Глава 52
Поиски закончены

Нико вошел в одну из трущоб Монетки и поморщился от вони мочи на лестнице. Беднейший район Жанлуна выглядел не так уж плохо по сравнению с другими местами, в которых ему довелось побывать по всему миру, но все равно нормальные люди, включая Зеленых костей, старались избегать этих кварталов. Как утверждала поговорка, «слишком темно, чтобы разглядеть зелень», а в данном случае в буквальном смысле, потому что свет в коридоре не горел.

Две Зеленые кости – телохранители, которых выделил ему Колосс, – последовали за ним по пятам на второй этаж, где он нашел нужную комнату и постучал. Ответа он не дождался, но Почуял, что внутри кто-то есть. Он снова постучал.

– Убирайся! – раздался приглушенный голос с другой стороны.

Замка на двери не было, и Нико просто толкнул хлипкую преграду и вошел в комнату.

На потертом ковре, привалившись к ветхому дивану, сидел мужчина средних лет в шортах и заляпанной футболке и смотрел маленький пузатый телевизор, стоящий на перевернутом деревянном ящике. В комнате без окон воняло плесенью и прокисшим пивом. На полу валялось несколько пустых бутылок. Мужчина взглянул на Нико с нескрываемой враждебностью.

– Вас зовут Бетин Ротонодун? – спросил Нико.

Пьяница поморщился одной половиной лица. Другая осталась неподвижной.

– Никто меня так не зовет, – фыркнул он, а потом отвернулся и глотнул из зажатой в руке бутылки пива. – А ты что за гусь? Очередной бюрократ, что ли?

– Я из Равнинного клана, – ответил Нико, – и хочу задать вам несколько вопросов.

Это привлекло внимание пропойцы. Он резко выпрямился и уже с интересом уставился на Нико, выпучив налитые кровью глаза, когда заметил нитку нефритовых бус на шее гостя.

– Так вы… – Мужчина дважды моргнул и облизнул губы. – Вы из Коулов.

Нико жестом велел телохранителям оставаться в коридоре. Он пересек крохотную комнату и выключил телевизор. Заметив у стены табурет-стремянку, Нико передвинул ее и сел напротив пьяницы, который так и остался на полу, потрясенно уставившись на Нико.

– Вас не так-то просто найти, господин Бетин, – сказал Нико.

– Беро, – резко поправил его мужчина. – Меня всегда звали именно так, вдобавок я ничего не должен тому говнюку, который дал мне свою фамилию. Откуда вы вообще ее знаете? – Его пульс участился, и Нико это Почуял, хотя испуганным Беро не выглядел. Скорее встревоженным. Взбудораженным. – Вы знаете, кто я?

Нико кивнул. Он вытащил из кармана диктофон и положил его на край ящика под телевизором.

– Каракатица. Вы были шпионом эспенских военных и несколько лет передавали им сведения о движении «За будущее без кланов», вплоть до взрыва КНА. После чего вы исчезли и, как я подозреваю, жили где-то под новым именем. Но использовали прежнее, чтобы попросить о правительственных субсидиях, так я узнал, что вы снова в Жанлуне.

Беро вытаращил на него глаза. Нико не удивился его замешательству. Взрыв КНА произошел двенадцать лет назад. Движение «За будущее без кланов» до сих пор существовало, но от него остались одни осколки. Несколько десятилетий Вялотекущей войны обошлись в крупную сумму и стоили многих жизней по всему миру, она не завершилась решающей битвой, но по крайней мере затихла, а югутанцы ограничили свою экспансию и выторговали взаимное прекращение конфликтов за рубежом. Бывший шпион, вероятно, решил, что никто не будет его искать. Даже эспенское правительство, похоже, молчаливо с этим согласилось, сняв гриф секретности со значительной части документов более чем десятилетней давности.

Однако у Равнинного клана была хорошая память на старые обиды. Тетя Шаэ поручила Нико необычное задание: с помощью недавно рассекреченных данных проследить за тайными действиями Эспении на Кеконе до и сразу после взрыва КНА. Она дала ему в помощь пару человек, но все понимали, что расследование, скорее всего, приведет в тупик. Нико знал, что Шелест его испытывает, но это его не волновало. Поглощающая все время методичная работа детектива подальше от чужих взглядов подходила ему как нельзя лучше.

К сожалению, через полгода Нико так и не нашел зримых доказательств тайных действий Эспении, подтверждающих подозрения Шелеста. Два отставных разведчика, которых он обнаружил, отказались говорить с фальшивым журналистом, посланным Нико. Эспенская разведка давала информаторам кодовые клички. Иногда Нико удавалось узнать, кто под ними скрывается, но в большинстве случаев нет.

Дело Каракатицы пришло вместе с записями об аресте за антиклановую деятельность, которые пересекались с базой данных жанлунской полиции, но лишь по чистой случайности это имя еще раз появилось в государственной базе, и только потому, что этот человек, похоже, был конченым алкоголиком и жил на пособие.

– Расскажите о своей работе на эспенцев, – попросил Нико. – Как можно подробнее.

Беро молчал почти целую минуту. А потом громко рассмеялся, недоверчиво, но радостно.

– И все?

– И вам за это заплатят, если вы об этом.

Нико вытащил из нагрудного кармана конверт и положил его рядом с диктофоном. Пустая трата денег – Нико не сомневался, что этот человек спустит все до последнего дьена на выпивку.

Беро посмотрел на конверт, а потом на Нико. По его изуродованному лицу промелькнуло странное, слегка безумное выражение неуместного рвения. Он выпрямился и довольно дыхнул перегаром:

– Конечно, кеке, конечно. Я все расскажу.

– Вот и отлично. – Нико включил диктофон: – Вы знаете человека по имени Вастик эйя Моловни?

Вернувшись в Жанлун, Нико не ждал, что клан радостно примет его и простит. И не ошибся. Множество людей из клана и вне его недоброжелательно, а иногда и откровенно враждебно заявляли, будто он вернулся, только когда закончились деньги, на самом деле он иностранный агент и снова предаст семью, а еще одна теория утверждала, что у него есть тайная любовница, на которой он не может жениться, пока не восстановит положение в клане.

Нико ничего не мог поделать с неприятными сплетнями, только терпеть их и не обращать внимания. Он сам наложил на себя самое строгое наказание, гораздо более страшное для него, чем отрезать ухо, – согласился дать интервью телевидению, радио и газетам и откровенно рассказал о причинах своего решения уехать и вернуться. Он снова и снова смиренно и публично извинялся за то, что обидел и оскорбил семью и клан, и обещал всеми силами стараться показать себя достойным сыном и потенциальным наследником.

Поначалу убитые горем родители не слишком ему помогали. Колосс официально одобрил его возвращение в клан, но самоустранился от всего остального, а от матери Нико и вовсе не ожидал прощения, ведь он не уберег Рю, когда это было необходимо.

Однако Нико все равно гнул свою линию. Со временем злобные комментаторы поутихли, а он не высовывался и доказал свои намерения делом. Как однажды предложил ему Рю, он поступил в жанлунский Королевский университет и упорно двигался к получению диплома по экономике и менеджменту. Два года по вечерам он работал под началом Штыря. По иронии, приобретенный в «Ганлу» боевой опыт придал ему уверенности в схватках, а мотивация теперь изменилась. Через полгода его повысили до Кулака, не задавая вопросов о том, почему раньше он не показывал таких результатов.

С благословения тети Шаэ он стал помогать Главному Барышнику Теруну Бину, чтобы больше узнать о деловой стороне клана. Вскоре после этого Шелест начала поручать ему собственные задания, включая поиски ветра в поле. А с недавних пор он присутствовал на встречах тети с Фонарщиками и другими акционерами клана.

За три года после возвращения в Жанлун Нико покорно сделал все, чего от него ожидали, и даже больше.

– Ты был таким упертым, всегда стремился нарушать правила и сделать все по-своему. А теперь трудишься, как рабочая пчела, которой некогда даже поспать, – сказала Цзая со внезапно вспыхнувшей сестринской заботой. – Что с тобой случилось, Нико?

– Я больше не подросток с закидонами. Я вырос и понял, что к чему, Цзая, вот и все.

Это был упрощенный ответ, правда была сложнее, и Нико сомневался, что когда-либо сумеет это объяснить. Он покинул Кекон в поисках самого себя, чтобы стать независимым от клана. В поисках ответа на мучительный вопрос о том, кто он и кем мог бы стать, если бы дядя не забрал его у родной матери, сделав перворожденным сыном Коулов. Когда Нико вступил в «Ганлу», ему казалось, что иностранцы правы – мир Зеленых костей жесток и старомоден, в отличие от остального мира.

Но теперь он понимал, что это не так. Нефрит, кровь и насилие есть везде.

Покинув «Ганлу», он не знал, куда податься, его везде преследовало чувство вины и смутный страх, что он навеки опозорен за нарушение айшо и никогда не сможет вернуться домой, не рискуя навлечь на семью немилость богов. Поэтому он поехал на восток континента Ориус и два месяца прожил в Либоне, столице Степенланда, в надежде оживить мысленную связь с городом своего рождения. Это было приятное место, но совершенно чуждое, и ни одного кеконца в поле зрения. Нико ничего там не почувствовал.

Затем он пересек океан и оказался в Каранди, откуда проехал по континенту Спения и дальше на юг, в Алисиус. По пути он немного подрабатывал, скорее, чтобы чем-то себя занять, чем ради денег. Он рубил лес и таскал ящики, мыл столы и драил пол. Нефрит он носил скрытно, как вор.

Он жил в мотеле у чудесного тихого пляжа в Алусиусе, на берегу Месумианского моря, когда ему позвонил Тейцзе Инно, один из немногих людей, с которыми он поддерживал связь после ухода из «Ганлу». Тейцзе начал разговор с извинений. Все то время, когда они дружили, он был Белой крысой Равнинного клана. А теперь звонил по поручению Штыря, сказать Нико, что его брат Рю погиб.

Когда Беро закончил рассказ, Нико кивнул и выключил диктофон.

– Вы очень помогли, – сказал он и вытащил из кармана ручку и написал кое-что на конверте, который положил рядом с телевизором. – Деньги в конверте ваши, но я оставлю номер телефона в офисе Шелеста. Если вы позвоните завтра утром и назоветесь, вам найдут жилье получше этой трущобы. И оплатят его за три месяца. Можете воспользоваться этим временем, чтобы протрезветь, найти работу и наладить жизнь. Или потратьте деньги, чтобы упиться до смерти в более приятном месте. Предложение действует только завтра. Решать вам.

Он встал и направился к выходу.

– И это все? – Беро выглядел разочарованным, почти злым. Когда Нико подошел к двери, Беро окликнул его: – Эй, стойте! Вы задали кучу вопросов, так что я тоже задам один. Это ведь по-честному, правда?

Нико обернулся. Беро поднялся, и его налитые кровью глаза вспыхнули неподдельным интересом.

– У вас такое красивое нефритовое ожерелье. Ни с чем другим не спутаешь. Как вы получили этот нефрит?

Нико поднес руку к нитке бус на шее, к одинаковым и безупречным камням на серебряной цепочке, разделенным черными вставками.

– Оно принадлежало моему отцу, – ответил Нико. – Я заработал его, каждый камень, доказав свою полезность клану.

Беро как-то странно хихикнул.

– Значит, ваш отец – Коул Лан, Колосс Равнинных. Вы его сын.

– Да, так обычно и бывает, – нетерпеливо сказал Нико.

Беро ткнул в него пальцем:

– Я узнал бы это ожерелье где угодно, потому что носил его на собственной шее. – Он гордо стукнул себя пальцем по груди. – Я был не просто игрушкой в руках иностранцев, так-то вот. До этого я был контрабандистом, и вором, и грабителем могил, но самое главное – я был убийцей. Все мои знакомые давно кормят червей. А я прям какой-то полубог, бог смерти, кеке. Наверное, я убил больше людей, чем многие Зеленые кости. Уж точно больше, чем ты, могу поспорить. – Бледное лицо Беро перекосилось от ухмылки. – Когда-то давно Горные велели мне убить твоего отца. Я сделал это ради нефрита. Этого нефрита. Выследил его в Доках и спустил курок. Это я развязал войну кланов. Я сделал тебя сиротой. И вот ты здесь. – Он засмеялся, как раненая гиена. – В конечном счете боги завершили свой безумный спектакль, связав все ниточки.

Когда Нико вошел в комнату, на полу скрючился усталый, измученный человек. Теперь он стоял прямо, а редеющие волосы падали с потного лба на темные глаза, горящие безумной яростью и отчаянием, как будто он заглянул в бездну и ничего там не увидел. Он напоминал человека, который поднес нож к собственному горлу и в агонии кричит, пытаясь убедить всех покончить с жизнью вместе с ним.

– Так что? – Беро с тревогой качнулся в сторону Нико, словно к краю пропасти. – Тебе нечего сказать? Ты разве не Чуешь, что я не вру? Если ты поверил всему, что я рассказал раньше, то поверь и этому. Разве ты не хочешь…

Резким взмахом ладони Нико послал короткую горизонтальную волну Отражения, которая ударила Беро под дых, как крепкая дубинка. Тот охнул и плюхнулся на задницу. Он явно ожидал второго удара, однако Нико не пошевелился.

– Думаешь, можно так просто заставить Зеленую кость убить человека? – презрительно и сдержанно сказал Нико. – Думаешь, я окажу тебе услугу, сломав тебе шею, только потому, что способен на это? Ты правда считаешь, что твоя жалкая жизнь станет более значимой и яркой, если тебя убьет Зеленая кость из Равнинного клана?

Жалость Нико смутила и разъярила Беро.

– Ты что, не понял? Я воплощение всего того, что Зеленые кости ненавидят и хотят растоптать! – рявкнул Беро и поднялся с пола, тяжело дыша и держась за живот. – А я ведь просто не хотел быть пустым местом! Я не пустое место, ясно тебе? Я не похож на жалких ничтожеств, которым хватает и объедков. Я вершил великие дела! Шел к своей цели во что бы то ни стало! Вот кто я такой.

И вдруг он рухнул на колени и закрыл лицо руками.

– Ты не получишь от меня того, что хочешь, – отрезал Нико. – Давай придумай другое желание.

– Ты не слышал, что я сказал, чудила? Да какая из тебя, на хрен, Зеленая кость? – Беро вздернул голову, брызжа слюной. Его плечи вздымались от тяжелого дыхания. – Я убил твоего отца!

– Нет, не убил. Я не знал отца, но он был достойным человеком, уважаемым Колоссом и одной из самых грозных Зеленых костей. Так мне говорили всю жизнь, и я в это верю. Его убил Горный клан, но правда в том, что такого человека могли погубить только собственные ошибки, совершенные в обстоятельствах, неподдающихся контролю. Его не мог убить человек вроде тебя.

Несмотря на вопли, телохранители Нико остались в коридоре, ведь невооруженный пропойца не представлял угрозы, а они не Почуяли тревоги Нико.

Нико холодно взирал на Беро, который молча уставился на него, не веря собственным ушам.

– Ты не из клана Зеленых костей, тебе не понять, – объяснил ему Нико, как неразумному ребенку. – Убийство ради возмездия – это серьезное решение. Я бы предал память отца, приняв твои слова всерьез. Если ты хочешь расстаться с жизнью, сделай это сам, но не обманывайся, считая, что твоя жизнь имела значение.

Нико вышел на улицу вместе со своими телохранителями. Он был сильно расстроен, но не из-за слов пропойцы, а из-за того, что увидел в его пустых глазах. Даже после того, как иностранцы выбросили его, словно ненужную вещь, по какой-то причине погрузившись в депрессию и оказавшись на самом дне общества, Беро по-прежнему безумно жаждал стать частью великой легенды. Той, которая пронизывала кеконцев до мозга костей и диктовала правила жизни, вызывая необоримое желание быть Зеленым, в эту ловушку попадали даже иностранцы, никогда по-настоящему не понимавшие, что такое нефрит.

Кланы и нефрит, убийства и месть, кровные войны и бремя ошибок передавались от отца к брату и сыну, и для Нико это было не легендой, а частью его существования, неизбежной, но постоянно изменяющей форму истиной, и, чтобы принять ее, ему пришлось скитаться по всему свету.