща. Они уже пришли в себя и постепенно осваивались в непривычной обстановке.

— Всем привет! — Поздоровался я.

— Пьивет! — Никас кинулся к бабушке Нине. — У меня будеть сестла. — Заявил он ей.

— Что? — Бабушка решила, что ослышалась. — Сестра?

— Дя. — Никас сделал важный вид, будто его заслуги в этом было не меньшей нашей.

Родители удивленно посмотрели на нас, ожидая подтверждения. Наш смущенный вид был им самым красноречивым ответом.

— В то время, когда мы, будучи смертельно напуганными, голодными, отсчитывающими часы до судной ночи, готовились к смерти, вы предавались блуду? — Отец строго посмотрел на меня.

Я не знал, что ему ответить. Вообще-то, люди в сложной ситуации испытывают успокоение в близости. И нам было не по шестнадцать лет, чтобы отчитываться перед ними, когда нам заниматься сексом и зачинать детей. Отец поднял руки и начал хлопать.

— Браво, поздравляю. Не ждал такого Гордей, но тут должен признать, что был во многом неправ насчет тебя. — Он поднялся и пожал мне руку, затем обнял Айрис. — Хоть зависть и плохое чувство, но я вам завидую. Если вы скажете мне, что сделали это ночью, то я до скончания века буду чувствовать себя ущербным трусом.

— Коля. — Упрекнула его за болтливость мать.

— Я не знаю, в какой именно раз у нас это получилось, но это точно было не ночью. — Признался я.

— Не раз? — Отец выпучил глаза. — Нин, ты понимаешь, кто получал удовольствие от этой экскурсии?

— Папа, как ваша нога? — Сменила тему Айрис.

Отец откаблучил сложное па с прыжками.

— Как новая, а может и лучше, надо только ногти постричь. — Он придирчиво осмотрел стопу.

В помещение вошла Инакея.

— Добрый день, очень рада видеть вас в добром здравии. Экипаж судна приглашает вас на ужин, и там вам доведут о ситуации, в которую вы попали и о положенных компенсациях.

— Компенсациях? — Спросил отец. — Здорово. Идемте скорее.

Нас привели в небольшой зал со столами. Наверное, это была столовая судна, в которой питался экипаж. В настоящий момент здесь никого не было, кроме трех человек. Один мужчина в форме экипажа корабля, девушка в простой одежде, и мужчина в синем тренировочном костюме. Мы расселись за разными столами, не стесняя себе. Нам принесли желе, по большому куску с иным чередованием цветов и количеством прослоек. А так же по стакану желтого напитка.

— Этот рецепт составлен с учетом вашей потребности в витаминах и минеральных веществах. — Сообщил мужчина в форме. — Напиток, наша компенсация вам за причиненные неудобства.

— Спасибо. — Поблагодарил я.

— Вам будет удобно, если я буду рассказывать вам, пока вы едите? — Поинтересовалась девушка.

— Без вопросов. — Ответил отец. — Мы же не в детском саду, когда я ем, я глух и нем. У меня всегда на кухне включен телек.

— Коля. — Остановила его мать.

— Спасибо. Итак, я расскажу вам о том, что мы узнали о планете «Эль-Два-Шестнадцать» после того, как вы на ней застряли. Как оказалось, имеющиеся данные были во многом неполны и ошибочны. Мы действовали по инструкции, отнесли планету к определенному типу, наблюдения не выявили никаких отклонений. Она была безопасна и прекрасно подходила для туристических целей. Ничего плохого не предвещало на протяжении ста пятидесяти стандартных лет. В течение этого срока за планетой наблюдали. Она была особенной из-за необычного поведения живого мира, использующего период противостояния светил в качестве времени для охоты. Благодаря высокому содержанию железа в крови и особенной форме электрохимических реакций в клетках, дневные существа испытывали климатическую депрессию в период электромагнитной активности. Природа придумала для них нарколепсическую спячку. Какие-то формы эволюционировали, чтобы использовать это время для охоты. Тут вроде бы все логично, грех этим не воспользоваться.

Никому в голову не приходило углубляться в более детальные особенности планеты. Сами знаете, инструкция, это как программа, по которой бьется сердце. Пока оно бьется ровно, трогать ничего не надо. Все было замечательно вплоть до посещения планеты вашей группой. Именно в то день произошло что-то необычное. Планета вдруг начала самостоятельно генерировать электромагнитные волны несвойственной для нее частоты и силы. База попыталась достучаться до ваших нейроинтерфейсов, но сигнал тонул в помехах, будто бы специально созданных для этого. На планету были отправлены челноки для сбора туристов, которые в этот момент разбрелись по парку.

Отправлены были несколько челноков, чтобы собрать всех, как можно раньше. Вас засекли вдалеке от всех остальных и чуть позже. Началась гроза. Вы уже поняли, что грозы на этой планете особенные. Она была сильнее обычной во много раз. Челнок, который отправился за вами, был потерян. Несмотря на хорошую защищенность от подобных неприятностей, он не выдержал.

— Там были люди? — Спросила Вестлина.

— Нет, он был полностью автоматическим. То, что произошло потом, изумило нас. Сигналы ваших интерфейсов уловили совсем в другом месте. Мы решили, что оборудование немного сбилось из-за грозы. Вас действительно подобрали там, откуда был пойман сигнал.

— Простите, что нас? — Не понял я.

— Подобрали. Всю вашу семью, которую мы здесь наблюдаем.

Мы переглянулись между собой. Никто ничего не понимал, но взгляд был такой, будто мы силимся вспомнить, что делали в момент потери памяти.

— Не переживайте за состояние вашей психики, потому что она не при чем. Дальше будет еще интереснее. Вас спасли и отправили туда, куда и должны, на станцию. Многие, кто контачил с вами, были удивлены некоторым вашим изменениям. Но вы же знаете, что люди не покушаются на чужое личное пространство и позволяют быть такими, какими хотят. На какое время оставим вашу спасенную семью и расскажем о возобновленных исследованиях планеты.

Тонны научного оборудования, расставленные по всей планете, выявили, что данная планета сформировала не совсем обычный тип разумной жизни. Внутри литосферы благодаря электричеству и обилию железосодержащих руд создались уникальные условия для возникновения разума. Грубо говоря, это живой конденсатор, научившийся управлять электричеством. Все грозы, любая электромагнитная активность как бы планеты, следствие проявления этого разума. Вся жизнь, что есть на поверхности планеты, есть внешняя часть этого разума. Животные, растения, насекомые, грибы и так далее, это многообразие являлось инструментом познания мира. Подземная и надземная части соединены между собой нервной системой. По сути, вся природа на планете это один организм.

— А хищники для чего? — Спросил отец.

— Как вы понимаете, миры дуальны. Период противостояния светил угнетал разум. Он подстроился под это и впадал в сон, похожий на обморок, не ощущая негативного воздействия в этот короткий промежуток времени. Время бездействия позволило возникнуть второй форме разумной жизни. Она развивалась в противоположность первой только в те моменты, когда та была в отключке. Долгое время первый разум не знал о появлении второго. Но потом, когда началась конкуренция за планету, между ними воцарился перманентный период войны. Они учились выживать, развиваясь в этой борьбе. Причем внешне все выглядело так, будто жизнь на планете идет своим чередом, спокойный день менялся агрессивной ночью. Мы даже считаем, что первые исследователи, высадившиеся здесь тысячи лет назад, сформировали морфологию мира. Разум скопировал их знания внешне, но оставил свою суть. Плавно переходим к вам, которых мы спасли ранее.

Ваша семья поселилась в номере на станции. Когда пришло время рейса на Землю, на котором должны были оказаться некоторые из вас, выяснилось, что вы не появились. Нейроинтерфейсы ваши тоже не подавали признаков жизни. Когда вскрыли жилое помещение, выяснилось, что вместо вас там остались несколько лужиц липкого вещества. Анализ показал, что они не принадлежат людям. После этого закрались подозрения, а тех ли спасли. Прежде, чем вернуться на планету, пришлось побороться с бюрократической машиной. Ведь спасли же точно вас, все идентификационные маркеры принадлежали вам. Нейроинтерфейс и отпечаток ДНК совпадали.

Туризм на планету, как вы поняли, запретили. Никого на орбите не осталось. Ученые расставили оборудование и улетели. Завертелась бюрократическая машина принятия решения. Тут пришло известие, что за несколько секунд до потери связи с одним из датчиков регистрирующих параметры биосферы планеты, был определен человеческий тип каких-то там витальных вибраций. Но, в этот самый момент и был определен тип разума планеты как единый массивный организм. И про сигнал сломанного датчика забыли. Снова включилась бюрократическая машина предписывающая определить уровень разумности существа.

И пока вы бегали и прятались от хищников, ученые выяснили, что разум находится на стадии, когда можно вступить с ним в контакт и представиться. То есть, обнаруженный разум оказался разумнее человеческой цивилизации, проживающей на планете Земля. Это для примера. Ученые вступили в контакт, нашли способ общения и узнали, что несколько дней назад вместо вас были отправлены ваши двойники, созданные разумом при помощи своих особенных технологий. Во время контакта с природой, с вас были сняты абсолютно все мерки, вплоть до атомарного уровня и воспроизведены с абсолютной точностью. Разум хотел расширить горизонты своих знаний при помощи органов чувств людей. Но он не представлял настоящих космических расстояний. Потеряв связь с ним, двойники получили заложенную заранее команду на уничтожение и растеклись органической слизью по полу.

После этого нашему судну была отдана команда найти вас и вернуть домой. Простите, за все, что вам пришлось пережить.

— Простите на хлеб не намажешь. — Выкрикнул отец.

— Что, простите? — Переспросила девушка.

— А вы ничего не сказали про разум антипод? — Напомнила Айрис про второй разум.

— Он представляет собой тоже самое, что и дневной разум и даже частично они используют организмы друг друга. В нашем человеческом представлении их борьба больше напоминает конфликт людей с раздвоением личности, но все же это разные существа. Уровень развития «ночного» объекта намного ниже предъявляемых требований для контакта. Он останется в неведении относительно нашего существования.

— Извините, мне хотелось бы узнать про компенсацию. — Не унимался отец.

— Все ваши пожелания будут выслушаны и если они окажутся выполнимыми, мы примем их.

— Нам достаточно того, что вы спасли нас. Огромное вам спасибо. Все могло оказаться намного хуже. — Поблагодарил я своих спасителей. — У меня одна просьба, верните нас скорее домой.

— И про машину не забудьте. — Напомнил отец про их автомобиль и добавил. — И рюкзак с консервами, скорее всего, сперли эти двойники.

Заключение

Мы вернулись на Землю спустя сутки после того, как нас нашли. Мне в качестве компенсации вернули модификацию в правую руку, чтобы я не чувствовал себя одноруким бандитом. Айрис попросила обеспечить её прямой связью с матерью. Вестлина получила социальные баллы и на этом успокоилась. Тёща, пережив с нами совместное приключение, изменилась. Стала человечнее в земном понимании. Искренне хотела общения с нами, с внуком, с моими родителями. Мать обещала ее научить вязанию, но только при условии, что она прилетит обучаться на Землю.

Матери установили в память программный анализатор, что-то типа нашего аудитора, но на минималках. Ей он был необходим для быстрого счета в уме. Отцу в качестве компенсации изменили что-то в мозговой нервной ткани, позволив совершенно легально получить прирост умственных способностей и реакции. И совершенно неожиданным подарком для всех нас, включая Никаса, оказалась система, предотвращающая гибель от механического воздействия на тело. Аппарат на запястье, похожий на наручные часы, вычислял возможность летального воздействия и создавал кратковременное «обтекание» клетками тела опасного объекта. Теоретически нельзя было погибнуть ни от пули, ни в автокатастрофе. Эта технология применялась людьми, обживающими опасные планеты. Земля, по мнению Высших, относилась к таким. Мы теперь являлись её исследователями.

Вернувшись на Землю, отец, переплавил золото и, взяв меня в качестве телохранителя, отправился в скупку. По курсу у нас купить его не захотели. Мы не стали биться за цену, понимая, что нас могут либо обокрасть, либо сдать в полицию. Получили за него два миллиона рублей и отправились в автосалон. Купили отцу новую «Ниву», а остальные деньги, он с видом мецената, отдал матери на развитие бизнеса. Когда же она показала ему счет в банке, на котором за время нашего отсутствия накопилась сумма, значительно превышающая его пожертвование, он чуть не забрал их обратно.

— Эти деньги, Коль, надо раздать вязальщицам, купить новой пряжи и вложиться в рекламу. — Пояснила мать. — Так что твои, честно заработанные на цветмете средства, очень нужны нашей семье.

Спустя месяц, приключения, произошедшие на жуткой и одновременно очаровательной планете, казались нам дурным сном, приснившимся всем, массовой галлюцинацией на почве родственных связей. Все наладилось и пошло своим чередом. Мы вспоминали о произошедшем все реже, и все чаще со смехом, пока однажды не случилось событие, заставившее нас снова пережить неприятные минуты.

Как-то Айрис взяла Никаса с собой на работу. По дороге до такси заметила, что у сына что-то зажато в кулачке.

— Ты опять всякую ерунду хватаешь с земли? — Она решила проверить. — Камень?

— Неть, аех. — Никас начал дурачиться, пряча кулачок от матери.

— Вот ты хулиган, ну-ка покажи.

Никас смеялся и прятался, вызывая подозрения у матери, что там может быть не только орех, но и что-нибудь похуже, например, кошачья какашка.

— А ну покажи. — Не унималась Айрис. — Откуда у тебя орех?

Никас, дурачась, выбросил что-то небольшое, размером с фасоль на газон. Караулившая рядом галка тут же склевала выброшенный предмет. Айрис так и не поняла, что это было.

— Никас, не поднимай с земли разную дрянь, она может оказаться заразной. — Арйис подошла к такси, открыла дверь и принялась усаживать сына в детское кресло.

Она кинула нечаянный взгляд в сторону подъезда и обомлела. Галка прямо на глазах покрывалась извивающимися ростками, вылезающими из ее тела.