Двусмысленная символика
Один из наиболее ранних примеров такой двойственности – сюжетный ход, который часто встречается в романах артуровского цикла XII–XIII веков, как в стихах, так и в прозе: плавный ритм повествования внезапно нарушается появлением неизвестного рыцаря с одноцветным (на языке геральдики – «гладким») гербом. Порой одноцветным оказывается не только щит, но также знамя рыцаря, плащ, надеваемый поверх доспехов, и чепрак его коня. Обычно такой рыцарь появляется на турнире или же внезапно преграждает путь герою, вызывает его на поединок и вовлекает в новые приключения. Этот эпизод – своего рода пролог к другому, более важному событию: указывая цвет герба на щите таинственного рыцаря, автор дает нам понять, с кем мы имеем дело, и угадать, что будет дальше. В литературе этого типа хроматический код применяется часто и играет очень важную роль. Например, Черный рыцарь – вовсе не воплощение злобы или вероломства, а один из персонажей первого плана (Тристан, Ланселот), в данный момент скрывающий свое имя; он доброжелательно настроен к главному герою и готов показать свою отвагу и доблесть на предстоящем турнире. А вот Красный рыцарь часто настроен враждебно; он жесток, не обуздан или коварен; порой это зловещий выходец из Потустороннего мира. Менее заметный персонаж, Белый рыцарь, как правило, добр; нередко это человек в годах, друг или покровитель главного героя, которому он дает мудрые наставления. Напротив, Зеленый рыцарь – юноша, недавно посвященный в рыцари, который своим дерзким или наглым поведением посеет смуту.
В этом литературном топосе нас интересуют два момента: во-первых, отсутствие Синего рыцаря (очевидно, синий цвет еще не успел обзавестись достаточно богатой символикой, чтобы сыграть в подобном контексте важную роль; во-вторых, двойственность образа Желтого рыцаря: иногда это положительный герой, а иногда – отрицательный. В первом случае речь идет о короле или владетельном князе, чья помощь, покровительство и дружба оказываются для героя бесценными. Во втором – это вероломные рыцари, предавшие своего сеньора, и намерения у них очень недобрые. Мы еще вернемся к этому.
Двойственность желтого в мире рыцарских гербов в полной мере отражена в многочисленных руководствах и трактатах по геральдике времен позднего Средневековья, по преимуществу написанных герольдами. Там много сказано о цветах, об их природе, иерархии, их значениях – не только в области геральдики, но и в более общем плане, что делает эти тексты полезнейшим источником, позволяющим прояснить системы ценностей, которыми определяются хроматические коды позднего Средневековья, и в частности обычаи, касающиеся одежды. В зависимости от того, какой желтый цвет имеется в виду – просто желтый или золотой, интонация авторов кардинально различается, а иерархия цветов переворачивается с ног на голову.
Классифицировать цвета по принципу «благородства» – одно из любимейших занятий геральдистов. Если желтый рассматривается как цвет золота (не забудем: «золото» – термин, которым обозначается желтый в геральдике), то он занимает верхнюю ступень хроматической иерархии, а ниже располагаются белый, красный, синий, зеленый и черный. Но если он рассматривается как просто желтый, его место – в середине, а иерархия выглядит так: красный, синий, белый, желтый, зеленый и черный. Однако некоторые геральдисты на службе короля Франции или принцев королевского дома предпочитают ставить на верхнюю ступень не красный, а синий, цвет королевского герба. Другие, кому ближе религиозная символика, объявляют белый самым добродетельным из цветов. Но это бывает редко.
Вот что пишет один геральдист, чье имя осталось неизвестным, вероятно, уроженец Нормандии или Пикардии, примерно в 1440 году. По его мнению, желтый, который он считает цветом золота, – благороднейший из цветов:
Первейший из цветов на гербовом щите есть желтый, в геральдике называемый «золото». Причина тут в том, что по природе своей «золото» – светел, ярок и блистателен, каким и подобает быть прекрасному цвету. Он полон достоинств и придает бодрость, поэтому врачеватели советуют показывать этот цвет человеку ослабленному, находящемуся при смерти: это вернет ему силы. Желтый подобен солнцу, благороднейшему из светил. Среди драгоценных камней этот цвет имеют топазы и бериллы, камни изысканные и большой стоимости. Из четырех стихий желтый связывают с огнем, как и червлень; из знаков Зодиака он соответствует Льву, а из дней недели – воскресенью. Добродетели, которым он соответствует, – благородство, отвага и честь. Вот почему никто не имеет права носить этот цвет в своем гербе, если он не принадлежит к славному роду, не могущественный сеньор и не рыцарь, являющий в бою беспримерную отвагу.
Трудно высказаться более восторженно о «золоте» и тем самым о желтом цвете. Однако полвека спустя другой анонимный геральдист, возможно, уроженец Лилля или Брюсселя, говорит совсем другое. Его труд под названием «Книга о гербах, цветах, эмблемах и девизах» впоследствии станет знаменитым. К рассуждениям своих предшественников он добавляет во второй части трактата некоторые уточнения, касающиеся символики в одежде, и в этой символике желтый не в чести:
Желтый, как сказал Аристотель, занимает место между белым и красным, но ближе к красному; и, поскольку мы видим, что он лучше сочетается с красным, нежели с белым, по причине присущей ему яркости, то имеет сходство с огнем ‹…›. Этот цвет, существующий в природе или созданный искусством мастера, бывает трех родов: первый – средний желтый – обычный, повседневный цвет; второй – более светлый, поэтому он красивее; третий, похожий на красный – гадкий цвет, который мы называем оранжевым. Если моча такого цвета, это признак дурных соков в теле, как бывает при желтухе. Среди добродетелей желтый означает силу и богатство, однако весьма умеренные; но чаще это дурной цвет, и в этих случаях он означает зависть и стяжательство, ложь и притворство, и даже предательство ‹…› Ливреи желтого цвета носят слуги низшего разряда – пажи, лакеи и посыльные. В наше время этот цвет не самый желанный, поэтому его сочетают с другим цветом. Желтый с серым означает большую заботу; с черным – постоянство во всем, а с фиолетовым – блаженство любви.
«Книга о гербах», которая в большинстве манускриптов и печатных изданий непосредственно следует за небольшим трактатом знаменитого геральдиста Жана Куртуа, или, как его часто называют, «Сицилийским гербовником», имела большой успех. Впервые напечатанная в Париже в 1495 году, она была переиздана в 1501‐м, и до 1614-го выдержала еще шесть изданий. За эти годы ее успели перевести или переложить на несколько языков (вначале на итальянский, потом на немецкий, голландский, кастильский). Ее влияние сказывалось во многих областях жизни, в частности в литературе и изобразительном искусстве. Рабле несколько раз упоминает о ней в «Гаргантюа и Пантагрюэле», а некоторые венецианские художники XVI века одевают своих персонажей в соответствии с цветовыми кодами, предложенными в трактате. Те из них, кто одет в желтое, производят впечатление скорее отрицательных, чем положительных героев.
С другой стороны, людей с белокурыми волосами почти всегда воспринимают положительно. Так было и в Древнем Риме, и в эпоху феодализма; так происходит и в XVI веке. Об этом стоит поговорить подробнее, поскольку белокурые волосы – одна из немногих позитивных коннотаций желтого.
