Покрытые снегом улицы сверкали под солнцем раннего утра, когда я услышала, как что-то ударилось в мое окно. «Тающий лед», – промелькнула мысль. Я не обратила на это внимания, но потом что-то ударило сильнее, едва не разбив стекло. Пришлось выбраться из постели, гадая, почему белки мешают мне спать. Я посмотрела в окно как раз в тот момент, когда еще один камешек отскочил от стекла прямо перед моим лицом. Я сердито уставилась на тротуар внизу.

– Какого черта?

На цыпочках пробравшись мимо маминой комнаты, я сбежала по лестнице вниз и распахнула дверь. На крыльце стояла Мандей, дрожа от холода, а на ее губах играла безумная улыбка.

– Что ты здесь делаешь? – шепотом воскликнула я.

Она проскользнула в дом, закрыла за собой дверь и отряхнула промокшие кроссовки. Под тонким черным пальто проглядывала моя джинсовая куртка.

– Я знала, что ты уже наверняка проснулась, и не могла ждать. Мне нужно кое-что тебе рассказать!

Она схватила меня за руку и потащила на кухню.

– Слушай, ты же вся замерзла! – сказала я, выворачивая запястье из ее ледяных пальцев и пытаясь стряхнуть ощущение холода, оставленное их прикосновением.

– Ш-ш-ш! Не кричи так.

– И все же – почему ты так продрогла?

Уголок ее губ дернулся вверх.

– Потому что я всю ночь провела не дома.

– В каком смысле? Где ты была?

Она прикусила губу, выдерживая драматическую паузу.

– С Джейкобом Миллером.

– Что?! – вскрикнула я.

Мандей подскочила и зажала мне рот ледяной ладонью.

– Ш-ш-ш… У тебя есть что поесть? Умираю с голоду!

Мы взяли две миски, коробку хлопьев, сахар и молоко, потом на цыпочках пробежали в мою комнату и залезли в палатку.

– Ладно, рассказывай все, – потребовала я, усадив на колено куклу Пинки; по коже у меня пробегали мурашки от волнения.

Широкая улыбка расплылась на лице Мандей, когда она прихлебывала молоко с хлопьями из ложки.

– Вчера вечером я сбежала из дома.

Я ахнула.

– Что, правда? Как ты это сделала?

– Выбралась из окна в своей ванной и спрыгнула вниз.

– Что? И ты не разбилась насмерть?

Она хихикнула.

– Я спрыгнула на мусорный контейнер прямо под окном.

– Ты совсем с ума сошла! Зачем?

Она пожала плечами.

– Он меня попросил. Хотел со мной увидеться.

– Ты что, собираешься сделать все, о чем тебя попросит этот придурок? А если б ты ногу сломала или еще что? Со сломанной ногой ты не сможешь танцевать.

Она закатила глаза и хихикнула.

– Все нормально. Я и раньше так делала… когда приходилось.

«Это странно, – подумала я. – За каким чертом ей нужно было вылезать в окно? Может быть, это были пожарные учения?»

Мандей снова запустила ложку в миску с хлопьями. Ее мысли, казалось, уплыли куда-то далеко – прочь от этого дома, от меня. Я придвинулась ближе к ней.

– Ну? И что было дальше?

Она прикусила нижнюю губу; ее глаза сверкали.

– Он попросил меня заплести ему волосы. Сказал, что хочет особенную прическу, но чтобы при этом никто не присутствовал. Его мама уехала в казино на всю ночь, так что мы были у него дома одни. Я села на диван, а он уселся на пол, прямо у меня между ног. Прикинь, как я нервничала! У меня аж руки тряслись. Но я заплела ему косы. Смотрится дико круто, сама увидишь. А когда я закончила, он включил кино.

Я подалась вперед, стиснув Пинки в ладонях и ловя каждое слово Мандей.

– И что было потом?

Она обхватила колени руками и выдохнула:

– А потом… он поцеловал меня.

– О боже! Типа поцеловал по-настоящему?

– Да, прикинь! Мы лежали на диване, целовались и все такое.

– О господи! – пискнула я, пряча лицо за платьем Пинки. Потом чуть подняла голову. – А что было потом?

– В каком смысле? – ухмыльнулась Мандей.

– Вы… занимались этим… ну, ты понимаешь?

Она озорно усмехнулась поверх ложки с молоком.

– Нет, пусть даже он хотел. Я сказала ему, что не могу, пока он всем не скажет, что я его девушка, и в понедельник мы пойдем в школу вместе.

– Значит, теперь он типа как твой парень?

Она кивнула, широко улыбаясь.

– Да, наверное.

Я снова зарылась лицом в платье Пинки и вскрикнула:

– Ничего себе! – Еще никогда в жизни я так не волновалась. – Минутку, а как же твоя мама? Как ты объяснишь ей, где была ночью?

– Я скажу ей, что была у тебя, – ответила Мандей, пожимая плечами, словно это было каким-то пустяком. – Она ничего не узнает.

Я крепче обняла Пинки. Вопросы так и разрывали меня изнутри. Я даже не знала, с чего начать.

– А как это было – целоваться с ним? Откуда ты знаешь, что нужно делать?

– Это точно так же, как в кино. Когда парень просовывает язык тебе в рот.

– Фу. Звучит… противно.

Она засмеялась.

– Совсем нет. Это приятно. Надо просто расслабить губы и немного приоткрыть рот.

Я подняла Пинки за волосы и принялась покачивать ее из стороны в сторону, обдумывая случившееся и чувствуя, как уколы ревности становятся все более ощутимыми. Она удрала из дома. Она целовалась с парнем. Она делала все эти крутые вещи… и без меня.

Мандей всмотрелась в мое лицо.

– Что такое?

– Я ничего не сказала.

– Да, но ты о чем-то подумала.

Я пожала плечами.

– Просто подумала.

Она закатила глаза.

– Ну же, Клодия! Ты моя лучшая подруга. И никакой парень между нами не встанет.

Я и не думала, что такая вероятность вообще существует.

– Знаю. Я об этом не беспокоюсь.

Она тоже пожала плечами.

– Нам просто нужно найти парня и для тебя.

– Ты же знаешь, что мне никто не нравится, – вздохнула я, сосредоточившись на волосах Пинки.

– Ну и что? Понравится рано или поздно. Я спрошу Джейкоба. Может быть, кто-нибудь из парней в тебя влюблен.

– Ты так думаешь?

– Да. Ты очень красивая. Кто-нибудь из них наверняка засматривается на тебя, но ничего не говорит. Но теперь, когда мы с Джейкобом будем вместе, они наверняка призна́ются.

Я напряглась, сжимая Пинки в пальцах.

– Но что, если они узна́ют… ну, ты поняла.

Мандей сразу стала серьезной.

– Честное слово, не узна́ют. К тому же они такие глупые, что, наверное, и разницы-то не заметят. Им до смерти хочется погулять с тобой, только и всего.

Я прикусила губу, удерживаясь от крика. Мандей похлопала меня по ноге и выползла из палатки.

– Ты куда?

– Вылезай, а Пинки оставь там. Нам нужно заняться делом. Сделать ногти и прически на завтра. Это будет важный день.

На следующее утро я пришла заранее, задолго до построения. Я не хотела пропустить триумф Мандей. Мне не терпелось увидеть, как Джейкоб даст всем знать, что они теперь вместе. Будет ли он держаться с ней за руки в коридоре, сидеть рядом за обедом или же просто объявит об этом во всеуслышание – так, будто баллотируется в президенты?

Поцелует ли он ее на глазах у всех? И готова ли я увидеть Мандей за таким… интимным занятием?

Мандей уложила волосы волнами надо лбом, а заднюю часть оставила наполовину выпрямленной. Я накрасила ей ногти яблочно-красным лаком с острыми стразами на кончиках, и еще она позаимствовала косметику у Эйприл. Ее кожа буквально мерцала, и сейчас, стоя рядом со мной, Мандей выглядела почти другим человеком.

Джейкоб, как обычно, стоял в кругу парней, хихикая над чем-то. Волосы у него действительно выглядели круто: Мандей заплела ему косички зигзагами, оставив концы слегка распущенными. Мы молча стояли с полчаса, но он так и не сказал ей ни слова. Даже не посмотрел в ее сторону. Даже когда прозвучал звонок.

– Эй, кто тебя заплел? – спросил Карл у Джейкоба по пути на урок истории. – Шикарные косы, братан!

Джейкоб пожал плечами.

– Да так, одна знакомая девка.

– Ха, а она меня может так заплести? Я ей даже денег заплачу́.

Мандей крутила лямку своего рюкзака, тревожно поглядывая на меня. Пытаясь найти слова, которые ее успокоят, я прошептала:

– Он просто нервничает. Может быть, он пока не хочет, чтобы все знали. Мальчишки такие глупые!

– Да, ужасно глупые, – согласилась она напряженным тоном. Я сцепилась с ней мизинцами.

– Не грусти. Он еще к тебе подойдет.

Но прошел день, и ничего не случилось. Ни в этот день, ни в следующий, ни в тот, что после следующего. Джейкоб проходил мимо Мандей так, словно не видел ее. Все хвалили его прическу, но он ни слова не сказал о Мандей. И я мало чем могла ее утешить, чтобы эти утешения не прозвучали как ложь.