Средневековый исторический центр Марбурга-ан-дер-Лан располагался на крутой возвышенности с практически отвесными склонами. Наверх можно было подняться либо по множеству ступеней, либо на одном из лифтов.

– Лестница или лифт? – спросил Кржистоф.

– Очень смешно. – Хоровитц дождался, когда звякнула дверь лифта, и заехал на инвалидной коляске в кабину со стеклянными окнами.

– Как хочешь, а я пойду пешком, – сказал Кржистоф.

– Плохая идея. – Хоровитц нажал на кнопку верхнего уровня.

– Почему? – спросил Кржистоф.

– Потому что ты обязательно заблудишься.

– Очень смешно. – Кржистоф побежал вверх по ступеням.

Один раз Хоровитцу пришлось пересесть на другой лифт. Поднявшись до «верхнего города», он выехал на коляске из кабины лифта. Кржистоф уже ждал перед дверью. Парень даже не запыхался. До несчастного случая он тоже был в такой форме.

Затем Хоровитц огляделся. Проклятье! Кругом были только булыжная мостовая и извилистые дорожки с подъемом, по которым будет трудно передвигаться.

– Потолкать тебя, старик? – спросил Кржистоф.

Хоровитц вздохнул.

– Почему я не поехал на такси?

– Потому что в моей машине уютнее, – ответил Кржистоф.

Да, очень уютно. В старом медицинском фургончике Кржистофа с облезлым изображением эскулаповой змеи на боковинах сильно пахло лекарствами.

Хоровитц отогнал от себя это воспоминание и огляделся. Перед ними протянулись узкие переулочки с традиционными фахверковыми домами, арками и остроконечными башенками, многие из которых утопали в плюще. Над крышами возвышался серый шпиль городской приходской церкви.

Хоровитц покатился вперед. Путь к замку, пролегающий мимо бистро и винных магазинчиков, был утомительным, и на некоторых подъемах Кржистофу действительно пришлось помогать ему и толкать инвалидную коляску.

– Почему мы не встретились с Зено внизу в городе? – ворчал Кржистоф.

– Потому что он живет наверху, а я хочу взглянуть на привычную для него обстановку.

Они достигли городской стены, за которой возвышался замок ландграфа. Один лишь великолепный вид на оставшуюся внизу часть Марбурга стоил всех усилий. Фахверковые дома, флаги, деревья и цветы создавали разноцветную картину. Солнце припекало, и Хоровитц приложил руку козырьком ко лбу, защищая глаза от яркого света.

– Как выглядит этот Зено? – спросил Кржистоф.

– Ему пятьдесят девять, и он слепой.

– Это я знаю; поэтому ему нас не найти – а такое описание не очень-то поможет, – возразил Кржистоф.

– Господи, он будет с тростью для слепых! – не выдержал Хоровитц. – По ней мы его и узнаем.

– А, ясно. – Кржистоф огляделся. – Как насчет вон того?

– Слишком молод. – Уже по прибытии Хоровитц заметил, что все светофоры для пешеходов пищали, повсюду были таблички на шрифте Брайля и встречалось много незрячих людей, что, видимо, было связано с наличием в городе учебного заведения для слепых, реабилитационной клиники, библиотеки и типографии, специализирующейся на выпуске книг шрифтом Брайля.

– Что необходимо слепому в бассейне? – неожиданно спросил Кржистоф.

– Я больше не хочу это слушать, – простонал Хоровитц. Ему надоели плоские шутки, которыми потчевал его Кржистоф все полтора часа поездки в машине.

– Тюлень. – Кржистоф громко рассмеялся.

Хоровитц ничего не сказал, только покачал головой.

– Слепой и глухой играют джаз в баре. «Ну как, людям нравится?» – спрашивает слепой. А глухой отвечает: «А мы уже играем?»

– Я же сказал: не хочу это слушать! – воскликнул Хоровитц.

– Почему нет? Потому что это шутки про инвалидов?

– Именно!

– А я думал, что инвалиды хотят, чтобы к ним относились, как ко всем остальным, без жалости и чувства такта.

Хоровитц сверкнул на него глазами, но ничего не сказал. Затем вытянул шею.

– Вот он, вон там!

На расстоянии метров ста, от приходской церкви к ним шагал мужчина в шортах цвета хаки и белой рубашке, у него была загорелая лысина, обрамленная седым венчиком волос, и мускулистая фигура. Насколько Хоровитц разглядел, его лицо соответствовало фотографии в паспорте Зено Энгельмана. Мужчина не носил нарукавной повязки, но целенаправленно шел с белой тростью вдоль тротуара в сторону стены замка. По телефону они договорились встретиться там в одиннадцать часов.

Хоровитц взглянул на часы. Зено был сверхпунктуальным.

– Прогуляемся с ним по старому городу? – спросил Кржистоф.

Хоровитц рассматривал мужчину.

– Прогулка не самая хорошая идея, – сказал он, пока Зено не мог их услышать. Затем огляделся. – Нам нужно куда-нибудь сесть, где я смогу смотреть ему прямо в лицо. Я хочу видеть его непосредственную реакцию. К тому же это должно быть место с ветром и фоновым шумом. Он слепой, остальные чувства у него развиты сильнее, чем у нас, и он не должен распознать нашу реакцию. К тому же я хочу выяснить, действительно ли он абсолютно слеп. Потому что если нет…

– …То он может быть сообщником, – вырвалось у Кржистофа. – Похоже, я тебя недооценил, старик. – Он огляделся. – Тогда остается только вон тот ресторанчик.

Прямо под стеной замка находился пивной ресторан «Бюкингсгартен» с большой террасой и видом на город и общину Ланталь. Один столик у балюстрады был свободен. К тому же присутствовали бормотание других гостей и ветер, который шелестел лианами плюща на скалах.

– Идеально, – прошептал Хоровитц, потому что Зено уже приближался к ним. – Я хочу еще дополнительно напрячь его восприятие. – Он быстро достал из кармана одеколон с резким запахом и брызнул несколько капель себе на шею и щеки. Затем передал флакон Кржистофу.

– Зачем мне это?

– Чтобы перебить твой запах. Ты вроде начинаешь потеть, когда врешь. Быстрее!

– Я никогда не потею, когда вру. – Но Кржистоф все равно нанес немного одеколона себе на щеки и запястья, затем вернул флакон Хоровитцу, и тот спрятал его в кармане пиджака.

Когда Зено поравнялся с ними, Хоровитц обратился к нему, представил себя и Кржистофа и предложил расположиться в ресторане.

– Согласен, – сказал Зено уверенным сильным голосом. – Я знаю этот ресторан и найду дорогу.

– Отлично, – ответил Хоровитц, – тогда мне не придется долго мучиться на булыжной мостовой в коляске.

Добравшись до единственного свободного столика на террасе, они расселись. Хоровитц подъехал в инвалидной коляске к столу и занял место рядом с Кржистофом так, что Зено оказался окружен гулом голосов.

Зено оперся о свою трость и сжал рукоятку.

– Почему представители Федерального ведомства уголовной полиции хотят поговорить со мной о моей сестре? – начал он разговор. – У нее какие-то проблемы?

– Нет, не волнуйтесь, – солгал Хоровитц. – Точнее сказать, мы лишь внешние консультанты БКА. Ваша сестра живет не здесь в Марбурге, так?

Зено помотал головой.

– Недалеко от Браунау.

– Марбург великолепный город, и это я утверждаю как швейцарец, хотя у нас в Щвейцарии самые красивые города, – рассмеялся Хоровитц. – Вы и ваша сестра родились в Австрии. Но у вас нет австрийского диалекта, – отметил он. – Вы уже давно живете здесь?

– Всего два месяца. До этого я был в Праге.

Я знаю, поэтому мы не сразу тебя разыскали.

– Вы переехали в Марбург из-за множества учреждений для слепых? – подключился к разговору Кржистоф.

Зено кивнул:

– Все верно.

Хоровитц взглянул на Кржистофа, давая ему понять, чтобы он продолжал в том же духе. Было еще рано говорить с Зено о его сестре. Сначала Хоровитц должен был выяснить, мог ли этот мужчина стоять за убийствами, а чтобы точнее оценить реакцию Зено, ему была нужна хорошая интуиция. Которая, как правило, появлялась у него во время безобидного трепа.

Молодая официантка с пирсингом в губе и носу подошла к их столику, чтобы принять заказ напитков. Но до этого она коснулась плеча Зено и спросила:

– Угадаешь, кто я?

Зено изобразил недовольство на лице, но затем посмотрел Хоровитцу прямо в глаза.

– Мелли знает, что я ненавижу этот вопрос, и все равно слышу его каждый раз, когда прихожу сюда. – Он вздохнул. – Принеси мне, пожалуйста, капучино.

Кржистоф раздраженно оторвал взгляд от карты напитков.

– Вишнево-банановый сок. Это еще что за сочетание?

– ВиБа, – пояснила официантка. – Очень вкусно.

– Ну ладно, Мелли, если обещаете, что у меня от него не заведутся паразиты в животе. – Кржистоф улыбнулся ей.

Хоровитц заказал горячий шоколад, и официантка удалилась.

– Что вы хотите узнать о моей сестре? – снова спросил Зено.

– До этого мы еще дойдем – мы остановились на Марбурге, – ответил Хоровитц. – Вы посещаете учебное заведение для слепых?

Зено мягко улыбнулся.

– Я здесь преподаю.

– Вы? – вырвалось у Кржистофа.

Зено скривился. Видимо, от него не укрылся насмешливый тон Кржистофа.

– Я учу молодых незрячих людей обращаться с компьютерами.

Кржистоф придвинулся к нему.

– И как же? – продолжал он подкалывать Зено. Вовсе не плохая тактика, чтобы вывести человека из себя.

– Существует дисплей на шрифте Брайля, позволяющий прочитать, что написано на мониторе. С его помощью слепые могут искать что-то в Интернете или читать мейлы, как вы. Вы ведь умеете читать? Кроме того, я учу их пользоваться библиотеками и помогаю готовиться к учебе в университете.

– Впечатляет, – сказал Хоровитц. – Кстати, я заметил, что вы смотрите на меня и моего коллегу, когда говорите.

– И вы думаете, что, возможно, я все-таки что-то вижу?

– У меня закралась такая мысль.

– Очевидно, вам встречались только слепые, которые смотрят вверх, закатывают глаза и поэтому в основном носят темные очки, – пояснил Зено.

Хоровитц сначала кивнул, но потом пробормотал быстрое «Да».

Когда принесли напитки, Зено сделал глоток из своей чашки и затем аккуратно поставил ее на стол.

– Я научился манерам и прилично вести себя за столом. Я смотрю в том направлении, откуда доносится звук.

– Вы слепой с рождения? – спросил Хоровитц.

Зено помотал головой.

– У меня пигментная ретинопатия. Эта болезнь может проявиться в любое время. У меня она началась после пубертатного периода. Сначала в уголках глаз появилась тень. Поле зрения постепенно сужалось. Ты словно стоишь в начале туннеля и пятишься назад, в темноту. В какой-то момент остается только маленькая светлая точка.

– Действительно? – вопрос Кржистофа прозвучал скептически.

Зено проигнорировал замечание.

– Например, ты видишь птицу, летящую в небе на расстоянии ста метров, но не ступени под ногами. – Он сделал паузу. – Но в какой-то момент и этот свет пропадает. Затем ты живешь в абсолютной темноте.

– Когда у вас проявилось это заболевание? – спросил Хоровитц.

– В двадцать лет. – Зено наклонил голову, словно задумавшись. Неожиданно он улыбнулся. Очевидно, вспомнил что-то приятное. – Моя последняя поездка на машине была в монастырь урсулинок в Бруггтале. Затем я стремительно ослеп.

Наступил момент, чтобы поговорить о Магдалене.

– Вы тогда навещали вашу сестру? – спросил Хоровитц.

Зено повернул голову и посмотрел Хоровитцу прямо в глаза.

– Нет, я отвез ее туда.

– Значит, вы были там, когда она вступила в орден? – уточнил Хоровитц.

Зено кивнул.

– Ей было двадцать пять, мне девятнадцать. – Он будто снова уставился куда-то вдаль. – Это был чертовски туманный осенний день… словно ироническое предвкушение моей будущей слепоты.