Когда Дефне с Костасом подошли к «Счастливой смоковнице», они обнаружили, что здание утонуло в подлеске, вокруг валялись битая плитка и строительный мусор, словно обломки кораблекрушения после шторма. Понимая, что Костас в последний раз был здесь более двадцати пяти лет назад, Дефне чуть-чуть отстала, чтобы он мог переварить увиденное.

Костас толкнул рассохшуюся дверь, безжизненно повисшую на петлях. Внутри сквозь трещины в полу проросли сорняки, плитка кое-где покрыта лишайником, стены в пятнах черной, как чугун, плесени. Окно в углу, с давным-давно треснувшим стеклом, печально поскрипывало на ветру. В зловонном воздухе стоял запах плесени и гниения.

Не успел Костас зайти внутрь, как на него нахлынули воспоминания. Вечера, благоухавшие восхитительными ароматами дымящийся еды и теплой выпечки, болтовня и смех посетителей, музыка и аплодисменты, звон разбитых тарелок в разгар веселья… Он вспомнил, как поднимался на холм, нагруженный бутылками ликера из плодов рожкового дерева и медово-кунжутными батончиками, которые так любил Йоргос, и как радовалась мама вырученным за это деньгам… Вспомнил, как хлопал крыльями Чико, как Йоргос шутил с парой молодоженов, а Юсуф следил за всем этим внимательно и, по обыкновению, молча. Как гордились компаньоны своим совместным предприятием. Таверна была для них домом, убежищем, целым миром.

– Ты в порядке? – обняв Костаса, спросила Дефне.

Минуту они стояли молча, его дыхание выровнялось, учащенное сердцебиение нормализовалось.

Дефне склонила голову и огляделась кругом:

– Ты только представь, фиговое дерево все видело!

Осторожно высвободившись из ее объятий, Костас подошел к смоковнице:

– Ой, дерево явно в плохом состоянии. Она болеет.

– Что?

– Заражена вредителями. Посмотри, их следы везде. – Он показал на ветви, сплошь в крошечных отверстиях, слипшиеся комья древесной трухи у основания ствола, ломкие, сухие листья, усыпавшие землю.

– Ты можешь помочь?

– Посмотрим, что можно сделать. Пошли. Нужно кое-что прикупить.

Они вернулись через час с парой пакетов. Чтобы обеспечить дереву больше солнечного света и кислорода, Костас кувалдой снес покрытые плесенью куски южной стены. Срезал садовой пилкой больные ветки. Затем шприцем залил инсектицид в оставленные личинками ходы. И чтобы помешать насекомым-вредителям снова отложить яйца, обмотал нижнюю часть ствола проволочной сеткой, замазав обнаженные участки садовым варом.

– Оно поправится? – спросила Дефне.

– Она… Это дерево женского рода. – Выпрямившись, Костас вытер лоб тыльной стороной ладони. – Не знаю, поправится она или нет. Личинки везде.

– Жаль, что нельзя взять ее с собой в Англию, – вздохнула Дефне. – Как бы мне хотелось, чтобы деревья были портативными!

Костас нахмурился, ему в голову явно пришла новая идея.

– Мы можем это сделать. – (Дефне бросила на него недоверчивый взгляд.) – Можем вырастить дерево из отростка. Если мы посадим ее в Лондоне и будем хорошо за ней ухаживать, есть шанс, что она выживет.

– Ты что, серьезно?

– Это вполне реально. Ей, скорее всего, не понравится английский климат, но она может прижиться. Завтра утром я вернусь и проверю, как у нее дела. Отрежу отросток от здоровой ветки. Тогда она сумеет поехать с нами.