– Знаешь… ты ни единого слова не сказала про матч.

Ежась от ледяного утреннего ветра, я помогала маме грузить в багажник машины заказанные у нее пироги, перед тем как ехать в церковь. В голове все еще вертелись слова Эйприл. Мандей не стала бы лгать насчет своего любимого цвета, правда?

– Нет, сказала. Я сказала, что игра была хорошая.

– Да, а как насчет того, понравилось ли тебе в старшей школе, среди всех этих ребят?

Я пожала плечами, думая об огромных коридорах и свитере Эйприл – моем свитере, – который ей был короток.

– Все было нормально, – ответила я, садясь в машину. Мама запрыгнула на водительское сиденье и застегнула ремень.

– Но… тебе там понравилось? Можешь представить себя там?

– В Кардозо?

– Да. Я слышала, это очень хорошая школа. Мисс Уокер говорила, что для тебя это был бы отличный вариант.

Голос мамы звучал настойчиво, подталкивая идти по дороге, которая меня не интересовала.

– Но я хочу пойти в Баннекер.

Она пожала плечами.

– Хорошо иметь несколько вариантов на выбор, так ведь?

Да, но каким был бы выбор Мандей? После того, что сказала Эйприл, имело ли это вообще значение?

Выехав за пределы квартала, мама свернула направо, на Гуд-Хоуп-роуд, а не налево, к церкви.

– Почему мы едем этим путем?

– Потому что нам нужно подобрать Майкла.

– Что? Зачем?

Мама на миг отвела взгляд от дороги и посмотрела на меня.

– В эти выходные его мать уехала на учительскую конференцию. Спросила, не сможем ли мы подвезти его на службу. Слишком холодно для того, чтобы он шел всю дорогу пешком. Я решила, что ты не будешь против.

«Нет, я против!» – хотелось закричать мне. Наша прошлая встреча окончилась не очень хорошо. Черт, да он даже не сказал мне ни слова. Просто до конца игры сидел на своем месте, сгорбившись и сложив руки на животе.

Мама припарковалась перед домом Майкла и дважды посигналила. Он вышел из дома в толстой шерстяной куртке серого цвета, брюках и ботинках, скользнул по мне холодным взглядом и уселся на заднее сиденье.

– Доброе утро, Майкл, – нежно произнесла мама.

– Доброе утро, миссис Коулман, – негромко отозвался Майкл. – Спасибо, что взялись меня подвезти.

Мама многозначительно посмотрела на меня, и мне пришлось подавить стон.

– Доброе утро, Майкл, – промямлила я, глядя в пол.

– Доброе утро, – пробормотал он.

Мама по очереди окинула нас взглядом, потом хмыкнула:

– Ну, ладно.

Доехав в ледяном молчании до церкви, мы припарковались на основной стоянке, и Майкл выскочил из машины, опережая нас на два шага. У входа он поздоровался с пастором Дунканом и вбежал в здание. Когда мы поднимались на крыльцо, мама ухватила меня за плечо.

– Что между вами произошло?

Я пожала плечами, стараясь не уронить стопку коробок с пирогами.

– Ничего.

Она подняла бровь.

– Клодия Мэй, не лги мне.

– Если ты думаешь, что я лгу, может быть, спросишь у золотого мальчика?

Мама так резко повернула голову, что в шее у нее хрустнуло.

– Ты что, со всей этой неразберихой ума лишилась? Хочешь быть наказанной до конца жизни?

Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться, и пробормотала:

– Извини, мам. Может, пойдем внутрь? Тут холодно.

Она прищурилась и решительной походкой направилась в здание. Мы поздоровались с пастором и сгрузили пироги на кухне. Я села на самую дальнюю скамью, а мама пошла в детскую комнату. Она любила во время службы присматривать за малышами. У нее был талант утихомиривать даже самых шумных детишек. Майкл исполнял роль церковного служки – ходил по нефу, пожимал всем руки, легонько обнимал. Он как будто был на короткой ноге со всеми. Но, похоже, я одна замечала напряжение в его взгляде и усталость, словно он не выспался. Майкл посмотрел на меня через весь зал, и его фальшивая улыбка угасла. Он быстро направился на балкон и занял свое место в будке звукооператора, прежде чем прозвучал призыв к началу службы.

После службы мы направились обратно к машине. Майкл следовал за нами, но плелся на расстоянии, сунув руки в карманы.

Отпирая дверцу, мама подмигнула мне.

– Майкл, у тебя есть какие-нибудь планы на обед?

Я склонила голову набок и поджала губы. Майкл посмотрел на меня, потом снова на маму.

– Э-э… нет, мэм.

– Тогда почему бы тебе не поехать к нам домой? Я собираюсь пожарить куриные стейки. И буду рада тебя пригласить.

Его глаза вспыхнули при слове «стейки».

– Да! То есть спасибо.

– Спасибо, Майкл. Можешь поставить это на кухне, – сказала мама, придерживая входную дверь открытой.

Он настоял на том, чтобы самому занести все покупки в дом. По-моему, я еще никогда в жизни так сильно не закатывала глаза.

– Клодия, возьми у него куртку и помоги мне расставить это, – скомандовала мама. – Майкл, чувствуй себя как дома.

Майкл стоял у дверей, разглядывая нашу гостиную. Он вежливо протянул мне свою куртку и направился к телевизору.

– Почему у вас телевизор стоит на колонках? – Это были первые слова, которые за весь день были адресованы непосредственно мне.

– Он уже давно сломан, но папа его все никак не починит.

Майкл медленно подошел к телевизору и опустился на колени, словно врач, проверяющий пульс.

– Жить будет? – хмыкнула я.

Он поднял взгляд на стену, простукал ее в нескольких местах костяшками пальцев и наклонился поближе, чтобы послушать.

– Ты знаешь, где у твоего папы лежат инструменты?

Весь следующий час Майкл был занят: тянул провода, сверлил отверстия, делал замеры и привинчивал крепежные скобы к стене. Я наблюдала за ним из кухни, помогая маме чистить сладкий картофель для пюре.

После того как Эйприл бросила меня лежать на полу в классе, взгляд, которым наградил меня Майкл по возвращении в спортзал, мог сделать из меня груду трухи.

– Предложи ему воды, – почти беззвучно произнесла мама. Я оглянулась через плечо.

– Ему и так нормально.

– Клодия Мэй, ты меня сегодня доведешь, – заявила мама. – Предложи этому парню воды. Немедленно!

Я фыркнула, хлопнув дверцей шкафа, со стуком поставила чашку на стол и налила Майклу стакан воды.

– Спасибо, – сказал он, когда я протянула ему стакан, и вытер пот со лба. Рукава его были закатаны, галстук давно снят. Сделав большой глоток, Майкл облегченно выдохнул, потом достал свой мобильник. – Нужно посмотреть изготовителя и модель этих колонок. Какой у вас пароль от вай-фая?

– У нас нет вай-фая.

Майкл вздрогнул и неверяще помотал головой.

– Что? Но… вот же коробка.

Я пожала плечами.

– Она не работает.

Он вздохнул.

– У вас есть фонарик?

В следующие полчаса Майкл подключил модем, настроил вай-фай и проверил конфигурацию нашего компьютера. К тому времени как вернулся папа, он уже заканчивал привинчивать колонки.

– О, здравствуйте, мистер Коулман, – сказал Майкл, помахав рукой. – Хорошо, что вы уже здесь. Вы можете помочь мне поднять вот это? Тут работа для двоих.

Папа уронил свою сумку у дверей и начал оглядываться по сторонам, словно случайно зашел не в тот дом.

– Кто ты? – рявкнул он. – И что ты делаешь с моими инструментами?

– Вы меня не помните, мистер Коулман? Я Майкл, – засмеялся тот. – Из церкви.

Папа оглянулся на меня, сидящую за компьютером, потом снова посмотрел на Майкла.

– Майки?

– Теперь он Майкл, милый, – поправила мама, подходя к папе и целуя его. – Обед почти готов. Сделай так, как говорит молодой человек.

Папа, нахмурившись, последовал за ней на кухню.

– Что этот парень делает в моем доме? – громким шепотом спросил он. – Играется с моим телевизором?

– Ш-ш-ш… это друг Горошинки.

– Женщина, я говорил, что ей нужны подруги, а не парень!

Мы с Майклом переглянулись. Лицо мое пылало, и я молилась, чтобы этот день уже закончился.

– Успокойся. Он приличный молодой человек.

– Вот именно – молодой человек… Разве он не в старшей школе? Он слишком стар для нее.

Мама хихикнула.

– А ты слишком стар для меня. А теперь иди и помоги мальчику, пока он не надорвался, поднимая эту штуку.

Папа втянул воздух сквозь зубы.

– Джеральд! Если твоя дочь что и унаследовала от тебя, так это твое упрямство.

Папа, ворча, протопал обратно в гостиную. Легко подняв телевизор, он прижал его к скобам.

– Неплохой телевизор, мистер Коулман, – заметил Майкл, закручивая винты.

– Ага, спасибо. Выиграл его в лотерею на работе. Просто… никак не мог выбрать время, чтобы повесить его.

– Моему тренеру пригодился бы такой, когда мы в его кабинете просматриваем записи матчей. У него стоит старый телик, такой, с толстым задом…

Папа поднял брови.

– Ты играешь в футбол?

– Спрашиваете! – отозвался Майкл с гордой улыбкой.

– Хм-м… За сколько делаешь сороковку?

– За пять и двадцать.

– Правда?

Дальше Майкл с папой безостановочно болтали о футболе. Даже за обедом. Теперь было понятно, почему люди проникаются любовью к Майклу без малейших усилий с его стороны. Мама смеялась, накладывая Майклу второе, и бросала на меня сочувствующие взгляды, видя, что я дуюсь.

Мама с папой решили прибраться в кухне, пока мы с Майклом ели десерт в гостиной. Я играла с хрупкой корочкой на своем ломте ягодного пирога, пока не уронила ложку, решив, что хватит с меня этой неловкости.

– Ты правда собираешься и дальше злиться на меня? Что ты хочешь – чтобы я сказала «извини»?

Он резко втянул воздух.

– Да не нужны мне твои фальшивые извинения. Это было ужасно глупо. То, что ты сделала. Гоняться вот так за этой шлюхой…

– Откуда ты ее знаешь? И откуда тебе знать, что она шлюха?

– Серьезно? Ты же была там, разве нет? Наш тренер всегда говорит: как видишь, так и называй.

– И все равно – не обзывай ее так. Она – сестра моей лучшей подруги.

Майкл нахмурился так, словно я говорила по-японски и ему было трудно найти знакомые слова.

– Но… это не значит, что она – твоя подруга, Клодия.

Мой язык распух. Он был прав. Эйприл и близко не была моей подругой или даже родственницей. Без Мандей она стояла в нескольких шагах от того, чтобы стать чужим человеком, при этом опасным.

– В любом случае я злюсь не на тебя, а на то, что нам не удалось почилить вместе так, как я хотел.

– Ты хотел почилить вместе? А мне казалось, что я для тебя «просто девушка из церкви»…

Майкл сплел пальцы.

– Ну, я не хотел, чтобы все думали… ты понимаешь о чем. Если ты только сама этого не хочешь. Люди любят сплетничать. Кому, как не тебе, это знать.

Значит, вот в чем было дело? Он защищал меня… от сплетен?

– Эй, о чем вы тут шепчетесь? – спросил папа, появляясь из кухни с банками рутбира. Мама шла за ним.

– Мы разговаривали о вашей группе, – ответил Майкл, подмигивая мне. – Я бы хотел сходить на ваше следующее выступление.

Я улыбнулась, подыгрывая ему.

– Папа сейчас работает над новой песней…

Папа засмеялся.

– Я как раз вернулся из студии.

– Правда? Давайте послушаем! – предложил Майкл. – Можно пустить через колонки.

– Давай, милый, – поощрила мама. – Покажи нам, что у тебя получилось.