В ноябре в советском посольстве в Берлине состоялся прием по случаю годовщины Октябрьской революции. На приеме ко мне подошел Карл Ширдеван. Я был с ним дружен с 1951 года. Он спросил, не может ли он конфиденциально поговорить с послом Георгием Пушкиным. Я пообещал сейчас же переговорить об этом с послом и дать ответ. Пушкин сразу же дал свое согласие и попросил меня привести в его кабинет Ширдевана приблизительно в 24 часа, после того как большая часть гостей покинет посольство.

Примерно в пять минут первого ночи мы вместе с Ширдеваном вошли в рабочий кабинет посла. Разговор продолжался около получаса. Он касался манеры руководства Вальтера Ульбрихта. Ширдеван начал с того, что в настоящее время Вальтеру Ульбрихту нет равноценной замены. Он пользуется огромным доверием и авторитетом в партии, он хороший организатор и располагает большим жизненным опытом. Во всех отношениях он на сегодняшний день незаменим. Далее Ширдеван пояснил, что Советский Союз обладает огромным авторитетом в глазах руководства СЕПГ. И для Вальтера Ульбрихта Советский Союз является примером. Поэтому он, Ширдеван, просит Пушкина повлиять на Ульбрихта, чтобы тот не помыкал бы далее своим ближайшим окружением. Ситуация невыносима. Позитивное воздействие на Ульбрихта может оказать только Советский Союз с его авторитетом «старшего брата».

Пушкин поблагодарил за доверительную информацию и пообещал поставить в известность компетентные инстанции. Оба очень сердечно распрощались, и я проводил Ширдевана в вестибюль. Внизу в гардеробе я увидел Пауля Фернера, разговаривавшего с одним молодым советским дипломатом. Увидев Ширдева-на, он громко воскликнул: «А! Вот ты где…» Я взглянул на часы. Была половина первого ночи.

Вскоре выяснилось, что ночная встреча Карла Ширдервана с послом Пушкиным привела к тяжелым последствиям для обоих. Пауль Фернер оказался доносчиком и провокатором. Он остался им, впрочем, и при Эрихе Хонеккере, сменившем Ульбрихта в 1971 году. На XXX пленуме ЦК СЕПГ, проходившем с 30 января по 1 февраля 1957 года, Эрих Хонеккер выступил с отчетом Политбюро. Позднее в своих воспоминаниях он напишет: «Я выступал за то, чтобы до конца выяснить все назревшие проблемы. В этом смысле произошло неизбежное столкновение с некоторыми товарищами, которые создали группу вокруг Карла Ширдевана и Эрнста Волльвеберау — вплоть до их отстранения от занимаемых постов».

Нечто похожее произошло, впрочем, и с послом Пушкиным. После своего возвращения в Москву он был первым делом отстранен от должности. Это продолжалось несколько недель, пока дело не прояснилось полностью, и дипломат был реабилитирован. Пушкин стал после этого заведующим отделом в аппарате ЦК КПСС, а затем заместителем министра иностранных дел Советского Союза. На этот раз, правда, в его компетенцию входила Юго-Восточная Азия. С ГДР он и сам больше не хотел иметь дело.

Через много лет, в 1995 году, в Москве меня посетили репортеры немецкого телевизионного канала ZDF. Они готовили передачу о Вальтере Ульбрихте. Я рассказал им о встрече Ширдевана и Пушкина, рассказал подробно все, что я знал. Но именно этот кусок не включили в передачу. Почему? При том ночном разговоре присутствовал Вернер Эберлейн. Вероятно, он мог бы раскрыть эту тайну.