Глава 22

– Идите за мной, – велела Хейлин Азакка, махнув рукой куда-то в глубь леса.

Из чего следовало, что база ее группы, вероятно, находилась в противоположной стороне. Квай-Гон сделал себе пометку на будущее.

Выйти из такой щекотливой ситуации всегда было непросто. Квай-Гон понимал, что они с Оби-Ваном на самом деле не пленники, но нужно было вести себя так, будто они в плену.

Джедаи шли следом за Хейлин, ведя себя непринужденно, как на прогулке, но ни на секунду не забывая о других бойцах «Оппозиции», которые шагали сзади или рядом с ними. Квай-Гон обратил внимание, что некоторые держали оружие неуклюже: то ли их никогда не учили стрелять, то ли им вообще было глубоко некомфортно ходить вооруженными. «Странно как для партизанской армии, пускай и начинавшей как компания артистов. Возможно, Хейлин Азакка сказала правду и их действительно оклеветали».

Пары бластеров в неловких руках было мало, чтобы убедить Квай-Гона в невиновности «Оппозиции». Но контраст между этими доморощенными солдатами и бойцами в черном, которые напали на них с Оби-Ваном, был очевидным.

Комлинк прохрипел голосом Рахары Уик:

– У вас там все в порядке?

Несколько членов «Оппозиции» испуганно застыли. Хейлин Азакка спокойно встретила взгляд Квай-Гона:

– Это дворцовый корабль? Официальные солдаты?

– Нет, – ответил рыцарь. – Если на то пошло, это нелегальные добытчики драгоценных камней.

Мимолетное недоверие в ее глазах сменилось веселым выражением:

– Очевидно, вы говорите правду, потому что для выдумки это слишком фантастично. – Хейлин кивнула, разрешая ответить.

Квай-Гон взял комлинк в руку:

– Мы в порядке.

– О, хорошо, – сказала Рахара. – Мы о вас тревожились.

– Видите ли, если бы вас там убили, подозрение пало бы на нас, – вмешался Пакс.

– Не сомневаюсь, – согласился Квай-Гон. – Пока что оставайтесь на месте. Мы свяжемся, когда надо будет нас забрать.

– Ясно. – Рахара отключилась.

– Напомните еще раз, почему мы не взяли дворцовый корабль? – проворчал Оби-Ван.

Хейлин ответила, опередив Квай-Гона:

– Если бы вы прибыли на дворцовом корабле, мы не могли бы знать, что вы не солдаты Дерена или агенты «Цзерки», которые прилетели нас ловить. Дворцовый корабль нам пришлось бы сбить – по крайней мере, мы бы попытались. Но нелегальные добытчики… они о нас никому не расскажут, не так ли? Они не могут нас сдать, не выдав самих себя.

Оби-Ван заморгал. Квай-Гон едва заметно улыбнулся. Возможно, падаван наконец-то начал понимать, что иногда полезно немного отступить от правил.

Спустя еще несколько минут группа достигла более каменистой, неровной местности, которая упиралась в склон холма. Вход в пещеру, которыми была столь богата луна, наполовину закрывали лианы. Хейлин указала в ту сторону:

– Черные гвардейцы пока ее не нашли. Но это дело времени.

Нахмурившись, Оби-Ван переспросил:

– Черные гвардейцы?

– Так мы их называем… солдаты в черной форме, которые на вас напали, – ответила Хейлин.

Квай-Гон с Оби-Ваном переглянулись. Оба вспомнили темную фигуру, которая попала на снимок в ночь Большой охоты.

– На нас они тоже нападают. Поначалу мы думали, что это могут быть агенты «Цзерки», но черные гвардейцы атаковали и пару кораблей корпорации. Никто не знает, кто они такие и откуда взялись. Но ставлю миллион кредитов, что они-то и стоят за всем этим. Ну, во всяком случае, за последними событиями.

Это завуалированное признание не укрылось от внимания Квай-Гона.

– За последними событиями, – повторил он. – Но не за всеми?

Члены «Оппозиции» переглянулись, и Хейлин вздохнула:

– Идемте. Я покажу то, что у нас есть.

В пещере не было ни фонарей, ни ящиков со снаряжением, ничего противоречившего догадке Квай-Гона, что это не база организации. Впрочем, в маленькой расселине стояла парочка баклажек, а возле входа в пещеру, ближе к свету, полукругом лежало несколько циновок. Значит, убежище. Место сбора на случай экстренной ситуации. В нише стояло несколько гаталентских медитационных свечей – кто-то явно пытался обрести здесь мир и покой.

Квай-Гон и Оби-Ван сидели на циновках, а Хейлин возилась со старинным дроидом-астромехом. В конце концов тот начал проигрывать голозапись танца возле стен храма. В центре кружилась Хейлин Азакка, рядом с ней танцевали еще несколько участников организации. За выступлением наблюдала большая толпа.

– Вот для таких номеров мы и сколотили труппу, – сказала Хейлин. На ее лице было мечтательное выражение. – Политические представления. Акции, которые поднимали настроение, одновременно донося информацию. Мы устраивали шоу в общественных местах, откалывали шутки, делали все, чтобы привлечь внимание. Но мы никогда, ни при каких условиях не причиняли никому вреда. Вот чего-чего, а этого никто из нас не хотел.

– И все же произошла эскалация насилия, начались взрывы, – заметил Оби-Ван.

– Это не мы! – фыркнул один из молодых членов «Оппозиции». – Вот, например, Рекли. Он барабанщик. Бажжо фокусирует свои глазные линзы и создает абстрактные голограммы. Я сам учился на кукольника. Вы серьезно думаете, что я знаю, как собрать бомбу? Что кто-нибудь из нас знает? Мы артисты.

– Вооруженные артисты, – уточнил Квай-Гон.

– Мы раздобыли немного бластеров, когда ударились в бега, но лишь для того, чтобы защищать себя, – твердо сказала Хейлин. – Первые акты насилия напугали нас не меньше остальных. Но когда силовики заявили, что виноваты мы… это был такой абсурд. Некоторые хотели сдаться, просто чтобы доказать свою невиновность. Я не разрешила. Я подумала, что «Цзерка» могла надавить на власти и заставить признать нас виновными без всяких доказательств. Но чем дольше мы оставались в подполье, тем больше злодеяний совершалось. Доказать нашу невиновность стало уже не просто тяжело, а нереально. А те, кто этим занимается… их даже никто не разыскивает, поскольку власти уверены, что террористы – мы.

Квай-Гон чувствовал, что она говорит правду. Даже без Силы он видел, что ее рассказ лучше бьется с картиной атак, чем любые другие теории, которые до сих пор приходили ему в голову. Первые узко нацеленные, бескровные операции резко контрастировали с более разрушительными атаками, которые начались позже. Представлялось логичным, что это дело рук двух разных групп, а не одной.

И все же кое-какие моменты оставались не ясными.

– Ваши шутки продолжались и после начала терактов, и даже после того, как вину возложили на «Оппозицию». Это могло лишь усилить убеждение, что вы и так называемые «черные гвардейцы» связаны между собой.

– Вы устроили трюк всего лишь два дня назад, – перебил Оби-Ван. – Неужели вы думали, что тот воздушный шар перед дворцом как-то поспособствует вашему делу?

Все до единого члены «Оппозиции» заулыбались или засмеялись. Кукольник пожал руку Хейлин, которая сказала:

– Так все-таки всплыло? О, фантастика.

Квай-Гон уже и сам догадался:

– Вы зарядили многие из этих трюков наперед, за несколько недель или даже месяцев.

Хейлин кивнула:

– Легче все подготовить, когда охрана не смотрит. Они обшаривают территорию в поисках оружия, но не тех вещей, которые мы заложили – например, голограмм и транспарантов.

– И воздушных шаров. – Квай-Гон вздохнул. Теперь придется как-то доказывать невиновность труппы артистов перформанса. Он вспомнил слова канцлера Каж: «Галактика велика и удивительна».

У Оби-Вана все еще оставались подозрения:

– Как для политической организации, вы не слишком хорошо доносите ваш посыл. Он довольно путаный.

– Вовсе нет! – возразила Хейлин. – Если посмотреть на наши номера – настоящие номера, отдельно от всего остального, – то становится совершенно ясно, что мы протестуем против Договора о государственном управлении. Он не обеспечивает справедливого представительства для жителей луны и передает еще больше властных полномочий корпорации «Цзерка». Но наше творчество перемешалось с самодеятельностью черных гвардейцев, и теперь никто не понимает, что мы хотим сказать.

Квай-Гону подумалось, что Хейлин Азакка, быть может, проанализировала атаки черных гвардейцев даже лучше, чем дворцовая охрана, ведь только она одна знала, какие акции совершала «Оппозиция», а какие нет.

– Вы заметили какую-нибудь закономерность в атаках черных гвардейцев? – спросил он. – Это ваша планета, ваша система. Вы могли увидеть какую-то важную деталь, которой мы не придали значения.

– Жаль вас разочаровывать. – Хейлин тяжело вздохнула и уселась на циновку. – Мы сами ничего не можем понять. Некоторые цели они вроде бы выбирают специально, но остальные – просто наугад. Единственное, что мы заметили: они, похоже, не трогают дворцовые корабли. Что странно, поскольку дворец и есть высшая власть на этой планете… по крайней мере, до проклятой церемонии. Хотя, опять же, это только здесь, на луне, где королевских гвардейцев немного. Почем знать – может, на Пайджеле черная гвардия постоянно на них нападает. Если так, дворец вынужден хранить молчание.

– Они напали и на дворец, – сказал Оби-Ван. – Более того, они дважды покушались на жизнь принцессы Фэнри.

Среди членов «Оппозиции» послышались испуганные перешептывания, что разожгло любопытство Квай-Гона.

– Вы как будто не равнодушны к судьбе ее светлейшего высочества, – произнес он. – И вы высказали неудовольствие грядущим подписанием Договора о государственном управлении, однако я подозреваю, что вы не монархисты.

Хейлин села прямо, в глазах ее промелькнуло что-то похожее на огонек надежды. Интересно, подумал Квай-Гон, как долго она ждала, когда кто-то попросит рассказать ее версию истории – и будет готов в нее поверить?

– Да, мы не монархисты, – начала она. – Большинство из нас не возражает против идеи конституционной монархии, но мы хотим демократического представительства.

– Тогда почему вы возражаете против Ассамблеи? – поинтересовался Оби-Ван.

– Мы не возражаем против самой идеи, – ответила Хейлин. – Мы против того положения вещей, которое прописано в Договоре о государственном управлении. Вы прочли его до конца?

– Разумеется, – сказал Квай-Гон. – И мой ученик, и юристы канцлера на Корусанте. Кажется, там все в порядке.

Хейлин помрачнела:

– Все далеко не так, как кажется.

Юридические обороты договора было нелегко припомнить в точности, а в таких случаях точность была очень важна.

– Пожалуйста, объясните.

– Сама идея Ассамблеи звучит здорово, но если присмотреться к деталям, то станет видно, какой дрянной этот договор на самом деле. Для жителей луны Пайджела там прописано только символическое представительство, хотя мы составляем добрую четверть населения системы.

В сводках луна была охарактеризована как «слабозаселенная», и данные переписи как будто это подтверждали. Однако Пайджел, чьи островные континенты были разбросаны в океане, несомненно, насчитывал меньше жителей, чем средняя планета его размеров.

– Зачем кому-то скрывать реальные данные о населении луны? И кто вообще имеет такую власть?

– «Цзерка», – ответила Хейлин.

Уточнять она не стала, да и не было нужды. Квай-Гон сам видел, каким влиянием пользуется «Цзерка» на планете. Горные работы, которые вела корпорация, причиняли куда более серьезный вред луне, чем самому Пайджелу. Поэтому «Цзерка» позаботилась о том, чтобы правители планеты – а с недавних пор и Раэль – никогда не видели масштаб ущерба воочию. Лунные жители уже разобрались, что к чему… и именно поэтому «Цзерка» старалась лишить их права голоса.

– То есть вы хотите справедливого представительства, – резюмировал Оби-Ван. – А вы не пробовали использовать для протестов нормальные политические каналы? До того, как начать… эм-м… танцевать?

– Пробовали, – сказала Хейлин, – да что толку. Лорд-регент и слушать не желал. Он расценивает любые возражения против договора как нападки на саму принцессу. Или же он слишком спесив, чтобы признать ошибку. Типичный высокомерный…

Она осеклась, но по тону можно было догадаться, что следующим словом должно было стать «джедай».

– Раэль Аверросс лично предан принцессе, – сказал Квай-Гон. – Возможно, это повлияло на его суждение. – Сам он не сомневался, что упертость Раэля также объяснялась его самомнением, но обсуждать это с посторонними не собирался.

Хейлин кивнула в знак благодарности, что ей тактично дали возможность замять тему:

– Очевидно. Да, это вполне объяснимо. Но зато нельзя объяснить тот факт, что и луна, и планета выигрывают благодаря договору гораздо меньше, чем корпорация «Цзерка».

Оби-Ван недоуменно посмотрел на нее:

– Но корпорация в договоре вообще не упомянута.

– Конечно, не упомянута, – сказала Хейлин. – Но там есть пункты, дающие Ассамблее право «возобновлять все контракты, заключенные в приватизированных отраслях». Может, это и не выглядит так уж зловеще, но только пока не осознаешь, что все эти контракты до единого принадлежат «Цзерке». И так уже сотни лет, хотя за время регентства она еще больше усилила свою хватку. А дальше о них говорится: «И да будут хранимы, как солнце хранит луну».

– Я думал, это просто ритуальная фраза, – сознался Квай-Гон.

– Это и есть ритуальная фраза, – ответила Хейлин, – но ничего «простого» в ней нет. Она понятна только коренному пайджельцу: в наших законах эта фраза означает «навсегда и на веки вечные». То есть это абсолютно необратимо, какие бы законы ни принимались потом. Иными словами, хотя Ассамблея может возобновлять контракты, она не имеет власти их отменять.

Оби-Ван разбирался в этих юридических нюансах куда быстрее Квай-Гона. Он уже сделал вывод:

– Вы имеете в виду, что после того, как договор будет подписан, присутствие «Цзерки» в системе Пайджела будет навечно закреплено в законе.

– Именно. – Хейлин перевела дух, явно испытав облегчение, что хоть кто-то приближенный ко двору понял ее точку зрения. – Нам это было бы омерзительно, даже если бы «Цзерка» не злоупотребляла своей властью до такой степени.

– До какой? – спросил Квай-Гон. – Чем больше мы будем знать деталей, тем лучше.

– Одной из «приватизированных отраслей», которые Аверросс отдал на откуп «Цзерке», является пенитенциарная система, – сказала Хейлин. – Поколение назад на Пайджеле редко назначались длительные тюремные сроки. Сейчас они – обязательная мера наказания за огромное множество преступлений, в том числе мелких. Кроме того, многие преступления теперь караются пожизненными исправительными работами.

– Рабы. – К Квай-Гону пришло осознание. – Вы хотите сказать, что «Цзерка» берет этих бедняг и превращает в рабов.

Один из членов «Оппозиции», который стоял на страже у входа в пещеру, добавил:

– А если в рабстве у них рождаются дети, то эти малыши тоже становятся законной собственностью «Цзерки».

– И Раэль Аверросс участвовал в написании этого? – Квай-Гон так долго испытывал смешанные чувства к Раэлю… но в жизни не мог представить такого глубокого нравственного провала. – И он это одобрил?

– Не то чтобы он занимался этим лично, скорее он позволяет «Цзерке» делать все, что им угодно, и не задает неудобных вопросов, – ответила Хейлин. – «Цзерка» могущественна. И свое могущество она использует для поддержки принцессы. Даже после подписания Договора о государственном управлении Фэнри будет иметь достаточно власти, чтобы обеспечить «Цзерке» безоблачную жизнь. И потом, она же выросла при «Цзерке». Их управляющие обедают во дворце минимум раз в неделю. Да, Фэнри наша кронпринцесса, но она все еще ребенок, и к тому же она лишена возможности понять, какая это поганая сделка.

У Оби-Вана был задумчивый вид:

– А даже если она сама разберется, когда подрастет, это уже не будет иметь значения. К тому времени контракты «Цзерки» будут увековечены договором.

Вполне могло быть, что Хейлин Азакка в чем-то преувеличивала или сама неверно понимала какие-то детали. И все же Квай-Гон был убежден, что большая часть рассказанного ею – правда. Он сам видел, что «Цзерка» присутствует в системе повсюду, видел и то, что во дворце используется подневольный труд. Несомненно, более пристальная проверка Договора о государственном управлении подтвердит его огромную опасность.

Раэль так самозабвенно старался защитить Фэнри – загладить вину за то, что погубил Ним, – что вместо этого собирался погубить целую систему.

– Я намерен обсудить это напрямую с Аверроссом, – пообещал Квай-Гон. – А также с Советом джедаев и, возможно, с самим канцлером Каж. Несомненно, мы найдем способ все переиграть.

В мерцающем свете голограммы было трудно прочитать выражение на лице Хейлин. К надежде в нем примешивалась неуверенность.

– Если это кому и по силам, то только джедаям.

– Канцлер и Совет также захотят узнать больше о черных гвардейцах, – заметил Оби-Ван. – А мы ни на шаг не приблизились к тому, чтобы выяснить, кто они такие.

– Черные гвардейцы могут попытаться сорвать процесс подписания договора, и мы, возможно, узнаем о них намного больше, если церемония будет отложена или вовсе отменена. – Тут Квай-Гон припомнил кое-что сказанное Хейлин ранее. – Когда мы пришли к этой пещере, вы упомянули, что они «пока ее не нашли» или что-то в таком роде. Что вы имели в виду?

Хейлин пожала плечами:

– Черные гвардейцы, похоже, обожают обшаривать различные пещеры. Сперва мы думали, что у них там могут быть схроны, но не похоже на то. Возможно, они разыскивают подземные объекты «Цзерки», но зачем? Вот все, что мы о них знаем. Они обшаривают пещеры и готовы убивать ради какой-то никому не ведомой цели. – Она криво улыбнулась. – Загадка, достойная джедая?

– Несомненно, – ответил Квай-Гон.