Они называли ее Зеленой линией – демаркационную линию, прорезавшую Кипр, чтобы отделить греков от турок, христиан от мусульман. Демаркационную линию назвали так отнюдь не потому, что она пролегала через многие мили девственных лесов, а исключительно потому, что у британского генерал-майора, проводившего границу на разложенной перед ним карте, под рукой оказался зеленый химический карандаш.

Впрочем, выбор цвета оказался не случайным. Синий стал бы чересчур греческим, а красный – чересчур турецким. Желтый цвет символизировал идеализм и надежду, хотя его также можно было считать цветом трусости и обмана. Розовый цвет ассоциировался с юностью, игривостью и женственностью, что казалось неприемлемым. Впрочем, так же как и фиолетовый, символизировавший амбиции, роскошь и власть. Белый и черный, естественно, не подходили – слишком однозначные. Тогда как зеленый, используемый в картографии для обозначения дорог, выглядел менее спорным и благодаря своей нейтральности мог считаться удачной альтернативой.

Зеленый – цвет деревьев.

Иногда я спрашиваю себя: что было бы, если бы в тот самый день в результате переизбытка кофеина, или побочного эффекта каких-либо ранее принятых лекарств, или из-за разыгравшихся нервов рука генерал-майора Питера Янга дрогнула… Сдвинулась бы граница хотя бы на долю дюйма вверх или вниз, оказавшись здесь, а не там, и повлияло бы это непроизвольное изменение на мою судьбу и судьбу моих родственников? Появилось бы в греческой части острова лишнее фиговое дерево или же, наоборот, в турецкой стало бы на одну смоковницу больше?

Я пытаюсь представить себе этот переломный момент, столь же мимолетный, как аромат бриза. Короткую паузу, легкое сомнение, скрип химического карандаша, проведенного по блестящей поверхности карты, несмываемый зеленый след с неотвратимыми последствиями для прошлых, настоящих и даже будущих поколений.

История, вторгающаяся в будущее.

Наше будущее…