Глава 1

«Тому, кто написал Кодекс джедаев, – подумал Квай-Гон Джинн, – никогда не доводилось иметь дела с хаттами».

Он бежал по каменному коридору хаттского дворца, а сзади доносились звуки бластерных выстрелов, и красные вспышки разрывали тьму, как зарницы. Преследователи быстро обогнут закругление стены и смогут стрелять прямой наводкой, а значит – самое время нырнуть в ближайшую дверь.

– Оби-Ван! – окликнул Квай-Гон. – Налево!

– Да, учитель, – прохрипел падаван, топавший всего в нескольких шагах позади него.

«Уже и запыхался?» – подумал Квай-Гон. Оба помчались вниз по спиральной лестнице, что вела в наружную, более современную часть дворца. Бежали они пока не больше трех минут – плюс, конечно, пришлось взбираться на двадцатиметровую стену. Но в правильном медитативном состоянии это не должно быть трудно.

«Оби-Ван не отточил мастерство медитации в бою, – напомнил себе Квай-Гон под звуки шагов падавана, вторящих его собственным. – В его годы я мог…»

Джедай прогнал эту мысль. Сравнивать обучение Оби-Вана со своим собственным непродуктивно. Путь к Силе у каждого индивидуальный. Лучше сосредоточиться на пути отступления.

Окружавшую беглецов тьму рассеивал свет, лившийся из открытой двери снизу. Квай-Гон схватил меч и зажег его, осветив лестницу. Оби-Ван сделал то же самое всего лишь секундой позже – как раз в тот момент, когда ступени закончились и оба джедая оказались в очень просторной, но очень переполненной комнате.

А конкретно – в одной из хаттских спайсовых кальянных.

В воздухе клубился тяжелый, сладковатый туман. На различных парящих платформах, которые висели на разной высоте над головами одурманенных наркотиком завсегдатаев, играли музыканты. Хатт Ванбо на своем раззолоченном троне втянул столько дыма, сколько помещалось в его трое легких. Никто не был достаточно трезв, чтобы сразу заметить двух рыцарей-джедаев, которые появились наверху.

Но световые мечи обычно привлекали внимание.

– Апа хуха гардо! – прокаркал Ванбо, осоловело взмахнув хвостом в направлении новоприбывших. Один из гаморреанских стражников взвизгнул и вразвалку побежал к подножию лестницы, чтобы перехватить там непрошеных гостей. Но Квай-Гона это тревожило намного меньше, чем тяжелый топот полудюжины охранников-людей, отставших всего на несколько секунд, а также присутствие еще двоих гаморреанцев у двери.

– Прыгай! – крикнул рыцарь. С этими словами он перелетел через весь зал и приземлился на одну из оркестровых платформ, в данный момент занятую секцией духовых. Китонаки испуганно отпрянули, одна музыкантша сверзилась с края платформы и полетела в грязный, устланный подушками ров, окружавший Ванбо. Китоначка рухнула на трандошанина, который протестующе зашипел, но никто из опьяненной публики, похоже, не обратил особого внимания на этот инцидент.

Квай-Гон огляделся. Оби-Вана занесло на платформу, где какой-то шада-абб играл на гармонике грауди. К несчастью, музыканты этой расы были покрепче китонаков. Твердо держа свой музыкальный инструмент двумя руками, шада-абб ударил третьей, а потом еще и плюнул в Оби-Вана.

«Яд», – с ужасом подумал Квай-Гон, но Оби-Ван с легкостью увернулся. Рефлексы у падавана были острые. Может, ему и недоставало безмятежности в бою, зато инстинктов хватало.

Охранники-люди уже показались на лестнице, и Квай-Гон окликнул: «Займись дверью!» – после чего вдавил кнопку управления, послав платформу в сторону охранников. Посреди всей этой кутерьмы он воззвал к глубокому спокойствию внутри себя, к душе вселенной, которая всегда слушала, всегда давала ответ.

Без осознанной мысли, не целясь, Квай-Гон взмахнул мечом – вверх, над головой, вниз, – блокируя все бластерные разряды. Пальба участилась, но это не имело значения – он предчувствовал каждый выстрел заранее. Оставшиеся музыканты-китонаки, не разделявшие его уверенности, попрыгали с платформы. Вот и хорошо: можно сосредоточиться на своей и падавановой безопасности. Хотя Оби-Ван, конечно, мог сам о себе позаботиться.

По крайней мере, так Квай-Гону казалось секунды две, после чего Оби-Ван спикировал на панель управления дверью и проткнул ее мечом. От жара клинка все схемы внутри расплавились.

«Проклятье!» – подумал Квай-Гон.

– Я имел в виду, позаботься об охранниках у двери!

– Так бы и сказали! – крикнул в ответ ученик.

Что ж, справедливо. «Все-то ему точные указания подавай! Ну почему он все понимает буквально?» Впрочем, это уже не имело значения, поскольку путь на волю все еще преграждали двое гаморреанцев. Хуже того – панель, похоже, отвечала не только за дверь, но и за платформы, которые словно взбесились. Квай-Гон покачнулся, когда та, на которой он стоял, резко накренилась влево, но равновесие все же сохранил. С трудом. Рядом просвистел бластерный разряд, выбив из стены дымящийся обломок. Мимо, но и одного многовато…

«Не время строить теории, – напомнил себе Квай-Гон. – Нет ни прошлого, ни будущего. Только настоящее».

Оби-Ван, похоже, успокоиться и не пытался. Демонстрируя все, что угодно, кроме спокойствия, он спрыгнул со своей платформы за мгновение до того, как шада-абб и его грауди с музыкальным звоном врезались в стену. Однако же он ловко перерубил топор одного гаморреанца и руку другого, отчего первый в ужасе завизжал и бросился наутек.

Этот переполох наконец пробился сквозь спайсовый туман в голове Ванбо и его природную тупость:

Гаморреанцы потопали вниз по лестнице, явно намереваясь схватить Квай-Гона, когда он свалится со своей дико перекошенной платформы.

– Учитель? – окликнул Оби-Ван. – Вы в порядке?

– Просто добудь нам корабль, если сможешь!

Оби-Ван кивнул и послушно выбежал из спайсового притона, исчезнув в лабиринте хаттского дворца.

Квай-Гон ухватился за край платформы, которая снова пикировала в сторону Ванбо. Несколько клиентов внизу захихикали при виде джедая, висящего на оркестровой площадке. «Пускай смеются, если это их отвлекает», – подумал джедай, включив устройство слежения, которое носил на поясе.

Его платформа понеслась в сторону другой, более-менее неподвижной, где съежился китонак, держа над головой свою флейту клу. Квай-Гон перескочил на этот островок, который находился метром ниже и примерно в центре зала. Здесь можно было восстановить равновесие и прыгнуть снова, вверх и вперед…

И приземлиться на троне позади Ванбо, остановив клинок меча в считаных сантиметрах от мясистого горла хатта.

– Ап-шмаи нудчан! – Ванбо попытался повернуться – для хатта это было не так-то просто, – но Квай-Гон поднес меч ближе. Жар клинка, должно быть, ощущался даже сквозь эту толстую шкуру, потому что Ванбо застыл. Охранники-люди и гаморреанцы – тоже. Большинство спайсоманов сели прямо, хотя как минимум одна женщина продолжала пялиться в потолок с блаженной улыбкой на лице. Оставшиеся две платформы врезались в стены и упали на пол, но вроде бы никто не пострадал.

Ванбо молчал, дожидаясь, что скажет его пленитель. Без своего мажордома он понятия не имел, как вести себя в кризисной ситуации.

– Поскольку мне удалось привлечь твое внимание, – произнес Квай-Гон, – я бы хотел обсудить мое отбытие из этого дворца.

– Чуба, джа-джи баргон, – кисло сказал Ванбо, что примерно можно было перевести как: «Отлично. Глаза б мои тебя не видели».

– Взаимно. А теперь я на этом троне еду в ангар. – К счастью, эти штуковины зачастую можно было поднимать и опускать с этажа на этаж, что обеспечивало хаттам некоторую мобильность. Обращаясь к залу, Квай-Гон объявил: – Там меня ждет корабль. Ванбо послужит прекрасным щитом, если надумаете стрелять.

– Стука джедай пуну джулиминми? – пробурчал Ванбо. «С каких это пор джедаи берут заложников?»

Джедаи обычно таким не занимались. Да и сам Квай-Гон не любил прибегать к подобным трюкам. И можно было не сомневаться, что Совет не одобрит такое поведение, когда они с Оби-Ваном вернутся на Корусант. Но Квай-Гон подстраивал тактику под своих противников. А с хаттами – чьи несметные богатства были добыты исключительно ценой страданий других – он считал себя вправе поступать как угодно, если это требовалось для спасения своей жизни.

– Похоже, с этого дня, – беззаботно сказал Квай-Гон. После чего вдавил кнопку, и плиты пола под ними разошлись в стороны. Крошечные ручки Ванбо дернулись. Платформа стала опускаться из кальянной в дворцовый ангар. Бросив взгляд вверх, Квай-Гон увидел, что несколько существ глядят на эту картину с вытаращенными глазами.

Затем он снова переключил внимание на ангар – и увидел Оби-Вана, стоявшего в окружении пятерых охранников-людей… хорошо натренированных охранников, судя по их боевым стойкам. Падаван держал меч наготове, однако не мог одновременно продвигаться к кораблям и обороняться. Оби-Ван лишь на мгновение встретился взглядом с Квай-Гоном и отвернулся.

Неподалеку стоял Турибл – человек, служивший у Ванбо мажордомом. Пальцы его были сплетены перед грудью, на лице блуждала расслабленная улыбка.

– Мастер Джинн, – учтивым, светским тоном произнес он. – Какое счастье для нас принимать обоих джедаев сразу.

Оби-Ван напрягся, несомненно, готовясь к бою. Квай-Гон лишь улыбнулся.

– Большое счастье, – ответил он, не отводя меча от горла Ванбо. – Тем более что мое устройство слежения ведет трансляцию уже… о, довольно долго. Совет джедаев, конечно, напрямую вмешаться не сможет, но они увидят все, что здесь произошло. И все, что случится дальше. По сути, считайте, что они присутствуют здесь лично.

Улыбка Турибла на миг померкла. Охранники-гаморреанцы нервно заелозили своими когтистыми лапами. Едва Квай-Гон обнаружил дубликаты накладных в реестрах Тета, как вояки Ванбо тут же атаковали. Турибл с самого начала не исключал подобную возможность, и его план был приведен в действие сразу, как только стало ясно, что поддельные записи уже никого не обманут. По-видимому, изначально планировалось замести следы, сообщив, что двое джедаев «пропали при невыясненных обстоятельствах». Но даже хатты не были настолько дерзкими, чтобы открыто убить рыцарей Ордена.

В следующий миг Турибл овладел собой:

– Похоже, вы взяли в заложники моего работодателя. Я, со своей стороны, взял в заложники вашего ученика. Ситуация, кажется, патовая, вы не находите?

Итак, вместо того чтобы прорываться с боем, придется торговаться. С хаттами.

Квай-Гон едва удержался, чтобы не застонать.

Час спустя Квай-Гон спокойно попивал чаёк в кабинете мажордома.

– Такое досадное недоразумение, – сказал Турибл, который медленно расхаживал вдоль изогнутой стены, словно паломник, медитирующий в пути. Он излучал спокойную уверенность и напоминал скорее собрата-джедая, чем правую руку преступного воротилы. – У нас случались проблемы с безопасностью. Охранники… в общем, их бдительность время от времени переходит в паранойю.

– Вот как, – Квай-Гон приподнял бровь. – И какие же могут быть причины для паранойи на Тете? Хатты здесь контролируют все.

– Вы удивитесь, – сказал Турибл. – Соотношение сил постоянно меняется. Никто из нас не может себе позволить оставить что-то без внимания.

Хаттский мажордом практически всегда был лакеем, несчастным клоуном, который отвлекал на себя местных чиновников, задабривал и умасливал других важных игроков и сам по себе никакой независимой властью не обладал. По оценкам Квай-Гона, среднее время службы мажордома измерялось несколькими месяцами. Как и продолжительность его жизни. Рано или поздно – обычно рано – они либо брали взятку и попадались, за что их казнили… либо же их убивали вообще ни за что, когда хатту случалось вспылить.

Турибл был не таков. Хатт Ванбо занимал свой пост исключительно благодаря кумовству. Он не годился для управления картелем, поскольку обладал крошечным мозгом и непомерным пристрастием к спайсу. Лишь по счастливой случайности, полагал Квай-Гон, он нанял на службу человека столь же ловкого, хитроумного и аморального, как самые могущественные из хаттов. Турибл одевался как поэт или художник – пускай и небедный, – а утонченности его речи могли бы позавидовать корусантские аристократы. Тем не менее весь сектор знал, что реальная власть на Тете принадлежит Туриблу.

Хотя, конечно, сам мажордом был слишком умен, чтобы заявлять об этом вслух.

Оби-Вана отпустили в обмен на свободу Ванбо, и наоборот. Для Турибла единственным способом сохранить лицо было сделать вид, будто нападение вышло спонтанным. И пока гости не убрались с планеты, стоило благоразумно ему подыграть.

Но если Турибл полагал, что обставил Квай-Гона, то он очень сильно ошибался.

– В очередной раз приношу извинения за это ужасное недоразумение, – ровным тоном проговорил мажордом. Он продолжал мерить шагами комнату, и полы его длинного темно-оранжевого кафтана проносились над самым паркетом, раз за разом открывая босые ноги. – Будьте уверены, охранников примерно накажут – хотя и оставят в живых из уважения к обычаям джедаев.

– Рад это слышать. – Квай-Гон сделал еще глоток и добавил: – Это досадное недоразумение не должно омрачать нашего путешествия.

Турибл с улыбкой поклонился, черные кудри упали на лицо:

– Вы само великодушие.

– Так говорят, – сухо отозвался Квай-Гон. – Меня также весьма интересует, что именно происходит с сельхозпродукцией, которая поставляется по Трайлесскому торговому пути. Тем более что реестры поставок в близлежащих системах, похоже… весьма неточны.

Этот неожиданный переход в наступление не смутил Турибла:

– Нам и самим интересно. Так много кораблей исчезло неведомо куда, и так внезапно… Уверен, Республику это тревожит.

– «Тревожит», пожалуй, слишком сильное слово. Но эти перебои нарушают ход вещей, и в конце концов Республика примет все необходимые меры, чтобы защитить поставки.

Турибл снова наклонил голову, но в его ответе уже не чувствовалось угодливых ноток:

– Приятно слышать, что Республика так хорошо защищает своих многочисленных граждан.

Конечно же, Квай-Гон знал, что хатты захватывают корабли, забирают грузы и продают продовольствие голодающим независимым планетам Внешнего кольца. И Турибл знал, что Квай-Гон знает. Но коль скоро Квай-Гон мог заставить хаттов это прекратить – по крайней мере, на какое-то время, – в прямой конфронтации смысла не было. Она могла вылиться только в кровопролитие, по итогам которого Республика предстала бы сильной и победоносной. Хатты на несколько месяцев погрузились бы в хаос внутривидовой борьбы, по итогам которой на вершину выдвинулись бы новые криминальные авторитеты, ведущие себя точно так же.

– Порой складывается такое чувство, – пробормотал Квай-Гон, – что в нашей Галактике никогда ничего не меняется.

Турибл выпрямился, не зная, как реагировать на эту перемену темы разговора. Сложив руки на груди, он нахмурил темные брови:

– Вы в самом деле так считаете, джедай?

Когда-то Квай-Гон верил, что великие преобразования к лучшему возможны. Что эти преобразования были предсказаны тысячи лет назад мистиками джедаев. Как молод он тогда был. Как наивен и оптимистичен.

Время сделало его мудрее.

– Не бывает ничего статичного, – сказал рыцарь, – но разумные существа всегда остаются такими же.

Турибл отрицательно покачал головой.

– Перемены приходят, когда мы их меньше всего ждем… но они приходят. – Сейчас мажордом держался более настороженно, чем когда Квай-Гон приставил меч к шее Ванбо. Его темные глаза искали во взгляде Квай-Гона что-то неуловимое. – Кто знает, какие изменения мы еще увидим на своем веку?