Тонкое различие
Исключительный интерес представляет то обстоятельство, что восприятие ряда очень похожих инвектив может быть резко неоднозначным в разных ареалах и культурах. Во французском непристойно звучит «Dieu!» («Боже!») и вполне приемлемо «Mon Dieu!» («Мой Боже!», «Боже мой!»).
Аналогичным образом в итальянском «приличном обществе» недопустимо «Madonna!», но «Madonna mia!» воспринимается примерно как русское «Бог мой!». Немецкое «Herr Gott!» («Herrgott») несет отрицательный заряд, a «Mein Gott!» – нет.
Пример из современного британского романа, где описывается эмоционально насыщенный разговор между супругами, обсуждающими развод:
Bill jerked himself upright. He said: «The children know, do they? Oh Christ». He turned to face the wall. «Don’t use that language, Bill», – said Nan (I. Murdoch).
Билл резко выпрямился. «Так дети уже знают, да? Oh Christ!» Он отвернулся к стене. «Билл, перестань выражаться», – сказала Нэн.
Из реакции Нэн очевидно, что «Oh Christ!» в данном контексте – табуируемое слово. Правда, по роману, Нэн – ханжа, и ее резкий протест вряд ли оправдан: «Christ!» – не слишком сильное богохульство, но все же инвектива.
Можно считать, что в случаях типа «Christ!», «Madonna!», «Dieu!» перед нами пример одного из самых виртуозных и изощрённых инвективных приемов. Сравним подобные примеры в русском языке: «Иди ты к Богу (в рай)!» или «Иди ты к чёрту!», «Бог его знает!» или «Чёрт его знает!», «Ну его к Богу!» или «Ну его к чёрту!»
Оскорбительная сама по себе, такая «эквивалентность» предполагает объединение двух противоположных понятий. Произносящий это проклятие не только «упоминает имя Господа всуе», не только подменяет имя дьявола священным именем Бога, он употребляет имя Господа, имея в виду нечто совершенно противоположное.
Другими словами, создаётся новое понятие, в котором противоестественно объединены Господь и дьявол.
Ещё более яркие примеры такого слияния – итальянские инвективы «Dio diavolo!» и «Diamine!» (= «diavolo» + «Domine»). В первом случае налицо своеобразное «сочетание несочетаемого» (в лингвистике это называется оксюморон), во втором – «телескопическое слово», где соединены слоги двух слов, но и там и тут вместе упоминаются Бог и дьявол, причём в случае «Diamine!» такая «игра с огнём» более «безопасна», ибо опасное понятие одновременно называется и не называется. В тосканском диалекте в сочетании с Богом упоминаются Фауст, просто демон и демон Фарфарелло из «Божественной комедии» Данте, то есть «Dio Faust!», «Dio Farfarello!» и «Dio demonio!»
Вполне вероятно, что первоначально перед таким словоупотреблением ставилась задача не ослабить, а напротив, усугубить впечатление, производимое словом.
Похожая инвектива имеется и в шведском языке. Это «Herrejavlar» – комбинация «Господь + дьяволы». Английское соответствие – «Jesus fucking Christ!» Вероятно, по-русски это могло бы выглядеть как чудовищное богохульство типа «Иисус-еб-твою-мать-Христос!», однако в шведском языке оно звучит несколько менее вызывающе.
В психологическом плане сам феномен такого смешения не должен вызывать смущения. Достаточно вспомнить, что в различных еретических культах уже издавна исповедуется мысль, что Бог – это дьявол, принявший божественное обличье, а настоящий Бог – это как раз дьявол.
Эту же мысль можно встретить в современных романах, например, у Н. Мейлера и других. Если же учесть, что Бог и дьявол равно относятся к священным понятиям «того мира», возможность двойственного, диалектического восприятия некоего единства, образованного их слиянием, еще более вероятна.
Нечто подобное можно увидеть в практике некоторых замен, которые правильнее было бы назвать «псевдоэвфемизмами», то есть такими эвфемизмами, которые, внешне выражая понятие, прямо противоположное табуированному, фактически навязывают представление о непристойном или просто запрещённом слове. Такова пара «damn – bless» в английском языке. Сравним монолог старого морского волка, где Диккенс заменяет непристойное «damn» на противоположное по значению слово «bless», честно предупреждая об этом читателя:
<…> the following refrain in which I substitute good wishes for something quite the opposite: «Ahoy! Bless your eyes, here’s old Bill Barley!.. Here’s old Bill Barley, bless yeur eyes! Ahoy! Bless you!»
<…> следующую присказку, в которой я заместил с помощью добрых пожеланий нечто, совершенно противоположное: «Э-гей! Господи благослови ваши очи! Вот он я, старина Билл Барли!.. Вот он я, старина Билл Барли, Господи благослови ваши очи! Э-гей! Господь вас благослови!»
Вероятно, в русском адекватном варианте вместо «Господи благослови!» можно было бы подразумевать не «Damn your eyes» и так далее, а что-нибудь вроде «Мать вашу ети!», «Хуй вам в глаз!» и тому подобное, и в целом слова пьяного моряка могли бы звучать как «Эй! Еби вашу мать! Я пришел, ебаный-в-рот!».
Пример озорной русской частушки с псевдоэвфемизмом:
Деньги есть, так девки любят,
На кроватку спать кладут.
Денег нет, так нос отрубят
И собакам отдадут.
