Глава 48

Выйдя на улицу, он подставил разгоряченное лицо влажному упругому ветру. «Неужели я клинический неудачник и это окончательное крушение всех надежд? – с разъедающей душу тоской подумал Федор. – Неужели это тупик и дальше можно лишь катиться только вниз? Выходит, Нина со своим Виталиком были правы и мне не суждено подняться после очередного удара? Мало того, что я сам лечу в пропасть, так со мной туда же и Маша. Нет, все-таки должен быть какой-то выход. Я обязан его найти».

Казалось, что усталость, накопившаяся за последние дни, словно многотонным грузом придавила его к земле, а отчаяние из-за крушения последних надежд лишило остатка сил. Он вдруг с беспощадной ясностью осознал то, что натворил за последние дни. Ему вспомнился гараж, ужас перед направленным в живот дулом макарова, мокрые от собственной мочи джинсы, звук удара разводного ключа по голове Крысеныша, кровь между пальцами рыжего менялы, прикрывавшего лицо, острая боль в ноге и в шее от удара машины о столб и спокойная, неведомая ранее рациональная жестокость, с которой он убил Вацека и Петруху. Ему вдруг захотелось завыть и умереть от воспоминаний о содеянном. Неужели выхода из этого кошмара никогда не будет? Однако на текущий момент необходимо было срочно решить две простые задачи. Где найти безопасное место для ночлега и где найти телефон, чтобы позвонить треклятому Леше?

– Молодой человек, молодой человек, подождите одну секундочку, – вдруг вывел Федора из мрачных размышлений мужской голос, прозвучавший где-то за спиной. Савченко медленно повернулся и увидел бегущего и машущего рукой Пашеньку.

– Я дико извиняюсь, но Яков Борисович просит вас на секундочку вернуться, – задыхаясь, проговорил он.

У Федора появилась слабая надежда, что вдруг старик что-то вспомнил и чем-нибудь сможет помочь. Он поспешно вернулся в ателье. Маша с грустным видом сидела на стуле, уставившись в пол. Яков Борисович что-то говорил девушке извиняющимся тоном, когда в помещение вошел Федор. Яков Борисович повернулся к нему и виноватым голосом проговорил:

– Я прошу прощения. Чувствую себя крайне неловко из-за сложившейся ситуации. Позвольте мне хоть как-то вам помочь. У меня есть хорошая знакомая, она дня на три сможет вас без документов пристроить в сносную гостиницу. О цене сами с ней договоритесь. А я за это время подыщу вам какое-нибудь приличное жилье. С деньгами, как я понимаю, у вас проблем нет? Ну что, звоню?

– Хорошо бы. Мы были бы вам очень признательны, – вяло проговорил Федор.

– Ну вот и отлично! – с оптимизмом в голосе проговорил Яков Борисович и начал набирать номер. Через несколько секунд его лицо расплылось в сладкой улыбке, и он жизнерадостно затараторил:

. – Валентина Николаевна, добрый вечер! Давно мы с вами не виделись. Как поживаете? Спасибо, тоже нормально. Как вам фотографии со свадьбы дочурки? Понравились? Очень рад. Спасибо. Если что, всегда готов помочь. Да верчусь понемногу. На рыбалочку с Пашенькой на днях ходили. Ничего толком не поймали, но время провели отменно. Свежий воздух, природа, тишина, красотища вокруг, да еще и по чуточке коньячка выпили. Просто праздник для измученного сердца. Очень душевно время провели. А я вам по делу звоню. Племянница ко мне с мужем на три дня приехала, да у них в дороге беда приключилась. Документы какие-то злодеи украли. Я планировал их к себе поселить, да Наденька ко мне внучат привезла, так младший еще и заболел. Вот мечемся в своих двух комнатах, ждем, когда наконец Надюша из командировки приедет. Оказались в очень затруднительной ситуации. Сможете помочь, пристроить мою кровиночку с мужем на, денька три? Они люди с пониманием, в долгу не останутся. Очень хорошо, огромное вам спасибо. Всегда буду рад вам помочь, – елейно промурлыкал Яков Борисович и, положив трубку, повернулся к Федору.

– Феденька, Машенька, все отлично устроилось! Пашенька сейчас вас отвезет в гостиницу «Новороссийск». Это вполне достойная гостиница, вам понравится. Там спросите Валентину Николаевну, и она вас разместит в хорошем номере. Отдохнете пару-тройку дней, а там, может, чего и придумаем про дальнейшую жизнь. Рано или поздно все как-то налаживается. Вы, главное, не раскисайте и попробуйте понять меня. Честное слово, я очень хотел бы вам помочь, вы мне очень симпатичны, но, к сожалению, никак не могу. Только у меня нижайшая просьба – пока я что-нибудь придумаю, в течение двух-трех дней вы из номера никуда не выходите. Никто из персонала не должен знать о вашем присутствии. Не подводите Валентину Николаевну и меня. Договорились?

Цена за номер изумила Федора. Четыреста долларов за три дня – это было явно очень дорого, но, поскольку положение было безвыходное, Федор обреченно посмотрел на безучастное лицо Марьиванны и выложил требуемую сумму. Номер действительно оказался вполне приличным. Душ, телефон, телевизор, широкая удобная кровать. Простые вещи, которые стали уже казаться несбыточной мечтой. Приняв душ и прочитав правило о звонках по межгороду, лежавшее на столе, разомлевший Федор решился позвонить Лехе. Марьиванна, свернувшись калачиком, лежала на кровати у стены, и было не понятно, спит ли она или просто о чем-то размышляет. Савченко решил не трогать ее, полагаясь на то, что время лечит и, возможно, девушка скоро придет в себя. На его звонок никто не ответил. Федор раздраженно бросил трубку на телефон, улегся рядом с Марьиванной и нежно обнял ее. В это время раздался стук. Федор с неохотой встал и открыл дверь. Перед ним стояла Валентина Николаевна, придерживая тележку с ужином.

– Яшенька просил о вас побеспокоиться, как о родных, – сладко улыбаясь, пропела она, вкатывая тележку. – Если что-то еще понадобится – звоните мне, не стесняйтесь. Питание включено в стоимость номера. Хорошего вам вечера, – и она, добродушно улыбаясь, как лучшим друзьям, выскользнула из номера.

Федор осторожно обнял Машу и прижал к себе, чувствуя, как она тихонько вздрагивает, всхлипывая, через какое-то время вздрагивания прекратились, дыхание выровнялось, и девушка уснула. Федор осторожно, чтобы ее не разбудить, встал, подошел к телефону и вновь набрал номер Лехи.