Глава 59
Отсроченное правосудие

Водитель вел «Кабриолу» Шаэ, почти касаясь автомобилей, припаркованных на петляющих улицах жанлунского района Холмы. Машина постоянно поворачивала, и Шаэ прекратила читать. Просмотрев отсканированную статью из «Голоса Адамонта», которую прислали по факсу из дополнительного офиса в эспенской столице, она отложила бумаги.

Крупному бизнесмену и политику Арту Вайлзу предъявили обвинения в коррупции и отмывании денег для Бригады с улицы Булочника, печально известной криминальной империи. Келли Даук, председатель антикоррупционного комитета в Национальной Ассамблее, созвала специальные правительственные слушания по этому поводу. Отложенная продажа принадлежащей Вайлзу компании «Анорко» иностранным инвесторам была заблокирована. Если предстоящее расследование установит связь активов компании с преступным синдикатом, конгломерат, скорее всего, прекратит существование.

По словам Хило, Келли Даук впервые приняла, хотя и скрипя зубами, посильную помощь со стороны Равнинного клана. Она получила всю имеющуюся информацию на Арта Вайлза и вместе с прокурором пыталась собрать неопровержимые доказательства его многолетних преступлений. Первым делом они устроили встречу Вайлза с его доверенным партнером Джимом Сунто, который добился его признания и записал разговор на скрытый микрофон.

Сунто потребовал у Вайлза объяснений по поводу неожиданной продажи компании «Анорко», а с ней и «Ганлу», кеконскому клану. После попыток уговорить Вайлза приостановить продажу, угроз рассказать его жене о любовнице и напоминаний о совместном участии в операции «Просека» Сунто в конце концов выудил у Вайлза признание, как у единоверца и Свидетеля Истины. Он вышел из комнаты с записанным признанием Вайлза о его сделках с Бригадой с улицы Булочника и заверениями, что, как только тот получит пост министра международной торговли, Джорен Гассон поможет им уладить «кеконскую проблему». «Свидетели Истины всегда платят по долгам», – пообещал Вайлз.

Теперь Арт Вайлз, к удовольствию Шаэ, скорее всего, будет расплачиваться по долгам в тюрьме.

«Кабриоле» в конце концов пришлось остановиться – путь ей преградило плотное скопление людей перед чугунными воротами особняка Айт.

– Дальше не проедем, Коул-цзен, – сказал водитель.

Шаэ открыла дверь и вышла из машины. За ней последовали два телохранителя.

– Вы уверены, что это разумно, Коул-цзен? – вполголоса спросил один из них.

Она не сказала ни Хило, ни даже Вуну, куда собирается сегодня поехать.

– Я знаю, что делаю.

Шаэ приблизилась к воротам особняка. Телохранители не отходили ни на шаг, но каких-либо препятствий не встретили. Люди расступались, изумленно уставившись на нее и что-то бормоча, даже репортеры, подбежавшие, чтобы сделать несколько фотографий, держались на почтительном расстоянии. Все собравшиеся здесь понимали, что ничего подобного раньше не случалось. Уж конечно, и Шаэ никогда не могла себе представить, что у ворот особняка Айт соберется такая толпа. Больше тысячи членов Горного клана – Кулаки и Пальцы, Фонарщики и Барышники – пришли сюда, чтобы публично осудить поведение собственного Колосса. Добравшись до первых рядов толпы, Шаэ пришлось поднырнуть под огромный транспарант с написанными от руки буквами на белой ткани, который на деревянных шестах держали несколько Зеленых костей. Длинная надпись на нем гласила:

«Колосс – повелитель клана, его хребет. Колосс должен соблюдать айшо, а не нарушать. Колоссу не пристало сотрудничать с иностранными преступниками. Колосс знает, когда приходит время уступить свое место другому».

Иностранцу демонстрация показалась бы вялой, даже на удивление почтительной. Никаких выкриков и скандирования, ничего похожего на толпу протестующих на острове Эуман, которую Хило в прошлом месяце так легко подбил на атаку. Однако для Зеленых костей эта ситуация была шокирующей и беспрецедентной. Кланы всегда решали свои проблемы внутри клана. Открыто показывать несогласие и неодобрение действий Колосса на глазах у врагов, простых граждан и прессы… Это равносильно мятежу. Новость национального масштаба, превосходящая даже гибель людей на острове Эуман и уж точно затмившая падение какого-то политика в Эспении.

Между Зелеными костями с белым транспарантом и десятком верных Айт Маде Кулаков, охраняющих ворота поместья, стояла плотная стена напряжения. Кулаки настороженно и сердито наблюдали за своими товарищами по клану, их ладони лежали на рукоятках сабель. Враждебность была почти осязаема, как будто Шаэ может ее Почуять. Надвигалась гражданская война.

Шаэ подошла к ближайшему Кулаку:

– Скажите Колоссу, что с ней хочет поговорить Шелест Равнинного клана.

Охранник плюнул Шаэ под ноги:

– Все вы, Коулы, просто жадные псы, вечно строите козни. Нет среди вас ни одного такого же Зеленого, как Айт-цзен. Ей следовало давным-давно отрезать вам головы.

– Если вы действительно преданы своему Колоссу, то передадите ей мои слова. Скажите, что я пришла одна и не по поручению брата.

Все с той же ненавистью взирая на Шаэ, Кулак гаркнул приказ одному из своих Пальцев, и тот поспешил в дом. Шаэ терпеливо ждала, а вместе с ней и вся толпа, разморенная летним зноем. Лица лоснились от пота. Люди обмахивались веерами, пили воду и перетаптывались, но не расходились. Через несколько минут снова появился Палец, и Кулак с явным облегчением приказал открыть ворота и впустить Шаэ.

Ее проводили по мощеной дорожке к массивным двойным дверям, потом в просторную прихожую с деревянным полом, а оттуда по коридору к толстой закрытой двери.

– Подождите снаружи, – велел ей охранник и открыл дверь в кабинет Айт Мады.

Лишившись нефрита, Шаэ еще ни разу не встречалась с Айт. Видеть Айт Маду и не Чуять ее уникальную, густую и мощную нефритовую ауру было все равно что смотреть на фотографию Колосса, а не на живую женщину. Айт стояла у большого окна, солнечный свет из него заливал просторную комнату. На ней были коричневые брюки и бордовая блузка без рукавов, а руки, как всегда, обвиты нефритовыми браслетами.

Даже в жару ее шею закрывал белый шарф. Айт не повернулась в сторону Шаэ. Из окна кабинета Айт не видела, что происходит за воротами, но, несомненно, Чуяла, сколько взбунтовавшихся членов клана собралось за стенами поместья. Шаэ навсегда запомнила эту сцену: профиль Колосса Горных, молча стоящей с прямой спиной и скрещенными на груди руками, ее взгляд слегка расфокусирован, а солнечный свет подчеркивает контуры фигуры. Статуя старого полководца перед финальной битвой.

В душе у Шаэ зародились тяжелые предчувствия. Каждый раз, когда она сталкивалась с Айт Мадой в прошлом, последствия были драматическими и еще много лет влияли на оба клана и на их жизнь. А сейчас Шаэ пришла сюда, считая, что эта встреча предопределена богами.

– Умный ход, Коул-цзен, – наконец сказала Айт.

Шаэ сделала еще один шаг.

– Я училась у очень умного врага.

Десятью днями ранее по телевидению показали интервью Ийло, которое он дал ведущему новостей КТРК Тоху Ките. В своих показаниях из тюрьмы барукан-контрабандист в подробностях поведал о сотрудничестве Ти Пасуйги с Горным кланом. Ийло объяснил, что во время его работы в качестве главного помощника и телохранителя Запуньо он вместе со своим кузеном Сорадийо был связным между увивским наркобароном и Колоссом Горных. Именно Айт Мада в обмен на то, что будет сквозь пальцы смотреть на контрабанду нефрита, предложила план убийства Коула Хило с помощью заложенной в машине бомбы, от которой в итоге погиб Маик Кен и получили увечья несколько мирных граждан.

Позже Ийло хитроумно исключил своего босса из диалога с Горными и вместе с ними задумал и осуществил захват бизнеса Запуньо, убив его сыновей. С нескрываемым удовольствием он рассказал журналисту, как согласился на союз с Айт Мадой в обмен на обещание, что Королевский совет примет закон о беженцах из Оортоко, и, благодаря внезапной смерти канцлера Сона Томаро, так и произошло.

Ийло в деталях рассказал и о создании треугольника, включающего Ти Пасуйгу, банду Матиос и Горный клан, между которыми перемещался контрабандный нефрит и «сияние» – с Кекона на острова Увива и дальше на континент Ориус. Айт Мада, по словам Ийло, контролировала цены на черном рынке: скупая нефрит для собственного клана, она тайно ввозила камни на Кекон через Луканг, тем самым спровоцировав гражданскую войну в клане Единство шести рук.

Потом Айт Мада позволила и даже помогала Ти Пасуйге и баруканам из банды Матиос беспрепятственно перевозить нефрит в Югутан и Восточное Оортоко для программы неколва и других локальных конфликтов Вялотекущей войны – в обмен на долю прибыли. Полученные деньги она отмывала через растущий легальный бизнес Горных. Иногда во время долгого интервью Ийло говорил об Айт Маде с восхищением и уважением, как о партнере по бизнесу, а иногда с откровенным презрением, как обо всех Зеленых костях. Порой же, например, когда он возмутился тем, что Айт Мада бросила его кузена Сорадийо и позволила Равнинным отомстить, Ийло переполняли ненависть и обида.

Когда его спросили, не боится ли он, что Айт Мада убьет его за это интервью, бывший наркобарон из Ти Пасуйги хохотнул.

– Конечно, убьет, – сказал он, беспечно махнув рукой. – У шотарцев есть поговорка: «Женишься на демоне и в придачу получишь мать демона». От демона не сбежишь. Нефритовый бизнес – это и есть демон, а Айт Мада – его мать.

Телевизионное интервью Ийло немедленно подхватили газеты и радио, они приводили слова возмущенных сторонников Айт, которые уверяли, что интервью – фальшивка, которую состряпали Равнинные с целью уничтожить Горных, подкупив приговоренного преступника, чтобы тот солгал.

Тем не менее, как и надеялись Шаэ и Анден, удар попал в цель. Признание Ийло выглядело слишком правдоподобным. Оно не казалось заранее отрепетированным и подготовленным, Ийло говорил с тоской и откровенностью человека, которому нечего терять и он воспользовался последней возможностью облегчить душу. По просьбе Кеконской телерадиокомпании Тоху Кита сопровождали на интервью две Зеленые кости из нейтрального клана Щит Хаэдо, и они поклялись своим нефритом, что не Почуяли в признаниях заключенного лжи.

Рассказ Ийло подтвердили годами циркулировавшие среди Горных слухи. Через несколько дней после выхода интервью раскол в клане уже стало невозможно скрыть. Тридцатипятилетний Айт Атошо, давно ожидающий наследник, молчал, но за него высказались его родные. Член Королевского совета Кобен Тин Бетт первой озвучила требование к Айт Маде уйти с поста Колосса. Шестеро известных Фонарщиков покинули Горный клан, двое из них зашли так далеко, что даже переметнулись к Равнинным. Еще четверо членов Королевского совета заявили, что разрывают союз с Горными и вступают в ряды независимых. Пока Айт Мада находится у власти, они не примут покровительство клана.

А теперь еще и Зеленые кости клана, стоящие у ворот поместья Айт…

– Это вы приказали убить Ийло? – спросила Шаэ.

– Нет, – сразу же ответила Айт. – Возможно, кто-то сделал это, чтобы услужить Горным, но я не шептала его имя. Да и зачем? Ущерб уже нанесен. Я уже говорила вам, Коул Шаэ-цзен, что не убиваю из ненависти.

Признание было знаменательным. Тем самым Айт объявила, что больше не держит клан железной хваткой и теряет контроль над своими подчиненными.

Ийло собирались экстрадировать на Кекон, но увивские тюрьмы плохо охранялись. Через сорок восемь часов после выхода интервью на телевидении Ийло обнаружили мертвым в камере – ему перерезал горло один из тюремщиков, после чего исчез. Почти все считали, что это дело рук Горных. Однако некоторые полагали, что Ийло убили Равнинные, после того как он стал им не нужен. А третьи утверждали, что это сделал кто-то из врагов или соперников Ийло с островов Увива, ведь он нажил множество врагов. Шаэ решила, что не важно, кто убил его на самом деле. Если приказ отдал Хило, он ей не сообщил. Но при этом сдержал данное Ийло обещание, как поступал всегда. Накануне смерти Ийло два часа говорил по телефону с женой и детьми, они благополучно прилетели в Порт-Масси и получили документы с новыми именами.

Айт наконец повернулась лицом к Шаэ. Годы не пощадили Колосса Горных. Ее спина была по-прежнему прямой, но корни жестких крашеных волос, спускавшихся до плеч, серебрились сединой, а у губ, которые, как всегда, были крепко сжаты, пролегли глубокие складки. Шаэ и Айт смотрели друг на друга через пропасть давней вражды и общности. Шаэ гадала, заметила ли Айт, как сдала сама Шаэ, лишившись нефрита, испытывает ли к ней жалость.

Когда мы успели постареть? Некоторые люди верили что нефрит замедляет старение, хотя этому не было никаких научных подтверждений, и, уж конечно, образ жизни Зеленых костей не способствует долгожительству. У Зеленых костей даже была поговорка: «Нефритовые воины молоды, пока не одряхлеют». Таков был ее дед, а теперь, похоже, поговорка оказалась верна и для Айт Мады.

– Хотите чаю? – неожиданно спросила Айт. – Мне только что заварили свежий.

Она подошла к кожаному креслу и села.

– Не откажусь.

Шаэ устроилась на диване напротив Айт.

Айт взяла две чашки и сначала налила гостье. Шаэ пришло в голову, что, если Айт вдруг решит ее убить, Чутье этого не подскажет, и она не сумеет защититься. Айт могла бы сломать ей шею с той же легкостью, как налила чай.

Шаэ взяла протянутую чашку и отпила чай. Ее руки не дрожали. «Я не убиваю из ненависти», – однажды сказала Айт, и за все годы, пока кланы вели войну, у Шаэ не возникло причин в этом усомниться. Несмотря на все ужасы, которые хладнокровно совершила Айт, когда нарушала айшо ради достижения поставленных целей, она всегда следовала собственным правилам.

– Я потрясена, что вы так быстро переместили столько фигур на доске, – сказала Айт, наливая себе чай, и обхватила чашку длинными пальцами. – Клан Единство шести рук обезглавлен и потерял контроль над Лукангом. Не знаю, как вам удалось подкупить или запугать Ийло, что он так разоткровенничался перед прессой. Я до сих пор пытаюсь разобраться, каким образом вы превратили Сунто в свой инструмент после того смехотворного спектакля на острове Эуман, но прекрасно знаю, что Коул Хило наделен даром заставлять даже злейших врагов действовать в его интересах. Вайлз пошел на дно, а покупка «Анорко», которую я готовила столько лет, в итоге приостановлена. – Айт коснулась губами края керамической чашки, отпила и откинулась в кресле, медленно глотая чай. – Я могла бы предвидеть и преодолеть все это по отдельности, но не вместе. Я бы и сама не сумела устроить более хитроумную ловушку.

– Вы мне льстите, – ответила Шаэ. – Это произошло благодаря усилиям всей семьи.

Несколько месяцев назад Шаэ больше всех остальных впала в уныние из-за мастерского плана Айт и была убеждена, что Колосс Горных в конце концов разгадала головоломку – как уничтожить Равнинных. Остальные члены семьи просто приступили к работе. Они не сумели бы осуществить план, если бы не все их уникальные преимущества – Цзая и ее мощная сила в Тошоне; Анден, который мог скрытно съездить на острова Увива; предусмотрительные Штыри Равнинных, повсюду внедрившие Белых крыс; эспенское отделение Шелеста, вовремя раскрывшее планы Горных и связавшееся с нужными юристами и политиками; и Хило, давно задумавший уничтожить «Ганлу».

Шаэ много лет восхищалась Айт Мадой как гениальным стратегом. Возможно, Айт из гордости предпочла приписать собственное поражение прозорливости и способностям другой женщины. Но Шаэ знала правду. Она не умнее Айт Мады. Гроссмейстера не победить с помощью более хитроумной комбинации, его можно победить, лишь заставив играть в другую игру.

В ответ на атаки более крупного соперника Равнинный клан распространил свое влияние на всю страну и по всему миру. Чтобы выжить, ему пришлось стать более современным и быстрее реагировать на вызовы. Если бы кто-нибудь из Коулов попытался победить Айт на ее условиях, они бы проиграли. Но с самого начала Хило окружил себя людьми, в которых нуждался больше всего, и столько сильных личностей тянули каждый в свою сторону, но каким-то образом вместе вытащили клан. Семья страдала от ужасных распрей и потерь, которые иногда разрывали ее на части, но при этом и сплачивали, как никогда не сплотились бы Айт и Кобены.

– Наверное, вы считаете себя героями. – В голосе Айт неожиданно прорезались презрительные нотки. – Пытаясь продемонстрировать свою силу, вы подбили простых людей на мятеж, выгнали иностранных наемников и настроили мой же клан против меня. – В глазах Айт вспыхнул знакомый огонь, а голос опять стал стальным. – И все же вы лишь отсрочили неизбежное. Будут и другие – иностранные державы, наемники, которые жаждут заполучить наш нефрит и саму душу нашей страны, – сказала Айт хриплым шепотом. – Борьба между нашими кланами продолжится, и ради чего? А я создала бы непреодолимый бастион. Крепко удерживала бы Кекон на его собственном пути.

– Вы бы крепко удерживали Кекон ради собственной выгоды, – отозвалась Шаэ. – А это не одно и то же. Вы всего лишь женщина, Айт-цзен, а не бог, сколько бы нефрита ни надели. – Она посмотрела Айт прямо в лицо, без неуверенности, страха или сомнений. – Зеленые кости – не боги и не станут ими до дня Возвращения, а как бы мы ни старались, этот день никогда не настанет.

– Богам плевать на людей или страны. – Неожиданная резкость в голосе Айт намекала на глубокую боль, которую она пыталась не показывать. – Для них все мы одинаковы. Им все равно, кто из нас выживет, а кто умрет, кто победит и кто проиграет, кто будет на коне, а кому придется страдать. А мне не все равно.

Шаэ заглушила порыв сочувствия.

– Все кончено, Айт-цзен, – сказала она. – Вы проиграли в финальной, самой хитроумной игре, но что самое главное, утратили контроль над собственным кланом. Ваши же бойцы стоят перед воротами особняка и требуют, чтобы вы ушли в отставку. Если вы останетесь Колоссом, придется всех их убить. – На солнце набежало облако, и в просторном кабинете Айт стало сумрачно. Ни Айт, ни Шаэ не пошевелились. – Я не верю, что вы на это пойдете. Даже вы не осмелитесь пролить столько крови собственных Зеленых костей.

– Вы до сих пор не знаете, на что я способна, Коул– цзен, – тихо произнесла Айт.

По спине Шаэ пробежал холодок, но ответила она спокойно:

– Я прекрасно знаю, что вы всегда поступали так, как считали нужным, как бы чудовищно это ни было. Но еще я верю вашим словам – вы совершали все это не ради собственной выгоды, а ради блага клана и страны. И в чем же сейчас заключается это благо, Айт-цзен? В том, чтобы вы мирно покинули свой пост и передали власть племяннику, даже если считаете его и его семью недостаточно компетентными, или в том, чтобы начать кровопролитие, которое разорвет ваш клан на части и уничтожит все, достигнутое годами работы?

Айт не ответила, и Шаэ снова пожалела, что больше не обладает Чутьем. Лицо Колосса был непроницаемым, как у мраморной статуи.

Шаэ коснулась своей шеи, где когда-то был нефрит. «Мы все столько потеряли», – подумалось ей. И она, и Айт Мада не могли избежать последствий соперничества, но понимали друг друга, как Зеленые женщины в мужском мире.

– Вы помните историю короля Эона II? – спросила Шаэ. – Он с позором отказался от трона. Сторонники хотели, чтобы он продолжил борьбу, но он снял корону, чтобы избавить страну от дальнейшего разрушения и мучений. И хотя люди не поняли и не оценили его жертву, он позаботился о том, чтобы в будущем страна могла возродиться и без него. Только он сам, боги и люди грядущих поколений, с которыми он никогда бы не встретился, поняли, что он поступает правильно. Поступите правильно, Айт-цзен. Уйдите мирно, и я обещаю, что повлияю на брата и всех остальных в клане, и между кланами воцарится длительный мир. Мы забудем о былой вражде, существовавшей между нами со дня смерти Лана. – Это имя как будто всколыхнуло что-то и в Шаэ, и в Айт. – Равнинные заключат договор о дружбе и братстве с вашим племянником Айтом Ато. Вместе мы выработаем план, как объединить кланы, постепенно и на справедливых условиях.

Айт иронично приподняла уголки губ:

– Так, значит, теперь, после многолетней войны, когда вы наконец-то получили преимущество, вы хотите, чтобы я поверила, будто вы и сами стремитесь объединить кланы? Думаете, я не замечу, что Равнинный клан хочет захватить Горный?

Шаэ покачала головой:

– Время завоеваний прошло. Наши кланы стали слишком крупными для слияния против воли. Юные Зеленые кости с обеих сторон гораздо чаще дрались совместно против иностранцев и кланоненавистников, чем друг с другом, а те, кто постарше, устали воевать. Если вы отдадите пост Колосса племяннику, мы с Хило через пять лет тоже уйдем на покой и унесем с собой старые обиды.

Долгую минуту Айт молчала. Она смотрела не на Шаэ, а в большое окно. А потом слегка повела плечами, будто сбросила тяжелый, невидимый груз. И наконец ответила:

– И ваш Колосс согласится на это?

– Согласится. – Когда стало очевидно, что Равнинные не только выстоят против хитроумного плана Айт, но завоюют симпатии публики, на вечерних посиделках в саду они с Хило начали говорить о будущем – о том, как закрепить такое положение клана. – Если бы я могла поклясться своим нефритом, то сделала бы это.

Айт закрыла и снова открыла окруженные паутиной глубоких морщин глаза. Они сверкнули.

– Много лет назад, Коул Шаэ-цзен, я искала с вами встречи. Надеялась убедить присоединиться ко мне, чтобы вместе выработать твердый курс для наших кланов и страны. Вы отказались. С тех пор я ненавижу и восхищаюсь вами за это решение. Вы наверняка сейчас чувствуете иронию – вы сидите здесь, пытаясь убедить меня в том же.

– Взгляните на нас, Айт-цзен, – вздохнула Шаэ. – Мы уже состарились. Мы многие годы пытались убить друг друга, но по жестокому капризу судьбы обязаны друг другу жизнью. Возможно, настало время уйти и позволить следующему поколению сделать что-то лучше, чем мы.

Айт допила чай и встала. Не посмотрев больше на Шаэ, она подошла к окну и превратилась в статую, глядя в окно, только теперь в красноватых отсветах солнца выглядела иначе: не безмолвным генералом в ожидании сражения, а единственным выжившим на пустом поле боя.

– Может, в тот день в храме Божественного Возвращения вы были правы, Коул-цзен. Вы не перерезали мне горло, но, оказывается, бывают и более жестокие поступки. Уходите. Вы уже все сказали.

Шаэ сидела в «Кабриоле». За деревьями медленно садилось солнце. Она сидела в машине уже целый час. Один телохранитель остался внутри вместе с ней, а другие стояли поблизости, но не прерывали ее размышления.

Зазвонил ее сотовый.

– Привет, мам, – сказала Тия, когда Шаэ ответила. – Знаю, знаю, ты просила звонить тебе на мобильный только по очень важному делу, но твой секретарь сказал, что ты ушла из офиса несколько часов назад, и папа спрашивает, будешь ли ты дома к ужину.

Шаэ посмотрела на Горных, стоящих у ворот особняка Айт.

Некоторые ушли, но им на смену пришли другие, а многие все время простояли здесь, от зари до заката, и, вероятно, останутся на всю ночь. Упорные, как студенты школ боевых искусств, которые тренируются и под палящим солнцем, и под дождем, закаляя организм перед лицом физических и духовных трудностей, ожидающих их, когда они станут воинами, Зелеными костями.

– Вряд ли, Тия-се, – ответила Шаэ. – Не ждите меня.

– А ты возьмешь меня в торговый центр в субботу? – спросила Тия.

– Может быть. Сделай домашнее задание до моего возвращения, тогда и поговорим.

Шаэ завершила разговор и уставилась на телефон в руке. Она молилась всем богам, чтобы дочь как можно дольше оставалась обычным подростком. Но понимала, что долго это не продлится. Тия уже столкнулась с жестокостью того мира, в котором живет ее мать. Когда она станет старше и начнет понимать больше, то отдалится от семьи.

Разве что с сегодняшнего дня мир уже не будет прежним. Пусть это свершится. «Пусть мир станет таким, где я сумею ее сохранить», – молилась Шаэ.

И тут в поведении толпы что-то изменилось. Телохранители Шаэ это Почуяли и встревоженно повернулись к воротам. Шаэ вышла из «Кабриолы» и встала перед машиной. Поначалу она ничего не заметила, но потом по толпе прошла рябь – люди расступались.

По дорожке из дома шла Айт Мада, по обеим сторонам ее сопровождали верные Кулаки и Пальцы. В полной тишине большие чугунные ворота беззвучно открылись. Колосс шла среди своих противников, и даже те, кто держал белый транспарант с проклятьями в адрес Айт, опасливо зашептались и склонили головы. Даже самые крупные тигры стареют, однажды сказал Хило. Но старый тигр все равно остается тигром.

Айт не искала глазами давнего врага, стоящего на другой стороне улицы, но Шаэ знала, что Колосс Равнинных ее Чует, ждет и наблюдает, как и все остальные. Айт Мада поправила спиральный нефритовый браслет на руке. Подняла голову и заговорила твердым и чистым голосом, к которому все так привыкли за долгие годы. Шаэ слышала его лично и по телевизору. Айт не нуждалась в микрофоне или громкоговорителе, потому что ее голос заглушал все звуки.

– Колосс – повелитель клана, его хребет, – объявила Айт. – Но клан – это не только Колосс, а тело не может воевать само с собой. Я не собираюсь оправдываться в действиях, которые совершила ради блага клана и страны. Однако стало очевидно, что мои действия вызывают слишком много сомнений и мешают Горному клану оставаться сильным и сплоченным под мои руководством. Поэтому я ухожу с поста Колосса Горного клана. Я объявляю своим преемником моего племянника Айта Атошо и благословляю его. Прошу всех членов клана – и Зеленых костей, и всех остальных, Кулаков и Пальцев, Барышников и Фонарщиков – принести ему клятву в верности, как когда-то мне. Поклянитесь небесами и нефритом.

Это объявление было встречено заряженной напряжением тишиной. Потом раздались голоса – журналисты выкрикивали вопросы. Айт Мада развернулась и пошла обратно в дом.