Как первого секретаря и пресс-атташе советского посольства в Берлине, меня часто приглашали выступать с докладами. В октябре 1962 года руководство Военной академии ГДР попросило меня прочитать лекцию на тему «Мирное сосуществование и германосоветские отношения». Правда, как раз в тот момент не было уверенности, что мир будет сохранен. Моя поездка пришлась на самый пик Карибского кризиса. Я прибыл в Дрезден, где находилась академия, на следующий день после того, как наши корабли получили приказ повернуть назад. По пути в Дрезден я узнал из одной радиопрограммы о сравнительно благоприятном повороте событий.

Мою лекцию слушали будущие высшие политофицеры Народной армии ГДР. После моего доклада, продолжавшегося приблизительно 30 минут, один майор в ходе дискуссии задал мне вопрос: «Вы только что сказали, что приказ вашим кораблям отправиться в обратный путь — это компромисс. Верно?» Другой офицер добавил: «Однако слово “компромисс” не было использовано советским руководством. Вы не боитесь, что после возвращения в посольство у вас будут серьезные трудности?»

Я осведомился, есть ли еще другие мнения на этот счет. Один майор объяснил: «Среди наших офицеров существуют различные оценки произошедшего. Часть офицеров придерживается мнения, что Советский Союз в борьбе с США потерпел поражение. Другие думают, что СССР одержал в ней победу». Спрашивавший причислял себя к тем офицерам, которые считали, что было поражение.

Я быстро обдумал сложившуюся ситуацию и сказал, что хочу попробовать устранить имеющуюся неопределенность. Далее последовало по смыслу то, что я по возвращении из Дрездена изложил послу Первухину следующим образом: «Вместо того чтобы беспокоиться о моем благополучии, им следовало бы позаботиться о своем собственном будущем. Они же все будущие политработники! Они должны учиться самостоятельно оценивать события мировой политики, а не ждать установок сверху». Еще в тот вечер я призвал моих слушателей из Военной академии взять в руки работу Ленина «Детская болезнь левизны в коммунизме»: «Перечитайте ее два-три раза, и вы научитесь думать самостоятельно».

После лекции начальник академии пригласил меня в свой кабинет. Там собрались несколько генералов и высших офицеров из руководства академии. Пили коньяк и кофе. После того как бокалы были наполнены, генерал-полковник нагнулся ко мне и прошептал на ухо: «Я тоже думаю, что это был компромисс». Мы выпили за это.

Через неделю в Москве состоялось заседание Верховного Совета СССР. Министр иностранных дел Андрей Громыко заявил в своем выступлении, что Карибский кризис разрешился компромиссом. На следующий день меня вызвал к себе посол Первухин и рассказал, что ему сегодня позвонил начальник Военной академии имени Фридриха Энгельса. «Твой доблестный генерал, — сказал мне Первухин с усмешкой, — благодарил за то, что мы прислали ему такого сведущего лектора».