В начале был туман доисторических времен, и вот в тумане истории проступают хижины, они превращаются в дома, стены окружают богатый город, и имя ему – Библ, то первый и древнейший город Античного Мира, твердыня Медного Века, девять тысяч лет минуло с тех пор на ярком и буйном Леванте, где ныне истерзанный Ливан. Но не древнее ли Иерихон, что близ Мертвого моря, славный своими неприступными стенами и многолюдием. В одном переходе от него поднялся великий Иерусалим, и бессмертная история предначертана ему, колыбели единобожия и христианства. А в двух переходах от Библа – Сидон, порт и город на Средиземном море, средоточие торговой Финикии, родины стекла и пурпура, буквенного письма и денег, отсюда начиналось мореплавание, на веслах и парусах корабли достигали неведомых Англии и Западной Африки. И кричали караванные верблюды, зазывали покупателей пестрые базары, ковали мечи кузнецы и обжигали звонкую посуду гончары, томно проходили красавицы под прозрачными покрывалами и восседали на коврах ведущие торг купцы; а за белоснежными дворцами владык поднимались зеленые холмы, где росли кедры ливанские.

Редкие селения на средиземноморском берегу и в долинах рек росли и множились, окружались стенами и превращались в города, окруженные полями земледельцев и пастбищами скотоводов, объединялись в союзы для защиты и начинали сливаться в первые государства.

Так возник Великий Египет. Он не всегда был великим, и не всегда был, но уже 10 000 лет назад народы севера Африки и запада Азии пришли в движение. Засуха поразила зеленые луга и леса Сахары – а в далекой Малой Азии горячие ветра сдули плодородные почвы, и толпы кочевников погнали свои стада на новые пастбища. Надежда на новую жизнь влекла их, а следом шли земледельцы со своим скарбом и скудными припасами зерна. Их ноги темнели и грубели от горячего песка, лица покрывались морщинами, кости изможденных быков выпирали сквозь обвисшую шкуру. Они шли на запад – через будущую Палестину, где не хватило места всем, и битвы за воду и пастбище были жестоки. А им навстречу, с выжженого севера Африки, по кромке великого синего моря, шли на восток другие племена.

Много пролилось крови, пока они расселились по долине Великой Реки, которую назовут Нил. Здесь изобретут парус. Здесь научатся плавить медь, и наступит Медный Век. Здесь придумают иероглифы – первую письменность. И возникнут города-государства – номы. Глинобитные стены окружат их, и стражники с медными наконечниками копий встанут у ворот. И правители номов будут воевать друг с другом веками, пока не объединят все селения нильской многотысячекилометровой долины с ее полями и храмами в два огромных (очень длинных) государства: Верхнее Царство и Нижнее.

И пять тысяч лет назад великий фараон Менес, которого иные называют Нармер – первый фараон Первой Династии Египта! – проявил воинский талант и жестокую мудрость истинного политика, завоевав Нижнее Царство и присоединив его к своему Верхнему. И увенчал себя двухъярусной красно-белой тиарой, символизирующей единство двух Египтов; и с тех пор носили такую все фараоны всех династий три тысячи лет.

Менялись фараоны, пресекались династии и восходили на трон новые, возводились величественные храмы, бесконечной чередой везли к стройкам отшлифованные каменные блоки, и грани великих пирамид в облицовке полированных кварцевых плит сияли ослепительной белизной над бесконечным пространством, отражая солнце.

Несла свои воды великая река, плыли по ней изукрашенные корабли сильных мира сего и лодки рыбаков и перевозчиков, строились ровными рядами воины на площади перед дворцом, творили молитвы жрецы, шумели базары, и ученые постигали тайны миров, закладывая основы всех наук от географии и астрономии до математики.

Перед вашим взором поднимется пирамида Хеопса, и засияет лицо Нефертити, и Эхнатон начнет проводить свои великие реформы, и бальзамировщики унесут с собой секреты вечной жизни тех, кто ушел в Верхний Мир. И останутся статуи сероглазых людей с загадочными лицами.

Но одновременно с Египтом – а может быть, еще раньше? (писал Мелвин Баррет) – поднимется Великий Шумер, праотец всех государств и законов: родина неизвестных гениев, оставшихся в вечности. Здесь изобрели колесо. (А вначале – гончарный круг.) Именно здесь изобрели письменность – первую, доступную всем, из налоговых записей и царских указов вошедшую в обиход: клинопись; и житейские письма на глиняных тонких табличках меньше ладони прошли через тысячи лет до эпохи компьютеров.

Здесь сын водоноса Саргон умом и храбростью возвысился до царской короны и объединил Шумер и Аккад в единое могучее государство всей Месопотамии. А пять веков спустя царь царей Хаммурапи создал свой великий Кодекс Законов – сведя воедино и доработав предыдущие – и впервые в истории желание повелителя перестало быть высшим правом, но все было подчинено Закону, и воля богов удостоверяла его.

Здесь проживут свою яркую и мощную историю Ассирия и Вавилон, здесь земля прорежется сетью оросительных каналов и превратится в шумящие поля, обожженный глазурованный кирпич покроет высокие стены городов и висячие сады зацветут на крышах дворцов.

Как передать хруст песка под колесами боевых колесниц, ржание коней и узловатые мышцы на смуглых руках воинов, смоляные заплетенные бороды и гордые горбоносые профили? Рев труб и отблески начищенных медных шлемов и отточенных мечей? Крылатых быков на городских голубых воротах, в которые втягивается караван невольников? Крестьяне с серпами в поле, овцы на пастбищах, грузчики с мешками зерна, и всегда смеются юные девушки в преддверии своей судьбы…

Жрецы и писцы, красильщики и торговцы, базары, склады, лепешки и ткани, религиозные процессии и царский конвой. И надо всем поднимаются, восходят по бесконечным ступеням зиккуратов торжественные жрецы в бело-желтых накидках. Как передать эти праздники, свадьбы, рождения детей, потом внуков, и похороны, и так меняются сотни и сотни поколений: руины городов заносит песком… но все это было, это есть – смотрите, смотрите! это они – наши предки, пращуры, создатели нашей цивилизации.

Это там, в Шумере, в Вавилоне, разделили год на 12 месяцев, а месяц – на 4 недели; это оттуда, с их шестидесятиричной системы счисления, пошло деление часа на 60 минут, а минуты – на 60 секунд. Они не ушли! их время – длится в нас! мы живем по нему.

…Ах, что знаем мы о минойской культуре и кикладиках, да что знаем мы о великой и грозной волне Народов моря, хлынувшей с северного средиземноморья на цветущие города Эллады, сокрушившей великую Империю Хеттов и ворвавшуюся в Египет! То была Великая Катастрофа Бронзового Века, катастрофа падения цивилизаций и истребления тех, кто хранил знания: и Темные Века опустились на процветавшие недавно державы – исчезла письменность, забылись ремесла, и руины прекрасных храмов зарастали травой. Канула и минула грандиозная древняя культура, истощила силы цивилизация и закончила круг своей жизни и торжества, не в первый и не в последний раз смел отжившее процветание ветер времени. Остались в истории имена жестоких завоевателей: ахейцы, данайцы, филистимляне… ветшали легенды, тлели кости бойцов и ржавели мечи – уже железные мечи! глубоко в земле; отзвуки ужаса, миф о троянской войне, погребальный колокол истории предвещал новый рассвет – когда-нибудь…

Тот колокол еще не отзвучал, когда крошечное кочевое племя открыло для себя Единого Бога – и оттуда, из пустынь и пастбищ Израиля, тянется уже непрерывная наша История: Десять Заповедей и суровые предписания Иудаизма, который через тысячу лет породит из лона своего Христианство. И день седьмой посвящен Богу, и ветер с солнцем высек глубокие морщины на смуглых лицах, творят молитву Ему мужчины, и юные девушки, будущие матери будущих героев, гонят овец на водопой, и ленты вплетены в их смоляные косы. И убеленные сединами старцы записывают слова Единого Бога для будущих поколений и племен, и так складывается Книга Книг – Библия.

А финикийские корабли (крутобокие) бороздят моря (синие) и везут во все концы Ойкумены пшеницу в мешках, оливки и вина в амфорах, ткани и украшения, диковинные товары из неведомых стран идут за цену серебра, и хитрые жадные торговцы ведут свои записи впервые придуманными буквами.

И вот наша материнская цивилизация, Греция, воссоздалась в потомках тех давних бойцов народов моря, пеласгов – их бешеная энергия век за веком перешла в созидание, в открытие мира, в строительство городов и государств, в искусства и науки. Туман яснеет, нить Истории уже видна на всем своем извилистом протяжении до наших дней: мы пишем теми же буквами, постигаем тех же философов, восхищаемся той же архитектурой.

И слепой старец Гомер поет на пиру о подвигах богов и героев и крушении великой Трои, под одобрительный шум ему наливают вина и накладывают мяса и овощей. Проницающий идею мира, которым правят числа, возносится мудростью Пифагор и создает понятие и слово: «Философия». И гениальный Гераклит швыряет в навоз багряный царский плащ и поносит тупых сограждан, поверяет рукописям пронзительные озарения и удаляется в горы. Странный Демокрит, появляющийся ниоткуда и исчезающий навсегда, вещает непонятно как постигнутую истину: «Нет ничего на свете, кроме атомов и пустоты»! А лысый курносый Сократ издевается на афинской агоре над очередным самоуверенным простаком, и кругом хохочут зрители. В крытой галерее Академии прогуливается с учениками Платон – мощный, крепкий, густоволосый и густобородый: наша жизнь – лишь тень на стене пещеры. И прославленнейший из учеников – самоуверенный Аристотель, основав в гимнасии Лицея собственную школу, сводит воедино грандиозное здание познаний и наук: космологию, физику, политику, социологию, логику – подразделяя и классифицируя все подразделения философии: онтология, эпистемология, этика… да, и теология тоже. «Учитель» – тысячу лет будут кратко называть Аристотеля ученые Европы.

Греется перед своей бочкой на солнышке Диоген, бежит общественной суеты Эпикур: есть ты – нет смерти, есть смерть – нет тебя, держись добродетели, будь неприметен; не движется в воздухе летящая стрела Зенона; набрав в рот камешков на морском берегу, потрясает красноречием сограждан Демосфен.

«Золотое сечение» в архитектуре, двухсотметровый Фаросский маяк, за сто миль бросавший свет из александрийской гавани, а в самой Александрии Эвклид, создатель Александрийского Мусейона, мирового культурного центра своей эпохи, где Александрийская Библиотека стала лишь одним из филиалов (!) – Эвклид пишет свои «Начала» – все основы арифметики, геометрии, стереометрии: постулаты и аксиомы, теоремы и доказательства, конические сечения и бесконечные множества. Но еще вы увидите небо и солнце, дома и порт, столик в тени акации и за ним мужчину, одетого в льняной хитон, который пишет тонкой расщепленной тростинкой, омокнутой в глиняную чернильницу, на развернутом свитке папируса. Две тысячи лет все школьники мира будут учить и повторять то, что написал сейчас этот вспотевший и сосредоточенный мужчина, Эвклид, и будут писать контрольные, и отвечать учителю у доски. (Хотя иногда он писал в полутемной комнате с маленьким окном на север и с легким сквознячком, где всегда прохладнее, как строят в жарких краях.)

О, это небывалый, небывалый роман всех наших эпох и тысячелетий, народов и племен, всех войн и свершений, наук и искусств, роман постижений всех тайн и открытий новых миров! Песок времен не засыплет былую славу, ветры Истории рвут туман, укрывший бури страстей, огонь войн и гордость городов, и горло писателя сжимается восторгом, издает ликующий и победный клич: мы живы! мы здесь и везде! всегда и сейчас! и мера в руке твоей, Господи, и на тебя уповаем. А если Ты отвернулся – мы сами сделаем свое дело; и Твое тоже. Ибо такова наша доля и наш путь.

И гремит легендарная доблесть Спарты, «со щитом или на щите», триста спартанцев в Фермопилах и забытые семь тысяч фиванцев, и вот уже спартанский посол надменно предупреждает юного Кира, Кира Великого: не смей трогать города греков – ибо мы, спартанцы, не потерпим этого; и юный царь царей, сведя в линию черные брови, чеканит: «Если боги дадут мне дожить – спартанцам будет не до чужих бед: своих хватит!»

А в Афинах красавец Алкивиад не прекращает скандалы, Перикл приводит полис на вершину могущества, Фидий украшает статуями белокаменный Акрополь, в амфитеатрах зрители рукоплещут трагедиям Эсхила и хохочут на аристофановских комедиях, а гениальный Эпаминонд ведет войска семивратных Фив от победы к победе, горят и тонут персидские корабли в проливе под Саламином, гонец из Марафона падает замертво на площади Афин, возвестив победу, но с севера уже движется непобедимая македонская фаланга, закрытая щитами и ощетинившаяся многими рядами копий, и Александр Великий несет эллинские законы – свободы и просвещение – во все концы Ойкумены, от Нила до Ганга;

но Ромул и Рем уже вскормлены молоком волчицы, Вечный Город на семи холмах скоро будет распростерт от Гибралтаровых Столбов до Армении и Каспия, от Британии до Красного моря, по каменным плитам вечных дорог зашагают в провинции железные легионы, сенаторы в тогах с багряной полосой вышли на Форум, Республика сменила монархию, победоносный Ганнибал был сокрушен в родном Карфагене, мудрейших из ученых Архимед с криком: «Эврика!» – «Нашел!» – выскочил из ванны и голым помчался по улицам, и вот уже храбрейших и жестокий Сулла ввел проскрипции, и мешки с головами понесли к его ступеням, присваивая половину имущества объявленных и казненных врагов; коррупция и продажность разъели государство, властные хищники схлестнулись в гражданской войне и победоносный Цезарь, кумир солдат и народа, объявил себя пожизненным императором – во благо народа и державы: он был убит республиканцами как тиран – и отмщен и воспет народом как благодетель; легендарной влюбленной паре всех эпох, Антонию и Клеопатре, не удалось отвоевать себе половину Империи и пришлось умереть; и кесарь Август дал благословенный мир измученной и великой Империи,

уже давно Тит Лукреций Кар написал небывалую поэму «О природе Вещей», безгранична изменчивость Вселенной, а теперь озорной мудрец Овидий пишет «Науку любви», а еще «Метаморфозы» – о неизбежном превращении всех вещей одна в другую, и его ссылают умирать на край света, в далекую Таврию; а гладиаторские бои собирают десятки тысяч зрителей в огромных амфитеатрах, звон оружия, крик трибун, кровь на песке, а в Большом Цирке под Палатинским холмом мчатся бешеные квадриги и опрокидываются на виражах;

а в неизмеримой дали восточных рубежей Траянов вал по Днепру и Дунаю прикрыл Империю от степной сарматской конницы, на севере Земли вал Адриана перекрыл Британский остров от моря до моря, защитив провинцию от воинственных пиктов, и четверть века спустя Антонин продвинул вал еще на сто миль севернее, отвоевывая и расширяя пространство всемирной державы; но уже сытость и безделье, воровство и разврат разъедали великую цивилизацию, мужчины не хотели работать и воевать, женщины перестали рожать, император Каракалла даровал гражданство всем провинциалам, всем свободным жителям Империи, сбор налогов наполнил казну, но уже толпы полноправных граждан, авантюристов и жуликов всего мира хлынули в Рим, и он был обречен:

все больше варваров служили в легионах, латинская раса растворялась, полководцы германской крови восходили в императоры,

а в неспокойной несговорчивой Палестине ширилась секта очередного проповедника-реформатора, его учение притворялось миролюбивым и ласковым снаружи, но внутри таился граненый железный стержень, этих христиан было легко убить, но невозможно согнуть, они презирали разврат, богатство, власть, презирали этот мир и говорили о вечном, Высшем, их глаза светились фанатичной истиной, и люди тянулись к ним за смыслом жизни, а тем временем легионы все чаще бунтовали и провозглашали императоров из казарм взамен убитых, варвары разоряли провинции, финансы приходили в упадок, разразилась небывалая чума и города пустели, Империя распалась на три части, собралась вновь, разделилась на четыре – учреждение тетрархии Диоклетианом, воссоединилась, разделилась вновь надвое, Западную и Восточную, Император Константин принял христианство и провозгласил его государственной религией,

(невозможно представить все отчаянье Мелвина Баррета, который ясно видел, слышал, осязал, проживал в своем мгновенном воображении, всесильном и бессильном, отдельный роман, блестящий и великий, за каждый предложением, каждым перечисляемым годом, каждым именем – подкованые железом калиги легионеров, стучащие по каменным плитам дорог, лязг мечей и звон золотых монет, хриплые выкрики командиров и ангельское пение арфисток и кифаредов, карьера центуриона и обогащение торговца пшеницей, вот корабел передает секреты профессии сыну, а здесь семью землепашца продают в рабство за долги… каждый год, каждое событие – это серия романов, неповторимых, ярких, трагических, полных при этом юмора и надежд, побед и разочарований, рождение и смерть, смех и слезы, красота и уродство, юность и старость, волнующая девичья нагота и грубая мужская мощь, женщины прядут шерсть, гончар вращает круг и лепит горшки, пьют в портовом полутемном притоне матросы и щиплют доступных взвизгивающих девок, караваны верблюдов из Аравии, британское олово, иберийское серебро, пестрые лохмотья… боги, боги мои, хранители памяти и покровители истории, уже заполнены библиотеки монографиями ученых мужей, но только трепетом нервов, кровью сердца, всем замиранием дыханья своего ты можешь вдруг ощутить, прикоснуться, втянуть запахи времен великих и славных, всю вонь и ароматы людского канувшего житья, оно длится, оно звучит и движется, ибо жизнь никогда не кончается, это эстафетная палочка, волшебная палочка жизни передается по эстафете, никто никогда не умирает, пока жив ты – живы все, помни это, сука, помни, тварь, помни, любимый мой, мой герой, мой единственный, никто, кроме тебя, не оживит их всех, не оживит все времена, береги себя, но так береги, чтобы не щадить себя ради единственного дела, для которого ты рожден на свет – чтобы продолжалась жизнь, вся жизнь, чтобы жили все, а иначе сдохни, иначе я сам убью тебя)

перенес столицу из Рима в восточные провинции, в Византий, и нарек его Константинополем, и варвары во главе с Аларихом захватили и разграбили Рим – впервые за восемьсот лет! – с тех пор император Западной Империи покинул Рим и переехал в Равенну, но вестготы уже бегут от гуннов на правый берег Дуная, от голода продавая детей в рабство, сотни тысяч воинов сходятся в резне на Каталаунских полях, и кровь задушила вождя гуннов Аттилу на собственной свадьбе, но пары лет не прошло, как Рим вновь пал, на этот раз разграбленный подчистую и оскверненный вандалами, а там германский предводитель западных римских, а по сути германских легионов, Одоакр, лишил власти последнего Западного Императора Рима! – Ромула Августула и принял от константинопольского (восточного), теперь единого Императора Зенона полномочия наместника,

но тот 476 год, падение Западной Римской Империи, еще не был концом великой античности: латинские племена Рима растворялись в пришельцах долго, еще в 249 году разразилась пятнадцатилетняя опустошительная чума, в 438 году Валентиниан III наложил окончательный запрет на гладиаторские бои;

а все более нетерпимые христиане уничтожали античные статуи, построили уродливую церковь на Акрополе, а в 391 году разрушили огромный и прекрасный храм Сераписа в Александрии и сожгли большую часть крупнейшей в мире Александрийской библиотеки, в 393 году состоялись последние Олимпийские (объявленные языческими) Игры, запретили изучение математики (связана с антихристианской астрологией)!

и был страшный конец времен и эпох – в 536 году ударил ли в Землю огромный метеорит и затмили свет миллионы тонн пыли и сажи, неведомый ли вулкан изверг нескончаемые тучи пепла, сделавшего непроницаемо-серой атмосферу, но солнце тусклым серебряным диском еле виднелось сквозь полумглу, не вызревал урожай год и другой, длинными и небывало холодными стали зимы, а лета не стало вовсе, и смертельный голод поразил мир, вымирали края и народы, а в восточном Средиземноморье землетрясения сотрясали воду и твердь, и страшная чума накрыла руины империи, заросшие лесами;

Темные Века были временем нового оледенения, переселений спасавшихся народов: постепенно терялись знания и ремесла, никто не учил детей грамоте, а воинов – боевому строю, исчезли врачи и зодчие, сложное отопление жилищ сменилось дырой в крыше над очагом, торговцы не привозили тонких тканей, вместо умерших врачей не появлялось новых, грамотность исчезла даже у королей, омовения и благовония сменились варварской вонью, бароны щелкали блох, и рыцари грабили на больших дорогах; лишь монастыри множились среди хижин и лесов, там учили латынь и молились Иисусу за высокими каменными стенами от лихих людей:

англы и саксы захватили Британию и осели на земле, и полегли в последней битве с ними рыцари Круглого стола легендарного короля бриттов Артура из сказочного Камелота, даны и юты пришли на северные побережья, основали свои королевства франки и лангобарды, грубые немытые предводители варварских орд воцарились на месте давно исчезнувших, образованных и лощеных римских наместников, чтобы, всосав и переварив (да и самим переварившись) остатки разбитых и подчиненных кельтов, победоносные германцы через тысячу лет подняли цивилизацию на новые высоты Ренессанса и далее – новейших времен,

(«европейская цивилизация – это наложение германского этноса на романскую культуру» – написал Мелвин Баррет, и на этом месте остановился, впечатленный открывшейся ему истиной: самоучки вообще отважны и впечатлительны)

а на переломе Темных Веков к Раннему Средневековью норманы, обитатели скудного Севера, будущие шведы и норвежцы, исландцы и датчане, сели в узкие легкие драккары, ударили в весла, подняли квадратный парус, и Европу накрыл Веер Викингов – двести лет бесчинствовали отважные яростные грабители на берегах северных и южных, они взяли Париж и Сицилию, прошли из Балтийского моря в Черное через Волхов и Днепр, горели монастыри и увозились жители в рабство,

а в знойной Аравии отвергнутый и оскорбленный еврейской общиной пастух Мухаммед основал новую религию, простую и категорическую в предписаниях, его последователи подняли Зеленое знамя Пророка и понесли Ислам всем людям во все края, и были захвачены почти все христианские земли Константинополя, в 646 году калиф Омар сжег начисто Александрийскую библиотеку: «Чего нет в Коране – того не надобно»,

завоевав Сирию и Египет, в 711 году мусульмане вторглись в Испанию и, покорив ее, стремительно покатились за Пиренеи по европейским просторам, белые и зеленые газовые шарфы развевались на сверкающих шлемах, конские копыта колотили каменистый грунт, кривые сабли взблескивали, и бежали в панике неверные от воинов Джихада, пока двадцать лет спустя, уже у границ Аквитании и Франкского королевства, не остановил нашествие и погнал вспять Карл Мартелл – Молот, (но еще семь веков и более продлится Реконкиста, пока наконец христиане не освободят Европу от мусульман и выметут из Испании, с Иберийского полуострова, остатки Мавританского эмирата),

а в 800 году Карл Великий, король франков, король лангобардов, герцог Баварии и Император Запада, объединил Великую Империю, вскоре она станет Священной Римской Империей Германского Народа, в нее войдут все земли германские, а еще Франция и Чехия, Италия и Бургундия, Аварский Каганат и Испанская Марка, он покорил славян-лютичей и построил флот, отразив «Бич Божий» – викингов, он был увенчал императорской короной из рук Папы Римского, и Папа присягнул ему как вассал, из славного города Ахена правил владыка полумира Карл Великий, и казалось, что вернулся мир и порядок в Европу, что возродилась великая цивилизация уже под христианским крестом;

но сердце христианства, святой град Иерусалим с Храмом Гроба Господня, в 637 году перешел под власть Праведного Халифата арабов, жители с поклонами вручили ключи от города Калифу Омару, вошедшему пешим сквозь городские ворота в сопровождении слуги на верблюде, Омар совершил намаз в Храме Гроба Господня и заложил мечеть на Храмовой горе, но горе обрушилось четырьмя веками позднее, когда захватили Иерусалим турки-сельджуки, подвергли храмы поруганию, осквернили святыни, избивали и продавали в рабство христиан, на позор проволокли патриарха за бороду по улицам и заключили в темницу, дым возделся над холмами иерусалимскими и плач стоял под небом, и спасшиеся от пыток и казней паломники несли весть в христианские земли:

полководец и император Западной Римской Империи, царствующий в цветущем и богатом Константинополе Алексей I Комнин, не в силах защитить свои земли и внемля молениям христиан, отставил распри расколовшейся на Западную и Восточную церкви и воззвал к могущественному главе Папского Государства, Папе Римскому Урбану II – и был город Клермон в Аквитании, и съехались епископы и кардиналы на собор в тот город, шелк и парча, иконы и ладан, псалмы и пение шествий, четки и преклонение колен, и колокольный звон плыл над шпилями и черепичными крышами, и с амвона прокричал и провозгласил Урбан II – впервые в истории, впервые за все времена! – Крестовый поход: не смеют глумиться поганые язычники над святыней святынь наших – Гробом Господним!.. и странствующий монах Петр Амьенский, обходя все страны и селения Европы, воспламенял проповедями сердца христиан, поднимались люди мирные и военные,

бедняки с семьями потянулись в огромный поход крестоносцев, мелкое свободное рыцарство возглавило вооруженную силу, голод и стычки с местным крестьянством преследовали по дороге паломников, и почти все они были истреблены турками-сельджуками в Азии, но десять тысяч воинов собрала Германия, и при выступлении во славу христианства резали они евреев в Майнце, Кельне и всех других славных немецких городах, и собралась рыцарская армия всей Европы, граф Раймонд Тулузский и папский легат, герцог Готфрид Бульонский и брат английского короля Роберт Нормандский – повелители христианского мира двинулись на неверных, лес знамен и шатров, испанские доспехи и германские мечи, конское ржание и скрип колес, разноязыкая речь и жажда крови, много крепостей пало на их пути, и со славой вошли они в отвоеванный Иерусалим, и слезы были на лицах, когда молились, и основали они христианские государства крестоносцев: Иерусалимское королевство, Эдесское графство и еще другие;

но дух мусульман не был сломлен, через полвека они отбили Дамаск, и Второй Крестовый поход закончился неудачей, еще через полвека христиане вновь потеряли Иерусалим, и в Третьем Крестовом походе сам Ричард Львиное Сердце, король Англии, не сумел отвоевать Святой Град у прославленного султана Саладина, и все последующие Крестовые походы, прямые мечи против кривых сабель, Крест против Полумесяца, Библия против Корана, Иисус или Магомет, Запад или Восток, походы общим числом восемь за двести лет, окончились исламским владычеством над Востоком;

но в Европе дух свободы и права, первый росток народовластия явил себя в Великой Хартии Вольностей: английские бароны и горожане принудили короля признать Закон над собой, и права человека на имущество и суд, свободу передвижения и неприкосновенность жизни – легли краеугольным камнем в поднимающееся здание величайшей европейской цивилизации;

и еще до Первого Крестового Похода – возник Первый Университет – в городе Болонья, в Италии! (в нем учились Петрарка и Данте, Коперник и Парацельс…) веселые озорные школяры – студиозусы – слушали лекции и вели записи, зубрили латынь и спорили на диспутах, дрались в кабаках, сдавали экзамены, пили и пели, бродили по дорогам и задирали почтенных граждан, открываются университеты в Оксфорде и Кембридже, Париже и Саламанке, там изучали богословие и философию, медицину и право, затем к ним прибавилась математика, факультеты множились, росли связи между церковью и возникающей наукой, университетом и монастырем, ваганты и магистры, епископы и поэты, влюбленный и кастрированный Пьер Абеляр пишет «Историю моих бедствий», монах-доминиканец Фома Аквинский создает грандиозное учение в теологии и философии, счастье и разуме, суммируя все сущности бытия, с ним спорит францисканец, математик и философ Роджер Бэкон: только математика может проверить и подтвердить все науки и опыты! есть опыт чувств, мысли и озарения; а юный гений Пико делла Мирандола создает свою всеобъемлющую философию: все истины есть единая истина, и все философии есть единая философия, и вне всех систем стоит человек, свободный в своем выборе,

а из бескрайних степей Азии накатились конные полчища монголов Чингиз-хана, в прах превращались города и страны, до Германии и Адриатического моря, до Палестины и Египта дошли покорители мира, непобедимые варвары – и отхлынули,

сто лет оправлялась Европа, когда на смену завоевателям пришел враг невидимый и смертоносный – Черная Смерть, Великая Чума опустошила селения и столицы в середине XIV века, трупы лежали в домах и на улицах, и доктора в клювастых масках пробирались между ними,

тогда веселый и наглый Джованни Боккаччо написал неслыханно непристойную и веселую книгу многих веков – «Декамерон», переписчики засели за работу, художники разрисовывали манускрипты красочными миниатюрами, богачи и знать слали их в подарок – Высокое Средневековье сменялось радостной, мощной зарей Ренессанса –

и военная мощь расцветает в общем подъеме: алхимик и химик монах Бертольд Шварц смешивает в ступе селитру с древесным углем и серой – адская смесь получает название пороха: появляются пушки, кулеврины, аркебузы, свинцовые пули вооруженных простолюдинов пробивают рыцарские доспехи, серый дым заволакивает поля сражений, закованная в броню конная знать перестает быть господствующей военной кастой,

но Столетняя Война продолжала бушевать в огне и крови: Англия, Фландрия, Аквитания, Португалия – против Франции, Кастилии, Богемии, Генуи: резались за претензии на земли и короны, Плантагенеты и Капетинги, английские лучники против латных французских рыцарей, Черный Принц, колья против конницы, выкупы за пленных королей, коронация в Реймсе и сожжение Жанны д’Арк, англичане покинули континент и Карл VII Победитель объединил Францию,

и в том же 1453 году великий султан Мехмет II, белый шелковый тюрбан, вислые усы, пронзительные черные глазки, взял наконец Константинополь, съежившаяся Западная Римская Империя, тень былого могущества, окончательно пала, христиан изгоняли, резали, продавали в рабство, Османская Империя турок наглухо перекрыла все пути из Европы в Азию, замерла мировая торговля, скудела казна государей, жажда наживы и поиска пути к ней толкнули энергичных честолюбцев в географические авантюры –

(и тогда же! как тихо, незаметно… в немецком городе Майнце Иоганн Гутенберг изобрел не только печатный станок, но и металлические литеры, наборный шрифт, и напечатал латинскую грамматику, папские индульгенции, наконец Библию! – мир изменился, в цивилизации началась великая эпоха печатной книги, информационная революция, вызревало Просвещение)

– так началась Эпоха Великих Географических Открытий: обуреваемый идеей найти путь в недоступную сказочную Индию, обогнув Землю с противоположной стороны, генуэзец Христофор Колумб убедил финансировать морскую экспедицию короля Испании, три крошечные каравеллы взяли курс на Запад, через неведомый и бескрайний океан, и достигнутый ими тропический дикий рай оказался не Вест-Индией, но Америкой! – после второй колумбовой экспедиции это стало ясно, и португалец Васко да Гама, плывя по маршрутам инфанта Генриха Мореплавателя и далее впервые обогнувшего Африку, открывшего Мыс Доброй Надежды Бартоломеу Диаша – рыцарь военно-монашеского ордена Сантьяго и победитель морских сражений Васко да Гама достиг Индии! – были открыты Азорские острова и Амазонка, Джованни Кабото, в английской службе Джон Кэбот, обошел атлантический берег Канады, нанеся на карту Лабрадор и Нью-Фаундленд, все ветра Атлантики и Индийского океана вздули паруса испанских и португальских, французских, голландских, английских кораблей – утлых смоленых скорлупок: вскоре их сменят бокастые многопушечные галеоны, они достигнут Полинезии, Океании, пересекут Тихий Океан и на Западном побережье Америки будут закладываться форты, вокруг которых вырастут города…

ступите на палубу этой двадцатиметровой скорлупки, два метра осадки, сто тонн водоизмещения, полтораста человек команды как сельди в бочке, полтора метра высоты межпалубное пространство, еле вмещается капитан в свою крошечную отдельную каюту на юте, дюжина бронзовых пушек, сухари и солонина в бочках, смолой и солью, дегтем и пенькой пропах корабль – на годы уходит в плавание из родной гавани, машут с берега, не все вернутся и вернутся ли вообще из неведомых краев, полных неизведанных опасностей, и кресты Святого Яго на вздутых парусах – по зеленой зыби, по вздымающимся, как горы, волнам океанских бурь, голубое зеркало штиля, палящее солнце экватора над головой, а в береговых джунглях отравленные стрелы дикарей и несметные сокровища –

но вернемся в год великий, славный и страшный 1492 – Церковь ожидала Второго явления Христа и конца истории! – исполнялось 7 000 лет от Сотворения Мира согласно Священному Писанию; завершилась Реконкиста: пал Гранадский Эмират, христиане вернули себе всю Испанию, венценосные супруги Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский объявили себя католическими государями, мавры и евреи крестились или изгонялись безжалостно, в тот год и состоялась судьбоносная экспедиция Колумба, ставшего Адмиралом Моря-Океана и вице-королем Вест-Индии, и семью годами позже Алонсо Охеда и Бальбоа, Америго Веспуччи и Педро Ниньо – испанцы ринулись в Новый Свет: они жаждали золота и жемчуга, они описывали новые берега и открывали реки, они закладывали города и создавали новые страны, изгоняя и порабощая индейцев: и рядом с воинами шли священники, обращая язычников в веру Христову крестом, огнем и мечом; вот они, младшие сыновья обедневших дворянских родов, бесстрашные авантюристы и ненасытные стяжатели, воины и покорители земель:

Фердинандо Кортес, уничтоживший яркое и кровавое государство ацтеков на месте будущей Мексики; Франсиско Писарро, покоритель империи инков, основатель Перу; вот флаг Бальбоа, пробившегося через панамские джунгли, реет на берегу Тихого океана; вот Лопе де Агирре ищет сказочное Эльдорадо, Эрнандо де Сото поднимается по Миссисипи, а Франсиско де Орельяна посылает отряды по берегам Амазонки; храпят невиданные туземцами кони, клубы дыма извергают громоподобные мушкеты, отблескивают и лязгают неуязвимые для стрел и обсидиановых мечей латы, треплет горстку несгибаемых и жестоких храбрецов лихорадка, жар и пот, могилы остаются вдоль дороги, немногие уцелевшие вернутся в Испанию богачами в ореоле легенд,

и лишь четверть века минула с открытия Америки, как отбыли от испанского берега пять кораблей капитан-генерала Магеллана с тремя сотнями отчаянных ребят – чтобы три года спустя восемнадцать уцелевших на единственном судне вернулись на родину, впервые в истории обогнув земной шар,

пока в Риме высекал из глыб белого мрамора бессмертные статуи Микеланджело, немытый в своем вечном рубище, вы все видите: Пьета, Давид, Моисей, красавец и щеголь Леонардо да Винчи уже изобрел танк, вертолет, парашют, велосипед, гений его оставался непостижим, кардиналы и короли искали его дружбы, и загадочная улыбка не сходила с лица Моны Лизы, живописец Папского двора Рафаэль расписывает лоджии Ватикана, его Мадонна грустно и счастливо улыбается младенцу,

(здесь Мелвин Баррет остановился и задумался. Кроме «Истории Средних Веков» в серии Кембриджского Университета и «Культуры итальянского Ренессанса» Якоба Буркхарда, у него были натащены и припасены еще книги, как вы понимаете. И теперь он не знал: а как же «Рождение Венеры» Боттичелли? Как арийский блондин Дюрер и его «Меланхолия»? Как мы обойдем памятью божественного Тициана и его «Данаю»? Все они были неслыханные гении, и у всех десятки шедевров: седобородый здоровяк Тинторетто и его непохожая на все другие «Тайная вечеря», страшноватый голландец Босх с его инфернальными «Садами наслаждений» и «Страшными судами», Брейгель Старший – зимние пейзажи, и крестьянские свадьбы, и слепцы, и «Триумф смерти» – эти романтики и реалисты, сюрреалисты и экспрессионисты той далекой буйной эпохи – их упоминать и прославлять всех? невозможно, но невозможно и пропустить: их муки и радости, славу и нищету, почет и золото, восторженное дрожание в груди и повисший в воздухе вздох зрителей: перепачканные в краске пальцы, палитры и мольберты, кисти беличью и колонковые, свиные и соболиные, загрунтованный холст и лепное золото рамы, бархатный берет и живописное рубище: Джотто, Эль Греко, Мантенья, Гирландайо, пронзенный стрелами Святой Себастьян и Папа Лев Х с кардиналом Медичи, грешники в аду «Легенды о Святом Христофоре» и порочные епископы Жана Фуке… но как прекрасна жизнь! как блестящ лишенный стыда талант, как филигранно мастерство бессмертных служителей прекрасного, проницателей души человеческой сквозь покровы лиц и тел… мы видим, мы внемлем, мы живем ими – и они переживут нас, как пережили уже двадцать, тридцать поколений простых смертных, одаренных ими)

и в те же времена, великий перелом на XVI век, сын немца, европейский ученый и польский священник Николай Коперник создает великий труд «О вращении небесных сфер» – не Земля центр Мира, но вокруг Солнца вращаются она и все планеты: все перевернулось! – так начинается новая наука, новое представление о Мироздании; через сто лет Галилей, великий физик и родоначальник классической механики, изобретатель телескопа (лунные кратеры, спутники Юпитера, пятна на Солнце!) был обвинен Ватиканом и экспертами Святой Инквизиции в ереси за распространение теории Коперника, легендарный скандал! отречение, предсмертное: «И все-таки она вертится!»; философ Френсис Бэкон Веруламский, лорд-канцлер Англии, оставляет в веках: «Знание – сила» (о, высокие шляпы с серебряными пряжками на лентах, башмаки с бантами, кружевные воротники и шероховатые от следов оспы лица…), а Иоганн Кеплер уже расчислил орбиты планет, на Площади Цветов в Риме горит на костре Джордано Бруно: но Вселенная бесконечна и множество в ней обитаемых миров и планет! ах, я мыслю – следовательно, я существую, пронзил сознание Рене Паскаль, а в Голландии, где давно шлифовали линзы и составляли из них сильно увеличивающую изображение трубку (она станет подзорной трубой, телескопом, биноклем, перископом) – Антони ван Ливенгук смастерит первый микроскоп, под которым сумеет разглядеть живую клетку: биология и астрономия рванут вперед, вглубь и ввысь стремительно! –

раскованная мысль сокрушает основы тысячелетних порядков, трещат устои Церкви и Государства: доктор теологии Виттенбергского университета Мартин Лютер прибивает к дверям церкви свои «95 тезисов»: что значит «индульгенция» – отпущение грехов за деньги?! не назначал Господь своим безгрешным наместником Папу Римского! есть одна истина – Священное Писание! и оно должно быть понятно верующим – долой латынь, Лютер перевел Библию на немецкий; (как тесен мир! бургомистром Виттенберга был Лукас Кранах, тот-тот, гениальный художник – в его доме и жила Катарина, оставившая монастырь и ставшая женой Лютера, мать их шестерых детей) – служение Христу и жизнь по Его заветам не нуждается в монастырях, они упразднялись, нечего наживаться на посредничестве между верующим и Богом; французский теолог Кальвин бежал в Женеву и как пастор возглавил разворачивающиеся в Швейцарии, на юге Франции, в Нидерландах реформы: пламенный и непримиримый аскет, он утверждал о предопределенности судьбы и греховности всех дел человеческих, но только в свершении дел богоугодных провозглашал спасение, отрицал иерархию и власть Римской Католической Церкви и учил прямому обращению к Богу, он приветствовал науки и просвещение; теолог и философ из Цюриха Ульрих Цвингли выступил с теми же реформами, отрицая громоздкий католический церемониал и утверждая истину Писания как руководство в простой трудовой жизни, он погиб в сражении протестантских кантонов против католических; саксонский священник Томас Мюнцер пошел дальше всех – огненный оратор и проповедник стал народным вождем: приход Тысячелетнего Царства Истины Божией провозгласил он, идея равенства и братства опьяняла и вдохновляла толпы – миллениалы XVI века ломали иконы, жгли церкви, тираны подлежали истреблению: началась великая крестьянская война за построение евангельского коммунизма, из Германии она перекидывалась в Швейцарию и Австрию, 300 000 восставших влились в вооруженные отряды: ты можешь не знать молитвы и церкви, но живущий в труде и благочестии – и есть истинный христианин; выступления подавили, Мюнцер был казнен, но протестантизм укоренялся в Европе,

религиозные войны бушевали, Варфоломеевская ночь и последующие погромы во Франции стоили жизни 30 000 гугенотов, наместник испанской короны герцог Альба вырезал и жег кальвинистов в Нидерландах, Мария I Кровавая преследовала и казнила английских протестантов, в 1555 году епископ Хью Латимер, всходя на костер вместе с епископом Николасом Ридли, произнес бессмертное: «Ободрись и будь мужчиной, Ридли, ибо сегодня с Божьей помощью зажжется свеча, которую им не потушить в веках» – и в том же году в Аугсбурге заключили Унию между католиками и протестантами, приняв знаменитую формулу: cujus regio – ejus religio – «кого власть – того и вера»: вроде и свобода выбора религии – и власть государей-герцогов-графов самим устанавливать конфессию в своих владениях, –

«Париж стоит мессы», – отозвался любимый король Франции, ах Анри IV, неотразимо обаятельный циничный прагматик, источающий густой мужской дух обольститель и хладнокровный дипломат, протестант стал католиком и примирил истекавшую кровью страну, Елизавета Тюдор превращала Англию в Великую Британскую Империю, а Филипп II Испанский наводнил Европу серебром из Нового Света, пузатые галеоны везли его вместе с золотом и платиной, вчетверо подешевели драгоценные металлы, цены взлетали, Испания разорялась проклятием сырья: работать и производить стало невыгодно, экономика рушилась,

а однорукий ветеран, брошенный в тюрьму за казенную растрату чиновник Мигель Сервантес, пишет у зарешеченного окошка «Дон Кихота», «испанский феникс» Лопе де Вега за ночь, с кувшином вина, создает очередную из бесчисленных пьесу, за Английским каналом Шекспир скрипит гусиным пером при свечах: рождается трагедия, и надпись вьется над театром «Глобус», что на правом берегу Темзы близ Лондонского моста: «Totus Mundus Agit Histrionem» – «Весь мир лицедействует»; Париж читает стихи Ронсара

и начинает благоухать. Европа уже мылась! Возвращалась античная гигиена, забытая вшивыми и нестиранными Средними Веками. Торговый город и порт Марсель производил мыло с XII века, а ко времени Людовика-Солнца семь мыловаренных заводов Марселя снабжали пол-Европы, производя 20 тысяч тонн – 20 миллионов килограмм – двести миллионов стограммовых кусков, если делить, – в год! 5 тысяч тонн ежегодно делало одно только Вестминстерское мыловаренное общество – то есть сто миллионов пятидесятиграммовых (привычных нам сегодня) кусков мыла.

Королевский пират сэр Фрэнсис Дрейк совершил Второе кругосветное путешествие и привел в Англию корабль, осевший под грузом золота, началась Эпоха Колонизации, испанцы и англичане оспаривали новые земли друг у друга, маленькие Португалия и Голландия стали великими морскими и торговыми державами, экипажи вымирали от цинги, уже открыта Австралия голландскими капитанами, на самой южной оконечности Африки – Мысе Доброй Надежды – заложен город Капштадт, уже Английская Ост-Индская Компания стала прибирать к рукам Индию, матросы щеголяли в портах татуировками (экзотика дикарей) и серьгой в ухе (знак пересечения экватора!), на берегах Америки и Азии вырастали форты, и пушки стерегли прибыли торговых факторий;

Провинции Нижних Земель, Нидерланды, десятилетиями воюют против оккупантов-католиков – добиваясь от Испании свободы, кровавый герцог Альба безжалостно подавляет восстания, трибуналы свирепствуют, костры и плахи, «оборванцы» – гезы разбивают прославленные испанские пехоту и флот, и образуется Республика Соединенных Провинций, маленькая, трудолюбивая и богатая страна свободных ремесленников, крестьян, моряков, торговый центр мира,

в лихорадке подъема страны сцепились в самой первой мировой войне европейского масштаба – Тридцатилетней, «Снежный король» Густав Адольф расширил Швецию в мощную державу с передовыми армией и флотом, Балтика стала ее внутренним морем, мудрый и расчетливый кардинал Ришелье объединял Францию, ломая дворянское своеволие (поклонимся Дюма: д’Артаньян и три мушкетера – это их время!), Вобан создавал свои крепости с фортами и бастионами – еще 300 лет будут строить так, в Англии зарезали всесильного первого министра Бэкингема, Испания продолжала слабеть,

и вот прогремело неслыханное в мире – Революция! – в Англии Парламент объявил войну королю, и сверг, и лишил власти – смотрите: под барабанную дробь законный король с достоинством всходит на плаху, Кромвель становится диктатором и преобразует Англию: она уже республика! власть сильным и богатым из народа, промышленный переворот свершился, капитализм начал свое железное шествие,

а турки, Османская империя, захватив все Балканы, Причерноморье, Венгрию, опять штурмуют Вену, пока двухсотлетнее исламское нашествие не будет остановлено крылатыми гусарами Яна Собесского, победоносным королем Польши, и останется недобрая пословица: «Где турок прошел – там сто лет трава не растет», (забыли, забыли блестящую, огромную и страшную империю! забыли про закон, по которому вступающий на престол султан обязан удавить всех братьев от всех жен и наложниц отца – страхуя власть от посягательств, забыли, как отбирали и крали мальчиков по завоеванным странам и бросали в казармы, воспитывая преданную нерассуждающую гвардию – янычар, а иных кастрировали в евнухи для стражи в гареме, забыли, как вырезали поголовно греков, болгар, армян, как тряслась в страхе христианская Европа перед наступающим нашествием),

то век Короля-Солнца Людовика XIV: «Государство – это я» (невысокий красавец, стройные ноги, ледяное самообладание, железный ум, сонм фавориток) созданная Ришелье Французская Академия начала систематизировать язык, науки, искусства, Корнель своими драмами создал национальную французскую трагедию, Расин обращается к античным сюжетам, навсегда прославился своими баснями Лафонтен, неслыханные, народные комедии Мольера клали зрителей вповалку, и литературный законодатель и эстет Никола Буало сводит и канонизирует господствующую теорию классицизма; но совсем другой поэт, критик и академик Шарль Перро затмит в веках всех и станет любим народами – сказки, сказки напишет он: Золушка и Кот в Сапогах, Красная Шапочка и Мальчик-с-Пальчик, их переведут на все языки мира, поставят балеты и снимут кинофильмы – это наш мир, наша культура, наши герои!

а на другом берегу Атлантического Океана, в Новом Свете, голландские колонии растворяются в английских, английские воюют с французскими, обороняются от набегов воинственных индейцев и сами уничтожают и теснят дикие племена, завозят из Африки черных рабов на плантации – хлопковые, табачные, чайные, а на юге Америки испанцы и португальцы смешиваются с местными племенами и завезенными неграми в гремучую анархическую смесь, эпоха колониальных войн (англичане бьют в Канаде французов) отзывается сражениями в Европе –

длинноносый король Пруссии Фридрих II Великий, Старый Фриц, отбиваясь от всех, громит Францию, Австро-Венгрию, Россию и начинает объединять будущую могущественную Германию, мысль его кипит, в Пруссии создает свою философию, которую назовут классической, педантичный Иммануил Кант,

при этом и Фридрих II, и воюющая с ним императрица Австро-Венгрии Мария-Терезия вводят для подданных обязательное школьное образование! настало новое время – все чаще употребляли слово Прогресс:

великий Ньютон уже перевернул мир и создал новую науку, Томас Гоббс и Джон Локк заложили основы новой политической философии, во Франции поднимается волна Просвещения, она изменит сознание людей – Руссо с «естественным человеком», Монтескье и его «дух законов», язвительный и блестящий Вольтер, знакомства с ним искали короли, и огромная «Энциклопедия» Дидро – рациональное мышление вытесняет религию, в центр мира становится человек, благо народов мыслится смыслом государств, «удавим последнего аристократа кишкой последнего попа», а над Версалем, над венценосной головой короля, взлетает первый в мире воздушный шар – наполненный горячим дымом аэростат, созданный братьями Жозефом и Жаком Монгольфье – монгольфьер, так эти шары и будут называться: человек поднялся в воздух, человек научился летать – исторический шаг сделан!

и вот Солнце восходит с Запада: Бенджамен Франклин создает проект Союза Североамериканских Колоний со своим правительством, в «Бостонском чаепитии» летят с кораблей в воду ящики с чаем, в Филадельфии открывается Первый Континентальный Конгресс – напудренные парики джентльменов и обветренные лица пахарей и скотоводов (о, это седая легенда – почти все были юристы, бизнесмены и плантаторы), делегат от Вирджинии отставной полковник Джордж Вашингтон назначается командующим Континентальной Армии, генералом, и в 1776 году Второй Конгресс принимает предложение Джона Адамса о создании независимых от Англии штатов, по штатам проходит принятие демократических конституций, все привилегии отменены, власть переходит к народу равных; семнадцать суток Томас Джефферсон работает над Декларацией Независимости, свечи, красные глаза, груды книг, зачеркнутые и вписанные строки; пороховой дым, блеск штыков, красные мундиры британской пехоты и крики – битва при Лонг-Айленд и сокрушительный разгром повстанцев, Бетси Росс шьет первый американский флаг с тринадцатью пятиконечными звездами, сражение при Монмуте, французские добровольцы, польские волонтеры героя Польши Тадеуша Костюшко, немецкие батальоны, осада Йорктауна, – и вот Парижский Мир: Соединенные Штаты независимы! пятнадцать лет войны, сироты и сожженные города, еще годы – и принимается бессмертная Конституция: четыре страницы ровным убористым почерком, семь статей – первое в мире демократическое государство, созданное и управляемое народом равных, где утверждено право каждого на свободу, правосудие и благосостояние,

так пламя свободы перекинулось в Старый Свет: грянула Великая Французская Революция (французские волонтеры вернулись из Америки домой): Генеральные Штаты королевства отвергли Третье Сословие простолюдинов – и они собрались в зале для игры в мяч: громовой голос Мирабо, герой Американской Войны генерал Лафайет возглавляет Национальную Гвардию, падение Бастилии, танцующие санкюлоты и головы аристократов на пиках толпы, Декларация прав человека и гражданина, львиный рык и львиный лик Дантона, революционный Конвент смел монархию, казни короля и королевы, изобретение революции – гильотина – украсила площади городов, юристы и журналисты объединились в правящий Клуб Якобинцев и вдруг оказались кровавыми убийцами и отправляли людей на плаху беспрерывно, гниющий заживо «Друг народа» Марат разжигал ненависть, неподкупный Робеспьер возглавил Террор, великий лозунг: «Свобода! Равенство! Братство!» привел к беспощадному истреблению несогласных и просто «подозрительных», все короли Европы ополчились на Революцию с ее грозным лозунгом «Мир хижинам – война дворцам!» и страшным Декретом: «Земля, на которую ступил сапог революционного солдата Франции, навсегда делается свободной, а короны монархов падут к их ногам вместе с головами» – и все это под гром «Марсельезы»: оборванные и нищие революционные армии дерутся на всех границах, в Париже переворот и пушки сметают мятежников с улиц – и генерал Бонапарт начинает свое беспримерное шествие по Европе: он освобождает Италию от австрийцев, разбивает мамлюков у египетских пирамид, побеждает пруссаков под Иеной, громит их вместе с русскими и австрийцами под Аустерлицем вступает в горящую Москву: он реформирует законодательство, закрепляет равенство сословий и религий, права народа не подлежат угнетению, и когда он будет побежден всеми объединившимися монархами Европы – мир уже никогда не будет прежним, приняв и впитав его реформы – то была эпоха высшего взлета Прекрасной Франции и славы ее республиканского трехцветного флага!

а за проливом Англия стала конструкторским бюро и мастерской мира: неграмотный ткач Джеймс Харгривс изобрел ту самую, знаменитую механическую прялку и назвал ее «Дженни» в честь младшей (из тринадцати детей!) дочери; Эдмунд Картрайт – механический ткацкий станок с ножным приводом (производительность труда поднялась в 40 раз!), паровая машина Джеймса Уатта, появляются токарные и фрезерные станки, древесный уголь (леса стремительно исчезают) заменяют в металлургии на кокс; паровоз Стефенсона приводит к повсеместному строительству железных дорог – чад, копоть, но скорость и комфорт растут! а по Гудзону шлепает колесами и дымит первый пароход Роберта Фултона…

О великий из величайших – XIX век! он начинался с трехпалубного и стопушечного парусного корабля адмирала Нельсона, с почтовых голубей и конных курьеров, междугородных дилижансов и фаянсовых ночных горшков, пестрых армейских мундиров и балов при свечах в полумраке и духоте, с многомесячных путешествий в тесноте кают и карет – он закончится телеграфом и телефоном, электричеством и автомобилем, броненосцами и пулеметами, поездами и метро – и бескрайней верой в научный и технический прогресс, который сделает человечество счастливым и свободным!

1830 год! Первая железная дорога в Англии – Манчестер-Ливерпуль, 40 миль (и там же первый в мире железнодорожный тоннель)! Одновременно – первая в США: «Балтимор и Огайо». Через пять лет железные дороги пущены в эксплуатацию в Германии, Бельгии, далее – везде. К середине века их уже десятки тысяч миль, потом сотни, легла Американская Трансконтинентальная – от Тихого океана до Атлантического: дым паровозных труб окутал континенты, стучат колеса, блестят бесконечные стрелы рельсов, пассажиры выходят на станциях и закусывают в буфетах, все больше становится инженеров с молоточками на фуражках,

(здесь Мелвин Баррет глубоко задумался. Он, с Божьей помощью, добрался до XIX века, до взлета и расцвета, так сказать, Великой Научно-Технической Революции. Времена ее были близки, горный ландшафт не скрыт туманом, и все надписи читались ясно. Излагать ее содержание подробно – не хватит ста жизней и нет смысла, это как-то все общеизвестно (казалось Мелвину Баррету, надолго погрузившемуся в глубины и пространства Истории и привыкшему дышать ее воздухом). А как теперь быть? Давать только самые яркие детали? Самые заметные характеры? Он понял суть своего затруднения: писатель, будь он даже историк, невольно и подсознательно ориентируется на уровень развития, на уровень подготовки своего воображаемого читателя. О:

когда писатель пишет – даже совсем искренне, даже стараясь быть не только самим собой и предельно честным художником, но даже модернистом, авангардистом, выпендрежником и эпатажником – в его сложном и многоэтажном сознании вкупе с подсознанием все равно существует, присутствует некий воображаемый, желаемый, предполагаемый читатель: ибо писатель никогда не сам по себе, но неотторжимая часть культурного процесса, зеркало, неотторжимое от объекта и отражающее его лишь для того и постольку поскольку объект существует; строго говоря, объект и зеркало, отражение и отражаемое – две стороны одного целого: это целое – человек и мир, человек как часть мира, мир как то, за пределы чего человеку не дано выйти – как бы он ни изощрялся в искажении, в трансформации своего отражающего сознания;

а посему, решил Мелвин Баррет, он уменьшит сугубо историко-фактологическое содержание романа в XIX веке, поскольку на этой площадке, на этой дистанции человек (читатель) уже более подготовлен и сведущ, и надо сосредоточить текст более на художественной его стороне; в чем, следует сознаться, автор мало преуспел, разве что изложение его стало менее последовательным и систематическим, а отдельных деталей появилось действительно больше)

то был век электричества – само слово это изобрел Уильям Гилберт, придворный врач Елизаветы I (камзол тонкого сукна, плоеный крахмальный воротник, штаны буфами), а вот Питер ван Мушенбрук (о, эти скупые дотошные голландцы) изобретает конденсатор – лейденскую банку, и великий Бенджамен Франклин – не только политик и дипломат, но ученый, изобретатель, философ – создает теорию электричества, а член Парижской Академии Шарль Кулон (о, воздух пахнет грозами революций – в политике, в мировоззрении, в науке) открывает свой знаменитый закон взаимодействия зарядов и превращает теорию электричества в точную науку, итальянец Гальвани открывает наличие тока в живом теле, в мышцах! Алессандро Вольта изобретает «гальванический элемент – электрическую батарею, и в конце концов, после многих опытов многих изобретателей, Томас Эдисон создает электрическую лампочку, долговечную и надежную – Эдисон, предприимчивый и неутомимый, фантастически изобретательный и упорный, коварный скряга и магнат, расчетливый и блестящий – нищий мальчик, работавший сызмальства, автор тысяч патентов, изобретший фонограф и кинетоскоп и усовершенствовавший все на свете (но кажется, мы слишком заскочили вперед),

прожженные халаты, длиннополые сюртуки и крахмальные воротнички с галстуком-бабочкой, цилиндры и конные экипажи, утренняя газета, трубки и коньяк после обеда,

Сэмюэл Морзе окончательно усовершенствовал телеграф и изобрел для удобства пользования Азбуку Морзе из точек и тире, и бесконечные линии столбов с проводами соединяют планету в единую сеть, а полковник Кольт изобрел свой револьвер и уравнял шансы людей сильных и слабых, вооруженные крупнокалиберной артиллерией первые паровые броненосцы вступают в сражения Гражданской Войны между Севером и Югом…

О черт! Да посмотрите вы на эти свинцовые волны, низкие стальные корпуса, еле торчащие над водой, на пустые палубы и густой черный дым из толстой трубы, на простыни огня, вылетающие из огромных пушечных жерл с громом выстрелов; а вот первая в истории подводная атака: подлодка южан «Ханли» взрывает корвет северян «Гусатоник», тонут оба… но погодите: вот сам король Англии и Шотландии, сын Марии Стюарт Яков I лично возглавляет экипаж погружающейся на Темзе первой движущейся, успешной подводной лодки в истории (1620) – а рядом с королем, вот он, в кожаном колете, голландский механик и физик Корнелиус Дреббель, гость императорских дворов, изобретатель микроскопа; а вот полтора века спустя школьный учитель из Коннектикута Дэвид Бушнелл строит боевую подводную лодку «Черепаха» – она уже имеет винт и балластную цистерну и создана специально для уничтожения вражеских кораблей; а вот Роберт Фултон, тот самый, изобретатель парохода, предлагает Наполеону подводную лодку «Наутилус» – медный корпус, скорость почти 1,5 узла на глубине 25 футов! тоже не надо…

А вот здесь каким-то образом оказалась страница из не то дневника, не то черновика, не то просто случайный лист, исписанный Мелвином Барретом в процессе работы (во время работы?) над своим романом, и отражающий некоторые его сомнения и даже неуверенность в разрешении грандиозного его замысла; небрежный почерк кое-где неразборчив или вовсе утрачены отдельные слова, лист этот явно лежал где-то отдельно и не предназначался вечности:

Да поймут ли меня эти невежественные тупицы, которыми стали американцы? Столько десятилетий им промывали мозги и охраняли от всякой важной информации. Они же ничего не знают, они даже не умеют считать, и пишут-то с трудом. Если бы Христофор Колум………… …что «Нинья» имела всего 70 тонн водоизмеще……….\. …какой Пуллман, какой Карнеги могли б……………… ………стинианово право лежит в основе закон……………….

………………Кто читал сегодня «Персидские письма» Монтескье? – они же уверены, что кроме персов эти письма никому не нужны; кто знает, как отправили на гильотину Лавуазье, с напыщенной глупостью парвеню, дорвавшихся до власти, возвестив: «Революция не нуждается в ученых!»………и вот опять Американская Революция не нужда…… …голова Робеспьера упала в корзину с отрубями, вязальщица перед эшафотом воскликнула: «Бис!»

…………победитель персов при Саламине и спаситель Эллады Фемистокл был из зависти подвергнут остракизму и изгнан – такова черная неблагодарность, которой платят элиты и народ своим благодетелям, слишком возвысившимся свершениями…………… Фидия обвинили в воровстве золо……….

…Да есть ли вам дело до последней терции и последних слов ее командира: «Это – испанская пехота!» Помните ли вы, самоходные мусорные мешки, кому и когда адресован ответ генерала Камбронна: «Дерьмо!»? Вы в курсе, что адмирал Нельсон был уволен с флота за борьбу с коррупцией британской колониальной администрации? А какая Эдда старше – Старшая или Младшая? ублюдки…

……………… я забыл, сколько мне лет! Помню только, что не видел людей четыре зимы, не меньше… кажется. Что там происходит в мире? Я не знаю даже, есть ли еще школы, умеет ли еще молодежь читать. Я живу среди коробок и ящиков с моими книгами, книги на досках вдоль стен типа полок, я проветриваю хижину, чтобы бумага не отсырела. Я живу во всех временах… и начинаю забывать, какое из них – мое. Королевские дворы и толпы крестьян живут и хлопочут в моем мозгу, все эти открытия и шедевры сводят меня с ума, реально, в самом прямом смысле.

Спешить, спешить! Пока я жив, пока мы живы, пока еще нас всех не поставили к стенке, пока меня не нашли в моем убежище, не пристрелили, не повесили, не забили ногами фашистские штурмовики.

………….моя земля, это мой народ, это моя история – и это моя раса, черт побери вас всех! Мы пустили вас в наш дом, посадили за наш стол, научили нашим наукам – и за это вы решили унизить, оттеснить и истребить нас? Когда настанет Час Истины и День Гнева, мы…………………………

……знать и помнить! Помнить и гордиться! Мы наследуем им – мы не смеем пустить по ветру их наследство, их гений и труды, их славу и подвиги, их оза……………………….

Я не знаю, прочтет ли кто-нибудь когда-нибудь мою книгу, мой великий роман. Но знаю, что если не напишу его – тогда точно никто не прочтет. Так что надо работать………………………………………………………………………

……………………………………………………………………………………… пока я жив, пока я знаю и помню – История существует!

Вот они стоят! – вы их всех знаете:

Слава нашей мысли, нашего слова, нашей великой литературы: Гете в осыпанном орденами мундире вырезает ночью на оконном стекле алмазом бессмертные строки: «Горные вершины спят во тьме ночной…» Гофман в темно-зеленом суконном сюртуке, обгрызенное гусиное перо, безумная фантазия сказок: Крошка Цахес приписывает себе все подвиги и достижения всех окружающих; хромой шотландец Вальтер Скотт создает новый исторический роман: бедный рыцарь без страха и упрека на фоне реальных королей в водовороте исторических событий; и короли нового времени, как и простолюдины, плачут над судьбами маленьких людей беспощадного и ироничного реалиста Диккенса; а за Каналом, во Франции, где отгремела и отсверкала феерическая слава Наполеона – суровый стоик Бальзак (ночь, свечи, ноги в тазике с холодной водой, двадцать чашечек крепчайшего кофе) вскрывает народившееся буржуазное общество, гений острее скальпеля, и с жестяным шелестом обнажаются сильные характеры – удача не приносит счастья; богоподобный Виктор Гюго, первый поэт Франции, создатель бессмертных книг, о Квазимодо и Эсмеральда, еще достраивается Собор Парижской Богоматери; и д’Артаньян, первая шпага королевства, неунывающий жизнелюбивый гасконец и «Три мушкетера» – толстый и распутный кутила Дюма, щедрый как бог и работоспособный как дьявол, четыреста романов, тысяча гостей на пиру в замке – и разорился, конечно, румяный и кудрявый добряк, вокруг которого вспыхивал сам воздух – но благородный мститель граф Монте-Кристо бессмертен! а в библиотеке корпит над книжными каталогами Стендаль, мешковатый, застенчивый и неловкий, неудачлив с женщинами, он пишет величайший роман психологии любви: «Красное и черное» – и блестящий стилист Мериме (Кармен! Кармен!) сожалеет о скромном даровании Стендаля (ну-ну);

а в заснеженной, царской, бескрайней и рабской России исходит с эшафота, с каторги, с ссылки в солдаты – Достоевский: и безжалостно обнажает такие глубины сознания и подсознания, что охватывает ужас, брезгливость и безнадежный стыд за свою человеческую сущность, но рядом высится второй русский гений – Толстой: картежник, распутник, авантюрист, боевой офицер, мужчина бесконечно здоровый, – а затем гениальный отобразитель движений души человеческой во всей простоте их истинных мотивов и желаний: эталон честности, к старости он впадет в наивное морализаторство, и следом явится внеморальный Чехов с его драмами, где ничего совершенно не происходит – но за обыденностью жизни складываются и разбиваются судьбы и мечты, –

но не таков был Запад, где маленький, усатый и очкастый Киплинг воспел стойкость и мужество белого человека, без ропота умиравшего и ценой жизни побеждавшего в дальних уголках Империи, и где в Новой Англии за океаном Джек Лондон – забияка, матрос, золотоискатель – сложил гимн настоящему человеку – трудяге, бойцу, победителю, не знавшему отступлений и рассчитывающему только на собственные силы,

о, это был мир, где француз Ламарк впервые построил стройную теорию развития жизни – развития всех форм живых существ – теорию эволюции (революционной Франции было не до наук, мы уже видели) – «Философия зоологии» назывался эпохальный труд, и через полвека добросовестнейший Чарльз Дарвин издал «Происхождение видов» – общество созрело, зерно упало на взрыхленную почву, в мировой науке произошел переворот, и никто еще не знал скромного монаха Менделя и не слышал о генах,

и что характерно: технические изобретения, наука, искусство – и философия! – развивались параллельно, единое информационное облако, или единое тело культуры, считайте как угодно:

сначала мы помянем – кого ж еще на первое место! – мистера Адама Смита, которому достало ума и знаний создать экономику – теорию экономики как науку! – и следом за ним Давида Рикардо; а Конт, гениальный Огюст Конт (простите за повторения, но даже величайших гениев цивилизации невозможно всех поименовать – да что поименовать, просто перечислить! – в нашем скромной [нескромном] сочинении) Конт постиг и изложил объективный характер истории, объективность законом развития общества!!! не волею королей, не подвигами героев и не прихотями случая и природы – но сущностью вещей и самим устройством Мира меняется социум и государство. Эта социальная эволюция потрясла умы, перевернула Историю!

И над этой Историей нависла громоздкая и страшная в своих пророчествах и их последствиях фигура Карла Маркса – эта грива, эта борода, эти бесчисленные памятники и портреты! – Маркс научно предрек конец капитализма и всевластие пролетариата: пророчество не сбылось, но десятки и десятки миллионов жизней легли на алтарь революций, расстрелов, концлагерей и диктатур: его приглаженная копия, фабрикант Энгельс, спонсировал Маркса своим буржуйским эксплуататорским золотом и завершал его книги; и уже возник Интернационал как объединение социалистов, и социал-демократические партии, а немец Штирнер и француз Прудон с неудержимыми русскими Бакуниным и Кропоткиным изобрели анархизм как теорию и руководство к действию («Динамиту, господа, динамиту!»), в России нигилисты взрывали министров, генералов, начальников полиции и самого царя! мир зашатался!

но стройное, как готический собор, и всеобъемлющее, как звездный свод учение создал англичанин и путейский инженер (масштабное рациональное мышление! учет всех деталей и нагрузок!) – Герберт Спенсер! пусть лысина и пышные бакенбарды не обманывают вас внешностью эсквайра, его синтетическая философия связала всю биологию и социологию в единую эволюционную сеть – и с корректнейшей наглостью объяснила вообще все;

этих рассуждающих и говорливых мудрецов теснит толпа истинных аристократов мысли – ученых: их роль в стремительном взлете цивилизации все весомее: век машин, пара и электричества! – курчавый бонвиван Андре Ампер обнаруживает направление электрического тока; еще один красавец-шатен, Майкл Фарадей, открывает явление электромагнитной индукции, создает теорию электромагнитного поля, конструирует первый трансформатор – и первый электродвигатель: по этой модели электродвигатели делаются и поныне! а Георг Ом с его известным всем школьникам законом, связавшим силу и напряжение тока с сопротивлением проводника?

но далее, в приближении двух Джеймсов – Джоуля и Максвелла, мы от электричества переходим к открытию нового уровня Природы и созданию новой науки, которая станет базовой для всего естествознания (прошу осознать и встать!) – переходим к Термодинамике. Бедный врач, непризнанный открыватель Первого Начала – Закона сохранения энергии Юлиус Майер, и Джоуль (Закон Джоуля-Ленца, джоуль как единица измерения энергии, работы и теплоты), доказавший этот Закон; Рудольф Клаузиус и Уильям Томпсон, лорд Кельвин: Второе начало термодинамики, температурная шкала, Абсолютный Ноль температуры Космоса, теория Тепловой Смерти Вселенной – открывшаяся как научное откровение эсхатологии, обоснование Конца Света; и Гельмгольц с его: «Жизнь есть форма захвата свободной энергии»,

как горели глаза сочинителей, романы Жюля Верна положили начало научной фантастики, жанр литературы из утопии превратился в сбывающееся пророчество: подводные лодки, полет на Луну (трое в снаряде, размеры реальны, время полета совпало с «Аполлоном»!); Герберт Уэллс напишет не только о войне миров и трансплантологии – он предскажет атомные бомбардировки!

а доктор Ливингстон проникает в сердце тропической Африки, на его поиски отправляется американский журналист Стэнли, открыты истоки Нила, Конго, озеро Танганьика, Килиманджаро – строятся дороги и мосты, школы и церкви, колонизаторы, лекарства, плантации и шахты – с эксплуатацией приходят грамотность, смягчение диких нравов, гигиена и резкое падение смертности, Сесил Родс создает целое государство, это эпоха авантюристов, любители приключений жаждут богатства,

и мир зачитывается романами об отважных путешественниках, открытиях и опасностях на море и на суше, родилась плеяда прославленных авторов: Майн Рид, Фенимор Купер, Луи Буссенар, Капитан Марриэт и Райдер Хаггард, блистательный Стивенсон, Гюстав Эмар и Луи Жаколио… воспитанные на этих книгах мальчишки откроют Северный и Южный полюсы Земли, проложат железные дороги через континенты, будут гонять чайные и шерстяные клипера через семь морей и два океана, возведут города в пустынях и станут трястись от малярии в джунглях,

а в России царь отменил рабство, освободив крестьян собственного русского народа, и буквально через пару месяцев началась Гражданская война США между Севером и Югом, закончившаяся освобождением черных рабов: 600 000 граждан отдали жизни за их свободу… почти каждый десятый мужчина Америки; памятник Честному Эйбу, президенту Аврааму Линкольну…

но железный канцлер Отто фон Бисмарк шагнул дальше всех: пенсии для рабочих, медицинское и социальное страхование! немецкая школа была поднята на новую высоту – и после победы во франко-прусской войне Бисмарк сказал, к сведению политиков и полководцев мира: «Эту войну выиграл немецкий школьный учитель»: отныне побеждать будут более квалифицированные армии, сообразительные и грамотные солдаты;

вдоль улиц европейских столиц заблестели рельсы, и по ним покатили, звоня, электрические трамваи Эрнста фон Сименса – одновременно в Нью-Йорке и Питтсбурге побежали трамваи Лео Дафта, а по железным дорогам уже путешествовали в спальных вагонах Джорджа Пуллмана, эти пассажирские вагоны еще сто лет так просто и назывались – «пульман»,

и вот сумасшедший философ, усатый, одинокий создатель Сверхчеловека – Фридрих Ницше – и с ним кончается великий XIX век! и создатель психоанализа – всем правит подсознание! – Зигмунд Фрейд, зажав в зубах неизменную сигару, приступает к своим главным трудам…

(Мелвин Баррет пришел в отчаянье, поняв, что упустил в плане романа бесконечно много – нельзя же рассказать обо всех и обо всем – но кое-что из не включенного в окончательную редакцию необходимо как-то вернуть и добавить):

Кто этот суровый мужчина? – а-а: «Господь Бог создал людей сильными и слабыми, а полковник Сэмюэл Кольт создал свой револьвер, чтобы уравнять их шансы»; кольт в кобуре болтается на поясе, а пояс на джинсах ковбоя, а джинсы? – а, баварский еврей Леви Штраус, подхваченный золотой лихорадкой, отправился в Калифорнию и уже как Ливай Страусс сшил партию штанов из остатка корабельной парусины, закрепив углы карманов заклепками; а это Исаак Зингер нажимает ногой педаль, приводя в действие свою швейную машинку; а за столом Кристофер Шоулз тарахтит на своей пишущей машинке, первом Ремингтоне; под окном его катит Джон Старли на велосипеде с цепной передачей, родоначальнике всех велосипедов последующих времен…

вспомним ли мы Шлимана, раскопавшего легендарную Трою? Шампольона, расшифровавшего египетские иероглифы? они открыли нам древнейшую нашу историю;

а кому обязано человечество десятками и сотнями миллионов жизней? Луи Пастер, создатель теории и практики вакцинации, вакцин от бешенства и сибирской язвы; отец антисептики Джозеф Листер с его карболовой кислотой; Роберт Кох, борец с туберкулезом, холерой, малярией; Владимир Хавкин, создатель противохолерной и противочумной вакцин;

…и у всех у них – у всех у них! – были возлюбленные и семьи, или одиночество и личные драмы, они творили в муках и радостях, они были цветущими юношами, потом зрелыми мужами (гладкая юная кожа покрывалась морщинами и увядала, тускнело сияние глаз, черные или русые кудри редели) потом старцами, лысыми или седыми, сутулыми и дряхлыми, пожинающими лавры свершений зрелых лет; потом их хоронили, плакали над могилами родные, вспоминали лучшие дни друзья, шумела листва наверху или мороз серебрил голые ветви, памятники стирались дождями и ветром, и уже не вспомнить, что они любили есть и пить, чему смеялись, как часто ходили в храм, гладили собак или кошек, растили детей и мечтали – они мечтали! – о лучшем будущем для человечества: будущем, которое они создавали в бессонных ночах, в безденежье и болезнях, в торжестве побед и наград; они были вспыльчивы или терпеливы, кто-то отличался ревностью и коварством, кто-то щедростью и добротой, одни были смешливы, другие меланхоличны, болтливость и молчаливость, редкая скромность и частое хвастовство, среди них встречались щеголи и неряхи, распутники и девственники, умелые спекулянты и бескорыстные простофили, отъявленные карьеристы и затворники – им завидовали, на них клеветали, ими восторгались и заискивали знакомств, сами они искали покровителей или посылали подальше кредиторов, они дружили и ссорились, упорно и терпеливо шли к цели, преодолевали провал за провалом… один не терпел конкурентов, другой был падок на придворные должности и ордена, третий не признавал своих незаконнорожденных детей, у четвертого пальцы были желтыми от табака, один благоухал духами, другой застарелым потом… какими разными они были, какое множество неповторимых личных черт!..

но они, железная когорта первопроходцев цивилизации, эстафета избранных из элит всех поколений, соль земли, гордость рода человеческого, свет в тоннеле Времени, факелоносцы, творцы, реинкарнация Демиурга в нашем земном мире,

и никто никогда не узнает, то был эллин или римлянин, сказавший первым слова, которые тысячи лет спустя повторил человек благороднейшей из профессий – голландский врач Николас ван Тюльп, и тем будет помянут со всеми:

…………………………

И, написав эти слова и поставив последнюю точку, Мелвин Баррет уперся локтями в стол и долго смотрел за окно своей хижины, на узорные голубые пятна неба между лесных крон. Он не мог унять глубокое дыхание, руки его дрожали, в горле стояли слезы.

Ему виделась огромная гора, пологая вершина которой поднималась из клубов бескрайней пелены тумана. Много людей стояли на той горе, туман скрывал стоявших ниже, а чем выше – тем крупнее казались фигуры. Они стояли, молодые и старые, в набедренных повязках и белых тогах, в латных панцирях и бархатных камзолах, цветных сюртуках и черных фраках с манишками, в напудренных париках и лысые, смуглые и альбиносы, молодые и старые, стройные и толстые, глаза их были голубые и серые, карие и зеленые – но лица всех были суровы и мудры, печать больших дел лежала на них…

– И все это были белые мужчины, – тяжело и утверждающе проговорил Мелвин Баррет, медленно выныривая в действительность. Он открыл заветный ящичек, который называл сейфом, достал бутылку бурбона «Уайлд Турки 101» и пачку «Кэмел», сбереженные для этого торжественного дня, и аккуратно распечатал их. Плеснул в алюминиевую кружку, втянул через фильтр вкус и запах табака, на вдохе выцедил виски длинным тонким глотком, пуская его тонким слоем между языком и небом и, не выдыхая, чтоб лучше хранить вкус и букет, зажег сигарету и медленно затянулся дымом поверх блаженного послевкусия.

– Хер вы у нас это отберете, – сказал Мелвин Баррет. И налил еще.