Глава 56

– Хорошо, – устало проговорил Федор. В его голове начал медленно выстраиваться план спасения.

– Как-то поздно вечером на привокзальной площади ко мне в машину сел один невысокий странный чувак, – начал Савченко издалека. – Сказал, что готов очень хорошо заплатить, если я найду ему ночлег. От гостиницы он сразу отказался, я рассказал, что развелся, живу один, и предложил ему переночевать у меня. Мы выпили немного, познакомились, он сказал, что его зовут Олег, а друзья называют Слоном. Он мне действительно очень хорошо заплатил. Попросил оставить у меня сумку, обмотанную скотчем, сказал, что там какие-то деловые бумагами для друга. Мол, таскаться неохота и завтра за ней заедет. Я не возражал, жалко, что ли, пускай лежит, есть не просит. Утром Олег попросил отвезти его на улицу Островского. Я высадил его возле памятника и вернулся домой, так как почувствовал, что простыл и у меня поднялась температура. Пришлось отлеживаться несколько дней, – упавшим голосом проговорил Федор, чувствуя, как заплывает глаз, ноет скула, а в затылке растекается тупая боль.

– А он был с чемоданами? – быстро задал вопрос Астахов.

– Да, у него было два здоровых тяжелых чемодана, – ответил Федор. – Ну так вот, дня через два или три он вечером заявляется ко мне. Рожа поцарапана, весь грязный, брюки порваны, хромает. Что случилось, не говорит, только рукой махнул, мол, ерунда. А потом заявляет, что хочет купить мою тачку, и кидает мне пачку долларов. Ну а на следующий день весь город гудит. На Ветрянке произошло убийство каких-то приезжих мужиков из Москвы, и вроде убийца был маленького роста. Тут я и подумал: а не Олег ли причастен к этим убийствам? А он мне вечером перезванивает и говорит, что если вдруг о нем кто-нибудь меня будет спрашивать, то мне лучше держать язык за зубами. Я говорю: приезжай и забирай нафиг свою сумку, не хочу быть замешанным в твои дела. А он мне: плевать на сумку, потом разберемся, а сейчас будет лучше, если я свалю из города на какое-то время. Даже посоветовал, как это сделать, не привлекая внимания. В авиаполку, возле Валентиновки надо найти прапорщик Виктора Соколов, сказать ему, что от Астахова Игоря Николаевича, и он может куда угодно за бабки отправить самолетом без лишних формальностей.

Астахов с Валерой быстро удивленно переглянулись.

– Ну, продолжай дальше, – ледяным тоном проговорил Игорь Николаевич. Федор тяжело вздохнул и продолжил свою историю:

– Я позвонил своему шефу Руслану и говорю, мол, еще немного отлежусь, а он мне тут и вываливает, что обо мне какие-то приезжие бандиты наших мужиков расспрашивали, а потом еще и милиция. Тут я окончательно понял, что с этим Олегом я вляпался в какую-то очень мутную историю. Тогда я залез в его сумку и обнаружил там сто тысяч долларов. Позвонил Маше и все рассказал, тогда мы и решили бежать к ее дяде, – закончил грустно Федор, глядя на Астахова. Тот задумчиво помолчал, а затем, улыбнувшись, проговорил:

– Знаешь, дружок, кое-что не вяжется во всей твоей стройной истории. Дело в том, что я неплохо знаю Слона и никогда не поверю, что он какому-то незнакомому человеку оставил на хранение сто штук. Это, во-первых, а во-вторых, он бы быстрее тебя удавил как ненужного свидетеля, чем стал бы помогать советом, как убраться из города. Ты, видимо, что-то забыл мне еще рассказать про чемоданы, верно? – и Астахов повернулся к Валере. Тот едва заметно кивнул, подошел к Маше и приставил дуло к ее коленке. Девушка побледнела и, словно парализованная, в ужасе уставилась на прижатый к ноге ствол винтовки.

– Я буду считать до трех, и, если ты ничего не вспомнишь, она лишится ноги, – медленно проговорил Игорь Николаевич, глядя в упор на Федора.

– Нет, не надо, не делайте этого! – заорал Федор. – Я, кажется, знаю, где могут быть чемоданы, – при этом Федор вскочил и, вытянув просительно руки, направился к Валере. – Только не стреляйте, я вас умоляю! – Валера левой рукой наотмашь врезал ему по лицу, и Федор, вскрикнув, отлетел к кровати. Именно на подобный эффект он и рассчитывал. Продолжая что-то умоляюще говорить, он вытянул правую руку вперед, а левой оперся на край кровати. Затем его левая рука незаметно скользнула под матрас.

– Я думаю, что чемоданы находятся где-то в подвале моего дома. Прошу вас, только уберите оружие от Маши! Умоляю вас! – протараторил Федор, нащупывая дрожащей левой рукой холодную рифленую рукоятку макарова под матрасом. В это время неожиданно подал голос Яков Борисович:

– Послушайте, я пожилой человек и не представляю для вас никакой угрозы, у меня жутко затекли руки, могу я их опустить? И мне кажется, вам стоит отпустить Машеньку, она тут действительно ни при чем!

– Нет! Сиди, как сидел! – коротко рявкнул Валера, направив дуло винтовки на старика. И в этот момент, как пушечный залп, громыхнул выстрел макарова, зажатого в дрожащей левой руке Федора. Пуля угодила Валере в грудь, выстрелом его отбросило к стенке, и он завалился на пол. Хрипя, с искаженным от боли лицом Валера усилием воли приподнялся на локте, но тут же раздался второй выстрел, после которого он рухнул на пол и окончательно затих. Первым в себя пришел Астахов. Он бросил быстрый оценивающий взгляд на винтовку. Поняв, что не успеет до нее дотянуться, резким рывком за руку поднял на ноги безвольную, как тряпичная кукла, Марьиванну и, обхватив ее рукой за шею, поволок к выходу, прикрываясь девушкой, как щитом. Еще пара секунд, и он скрылся бы за дверью, закрыв ее на торчащий с внешней стороны ключ. Однако дядя Яша проявил неожиданную резвость. Вскочив на ноги и опустив голову, он, как бык, ринулся вперед, сбив Игоря Николаевича и Машу с ног. Астахов рухнул на Марьиванну, а Яков Борисович накинулся на него, колотя его кулаком сверху по спине. Федор бросился на помощь, но, только приблизившись к барахтающейся куче тел, разглядел, что дядя Яша бил Астахова не кулаком. Его рука и лицо были в крови, а в кулаке был зажат откуда-то взявшийся нож с коротким широким лезвием. Астахов дергался и что-то кричал под ударами дяди Яши. Федор схватил старика за руку и оттащил от стонущего противника. Затем он помог подняться Маше. Дядя Яша, отдышавшись, решительно подошел к Федору и молча вырвал у него из рук пистолет. Затем повернулся к стонущему Астахову и дважды в него выстрелил.

– Эти мерзавцы собирались навестить мою семью, – хрипло проговорил он и протянул пистолет Федору. Тот отрицательно покачал головой и обнял дрожащую всем телом Марьиванну.

– Все хорошо, все закончилось, не смотри на них, пойдем отсюда, – тихо прошептал Федор на ушко девушке и медленно повел ее на улицу. Выйдя из дома, Маша уткнулась Федору в плечо и громка разрыдалась. Минут через пять вышел дядя Яша.

– А вы знаете, Феденька, чего нам с вами сейчас не хватает? – проговорил он своим обычным голосом. Федор, натянуто улыбнувшись, вопросительно кивнул головой.

– Нам надо с вами, голубчик, выпить немножечко водочки для снятия волнительности, – глубокомысленно произнес старик.

– А что будем делать с этими? – неестественным деловитым тоном спросил Федор, кивнув подбородком в сторону дома.

– Ой, даже не озабочивайтесь! – дядя Яша беспечно махнул рукой. – Я позвонил Пашеньке, он скоро приедет. Директор местного кладбища – его большой друг и многим ему обязан. Все устроится в лучшем виде, не волнуйтесь по этому поводу.

– Яков Борисович, а откуда у вас взялся нож? – спросил, понемногу приходя в себя, Федор.

– Да это просто давняя привычка, что-то вроде амулета. Мне как-то спокойнее, когда он у меня в кармашке лежит. Я как увидел, что вы, голубчик, ручку под матрасик сунули, так и понял, что сейчас, видимо, придется им воспользоваться, – добродушно проговорил старик.

– Но если бы они заметили, что вы достали нож, то нас точно убили бы! – воскликнул изумленно Федор.

– Нас в любом случае всех убили бы, – простодушно улыбаясь, ответил Яков Борисович. – На их рожах это отчетливо читалось. Ну да полно о пустом, холодно тут стоять, пойдемте-ка, друг мой, лучше в дом и выпьем. Хотя это и грозит мне дома еще одной попыткой убийства от Галины Ивановны, но ничего, как-нибудь выкручусь, – проговорил, улыбнувшись, дядя Яша и приглашающе махнул рукой в сторону дома.