Глава 47
Выбранный путь
Хило сидел на краю кровати и смотрел, как тихо вздымается и опадает одеяло от дыхания Вен. Проплакавшись от радости, она совершенно вымоталась и провалилась в глубокий сон. Хило коснулся ладонью ее щеки – удостовериться, что Вен на самом деле здесь, в безопасности, что это не сон. Потом Хило медленно наклонился и прижался губами к ее лбу, стараясь не разбудить.
Он встал, тихо оделся и спустился по лестнице. На нижней ступеньке сидел Анден, уже готовый к выходу.
– Пошли, – сказал Хило.
Анден сел за руль новой «Княгини империи» Колосса, и они поехали на юг по Нижней Ло. Солнце еще не встало, и ранние пташки постепенно сменяли ночных обитателей улиц – пьяные, проститутки и кладбищенские работники брели домой, а разносчики и хозяева лавок спешили на работу.
– Помню, как ты отвез нас в «Двойную удачу» на Новый год, – нарушил тишину Хило.
– Это было очень давно, – сказал Анден.
– Очень давно, – согласился Хило. – Теперь ты водишь гораздо лучше.
Нахмурившись, Анден оглянулся на него, и Хило тут же растянул губы в своей фирменной кривоватой улыбке.
– Хорошо, что сегодня мне не придется никого убивать по твоей просьбе, – сказал Анден. Вынырнув из туннеля на Нижней Ло, он свернул на улицу Патриота к Холмам, поднимаясь среди массивных жилых кварталов. Анден слегка приподнял уголки губ. – Я и предположить не мог, что когда-нибудь буду шутить о том дне.
– Будем надеяться, что через двадцать лет мы в точности так же будем шутить о сегодняшнем. – Хило положил руку на открытое окно и смотрел на подкрадывающийся над постриженными деревьями рассвет. – О боги. Тогда мы были совсем молодыми, Энди, – сказал он без прежней легкости. – Тогда я готов был умереть от руки Гонта Аша, если потребуется. А теперь… Я все еще готов, но это будет труднее. В молодости кажется, что чем старше становишься, тем легче смириться со смертью, но на самом деле все не так. Ты крепче привязываешься к жизни, к любимым людям и тому, ради чего стоит жить. – Хило заметил беспокойство во взгляде Андена и добавил: – Не нужно так волноваться, Энди. Как бы мне ни хотелось это признавать, но вчера ночью ты был прав. Мы проиграем в любом случае, а значит, это единственный путь. Ты знаешь, что делать, если придется.
– Да, Хило-цзен, – сказал Анден.
– Когда что-то нужно сделать, всегда найдется способ, – тихо произнес Хило.
Они остановились у огромных чугунных ворот особняка Айт Мады. Установленные на подъездной дороге камеры уже предупредили охрану об их приезде. У ворот «Княгиню» встретили четверо Зеленых костей Горных, вооруженных саблями и пистолетами. Анден остановил машину и заглушил мотор, а затем поднял руки над рулем, раскрыв ладони, чтобы видела охрана.
Хило открыл дверцу и вышел. Его Чутье настороженно загудело от близости враждебных Зеленых костей – четырех прямо перед ним и еще двух, невидимых, чуть дальше.
– Я приехал, чтобы встретиться с вашим Колоссом, – громко объявил он охранникам.
* * *
Однажды утром, когда ему было двадцать два года, Хило встретился со старшим братом Ланом за завтраком в ресторане «Двойная удача». Они ели здесь впервые, и Хило был приятно удивлен, что в этом старом, шумном и немного душном заведении кормят лучше, чем где бы то ни было в Доках. Однако Лан, похоже, не обращал внимания на еду и не следил за разговором. Он выглядел обеспокоенным и не смеялся в ответ на шутки Хило.
По мнению Хило, Лану не о чем было волноваться. Его брат носил много нефрита, недавно женился, и дедушка поручал ему все больше задач по управлению кланом. В конце концов Хило отбросил салфетку.
– В чем дело, Лан? Что с тобой? У тебя такой вид, будто ты уже неделю страдаешь запором.
Лан дернулся от удивления, а потом на его лице мелькнуло раздражение.
– Мне есть о чем подумать, Хило, – ответил он. – Я не рассказываю о каждой проблеме, которая меня беспокоит.
Хило потер челюсть, обдумывая его слова, немного обиженный таким пренебрежительным тоном. Это правда, они с Ланом не были близки, как часто бывают братья примерно одного возраста. Они не были ни соперниками, ни закадычными друзьями. И все же прекрасно понимали друг друга, потому что однажды Лану предстояло стать Колоссом, а Хило – Штырем. Он принесет старшему брату клятву, пообещав подчиняться ему, убивать и умереть за него, если потребуется. И по этой причине Хило считал, что Лан обязан объяснить, с чего вдруг испортил своей меланхолией превосходный завтрак.
– Это как-то связано с деловой встречей дедушки не прошлой неделе? – поинтересовался он.
Лан прищурил левый глаз:
– Откуда ты знаешь?
Хило пожал плечами:
– Так я прав?
Лан засопел, признавая поражение, но слегка расслабился, словно радуясь, что наконец-то может обсудить свои тревоги.
– Ты ведь знаешь, что дедушка и дядя Дору беспокоятся о том, кто унаследует место Колосса Горных после Айта Ю.
– Айт не так уж стар, – ответил Хило. – Он может пробыть Колоссом еще лет десять.
– Ходят слухи, что он снял часть нефрита из-за повышенного давления. Копье Кекона – живая легенда, но если он не сможет носить нефрит, то скоро уйдет на покой. Может, лет через пять, а то и раньше. Айт Эодо – его приемный сын, а не кровный, к тому же он просто шут, а не уважаемая Зеленая кость.
Хило оторвался от ореховых пирожных.
– Его дочь – Шелест.
– Женщина Колосс? – Лан покачал головой: – Айт не зайдет так далеко. А значит, открыт путь для возвышения какой-то другой семьи из Горного клана.
– И как это касается нас? – спросил Хило. – Горные и сами способны разобраться со своими проблемами.
Как старший Кулак, он не испытывал любви к Горному клану. Вместе со своими подчиненными Хило яростно сражался с Горными за территорию, в особенности в спорных районах, и некоторые стычки надолго запомнились обеим сторонам.
– Дедушка и дядя Дору на прошлой неделе встречались с Танку Ушицзяном, – сказал Лан. – Штырь Горных предложил объединить наши семьи через брак.
Хило замер, не успев проглотить кусок. В голове вспыхнула мысль о Вен. Он был не из тех, кто долго хранит секреты, но еще не признался ни дедушке, ни брату в том, что влюблен в каменноглазую девушку из семьи Маик. Видимо, лицо и нефритовая аура выдали его внезапную панику, потому что Лан сказал, сухо улыбнувшись:
– Я и не представлял, что могу тебя так напугать. Неужели мысль о женитьбе и впрямь так ужасает? Но в любом случае тебе ничего не грозит. Дин, сын Танку, Кулак первого ранга. Говорят, он пойдет по стопам отца и станет Штырем. Брак Шаэ и Танку Дина свяжет руководство обоих кланов.
Хило снова смог дышать. Он закончил жевать и проглотил.
– Дедушка на это не пойдет, – уверенно заявил он. – Шаэ – его любимица.
Лан ответил не сразу, но его нефритовая аура ощетинилась, пока он ковырялся в остатках еды на тарелке.
– Когда речь о решениях, которые пойдут на благо клану, тут не до личных чувств, даже у Колосса. Дору считает это хорошим вариантом, а ты знаешь, какое влияние он имеет на дедушку.
Хило поморщился:
– Дору нужно отправиться в эпоху Трех престолов, где ему и место. Старому Шелесту отлично подошла бы роль придворного интригана.
Лан посмотрел на младшего брата с покорностью, которую Хило не мог понять многие годы, пока сам не стал Колоссом.
– У дедушки и Айта Ю бывали разногласия, но теперь оба стареют и хотят обеспечить взаимное уважение между кланами и после своей смерти. А это все сложнее, ведь у нас разный бизнес, разные территории, разные школы. – Лан рассеянно потеребил свои нефритовые браслеты, на его лице была написана неуверенность. – Семья Танку говорит, что, если мы станем союзниками, Айт Ю отодвинет плейбоя Эодо и объявит Танку Уши следующим Колоссом Горных. Это предотвратит войну за право наследования и обеспечит мир. Шаэ будет невесткой их Колосса, а если молодой Танку получит повышение, мы станем зятьями их Штыря.
По мере того как Лан говорил, Хило все меньше и меньше нравилось такое будущее. Он не имел ничего против Танку, но определенно не хотел с ними породниться. Старшему Танку было за пятьдесят, его сын – ровесник Лана. Если семьи объединятся, Танку будут занимать более сильную позицию. Каким образом Лану удастся сохранить свой пост Колосса в противостоянии со свекром сестры? А если Хило станет Штырем Равнинных, ему придется столкнуться с собственным зятем в борьбе за территории и отступить ради сестры. Возможно, такой союз обеспечил бы мир в обозримом будущем, но в конечном итоге Равнинные проиграют. Клан мог бы даже стать данником Горных.
Но волноваться не стоило, потому что он хорошо знал свою сестру.
– Шаэ никогда не согласится, – фыркнул он.
Лан вытащил сигарету и протянул пачку младшему брату, тот тоже взял сигарету, хотя и не любил эту марку.
– Мы оба это знаем, – сказал Лан. – Но дедушка, похоже, нет. Он всегда обожал Шаэ и считает, что она его послушается. А если нет, мы потеряем лицо перед Танку и Айтом Ю. Что бы ни случилось, после этого отношения между нашими семьями уже не будут прежними. – Когда Хило не ответил, Лан проворчал: – Вот почему сегодня утром мне не весело. А теперь я и тебе испортил утро, хотя ты сам виноват – не нужно было спрашивать.
Хило закурил, но вкус табака ему не понравился.
– Дедушка ведь еще не дал Танку ответ? Может, ты сумеешь его отговорить.
– Возможно, – сказал Лан, хотя и без уверенности. – В старости дедушка стал ужасно упрямым. Мое мнение ты знаешь. Но в конечном счете решать ему.
К их столику подошел владелец ресторана и представился – его звали господин Унь. Он спросил, что не так с едой – ведь Лан почти к ней не притронулся. Они заверили, что еда была великолепна, и ресторатор глубоко поклонился, сказав, что рад обслужить внуков Колосса и надеется, что они донесут свою оценку его скромного заведения до Факела Кекона.
Лан поговорил с господином Унем с той особой вежливой серьезностью, которую он развил за последние годы, но улыбался еле-еле. Дедушке было семьдесят шесть, гораздо больше, чем Айту Югонтину, но он никак не хотел уйти на покой, хотя уже столько лет готовил Лана к работе Колосса. В ожидании своей очереди Лан находился в трудном положении. Если бы он стал возражать Коулу Сену или не подчинился ему, то дополнительно отсрочил бы свое назначение Колоссом.
– И ни слова об этом Шаэ, тебе ясно? – сказал Лан, когда господин Унь ушел. – Не хочу, чтобы она начала воевать с дедушкой, если этого можно избежать.
Через пару лет Шаэ самостоятельно устроит войну с дедом, но в то время ни Лан, ни Хило не знали, что грядет.
– Я доверяюсь тебе, Хило, – сказал Лан. – Поклянись хранить все в тайне.
Хило с невинным видом беззаботно раскинул руки.
– Клянусь своим нефритом, брат, – пообещал он, задумавшись, рассказал ли Лан кому-нибудь еще. Он сомневался, что брат делится проблемами клана со своей высокомерной женой. – К тому же я не так глуп, чтобы сообщать плохие новости. Если Шаэ узнает об этом от меня, то может и с крыши скинуть. – Несколько минут они просидели молча, докуривая, а потом Хило сказал: – Хорошо, что я всего лишь Кулак и мне не приходится заниматься всяким дерьмом вроде политики, как тебе.
Но Хило не переставал думать о словах Лана. Дедушка – просто старый осел, решил Хило, если пытается повернуть время вспять. Он ведь сам принял такое решение – общество Люди горы разделилось много лет назад. Попытка объединить Горных и Равнинных имеет не больше смысла, чем склеивать расколотое яйцо.
Вместо того чтобы вести себя как тиран из старых времен, устраивая политический брак Шаэ, дедушке следует просто уйти на покой. Как только Колоссом станет Лан, он назначит Хило Штырем, а Шаэ – Шелестом. Вместе они будут сильнее семьи Танку или любых потенциальных наследников Айта Ю и не склонятся перед ними как вассалы. Чем быстрее Лан станет Колоссом, тем лучше.
Чем больше Хило об этом думал, тем больше злился на деда. А еще эгоистично волновался о собственной карьере. Все считали его слишком молодым для должности Штыря, и пройдет еще несколько лет, прежде чем он сможет занять это место. Когда Лан станет Колоссом, все будут ожидать, что боевую часть клана возглавит какой-нибудь опытный боец из Кулаков, с большим количеством нефрита.
Хило не мог ожидать своей очереди, постепенно поднимаясь по карьерной лестнице. Даже уйдя в отставку, дедушка наверняка оставит за собой последнее слово во всех решениях. Лан будет окружен старыми перечниками. Если Хило не станет Штырем, он не будет иметь достаточно влияния и авторитета в клане, чтобы все смирились с его женитьбой на Вен.
К радости господина Уня, через два дня Хило вернулся в «Двойную удачу», чтобы поужинать. На этот раз он взял с собой Маика Кена и Маика Тара. Лан взял с него слово не говорить с Шаэ, но Хило решил, что может спокойно обсудить ситуацию с двумя ближайшими друзьями и самыми доверенными Кулаками.
– Мне придется убить Танку Дина, – сказал он, когда подали закуски.
Тар замер, не успев положить в рот шарик хрустящего кальмара.
– Сына Штыря Горных? Того здоровенного парня с кислой рожей, плоским носом и кучей нефрита?
– Того самого, – ответил Хило. – И очень скоро, на чистых клинках.
– Приятно было быть твоим другом, кеке, – поддел его Тар. – Я попрошу богов, чтобы тебя узнали. – Увидев, что Хило совершенно серьезен, Тар перестал улыбаться. – Ты хороший боец, Хило-цзен, все это знают. Но не новый Байцзен. Танку Дин тебе не по зубам, по крайней мере пока.
Танку Дин был Первым Кулаком Горных. Зеленые кости обычно дрались на дуэлях с равными по статусу. Считалось недостойным драться с человеком ниже уровнем и неразумным бросать вызов тому, у кого больше нефрита. Победить человека с бо́льшим количеством нефрита возможно, так же как можно одолеть противника из более тяжелой весовой категории. Возможно, но маловероятно.
– Чем тебя так обидел Танку, что тебе невтерпеж с ним драться? – спросил Кен.
– Ничего личного. Я едва его знаю, да и не очень-то и хотелось.
Танку Дин обладал репутацией великолепного бойца и хорошего Кулака, но малоприятного человека – его легко было вывести из себя любым критическим замечанием, он избивал подчиненных или отказывал в помощи Фонарщикам, если те пытались хоть в чем-то ему возражать.
Хило объяснил Маикам, в чем дело и почему действовать нужно срочно.
– Дедушка не сможет выдать Шаэ замуж за покойника.
Даже Кен и Тар были ошарашены, хотя и не могли назвать решение нелогичным. Кен потер затылок и глубоко вздохнул:
– Сражаться один на один слишком рискованно. Мы могли бы устроить ему засаду и завалить его вместе.
Хило покачал головой:
– Нельзя, чтобы кто-нибудь подумал, будто это Лан шепнул мне его имя.
Лан должен оставаться в хороших отношениях с дедушкой до его отставки. А значит, все должно выглядеть случайностью. Когда братья Маик с нескрываемым скептицизмом переглянулись, Хило рявкнул:
– Вы что, просто скажете мне, что сдаетесь? Вспомните о Героической двадцатке. Мой отец нашел способ совершить невозможное, пусть и ценой собственной жизни, потому что отступить было нельзя. Когда нужно что-то сделать, всегда есть способ.
Эта фраза станет его фирменной, в будущем он будет повторять ее многим своим Кулакам.
В следующую среду Хило и братья Маики поехали на территорию Горных, в квартал, который контролировали Танку Дин и его Пальцы. Хило зашел в бар «Черный гусь», положил ножны с саблей на стол и заявил бармену:
– Мы с друзьями не собираемся доставлять вам хлопот. Просто хотим пропустить по стаканчику.
Хило и Маики сели и заказали по пиву. Они выпили и заказали еще пива, а потом и бутылку хоцзи. Через два часа бармен ушел в подсобку и позвонил Танку Дину, который прибыл через пятнадцать минут, чтобы узнать, в чем проблема, почему Зеленые кости из Равнинного клана не желают убраться с территории Горных. При виде Танку лицо Хило засветилось от радости, он поманил Кулака Горных за свой стол:
– Танку-цзен, садись, выпей с нами.
Танку оглядел стоящие на столе пустые стаканы и рюмки.
– По-моему, тебе уже хватит, Коул. Ты ведь понимаешь, что вы в Обрубке, правда? Пора по домам.
Он небрежно положил руку на рукоять сабли.
– Не очень-то гостеприимная встреча родственника, – ответил Хило. – Ты же собираешься жениться на моей сестре, верно? Мы станем братьями, мой дом будет твоим домом, а твой – моим.
Он обвел бар широким жестом.
Танку удивленно заморгал, а затем положил ладони на стол и посмотрел на Маиков.
– Откуда ты знаешь? – спросил он у Хило, понизив голос.
– Танку-цзен, ты не понимаешь, во что ввязываешься. Моя сестренка страшно капризная. Дедушка сообщил ей приятную новость, а она прибежала ко мне вся заплаканная и сказала, что ни за что не выйдет замуж за головореза со свиным рылом.
Сама мысль о том, что Шаэ прибежит к нему со своими проблемами, да еще в слезах, так насмешила Хило, что ухмыльнулся он совершенно искренне. Если бы Танку обладал хорошим Чутьем, то Почуял бы, что Хило сочиняет на ходу, но это уже не имело значения.
От такого оскорбления Танку побелел, но все-таки решил действовать с Хило аккуратно. Он отодвинул пустые стаканы, освободив себе место за столом, и сел. Маики и не думали подвинуться. Кен уставился на него мутным взглядом. Тар облокотился на стол, подперев голову рукой. Танку поморщился.
– Слушай, Коул, – сказал он, – ни у кого из нас в этом деле нет выбора, так что давай не будем с самого начала портить отношения. Я буду хорошо обращаться с твоей сестрой. Она получит деньги, красивый дом – все, что захочет.
– Именно так я ей и сказал, – энергично закивал Хило. – И заверил, что ты в точности такой, как о тебе говорят, – тупой урод. Но она все равно недовольна, и поэтому я обещал поговорить с тобой лично, чтобы кое– что прояснить. – Хило покрутил рюмку с хоцзи, подался вперед и поднял палец, долго собираясь с мыслями. – Прежде всего, должен признаться, я рад, что теперь с ней придется мучиться тебе, а не мне. Но если ты хоть раз ее ударишь, я тебя убью. Во-вторых, твои походы по бабам закончены. Я не желаю, чтобы моя сестренка подхватила какую-нибудь неприятную болезнь от твоего шаловливого члена или чтобы ты обращался с ней как с одной из твоих шлюх. В-третьих… – Он прищурился, глядя на побагровевшего от ярости Танку. – Не могу припомнить, что там в-третьих. В общем, это все, что я хотел сказать. Давай выпьем за наше будущее родство, козел.
Он забрал у Тара рюмку и плеснул хоцзи себе и Танку, разлив половину на липкий от пива стол.
Танку встал.
– Ты допился до белой горячки, – с отвращением сказал он. – Убирайся, а когда протрезвеешь, принеси мне свое ухо.
Никто из сидящих за столом не пошевелился, и тогда Танку схватил Хило за локоть и попытался стащить со стула.
Хило выдернул руку.
– Убери от меня лапы! – рявкнул он, брызжа слюной, и его налитые кровью глаза вспыхнули. – Когда-то Танку были южанами, которые сношались со своими овцами, а теперь вы возомнили, что встанете на равных с Коулами? Думаешь, что сможешь обвести моего деда вокруг пальца и добиться своего? Как бы не так.
В «Черном гусе» было еще с десяток посетителей. Они нервно поглядывали на стол Зеленых костей, а многие забрали напитки и пересели подальше от разгорающейся ссоры. Бармен откашлялся и спросил:
– Танку-цзен, мне стоит кому-нибудь позвонить?
– Не нужно, – отозвался Танку, не оборачиваясь. Он был крупнее и выше Хило и теперь навис над молодым Кулаком, как будто собирался схватить будущего шурина за глотку. – Я слышал, что ты высокомерный говнюк и вечно лезешь на рожон, однако не ожидал, что ты такое жалкое создание. Я-то думал, что ты получше своего братца, но ты просто тупой щенок, а твоя сестра, как говорят, шлюха, которая раздвигает ноги перед иностранцами. Никто другой на нее даже не позарится. Если бы не ваш дед, вы были бы просто швалью.
Покачиваясь, Хило встал:
– Танку Дин, я вызываю тебя на дуэль на чистых клинках.
Кулак Горных насмешливо фыркнул:
– Я не дерусь на дуэлях с пьяными сосунками.
– Трус, – выплюнул Хило. – Шлюхин сын. Либо ты примешь вызов, либо я разнесу это здание, девчонка. – Он приблизил лицо почти вплотную к Танку: – На ножах или на саблях?
Он увидел, что Танку принял неизбежное решение. Глаза Танку потемнели от злобы. Густая нефритовая аура звенела от готовности отправить наглого юного Кулака Равнинных на больничную койку.
– На саблях, – буркнул он. – Прямо сейчас.
Не идеальный вариант. Хило рассчитывал, что Танку сам его вызовет, и тогда он выбрал бы нож. Несмотря на свою репутацию, Танку не заглотил наживку, как надеялся Хило. Он схватил саблю и пнул стулья Маиков:
– Вставайте! Я дерусь на поединке.
Он вышел через заднюю дверь в переулок за «Черным гусем».
Танку Дин последовал за ним, вытаскивая оружие. Только теперь, перед неизбежной схваткой, Хило в полной мере осознал, что его могут покалечить или убить, а нефрит забрать. Дуэли на чистых клинках непредсказуемы, и даже если Танку Дин не собирается его убивать, он может разозлиться и сделать это в пылу битвы. Кулак Горных носил в два раза больше нефрита, чем Хило – несколько сережек в каждом ухе и браслеты на левой руке. Судя по тому, как уверенно двигался Танку, как решительно он сжимал саблю, его следовало опасаться.
Хило не обсуждал свой безумный план ни с кем, кроме Кена и Тара. Хотя это ничего не изменило бы, но он сожалел о том, что поговорил с Вен перед выходом. Он вдруг попытался вспомнить, сказал ли что-нибудь отец перед тем, как в последний раз ушел сражаться. Хило протянул саблю к братьям Маикам, и оба плюнули на стальной клинок – на удачу.
– Если я умру, передай моей семье, что я хорошо дрался, – сказал он Танку и самым смелым посетителям бара, которые наблюдали за ними из двери.
Соперники коснулись клинками лба в приветствии. Хило тут же перешел в наступление, с Легкостью наскочив на Танку с ослепляющим ураганом ударов. Танку умело отразил их и пошел в контратаку с точными и мощными выпадами, лязгая саблей по клинку Хило с сокрушительной Силой. Через три секунды Хило неохотно признал, что Танку лучше него владеет саблей. Хотя это было неудивительно.
Покачнувшись от напора соперника, Хило сменил позицию и попытался защититься быстрой волной Отражения. Танку развернулся и рассеял ее перпендикулярным Отражением, прежде чем волна Хило успела до него добраться. Хило снова сосредоточил всю нефритовую энергию для следующего броска, но, когда острие его сабли слегка опустилось, клинок Танку устремился в открывшееся пространство и полоснул Хило по руке с саблей. Хило вовремя включил Броню, и порез вышел неглубоким, но боль была страшной.
– Ну что, Коул, закрыл свой поганый рот? – ухмыльнулся Танку.
Хило взревел и бросился на Танку, как разъяренный бык, размахивая саблей. Танку держал Броню, перемещаясь и уклоняясь от каждого удара. Как только Хило начал уставать, а его руки подрагивать, Танку резко пошел в атаку и легко прорвался сквозь оборону Хило, полоснув его по ребрам, а затем врезал по лицу эфесом сабли.
Хило покачнулся и влетел в стену, не выпустив из руки оружие, но схватился за раненый бок и заморгал сквозь невольные слезы, когда из носа хлынула кровь. Его вырвало.
– Хило-цзен! Сдавайся, прежде чем он серьезно тебя ранит! – выкрикнул Кен, и весьма убедительно.
– Послушай своего дружка, Коул, – предложил Танку, опуская клинок.
Теперь ярость в его нефритовой ауре уступила место радости при виде корчащегося от боли, почти побежденного соперника. Энергия Танку гудела уверенно и спокойно. Он мог бы драться в таком темпе еще целую вечность.
Хило судорожно вздохнул и собрал все нефритовую энергию, чтобы с Легкостью прыгнуть на Танку. Однако тот немедленно выбросил волну Отражения, которая швырнула Хило на кирпичную стену. Каким-то чудом Хило удалось включить Броню и удержать оружие. Он рухнул на мостовую.
– Ты правда хочешь, чтобы я тебя убил? – спросил Танку.
Затуманенным взглядом Хило заметил, как Тар в тревоге сделал шаг вперед, но его остановил Кен. Хило тряхнул головой, чтобы рассеять туман перед глазами. Он сказал Маикам, что не имеет к Танку личных претензий. Но теперь, увидев написанное на лице соперника презрение и его расслабленные плечи – мол, ты же просто глупый мальчишка, забияка, – ощутил настоящую ненависть.
Хило поднялся на ноги и пошел вперед, как упрямый мул. Танку вздохнул. Он отбил вялый замах Хило, и они сошлись в клинче, скрестив клинки. Хило плюнул Танку в лицо. Тот невольно отпрянул, и Хило, до сих пор намеренно не прибегавший к Концентрации, послал мощный поток разрушительной энергии прямо в солнечное сплетение противника.
Неожиданная и мощная атака застала Танку врасплох. Его же собственная Сила ударила ему в грудь, как захлопнувшаяся дверь, а Хило хладнокровно вспорол ему бедренную артерию точным ударом снизу.
На асфальт хлынула кровь, заливая ногу, и Танку удивленно вытаращил глаза. Хило без колебаний схватил его левой рукой за волосы и со всей Силой дернул, с жутким звуком насадив горлом на острие своей сабли.
Несколько секунд после того, как Танку рухнул на землю, Хило тяжело дышал в адреналиновом тумане, он едва мог поверить в то, что совершил. Кучка зрителей из «Черного гуся» с открытыми ртами уставилась на эту сцену. Хило пришел в себя. Подняв саблю, он вытер ее рукавом.
– Мой клинок чист.
Пусть клинок и был чист, но ему нужно было побыстрее добраться на территорию Равнинных. Бармен уже побежал обратно, наверняка чтобы предупредить других членов Горного клана, и через несколько минут они будут здесь. Хило не мог рассчитывать на помощь Маиков. Оба были в стельку пьяны, тайком выпив все спиртное вместо Хило. От капли лимонного сока глаза Хило покраснели, а от проглоченного острого перца он вспотел, и потому, вызывая Танку на поединок, выглядел так, как и ожидал Кулак Горных – пьяным, небрежным и слабым соперником.
Позже Хило вспоминал, словно обрывки из сна, как лихорадочно забрал с тела Танку нефрит, как они втроем сели в машину, а затем он бешено гнал ее по улицам, с одной рукой на руле, а другой зажимая раненый бок куском рубашки Тара, которую тот протянул с заднего сиденья. Хило забрал столько нефрита, что теперь у него было больше зелени, чем у любого другого младшего Кулака во всем Жанлуне.
Коул Сен пришел в бешенство. Он отчитал младшего внука за импульсивность и дурость и выпорол так сурово, что Хило три дня не мог подняться с постели. Но, даже страдая от боли, Хило был доволен собой. Дед может пороть его сколько угодно, но уже не вернется к прежним планам – Танку Дина не воскресить.
Возникла только одна проблема, как мудро напомнил Кен, – Хило стал смертельным врагом Танку Ушицзяна, отца убитого Кулака и Штыря Горных. Пусть его сын и погиб в честном поединке на чистых клинках, Танку Уши не мог простить хитроумное убийство единственного сына и наверняка будет искать предлог, чтобы разделаться с Хило.
Полгода спустя, когда Айт Югонтин внезапно умер от сердечного приступа и его приемная дочь Айт Мадаши потрясла всех, немедленно убив Танку Ушицзяна и его ближайших Кулаков, Хило втайне испытал облегчение. Он почти ничего не знал об Айт Маде, но она невольно оказала ему большую услугу, прикончив человека, которого Хило считал самым опасным врагом.
К тому времени скончалась жена Коула Сена, а Шаэ порвала с семьей и сбежала в Эспению. Через несколько месяцев усталый и удрученный Факел Кекона наконец-то ушел на покой. Через год Лан назначил младшего брата Штырем. В двадцать пять лет Хило стал самым молодым Штырем в истории.
Временами, сталкиваясь с необходимостью принять трудное решение, он вспоминал тот поединок, который так неожиданно принес ему нефрит и славу, и говорил себе, что порой для самого очевидного решения требуется лишь готовность к самым невероятным действиям.
* * *
Две Зеленые кости проводили Хило к двери особняка Айт. Хило никогда не предполагал, что окажется здесь, и не мог не поддаться искушению – с любопытством оглядел широкую дверь, паркетный пол, старинное оружие на стенах и красивый сад. Именно таким Хило и представлял себе дом – самое подходящее место для могущественной, незамужней и бездетной женщины: красивый и солидный, все на своих местах, но не хватает человеческого тепла.
Два Кулака велели Хило остановиться в фойе, и он нетерпеливо ждал, Чуя приближение такой ненавистной плотной красной ауры. Еще два человека открыли дверь, и из сада вошла Айт Мада. Дверь за ней захлопнулась. Хило посмотрел направо и налево, еще на двух Зеленых костей, молча появившихся из коридоров с обеих сторон. Таким образом, телохранителей стало шестеро.
– Пожалуй, это уже чрезмерно, – язвительно заметил он.
Хило был безоружен, не взял с собой ни саблю, ни нож, ни пистолет.
– По моему опыту, – отозвалась Айт Мада, – никакие меры предосторожности не будут излишними, когда речь заходит о тебе, Коул Хилошудон.
Айт стала более осторожной, чем раньше. Хило помнил, как она выходила вообще без телохранителей, словно публично заявляла, насколько уверена в собственных нефритовых способностях. Теперь она больше так не делала.
– Я предпочел бы поговорить наедине, – сказал Хило. – Как Колосс с Колоссом. – Когда Айт Мада посмотрела на него с крайним недоверием, он раскинул руки. – Я пришел сюда не для того, чтобы совершить самоубийство. И думаю, ты сама предпочтешь, чтобы этот разговор остался между нами.
Айт сжала губы в тонкую ниточку.
– Казалось бы, через столько лет твое высокомерие уже не должно меня удивлять. – Она обратилась к Кулакам: – Подождите снаружи.
Их нефритовые ауры загудели от подозрений, но все Зеленые кости нехотя вышли, хотя наверняка остались неподалеку, чтобы могли за секунду вернуться, если Почуют агрессивные намерения Хило.
Колосс Горных выжидающе скрестила руки на груди. Она была в сером шерстяном платье с длинным черным шарфом, закрывающим неровный шрам на шее. Айт никогда не скрывала изуродованное левое ухо, части которого она лишилась в поединке с Шаэ, но после взрыва здания КНА прятала напоминание о том, как секундное замешательство чуть не стоило ей жизни.
Хило сразу перешел к делу:
– Шаэ в плену у баруканов из банды Фальтас. Они захватили ее вместе с моей женой и двумя Кулаками в Лейоло.
Айт, похоже, это не удивило. Кланы с давних пор внимательно следили друг за другом, и Горные уже наверняка знали, что у Равнинных какие-то проблемы.
– Я не имею к этому отношения, – ответила Айт. – Твой Шелест сильно рисковала, поехав в Шотар и нажив врагов среди баруканов. Чего еще ты ожидал? Хотя, как я слышала, твоя жена благополучно вернулась в Жанлун. Наверное, ты дорого заплатил за ее возвращение, но не сомневаюсь, у тебя еще остались нефрит и деньги, которыми ты можешь заплатить баруканам за освобождение своего Шелеста.
– Их требования – всего лишь наживка. Они отпустили Вен, чтобы я поверил в искренность их намерений, но это обман. Они уже убили одного моего Кулака. А после получения выкупа у них больше нет причин возвращать Шаэ живой.
– Потому что ты наверняка их перебьешь, вернут они ее или нет, – заметила Айт. – Не могу сказать, что я против этого возражаю. На твоем месте я поступила бы так же.
Хило медленно подошел к давнему врагу.
– И я спросил себя, – задумчиво произнес он, – почему баруканские собаки пошли на такой огромный риск? Почему они не боятся того, что я с ними сделаю? Наверное, у них есть какие-то причины считать, что им ничто не грозит. И эта причина – ты, Айт-цзен, иначе быть не может.
– Я уже сказала, что не имею к этому отношения, – нетерпеливо оборвала его Айт. Ее суровый взгляд предупредил Хило, что дальше приближаться не следует. – Ты ведь Чуешь, что я не лгу.
– Не ты это спланировала или отдала приказ, – сказал Хило и остановился. – Но все равно причина в тебе. Фальтас работают с твоими союзниками из Матиос, но думаю, они устали находиться на вторых ролях. Если они получат от Шаэ ценную информацию, которая пойдет на пользу всем баруканам, то могут рассчитывать на защиту со стороны Матиос. – Хило сжал челюсти, так что вздулись желваки. – Они пришлют тебе голову Шаэ в коробке, надеясь и на твое одобрение и защиту. И даже если я отдам им все, что имею, моя сестра все равно через несколько дней умрет – из-за тебя.
Айт тихо хмыкнула, как будто разгадала несложную головоломку.
– И ты пришел сюда сказать, что, если твоего Шелеста убьют какие-то отбившиеся от рук баруканы в Лейоло, ты обвинишь меня и развяжешь войну против Горных?
– Нет, – ответил Хило. – Я пришел просить тебя о помощи.
Впервые на памяти Хило Айт Мада была слишком удивлена, чтобы немедленно ответить. Она потрясенно уставилась на него.
– О боги, с какой стати я буду помогать человеку, который просто смотрел, как я стою перед ним с ножом в шее, и надеялся, что я умру у него на глазах? – медленно спросила она с легким хрипом, напоминающим скрежет ржавого клинка, который вынимают из ножен.
– Ты бы с радостью сделала то же самое, окажись я в таком положении.
– Мне следовало бы убить тебя прямо сейчас, – заявила Айт. – После твоей смерти баруканы убьют твою сестру, и с Коулами будет покончено. На этом завершится затяжная война кланов, и Горные одержат победу.
– Ты могла бы это сделать, – согласился Хило. – По крайней мере могла бы попытаться. Давай честно признаем: мы оба уже не те воины, какими были прежде, Айт-цзен, но еще не вышли в тираж. Я в твоем доме, без оружия, кругом твои Кулаки и Пальцы, так что грандиозного сражения не будет, но я все равно постараюсь нанести побольше урона.
Хило не повысил голос, но теперь он звучал твердо, как острие сабли.
– Если я не выйду из твоего дома, мой брат Анден, сидящий снаружи в машине, пойдет в «Жанлунские новости» и перед камерами КТРК расскажет обо всем, что случилось в день взрыва КНА. Вся страна узнает, что Коул Шаэлинсан спасла тебе жизнь, когда от тебя отвернулись все остальные, а ты отплатила, убив меня и позволив ей умереть в чужой стране от рук баруканского отребья.
– О да, пресса меня распнет и растерзает, – фыркнула Айт. – Будет по-всякому склонять. Я могу пережить осуждение публики. Я уже столько всего вытерпела, что это небольшая цена за бесконечную радость от твоей смерти.
– Даже сейчас? – спокойно спросил Хило. – Когда люди начнут смотреть в сторону Кобенов?
Выражение лица Айт лишь на мгновение утратило снисходительную презрительность, но ее аура раздулась и ощетинилась, достаточно ясно показывая, что он попал в самое больное место. Среди Зеленых костей было широко известно, что Айт Мада и семья ее племянника не всегда ладят. Например, в эти самые дни член Королевского совета Кобен Тин Бетт поддержала законопроект, запрещающий иммиграцию из Шотара, хотя Колосс Горных молчала, чтобы не поставить под угрозу союз с Матиос.
Времена изменились. Айт Мадаши было за шестьдесят, и Горные уже не считали ее незаменимой. Сильный и популярный тридцатилетний Кулак ожидал своей очереди на место Колосса, и теперь она должна быть полностью уверена в своей власти, чтобы ее не сместили. Она могла пойти на компромиссы, о которых и не помыслила бы раньше, чтобы сохранить лидерство и отсрочить неизбежное возвышение наследника.
«Прямо как дедушка», – подумал Хило.
И все же Хило прочитал по глазам Айт, как она размышляет над вариантами, склоняясь к тому, который предпочел бы он сам: быть может, стоит рискнуть, чтобы в итоге победить.
– После стольких лет, – с обычным ледяным презрением сказала она, – ты еще считаешь, что меня может что-то удержать, если я выбрала путь?
– Нет. Я почти ожидал, что ты убьешь меня, как только я войду в дверь. Но не убила, а значит, я прав в своих подозрениях. – Он посмотрел на Айт открыто и уверенно. – В конце концов, ты же не машина. Как бы ты ни хотела отправить меня кормить червей, ты сочувствуешь Шаэ, которую пытают баруканы, выуживая из нее сведения для продажи тебе. Не знаю, какой человек может предстать перед богами, имея такую тяжесть на душе – все мы люди, даже ты. – Он заметил почти неуловимое изменение позы Айт – плечи и шея слегка напряглись, по лицу промелькнула тень сомнений. – У тебя гораздо больше людей в Шотаре, чем у нас, – понизил голос Хило. – Ты имеешь влияние на Матиос. Можешь вмешаться. Одернуть Фальтас. Если захватившие Шаэ люди поймут, что никто их не защитит, что мы будем охотиться на них как на диких зверей, их положение резко изменится.
Айт широкими шагами подошла к окну и выглянула в сад, где у беседки склонялись плакучие ивы.
– Я не контролирую Матиос, – сказала она, стоя спиной к Хило. – Я сотрудничала с ними, когда это было выгодно, но они не клан. И не настоящие кеконцы. Они баруканы. Они могут наплевать на то, что я не одобряю их действия, и встать на сторону Фальтас.
Хило встал у нее за спиной, остановившись так близко, что их нефритовые ауры царапнулись друг о друга, словно гранитные глыбы в зоне разлома. – Айт Мадаши, которую я знаю, ни от кого не примет такой ответ. А те, кто встанет у нее на пути, должны быть готовы к смерти… – Хило раскинул руки, показывая свою готовность умереть. – Вот почему ты единственный человек в мире, способный мне помочь. У богов всегда было своеобразное чувство юмора.
Айт саркастически хохотнула и дотронулась до шарфа на шее. А потом повернулась к Хило:
– В этом, Коул-цзен, мы полностью единодушны.
– После стольких лет, – повторил Хило слова Айт, – ты еще считаешь, что меня может что-то удержать, если я выбрал путь? – С мрачным достоинством человека, ступающего на эшафот к топору палача, Хило опустился на колени перед врагом, которого столько лет пытался уничтожить. – Помоги мне найти сестру и вернуть ее в Жанлун живой. Ты вернешь долг – жизнь за жизнь. Если в будущем между нами что-то произойдет, начнем новый счет. Шотар останется полностью твоим. Я заберу оттуда своих людей и оставлю страну Горным, пока я на посту Колосса. – Хило коснулся сомкнутыми ладонями лба. – Клянусь тебе в этом, Айт Мадаши, Колосс Горного клана. Клянусь своей честью, жизнью и нефритом.
