Глава 49
Расти перегнулся через край кузова и посмотрел на землю. Я знал почему. Он думал о пуделе и гадал, что с ним случилось, и не может ли то же самое случиться с ним.
Я думал о том же.
– Что бы это ни было, – сказал я, – думаю, оно уже наелось.
– Вот уж не знаю. Эта собачка была очень маленькой.
– Предлагаешь остаться здесь и слушать представление?
Он зарычал и спрыгнул вниз. Я спустился следом. По-прежнему пригибаясь, мы пробрались между двумя автомобилями. После них ряды машин заканчивались, и нам незачем было больше прятаться. Мы выпрямились и пошли к стадиону.
Справа от нас люди все еще выстраивались в очередь за билетами. Некоторые еще только подходили. Страйкер казался полностью поглощенным своей работой за стойкой. Я бы предпочел все время держать его в поле зрения и знать, что он не повернулся в нашу сторону, но приходилось смотреть под ноги.
В отсветах софитов стадиона земля казалась бледно-серой. На ней поблескивали осколки стекла и камни, кочки отбрасывали черные тени, а ямы превратились в темные кляксы. Я искал взглядом тварей, которые здесь водились. Но вместо них видел окурки сигарет, раздавленную пачку «Лаки Страйк», сплющенную пивную банку, грязную белую кроссовку…
Кроссовка Слим?
Может быть, это ее Расти кинул в одноглазого пса. Я хотел было ее подобрать, но кроссовка выглядела так, будто по ней проехала машина. И неизвестно, что еще с ней произошло за целый день – может, внутрь забрался паук. И когда я протяну руку, он прыгнет на меня. Кроме того, какой толк Слим от одной кроссовки?
Если Расти и увидел ботинок, он его не узнал или не подал виду и продолжал идти как ни в чем не бывало.
Я ускорил шаг и догнал его.
Прямо перед нами мужчина и женщина готовились предъявить свои билеты проверяющим. Протягивая билеты одетому в черное члену труппы, мужчина слегка повернулся.
Расти толкнул меня локтем, чуть наклонился в мою сторону и прошептал:
– Это же Хирн.
И точно, мужчина перед нами был мистером Хирном, учителем истории из нашей школы. Женщину рядом с ним я не знал, но предположил, что это его жена. Хотя я не учился у мистера Хирна, я видел его в школе и знал, кто он такой. А он наверняка знал нас.
Здесь все знали всех.
Он нас еще не заметил, но…
То, что мне доведется увидеть кого-то из нашего города, не было удивительным открытием, скорее уж, неизбежностью. Но до этого момента неизбежность была чем-то отдаленным и теоретическим. Теперь она стала реальностью.
Неизбежной реальностью.
Даже если большинство зрителей приехали, например, из Кларксбурга или Бикстона – со всего округа, – все равно вокруг нас найдется масса людей из Грендвилля, которые узнают нас и всем расскажут о том, что видели.
Нам грозят такие неприятности!
Я замер на месте. Но, когда я протянул руку, чтобы остановить Расти, он уже отдавал билеты женщине из труппы.
Она была сухощавой и бледной, с прямыми черными волосами до плеч. Как и все другие участники Странствующего Цирка Вампиров, она носила переливающуюся черную рубашку, а вместе с ней – черные кожаные штаны. Ее губы были ярко-красными.
Глядя на Расти, она ухмыльнулась и сказала:
– А ты – большой мальчик.
Он кивнул.
Она провела кончиком пальца по его голой груди, отчего он поежился и глуповато ухмыльнулся.
– Но готова поспорить, тебе еще нет восемнадцати.
– Есть, конечно.
Она повернулась ко мне.
– И тебе тоже, – по-прежнему ухмыляясь, женщина покачала головой. – Простите, мальчики, но наше представление только для взрослых.
«Слава тебе господи», – подумал я, кивнул и собрался развернуться и пойти прочь.
– Мистер Страйкер нам разрешил, – вдруг выпалил Расти.
Ухмылка женщины пропала. Она повернулась к своему коллеге и сказала:
– Я сейчас вернусь, – после чего направилась к ларьку, поманив нас за собой: – Идите со мной, мальчики.
Расти двинулся за ней. Я положил руку ему на плечо. Его кожа была горячей и влажной. Он кинул на меня сердитый взгляд через плечо, но не остановился.
Я попытался было заговорить, но у меня неожиданно перехватило дыхание. Наконец я выдавил:
– Нам не обязательно идти на представление. Если это проблема…
Расти бросил на меня убийственный взгляд.
– Если вам разрешил мистер Страйкер, – сказала женщина, – то я не возражаю. Это его правила.
Настала очередь Расти ухмыляться.
Теперь я бросил я него негодующий взгляд. Неужели он не понял, что нас ведут к Страйкеру? Он что, забыл о том, что рассказывала нам Слим? Или его просто не волновало, что этот человек заколол копьем одноглазого пса, подобрал его и засунул в катафалк?
Я посмотрел в сторону припаркованных автомобилей.
Если я попытаюсь убежать, станут ли меня преследовать?
Наверное, нет. Вокруг же столько народа. Но беда в том, что Расти может не побежать следом.
Он очень хотел посмотреть это представление.
Так что я остался рядом с ним. Женщина подошла к боковой двери ларька и постучала в нее костяшками пальцев. Через секунду дверь распахнулась, и в проеме в окружении лившегося изнутри света появился Страйкер. Он нахмурился, видимо, раздраженный тем, что его отвлекают.
– Вивиан? – обратился он к нашей проводнице.
– Прошу прощения за беспокойство, мистер Страйкер, но эти парни утверждают, что получили от вас разрешение присутствовать сегодня на представлении, – сказала женщина и отступила в сторону.
Страйкер окинул взглядом Расти с ног до головы и покачал головой с выражением легкой неприязни на лице. Потом он увидел меня, и его густые черные брови взлетели вверх.
– А, это ты.
Я кивнул. Мое сердце колотилось, и больше всего мне хотелось развернуться и бежать что есть сил, подальше отсюда. Но я просто замер на месте.
– А где остальные? – спросил Страйкер.
Я смотрел на него, пытаясь справиться с дыханием.
– Прелестная миссис Томпсон и ваша отчаянная подруга?
У меня внутри все оборвалось.
– Они скоро придут, сэр, – сказал Расти. – Нам пришлось оставить машину достаточно далеко отсюда, и они отправили нас вперед занять места.
– Понятно, – произнес Страйкер. И то, как он улыбался…
Он все знает, подумал я. Знает, что все это ложь, что Ли не придет, потому что он уже побывал в ее доме и знает лучше нас, где она теперь.
Глядя ему в глаза, я мысленно произнес: «Что ты сделал с Ли?»
Улыбаясь мне в ответ, он как будто говорил: «Тебе правда так хочется узнать?»
Не переставая улыбаться, Страйкер обратился к Вивиан:
– Мы сделаем исключение для двух моих друзей. Убедись, что им достанутся удобные места, хорошо?
– Да, сэр, – ответила Вивиан.
– И побудь с ними, пока не подойдут их друзья.
Она кивнула.
– Наслаждайтесь представлением, мальчики, – сказал Страйкер, закрывая дверь.
– Идите со мной, – велела Вивиан.
Пока мы шли за ней, Расти одарил меня улыбкой. Очень самодовольной, как будто только благодаря ему нам удалось попасть на представление.
В каком-то смысле он был прав.
Мне хотелось его ударить.
– На этот раз ты превзошел самого себя.
– Эй, мы же попадем на представление.
– Ну да, конечно.
– Валерия, мы уже идем!
Неужели он не понимал, что мы были пленниками? Страйкер знал, что Слим видела, как они убили собаку. Ее точно заметили, иначе почему Страйкер назвал ее «отчаянной подругой»? И неужели до Расти не дошло, что Страйкер все-таки побывал в доме Ли, что она уже не приедет?
Что, если он ее убил?
У меня перед глазами возникла картина: Ли, голая, на четвереньках, Страйкер заносит копье…
Нет, подумал я. С ней все в порядке. С ней непременно все в порядке. Может, она в плену, но мы сумеем ее освободить. Может, она сейчас связана в автобусе или…
– Ох ты, – пробормотал Расти.
Следом за Вивиан мы прошли мимо второго контролера на освещенное пространство. Из-за шума казалось, что мы попали на футбольный стадион. Пусть и очень маленький. Я шел рядом с Расти, опустив голову в надежде, что на нас не обратят внимания.
Наверное, это можно назвать принципом устрицы: я их не вижу, значит, и они меня не видят.
Конечно же, я понимал, как это глупо. Даже на ближайших скамьях, мимо которых мы проходили, наверняка сидит с дюжину жителей Грендвилля, которые смотрят на нас. Наверняка показывают на нас друг другу: «Смотри-ка, разве это не сынок Томпсонов? И Расти Симмонс с ним. Что они здесь делают? Им что, никто не сказал, что это представление с ограничением «только для взрослых»? Готов поспорить, что их РОДИТЕЛИ не знают, что они здесь!»
Пару дней мама и папа только об этом и будут слышать от всех жителей города.
Меня накажут. Хуже того, это будет ужасно унизительно. Мои родители всегда мне доверяли. Я частенько нарушал установленные ими правила, но очень редко попадался.
На этот раз я попался по-крупному. Все раскроется. Ну, может, и не все, но много чего.
Я уже слышал, как мой отец говорит: «Я по-настоящему разочарован, Дуайт».
А мама добавляет: «Подумать только! Воспользоваться случаем, пока твой отец в больнице?»
А Ли кричит: «ДУАЙТ! РАСТИ! СЮДА!»
Голос Ли был реальностью.
Я закрутил головой из стороны в сторону, вглядываясь в лица зрителей. Так много знакомых. Соседи, продавцы из магазина, учителя, друзья моих родителей…
– ДУАЙТ! ЭЙ, ДУАЙТ! Я ЗДЕСЬ!
На этот раз я сумел определить, откуда доносился голос.
Где-то на полпути до самых верхних скамеек, размахивая руками над головой, стояла Ли.
