Сэйди
Я чувствую головокружение. Я сбита с толку. Я в панике. Потому что Уилл в ярости. Никогда не видела его таким злым. Человек, который стоит напротив, впившись в меня угрожающим взглядом, совершенно незнаком мне. Внешне он похож на мужчину, за которого я вышла замуж, но внутри — совершенно другой. Его слова резки, тон враждебен. Он вырывает трубку у меня из рук, и тут я окончательно понимаю, что не ошиблась. Если раньше я сомневалась в причастности мужа к смерти Морган, то теперь сомнений не осталось. Уилл в этом замешан.
Он приближается. С каждым его шагом я отступаю назад, прекрасно понимая, что еще чуть-чуть — и отступать некуда: за спиной стена. Нужно срочно что-нибудь придумать, но мой разум замутнен. Я вижу Уилла не слишком четко. Его руки приближаются ко мне, как в замедленной съемке.
В этот момент я вспоминаю про засунутый за пояс нож для писем. Нащупываю его, но руки дрожат, путаются в резинке штанов и случайно дергают за нее. Нож выскальзывает из штанины и падает на пол.
Уилл реагирует гораздо быстрее, ведь он ничего не пил. А я уже чувствую опьянение: алкоголь действует на меня сильнее обычно. Уилл наклоняется первым и ловко выхватывает нож. Демонстративно поднимает его и спрашивает:
— И что же ты собиралась делать?
Тусклый кухонный свет отбрасывает отблеск на лезвие из нержавеющей стали. Уилл направляет нож на меня — хочет, чтобы я вздрогнула. И я вздрагиваю. Он смеется — гнусно, издевательски.
Мы часто уверены, что всё знаем о наших близких…
А потом с изумлением понимаем, что вообще их не знали.
Разъяренный Уилл уже совсем не похож на моего мужа. Это незнакомый мужчина.
— Ты всерьез рассчитывала навредить мне вот этим?
Он тычет ножиком в свою ладонь. И тут я понимаю: хотя лезвие острое — во всяком случае, достаточно острое для резки бумаги, — кончик ножа тупой. Ладонь Уилла только чуть-чуть покраснела.
— Ты всерьез рассчитывала убить меня этим?
Язык во рту набухает. Говорить все тяжелее.
— Что ты сделал с Морган? — Я не собираюсь отвечать на его вопросы.
Уилл со смехом говорит, что об этом надо спросить меня, а не его. Мои глаза становятся сухими. Я несколько раз усиленно моргаю. Нервный тик. Не могу перестать моргать.
— Ты ничего не помнишь, да? — Уилл пытается дотронуться до меня. Резко отстраняюсь и стукаюсь головой о шкаф. Череп пронзает боль. Я вздрагиваю и невольно хватаюсь за ушибленное место.
— Ох, кажется, бедняжке больно, — насмешливо замечает Уилл. Я молча опускаю руку, не удостаивая его ответом.
Вспоминаю, сколько раз он был таким нежным, таким заботливым. Знакомый мне Уилл сбегал бы за льдом, усадил в кресло и приложил лед к ушибу. Неужели все это было притворством?
— Морган убил не я, Сэйди, — продолжает он. — Морган убила ты.
Но я не помню этого и до сих пор сомневаюсь, убийца я или нет. Жуткое ощущение — не знать, отняла ли ты чью-то жизнь.
— Ты убил Эрин, — единственное, что приходит мне в голову в этот момент.
— Правильно, — соглашается Уилл. Хотя я уже знала это, слышать его признание почему-то все равно больно. На глаза едва не наворачиваются слезы.
— Ты же любил Эрин. Собирался на ней жениться.
— Да, это так. Но проблема в том, что Эрин не любила меня. А я не люблю быть отвергнутым.
— А что тебе сделала Морган?
Уилл злобно улыбается и язвительно напоминает, что Морган убила именно я.
— Вопрос, чем она не угодила тебе?
Я в ответ могу только помотать головой.
Тогда Уилл поясняет:
— Не стану докучать лишними подробностями, но Морган — младшая сестра Эрин. Она поставила цель — добиться, чтобы меня признали убийцей Эрин. Хотя все остальные решили, что это несчастный случай, Морган знала правду. Она не сдавалась. Ты, Сэйди, сама решила проблему. Благодаря тебе я вышел сухим из воды.
— Я никого не убивала!
Уилл — воплощенное спокойствие. Его голос ровный, а не визгливый, как у меня.
— Нет, это не так. Ты вернулась домой гордая тем, что натворила. Сказала, что Морган уже никогда не встанет между нами, потому что ее больше нет.
— Я не убивала ее.
Уилл хихикает:
— Убила. Ради меня. Пожалуй, я никогда не любил тебя так сильно, как в ту ночь. — Он сияет. — Все, что я сделал — это рассказал чистую правду. Обрисовал тебе, что случится со мной, если Морган осуществит все свои угрозы. Если б она сумела доказать полиции, что я убил Эрин, то я загремел бы за решетку, и надолго. Может, навсегда. Меня разлучили бы с тобой, Сэйди. Я сказал, что мы никогда больше не увидимся, не сможем быть вместе. Что это все из-за Морган. Преступница тут Морган, а не я. И ты меня отлично поняла. Ты поверила мне.
На его лице появляется торжествующее выражение.
— Ты ведь не можешь жить без меня, да? — Его взгляд насмешливый — словно у психопата. — В чем дело, Сэйди? — продолжает он, когда я ничего не отвечаю. — Прикусила язычок?
От его признания и его беззаботности мои глаза застилает красная пелена. Его смех вызывает злость. Именно из-за этого ужасного, отвратительного смеха я теряю контроль над собой. Из-за самодовольного вида Уилла, его склоненной набок головы, удовлетворенной улыбки.
Он воспользовался моим психическим расстройством. Спровоцировал меня на убийство. Вложил в мою голову (точнее, в голову частички моего «я», известной под именем Камилла) идею, прекрасно зная, что эта бедная Камилла готова на все ради него. Потому что она очень любила его. Хотела быть с ним.
Мне жаль ее. И в то же время я злюсь.
Внезапно, не раздумывая, я со всей силы бросаюсь на Уилла — и тут же жалею об этом. Муж слегка покачнулся, но он гораздо крупнее меня. Гораздо сильнее и массивнее. И к тому же трезв.
Я толкаю его. Он отступает на пару дюймов, но не падает, а хватается за стол и удерживает равновесие. Хохочет еще громче и сообщает:
— Плохая идея.
Я замечаю на столе стойку с ножами. Муж следит за моим взглядом.
Вопрос в том, кто из нас первым доберется до них.
