Глава тридцать первая
– Мы с Веней после того разговора долго не виделись, – ответила Галина, – а потом он приехал больной, еле живой, и лег умирать. Когда в себя пришел… ну, тут и поведал все как есть. Я в начале нашего разговора чуток слукавила. Сказала вам, что брату стало плохо сразу после того, как он от следователя вышел. А теперь честно все расскажу. Когда следователь назвал имена и фамилии жертв, которых нашли, Веня понял: их убила Лариса.
– Почему ему это в голову пришло? – спросил Сеня.
– Так мы в одном дворе когда-то жили, – объяснила Галина, – все погибшие родня товарищей деда, тех, кто к нему в гости приходил постоянно. Я вам уже рассказала, как они убили людей в богатом особняке, сняли с трупов украшения, обшарили дом, забрали другие драгоценности, вернулись в Москву и сообщили, что вежливо попросили хозяев поехать с ними, а те за оружие схватились. И погибли все в перестрелке. В тридцатые годы уже перестали на месте всех неугодных жизни лишать, делали вид, что поступают по закону. Убийцы драгоценности меж собой поделили. У них дочки родились, все замуж вышли, фамилии сменили. Очень брат испугался, что проговорится следователю про Ларису и выяснится, что она убийца. Рассказывал, как старался спокойно сидеть, чуть в обморок от напряжения не рухнул, но удержался. После беседы ему на улице подурнело. Он в садике посидел и к бывшей жене поспешил. Та удивилась, но впустила его в прихожую и вопрос задала:
– Чего приперся?
Веня ей сообщил, о чем с ним в милиции говорили, и спросил:
– Зачем ты меня в это впутала? Паспорт мой подбросила?
Лариса залебезила:
– Венечка, это не я! Как ты мог такое подумать? Я тебя люблю, просто гневливая очень. Женщин тех я не знала. Как я могла их найти? Зачем мне с ними встречаться?
Но брат уже все понял.
– После смерти матери я решил из спальни деда его вещи выбросить, тетради, в которых он свои воспоминания писал…
– Воспоминания писал? – не удержалась я от вопроса.
– Ага, – по-детски ответила Галина Петровна, – он их мне зачитывал, говорил: «Все помню. Ноги не работают, а голова ясная, память лучше, чем у тебя, глупой. Мои рассказы о геройской борьбе с врагами революции поучительны. Закончу труд, его издадут, детей в школах обяжут мою книгу читать».
Галина Петровна допила чай.
– Вот я до сих пор пребываю в сомнениях. Павел Николаевич на самом деле верил в то, что он герой? Или понимал, что является убийцей, вором, негодяем, и хотел убедить всех вокруг и себя в первую очередь, что ничего дурного никогда не совершал. Тетрадей у него было, наверное, штук десять. У деда был такой почерк, он как на машинке печатал. И хорошо рисовал, все, что они забрали себе после убийства семьи Сафоновых, цветными карандашами на страницах изобразил.
– Похоже, тот день самое яркое воспоминание в жизни старика, – заметил Леня, который, как всегда, долгое время молчал при беседе, – сбылась его мечта разбогатеть. А что с его записями стало, где они?
– Перед тем как оформить брак, Веня с Ларой жили без регистрации, – объяснила Галина Петровна, – потом она решила устроить свадьбу на зависть всем. Веня одолжил денег и решил до бракосочетания выбросить на помойку все вещи деда, а тетради сжечь. Брат вошел в комнату, куда долгое время не заходил, и открыл тумбочку у кровати. Там Павел Николаевич хранил записи, туда же Вениамин после смерти Виктории Павловны положил ключи от сейфа. Но рукописей не было. Брат спросил у Ларисы:
– Ты рылась в вещах деда?
Та закатила скандал с припевом: «Считаешь меня воровкой?»
На последней встрече с бывшей супругой Веня выложил ей правду в лицо, сказал:
– Ты в свое время шарила в комнате покойного Павла Николаевича, нашла и прочитала его записи, узнала, у кого хранятся другие украденные изделия, и убила тех женщин. А чтобы преступника перестали искать, подбросила мой паспорт. Дед немало потратил из запасов, велел дочери покупать ему черную икру, шелковые пижамы. Пока окончательно не слег, пять-шесть раз в году катался по курортам, да не по профсоюзной путевке, жил в дорогих домах, которые сдавали обеспеченным людям. Когда я женился, запас драгоценностей сильно поредел, а ты распродала остатки и решила отнять украшения у потомков убийц. Имена и фамилии долго искать не пришлось, дед их назвал, упомянул, что все живут в одном доме.
Лариса почему-то не закатила ему истерику, она захныкала: «Как ты можешь так обо мне думать?» Заварила чай, вынула из холодильника всякие вкусности. Брат в тот день с утра не поел, поэтому от угощения не отказался и… дальше ничего не помнил. Открыл глаза, понять не может, как попал на скамейку в парке. Рядом сидела Лариса, она засмеялась:
– Жив пока? Скоро умрешь прямо тут! Ты прав, я их всех убила! Паспорт твой себе забрала и подкинула его. И какой дурак тебя отпустил? Девки те сами виноваты! Мне мало что от тебя досталось, быстро ювелирка закончилась. А они из дома выходили, одна браслет, кольцо нацепит, другая нитку жемчуга, серьги, третья вообще сбрендила, в колье на улицу поперлась. С каждой я дружить начинала, во дворе здоровалась, потом в гости приглашала. Ну и в конце концов звала на вечеринку с переодеванием. Объясняла: я буду в роли кавалера в мужском обличье, а ты моей дамой. Все в стиле кинозвезд немого кино, много украшений. Говорила: навесь на себя самое лучшее, там будет толпа народа, познакомимся с влиятельными людьми. Сначала я разобралась с теми, кто в нашем доме жил, потом еще кое с кем познакомилась. Они квартиры имели в разных районах. Не только глупые дамы были, девчонка одна попалась, идиотка! Хотела замуж выйти по любви, а мать ей приводила женихов по своему вкусу! Кстати, дурочка была твоей клиенткой. Она мне один раз предложила: «Я нашла мастера, Веню Салкина, шикарно красит и стрижет. Хочешь познакомлю?» Да я отказалась. Ну и все! Молчишь? Ничего сказать не можешь? Правильно, подействовало на тебя хитрое лекарство. На бабах оно тоже сработало, выпивали и вскоре как пьяные становились, я по башке им вламывала, чтобы удовольствие получить. У меня при себе зонтик был мужской в чехле. Только там была палка. Здорово, да? Но тебя лупить не хочу, с бывшим иначе поступлю.
Лариса вынула из сумки бутылку водки и вылила ее Вене за шиворот со словами:
– Еще один пьяница нажрался и помер. По башке тебя бить опасно. Вдруг кто-то поймет, что тех дур и тебя, безмозглого, один человек наказал? Видишь, какая я умная, а ты меня не любил, не уважал, не ценил, вот и сдохни тут!
Лариса рассмеялась и ушла. Веня дальше все помнил обрывками. Вроде на него кто-то кричит и, похоже, он в магазине на полу лежит. Потом врач появился с девушкой, выгнали они его, посчитали пьяным. Водкой-то от него небось разило. И дальше темнота. Где он потом находился, как до меня добрался, как адрес вспомнил? Все осталось без ответа. Врачиха из нашей больнички не сообразила, что Веню чем-то отравили. А баба Клава брата осмотрела и руками всплеснула:
– Температура у него, лихорадка, пульс редкий, я еле-еле его уловила, ноги отечные, в туалет не хочет, во рту слизистая в красных пятнах. Знаю, некоторые бабы своим мужикам подносят чаек с добавкой. «Скорая» приедет, врач сразу думает: допился хозяин, и совет дает: «Поите его почаще, активированный уголь дайте». Укол какой-нибудь забацает и смоется. А больной несколько дней полежит, и каюк. Меня бабы не зовут, боятся, вдруг я пойму, что яда супружник хлебнул. Или, что им совсем не надо, вдруг откачаю мужика. Но у тебя другое отношение к брату. Очень сложный случай. Удивительно, что Вениамин еще жив. Попробую его вытянуть.
И справилась с задачей.
Галина Петровна посмотрела в пустую чашку.
– Еще чаю или кофе? – предложила я.
– Нет, спасибо, напилась по уши, – улыбнулась гостья, – пора мне. Дорога не близкая, хоть и рядом кажется, да прямого автобуса до дома нет. Сначала еду на маршрутке, потом одну станцию на электричке, и опять на автобусе вроде назад, но по другому шоссе.
Сеня взял телефон.
– Вы сюда приехали на такси, которое мы заказали. Сейчас вызову машину, она вас быстро до дома доставит. До поселка, где вы живете, минут за пятнадцать домчитесь.
– Спасибо, – обрадовалась Галина Петровна.
Собачкин протянул ей конверт.
– Ваш гонорар, как договаривались, проверьте, пожалуйста.
Старуха пересчитала купюры.
– Точно как в аптеке. Что на меня так смотрите? Хвасталась Галина Петровна, что ей все привозят, не на пенсию она живет? Верно. Копеечки от государства на баловство трачу. В магазин поеду, фигню куплю и радуюсь. Вы хотели узнать правду. Я ее сообщила. Вы купец, у меня товар. Кровавые драгоценности не взяла и правильно сделала. А рассказ о них продала. Вы правду узнали, и у меня в кошельке зашуршало. Ну, пора и честь знать! Кактус второй свежести меня небось заждался.
