Глава четырнадцатая

– Хорошо ты устроился, – заметил крепкий мужчина, – дом отличный в лесу, участок большой, частное агентство открыл. И нашего пригрел, Леньку к себе взял. Привет, стажер!

– Добрый вечер, Федор Михайлович, – улыбнулся Леонид.

– Он один из лучших экспертов, – уточнил Кузя.

– С вами я не знаком, – парировал Мартынов, – а Леня в лаборатории появился, когда я уже был старшим в группе. Мальчишкой к нам попал. Дашу отлично знаю, у нее в московской квартире мы не один раз гуляли. У всех с жильем было плохо, а у Васильевой отдельные хоромы. Мы с Надюхой потом получили двушку. Как только я ушел со службы, продали квадратные метры и купили дом в Глухово. Деревня такая есть на Ильинском шоссе, до Москвы рукой подать. Сейчас там даже за собачью будку немереные миллионы хотят. А тогда было никому не нужное село, поэтому у нас семьдесят соток. И я нынче сыровар! Вот такой поворот!

Дегтярев решил подтолкнуть беседу в нужное русло:

– Если я правильно помню, ты ушел из-за дела Салкина.

– Да, – согласился Федор, – все на нем сходилось. Вот просто все. Я никак не мог понять, когда нормальный человек превратился в зверя. Ты же сам знаешь, всегда есть звоночки. Животных в подростковом возрасте мучил, убивал? Игрушки с остервенением ломал? Приступы ярости были? Его отец бил мать? Унижал сына? Мальчик подвергался насилию? Не хочу сказать, что из всех людей, которые могут ответить «да» на эти вопросы, выросли серийные убийцы. Но многие серийщики ответят на эти вопросы «да». Многие, но не все. Порой зверем становится тот, кого обожали родители, бабушка, дедушка. Не стоит думать, что жестокий преступник формируется в нищей семье или всегда является единственным забалованным чадом.

– Мать Вениамина работала во Дворце бракосочетаний заведующей, – сообщил Кузя, – у него есть младшая сестра, Галина Петровна Салкина.

– Федя, почему ты ушел из органов? – неожиданно поинтересовался полковник.

– По состоянию здоровья, – усмехнулся бывший коллега.

– А если по правде? – не поверил Дегтярев.

Мартынов потер лоб.

– У вас голова болит, – мигом поставила диагноз Марина из коридора.

– Высоко сижу, далеко гляжу, все вижу, – хихикнул Сеня.

– Могу заварить чай, вам сразу лучше станет, – продолжала супруга полковника.

– Александр Михайлович, кто у тебя там прячется? – осведомился Мартынов.

– Марина, жена полковника, – тут же сдал Дегтярева Леня.

Наша блогерша всунула нос в офис.

– Здрассти. Чаек от мигрени хотите?

– Если вас не затруднит, то с удовольствием, – обрадовался Федор. – Кто здесь, кроме Александра Михайловича, знает о деле Салкина? И какой информацией вы владеете?

– Он маньяк, который убивал женщин, – доложила я.

Федор поморщился:

– Не читайте российский интернет на ночь.

– Это Дегтярев сказал, когда мы с одной женщиной беседовали, – объяснила я.

– О Салкине мне не удалось ничего найти, – признался Кузя.

– Я не владею полной информацией, – сообщил полковник, – лишь в общих чертах кое-что знаю.

– Чаек, – пропела Марина, – возьмите, пожалуйста.

– Почему вы не входите? – удивился Федор.

– Саша, можно? – осведомилась Марина.

– Ладно, – буркнул полковник.

Жена появилась в офисе.

– Думал, вы с дефектом, поэтому не хотите показываться, – улыбнулся Мартынов, – а вы вполне даже ничего. Александр Михайлович, суров ты с супругой! Давайте расскажу про Салкина. Началось все с кражи у ювелира Леонтьева. У него в доме хранились изделия баснословной цены, они в семье передавались по наследству. Эдуард написал заявление, в котором указал, что совершила его супруга. Она за неделю до ограбления сбежала из дома после грандиозного скандала. Обвинила благоверного во всех грехах, в невнимании к ней, в жадности, ну и так далее. Мужик сидел передо мной и говорил:

– Нашему браку пятнадцать лет. Жили мы нормально, порой отношения выясняли, но редко. Единственный камень преткновения – это украшения, которые мне от матери достались. Для меня они бесценны, это наша семейная история. Все хранилось в коробках, в которых приобреталось. Разные события в семье случались, но ни маме, ни отцу ни разу в голову не пришло продать даже одно кольцо. Ну, это все равно что предать память о предках. А вот Елена Васильевна, супруга моя, придерживалась иного мнения. Когда узнала, что я храню, покой потеряла. Первое время просила:

– Герман, дай колье, я надену его в Дом художника на Новый год.

Я ей объяснил:

– Не стоит демонстрировать, что мы имеем.

Жена ресницами захлопала.

– Почему?

Федор сделал глоток из чашки.

– У пары возникали бурные разногласия, как только подкатывал Новый год или Седьмое ноября, Восьмое марта, Первое мая. Елена в эти даты постоянно устраивала скандалы. Очень ей хотелось похвастаться богатством перед дамами на празднике. Истерики стали ритуалом. Леонтьев их ждал, не сердился. Он был человек спокойный, говорил себе, что у каждого есть недостатки, Лена несколько раз за двенадцать месяцев становилась фурией, но потом все опять шло хорошо. Она заботливая жена, хорошая хозяйка, что еще надо для счастья? Незадолго до очередного Нового года Елена попросила Эдуарда съездить на дачу, срубить елку в лесу. Поскольку это случалось каждый год, муж спокойно отправился в деревню, нашел подходящее деревце, спилил его, завернул в мешок и привязал к багажнику. На все это плюс дорогу он потратил примерно пять часов.

Федор опять пригубил чай.

– Когда Эдик наконец-то добрался до московской квартиры, Елены там не оказалось, а на столе лежала записка. В ней сообщалось, что жена уходит от него по причине его жадности, оставляет ему дачу, квартиру, машину, все имущество. Забирает лишь драгоценности. Эдуард помчался в милицию.