Глава 74

Три события, последовавших почти одновременно одно за другим в течение недели, нарушили относительное равновесие и спокойствие в жизни майора Гулевского. Самым первым и наиболее ошеломительным известием было то, что в старом пруду загородного дачного кооператива во время мелиоративных осушительных работ были найдены два чемодана, в одном из которых оказался труп взрослого мужчины очень маленького роста с огнестрельной сквозной раной в голове. По предварительным данным, труп пролежал на дне пруда не менее полугода. Через три дня выяснился еще более интересный факт. Самой близкой постройкой к пруду был гараж дачи, ранее принадлежавшей покойному тестю таксиста Савченко. Экспертиза, проведенная в гараже, выявила наличие пятен крови на полу и на стенах. Причем следы крови кто-то пытался примитивным образом замыть бытовой химией. Перепуганные новые хозяева дачного участка клялись, что гаражом почти не пользовались и к пятнам крови не имеют ни малейшего отношения, мечтая только об одном – как можно быстрее избавиться от злополучной дачи.

Еще через два дня Гулевскому среди ночи неожиданно позвонил гражданский муж бывшей жены таксиста Савченко и оглушил Сергея Дмитриевича сообщением, что жена таксиста случайно встретила своего бывшего в Москве, выходящего с подругой из гостиницы «Космос». При этом Савченко, по описанию женщины, выглядел явно преуспевающим человеком.

Гулевский был уверен, что найденные останки тела принадлежат несчастному Слону, племяннику покойного Клима, а его убийцей является таксист Савченко. Он же и есть таинственный профессиональный убийца Фикус.

«Вероятно, что Фикус и Слон были в сговоре. Они тщательно продумали и осуществили ограбление в поезде, уничтожив людей Клима, но потом, как это чаще всего бывает, Фикус решил, что ему деньги нужнее, чем Слону, и избавился от него. А потом и от всех, кто был отправлен на поиски денег», – рассудил Гулевский, как всегда задумчиво глядя в окно своего кабинета: «Вместе со своей любовницей Григорьевой Фикус подался в бега. Остается только найти Фикуса и задать ему один интимный вопрос: «Где бабки Клима? Удалось ли им забрать их с собой или они по-прежнему находятся где-то здесь, в Глуховецке? Ведь с пятью миллионами долларов наличными по стране много не набегаешь, особенно когда тебя ищут», – подумал Гулевский, сметая невидимые соринки со своего стола.

Однако своими выводами он не спешил с кем-либо делиться, предоставив следствию возможность не спеша идти своим чередом, спокойно наблюдая за тем, куда кривая вывезет. «Главное, чтобы Фикус хоть тушкой, хоть чучелком, но в итоге оказался здесь, в Глуховецке. Тогда в тихих уютных местных КПЗ, или, как их с недавнего времени требуется называть, ИВС – изоляторы временного содержания, с него можно будет спокойно, не спеша вытрясти все до донышка о том, где же все-таки находятся климовские миллионы», – ухмыльнулся Гулевский. – Самое забавное, что при этом ему можно будет обещать все что угодно, хоть свободу вчистую. Все равно, как только этот гаденыш выведет на кубышку, он, как это иногда случается, вдруг неожиданно покончит с собой в камере или погибнет при попытке к бегству во время проведения следственного эксперимента. Это и раньше было несложно устроить, а сейчас-то тем более. Благо теперь везде, где надо, расставлены свои люди. Собаке собачья смерть. Главное держать руку на пульсе и не упустить нужный момент. Это станет вполне достойной компенсацией за все мучения и страдания, которые доставил этот взбесившийся таксист. Тогда-то уж точно можно будет всерьез обдумать, как устроить себе тихую приятную жизнь где-нибудь на юге», – мечтательно рассудил Гулевский, рассматривая поверхность стола.

– Но начинать надо с «Космоса», – забывшись, вслух проговорил он и, тут же спохватившись, смущенно начал опять сметать невидимые соринки со своего идеально чистого стола. После того как с соринками было покончено, Сергей Дмитриевич пролистал свой еженедельник и с удовлетворением отметил, что совещание в главке намечено через два дня. Следовательно, послезавтра вечером, будучи в Москве, можно будет наведаться в гостиницу «Космос» и без лишнего ажиотажа выяснить кое-что о ее постояльцах, проживавших с двадцать седьмого по тридцатое августа.

Последней удивительной новостью за неделю был звонок капитана московского УФСБ, который вежливо поинтересовался, какие отношения были у Сергея Дмитриевича с майором Астаховым. Из витиеватого разговора с капитаном Гулевский понял, что Астахов пропал и контора всерьез обеспокоена его исчезновением. Сергей Дмитриевич честно и добросовестно ответил на все вопросы капитана, благо скрывать ему было нечего, но в ответ, как ни старался, так и не смог выжать из собеседника подробности исчезновения Астахова.