За следующий час комната для допросов была оборудована специальными камерами и мониторами точно по указаниям Снейдера.

Он поговорил с коллегами в Вене и сделал несколько звонков, в том числе Марку и Кржистофу. Обоих отпустили из больницы, и они уже были на пути к Йозеф-Холаубек-плац. За пятнадцать минут до истечения часа они прибыли. У обоих на груди висел пропуск посетителя.

За исключением синяков на шее и легкой хромоты выглядели они неплохо, как с облегчением констатировала Сабина.

– Как ты? – спросила она Марка.

Тот через стеклянную стену косился в комнату для допросов, где в одиночестве сидела Майбах и с убийственной монотонностью постукивала указательным пальцем по столешнице.

– Все в порядке. – Его голос звучал слабо, словно ему было еще трудно говорить. – Ты нехило ей врезала. – Он изобразил удар воображаемой клюшкой для гольфа.

– Просто я рассвирепела.

– Кстати… у меня тоже все хорошо, спасибо, что спросили, – пробурчал Кржистоф у них за спиной.

К их группе подошел Снейдер.

– Хватит, после будете сочувствовать друг другу. У нас не так много времени. Немез! – Он щелкнул пальцами. – Дайте Крюгеру ключ от минивэна. Нам нужно наше оборудование.

Сабина вытащила ключ из кармана.

– Машина стоит на гостевой парковке БКА.

– Я уже видел, хорошо. – Марк схватил ключ и исчез. Кржистоф последовал за ним.

Не прошло и двух минут, как дверь распахнулась. На пороге стоял высокий мужчина в сером костюме в сопровождении двух женщин-полицейских. Он сразу посмотрел через стеклянную стену в комнату для допросов.

– Я успел даже чуть раньше. Это моя подзащитная?

– Доктор Беренс? – спросил Снейдер.

Мужчина кивнул.

– А кто интересуется?

Прежде чем австрийские коллеги успели что-либо сказать, Снейдер представился. Они пожали друг другу руки, затем Снейдер проверил удостоверение мужчины.

По виду Беренса – телосложение, выправка, немногословность, проницательный взгляд и резковатые движения – Сабине показалось, что раньше он, как и Майбах, наверняка служил в армии.

– В порядке, – наконец сказал Снейдер венскому майору и его коллегам и вернул Беренсу удостоверение.

Адвокат убрал документ и хотел уже направиться в комнату для допросов, но майор его остановил.

– Прошу прощения, но я должен вас спросить. У вас есть с собой оружие или какие-то острые или режущие предметы?

Беренс с недоумением посмотрел на него.

– Нет, конечно нет.

– Хорошо, потому что вы и глазом моргнуть не успеете, как Майбах отнимет его у вас, освободится и убьет всех вас троих. – Майор посмотрел на Снейдера и Сабину.

– После моей военной службы прошло много лет, но я все равно не думаю, что до этого дойдет, – сказал Беренс. – Мы можем войти?

– Еще минуту. – Снейдер ждал.

Наконец дверь открылась и вошел Кржистоф в сопровождении Марка, который нес на плече черную сумку.

– Это Марк Крюгер, мой технический консультант, – объяснил Снейдер. – Он будет следить за разговором отсюда.

– Все в порядке, – буркнул Беренс. – Но позже, когда я буду беседовать с подзащитной один на один, мы перейдем в другую комнату, где сможем поговорить без лишних ушей и глаз.

– Разумеется. – Снейдер пожал Марку руку, будто они только что встретились. При этом Марк сунул Снейдеру в ладонь маленькую коробочку, в которой, вероятно, находился жучок, который он принес из минивэна. Затем Снейдер обратился к военному адвокату: – После вас.

Они вошли в комнату для допросов, и доктор Беренс быстрым движением протянул Майбах руку. Затем они сели за стол. Снейдер до этого так разложил папки и микрофоны на столе, а также расставил стулья для Беренса и Майбах, чтобы у них не было постоянного зрительного контакта. К тому же на столе стоял старый монитор так, чтобы Майбах видела в нем собственное отражение, что наверняка будет ее смущать.

– Это обязательно? – спросил Беренс.

– А иначе стал бы я это делать? – Психологическая война Снейдера началась.

Но прежде чем Снейдер успел сказать что-то еще, Беренс оборвал его резким движением руки. При этом Сабина заметила, что на левой руке у него не хватало безымянного пальца и мизинца, а на тыльной стороне ладони был глубой уродливый шрам. Вероятно, результат старой профессиональной травмы.

– Во время поездки сюда я справился о вас обоих в БКА Висбадена и узнал много интересного. – Беренс посмотрел на Снейдера и Сабину. – Вы, вероятно, Сабина Немез, да? – Затем он снова обратился к Майбах: – Берегитесь Снейдера, он воткнет вам в спину нож не моргнув глазом. Немез заколет вас хотя бы в грудь.

Снейдер ничего не сказал, только буркнул что-то неразборчивое. Сабина тоже промолчала.

– Затем я ознакомился с обстоятельствами дела, – продолжил Беренс. – Вы, лейтенант Майбах, говорите только тогда, когда я вас спрашиваю, вы поняли?

Майбах кивнула.

– Лейтенант в отставке, – поправил его Снейдер.

Беренс сурово взглянул на Снейдера.

– Вы тоже будете, когда мы с вами закончим.

Взгляд Снейдера был холодным.

– Между нами девочками – мне глубоко чихать на ваши угрозы!

Беренс посмотрел на Сабину.

Она кивнула, словно в подтверждение.

– Я бы не стала с нами связываться.

– Вы так думаете? – Беренс поморщился. – Будет весело. Я вас так уделаю, что вы будете рады получить место уборщика туалетов в полицейском участке в самой паршивой деревне Айфеля… – Он понизил голос, выделяя кажлый слог: – Отсутствие полномочий за границей, нарушение неприкосновенности жилища и незаконное проникновение без судебного решения на виллу министра, давление и угрозы австрийскому чиновнику, повреждение имущества, нанесение тяжких телесных повреждений, превышение самообороны и незаконное задержание.

– Что-нибудь еще? – Снейдер поднял на него глаза. – Потому что этого будет недостаточно.

– Решать предоставьте мне. – Беренс нагнулся вперед и взглянул на Майбах, которая слушала это все с очевидным удовольствием. – В чем вы обвиняете моего манданта?

– Грит Майбах грозит пожизненное заключение из-за тройного убийства в Вене, пособничества в убийстве в Висбадене, Баварии и Браунау, а также покушения на убийство в Берне. Если она будет сотрудничать с нами и сообщит, кто две последние предполагаемые жертвы, мы можем договориться с прокуратурой о сделке.

– Германия и Швейцария тоже вовлечены? – Беренс задумчиво кивнул. – Кто будет предъявлять обвинение?

– Верховная прокуратура в Висбадене.

– Сделка предусматривает наименьшее возможное наказание для моей подзащитной?

– Я приложу все усилия и постараюсь убедить прокуратуру, – подтвердил Снейдер.

Беренс удовлетворенно кивнул.

– Вы согласны, лейтенант Майбах?

Выражение лица Грит Майбах оставалось загадочным и твердым.

– Я хочу, чтобы дело рассматривалось публично с привлечением прессы и СМИ.

– Учитывая такие серьезные обвинения и международный аспект, это в любом случае произойдет, – ответил Беренс, словно ни секунды в этом не сомневался.

На лице Майбах мелькнуло удовлетворение.

– Согласна.

– Итак, что вы хотите узнать от моей подзащитной? – спросил Беренс.

– Я уже несколько дней задаюсь вопросом, почему ее мать сама не обратилась в прессу, вместо того чтобы втягивать в это дело БКА. Она утверждала, что пыталась, но никто не заинтересовался этой историей. Однако, согласно нашим сведениям, за последние годы Магдалена Энгельман не связывалась ни с одной газетной редакцией, ни с радио- или телевизионной станцией.

– Это так. – Майбах кивнула. – Магдалена Энгельман обращалась в прессу тридцать лет назад. Уже тогда безрезультатно. А недавно я попыталась найти журналиста для этой истории. И угадайте, какая у него была реакция.

Снейдер вопросительно посмотрел на нее.

– Он заверил меня, что это абсолютно безнадежно, потому что ни одна газета не напечатает такое без убедительных доказательств, – ответила Майбах.

Это все объясняет, – подумала Сабина.

– Почему мертвые дети были возвращены на территорию урсулинского монастыря и закопаны в розарии? – спросил Снейдер.

Майбах удивленно подняла брови.

– Значит, вы их нашли?

Снейдер кивнул.

– И вы также выяснили, что происходило с младенцами до их смерти? – спросила она.

– Медицинские эксперименты? – предположил Снейдер.

Майбах кивнула, неожиданно ее глаза увлажнились.

– У настоятельницы монастыря – при всей ее нечеловеческой жесткости, одержимости и фанатизме – осталась капля приличия. Трупы младенцев не должны были выбрасываться в мусорный бак как мусор, а по крайней мере быть похоронены на святой земле. Поэтому ночью их возвращали в монастырь тем же способом, каким вывозили до этого.

– Кто привозил детей обратно? – спросила Сабина.

– Тот же, кто и забирал. Доктор Ульрих Хирш, до недавнего времени достопочтенный и уважаемый федеральный министр социальной защиты и здравоохранения.

– Если бы вы его не убили, мы бы могли допросить его по этому поводу, – вставила Сабина.

– Однако, попрошу… – Беренс, который все это время слушал с невероятным спокойствием и самообладанием, поднял руку. – Для таких обвинений у вас нет никаких доказательств.

Сабина хотела было возмутиться, но Снейдер положил ей руку на предплечье.

– Какое медико-техническое предприятие стоит за этим? Что они делали с младенцами? Кто последние две жертвы?

Майбах не ответила, и Беренс правильно расценил это молчание.

– Моя подзащитная рассказала уже очень много. Теперь ваша очередь! Прежде чем с нашей стороны последуют новые признания, нам нужны ваши письменные гарантии.

– Это займет время. – Снейдер на мгновение убрал руки под стол, словно сжимая их в жесте отчаяния.

– Хорошо, мы подождем, – ответил Беренс. – А пока я хотел бы поговорить с подзащитной с глазу на глаз.

Снейдер кивнул.

– Хорошо, я приложу все усилия. – Он поднялся, примирительно похлопал Беренса по плечу – и, как заметила Сабина, приклеил ему на пиджак жучок.

Пять минут спустя Беренс разговаривал со своей подзащитной на том же этаже в переговорной, в которой до этого Сабина и Снейдер общались по телефону с антропологом.

Между тем было уже полдесятого вечера. Сабина, Снейдер, Марк и Кржистоф ждали в коридоре – каждый со стаканчиком кофе в руке, окруженные венскими коллегами, которые возбужденно переговаривались.

Снейдер поднял руку, чтобы стало тише, и сунул себе в ухо наушник. Сабина достала свой из кармана и сделала то же самое.

– Вы что, прослушиваете их разговор? – прошипел майор австрийского БКА, который до этого лишь следил за допросом.

– Помолчите! – выдавил Снейдер, нахмурив брови.

– Вы с ума сошли? – напустился на Снейдера мужчина приглушенным голосом и схватил его за плечо. – Во-первых, у вас здесь нет никаких полномочий – мы и так пошли вам навстречу и позволили начать допрос, а во-вторых, это будет дорого вам стоить! Это военный адвокат!

Снейдер с чуть брезгливым выражением медленно убрал руку майора со своего плеча.

– В незащищенных общественных помещениях небольшой шпионаж не возбраняется, и каждый адвокат знает, что в зоне слышимости можно подслушивать. Так в чем же дело?

– Все равно вы не можете этого делать!

– Вы еще увидите, я могу делать совсем другие вещи! – парировал Снейдер. – У нас есть два раза по двадцать четыре часа, чтобы спасти две человеческие жизни, и для этого хорошо любое средство. А теперь помолчите наконец, если сейчас все провалится, мы рискуем новыми убийствами с сопутствующими потерями. Хотите взять на себя ответственность за них?

Мужчина надул щеки и с шумом выпустил воздух, но больше ничего не сказал.

Теперь Сабина зажала другое ухо и прислушалась к разговору в переговорной.

«…и поэтому на вашем месте я бы согласился на сделку Снейдера, – сказал Беренс. – Вторая такая возможность…»

– …появится у вас еще не скоро, лейтенант Майбах. – Беренс посмотрел на наручные часы. Затем требовательно взглянул на свою подзащитную.

Майбах потерла покрасневшие от наручников запястья.

– Мне вовсе не важно получить как можно меньший срок. Я убила несколько человек, но этого не отрицаю и должна буду ответить за свои действия перед судом. Убийство всегда плохо, мне это ясно, но если бы вы знали, какие преступления они много лет совершали, используя государственные деньги.

– Я это уже понял, – пробормотал Беренс.

– Мне важно, чтобы вся история получила огласку. Любой ценой, даже если я заплачу за это своим будущим.

– Так и будет.

– Знаю, но я говорю не только о вершине айсберга, я хочу, чтобы добрались до всех, кто в этом замешан! Сверху до самого низа!

– Это я уже понял, – ответил Беренс. – Но почему таким способом?

– Полиция должна почувствовать давление и быть вынуждена провести расследование. Иначе бóльшая часть будет замята. Принимая в расчет министра Хирша, думаю, у вас уже сложилось первое впечатление, что заказчики и главные фигуры того времени сегодня могущественные и влиятельные люди.

– Вы знаете, что я служил в армии. Между нами… – Беренс сделал паузу. – Почему вы сразу не убили всех закулисных деятелей и покровителей, вместо того чтобы на протяжении семи дней принуждать БКА к этому расследованию?

Майбах кивнула, словно это был решающий вопрос.

– По мне – так они все были бы уже мертвы. Но… – она помотала головой и сжала губы, – у меня нет настоящих доказательств, только улики. К тому же это зависит не только от меня. Моя мать была против того, чтобы сразу убить всех виновных. Поэтому мы сошлись на таком компромиссе.

Беренс помолчал и проникся ее словами.

– Ваша мать – та бывшая монахиня, которая в настоящий момент находится под арестом в Висбадене? – уточнил он.

Майбах кивнула.

– Чтобы спасти жизнь этих людей, БКА должно было найти связь между жертвами убийств. Если их успеют спасти – то они предстанут перед судом, если нет – умрут. Моя мать верующая женщина, и она отдала решение в руки Бога. Он создал мир за шесть дней, а на седьмой отдыхал…

«…И он дал бы человеку срок в семь дней, чтобы найти правду – только без отдыха», – звучал голос Майбах в наушнике Сабины.

Какое сумасшествие, – подумала она.

«Вы готовы назвать последние имена мне или БКА?» – спросил Беренс.

Сабина затаила дыхание. Наступил решающий момент.

«Нет, – сказала Майбах. – Только во время пресс-конференции в прямом эфире».

«Хорошо. – Беренс вздохнул. – Я посмотрю, что можно сделать».

Сабина услышала, как по полу проехал стул, и Беренс поднялся. Тогда она достала наушник из уха и убрала в карман брюк.

В следующий момент дверь открылась. Один из охранников схватился за оружие, но в коридор вышел только Беренс. Майбах послушно сидела за столом. Дверь тут же заперли.

Снейдер подошел к адвокату.

– «Место уборщика туалетов в полицейском участке в самой паршивой деревне Айфеля»? – передразнил он жесткий тон Беренса. – Ты серьезно?

Беренс пожал плечами.

– Ничего лучше мне в голову не пришло.

– Все равно довольно убедительно справился с ролью, – удовлетворенно сказал Снейдер.

Майор и оба сотрудника охраны недоверчиво уставились на обоих.

– Вы вовсе не адвокат? – выдавил майор.

Правильно догадался, – подумала Сабина.

– Тогда это нелегально полученные доказательства, которые мы как следственный орган не сможем использовать, – добавил майор.

Снейдер поднял руку.

– Момент! Кто сказал, что я хочу использовать эту информацию в суде?

– Что? – засопел майор. – Даже если и так, все ваши действия были не только противозаконными, но и повлекут за собой служебную проверку.

– Кто это утверждает?

– Мой здоровый человеческий разум.

– Ах, он, вероятно, путает противозаконность и криминалистическую хитрость, – сказал Снейдер.

– Интересно, что скажет по этому поводу Европейский суд по правам человека? – спросил майор.

Снейдер зафиксировал его взглядом и понизил голос:

– И кто же туда сообщит? Вы?

Прежде чем майор успел что-либо ответить, мужчина, которого все считали доктором Беренсом, достал из кармана удостоверение.

– Господа, полагаю, я могу все прояснить. Франк Оливейра, австрийское Федеральное ведомство по охране конституции и борьбе с терроризмом. По просьбе президента Дирка ван Нистельроя и с согласия нашего министра внутренних дел мы сотрудничаем в этом деле с немецким БКА.

Никто из венских сотрудников не произнес ни слова. Только майор раздраженно фыркнул, чувствуя себя обманутым. Тут раздался звук приехавшего лифта, и вскоре послышались шаги. К ним по коридору шел, сопя, щуплый мужчина в светлом кремовом костюме.

– Я доктор Беренс, – переводя дыхание, сказал мужчина и прижал к груди свой портфель. – Меня задержали на ресепшен. Где моя подзащитная?

Снейдер преградил ему путь.

– Спасибо, что вы пришли, но мы в вас больше не нуждаемся.

– Это, мой дорогой, кто бы вы ни были, решаем только моя подзащитная и я. Где мне ее найти?

– В ваших услугах больше не нуждаются, – без всяких эмоций повторил Снейдер.

– Похоже, я говорю с глухим! Кто вы вообще такой?

– Мартен С. Снейдер.

– Никогда не слышал. Вы, шутник, пропустите меня!

– Нет.

– Как хотите. Тогда сначала я пойду к прокурору, а затем прямиком к уполномоченному судье.

– Не буду вас задерживать, – великодушно произнес Снейдер. – Однако прежде вам следует позвонить вашей подзащитной.

– Обязательно, можете не сомневаться! Но вы наверняка отобрали у нее телефон.

– Под присмотром ей разрешено принимать звонки, – ответил Снейдер.

– Хорошо, посмотрим. – Пока настоящий доктор Беренс доставал из кармана пиджака телефон и проверял последние входящие, Снейдер незаметно сунул Сабине в руку свой смартфон.

Она знала, что нужно делать. Сабина схватила телефон и направилась по коридору в том направлении, откуда пришел Беренс. Миновала нишу с копировальным аппаратом и через несколько метров дошла до женского туалета. Прежде чем исчезнуть внутри, она увидела, как Беренс, вероятно, открыл эсэмэс, набрал номер и приложил телефон к уху.

Только Сабина села на крышку унитаза в первой кабинке, зазвонил сотовый Снейдера. Она ответила:

– Да, алло?

– Добрый вечер, говорит доктор Беренс, ваш адвокат. Полковник Айхингер дал мне этот номер, с которого вы ему звонили. В настоящий момент я нахожусь в венском БКА, но какой-то некомпетентный нидерландец по имени Мартен Снейдер не пускает меня к вам.

Сабина сделала глубокий вдох. Она знала, за такое ее не внесут в Книгу рекордов Гиннесса с пометкой «За кристальную честность», – но они должны были попытаться любыми средствами спасти жизнь двум людям, даже если те этого, возможно, и не заслуживали.

– Большое спасибо, что вы приехали, – наконец сказала она, – но я в вас больше не нуждаюсь. – Сабина положила трубку.

А некомпетентного нидерландца зовут Мартен С. Снейдер, – мысленно добавила она.