Раскладываем по полочкам
В специальной литературе предлагаются самые различные типы классификации бранного словаря. К сожалению, все они страдают различными недостатками, что объясняется чрезвычайной многозначностью исследуемых слов, возможностью их использования в самых разных ситуациях и значениях.
Поэтому в данной книге избрана наиболее простая тематическая классификация. Инвективные темы многочисленны и разнообразны. Некоторые из них популярны практически в любой культуре, о других этого сказать нельзя.
Наиболее охотно используются инвективы, основанные на всевозможных смысловых переносах. Прежде всего это названия животных («Козел!» «Свинья!»), названия известных отходов жизнедеятельности («Говно!»), названия частей тела («Жопа!»), названия презираемых профессий и занятий («Палач!», «Сапожник!», «Блядь!», «Шахтёр!»), названия действий непристойного характера, (мат), названия, взятые из растительного мира («Дуб!», «Кочан!»), названия неодушевлённых предметов («Дубина!», «Рвань!»), названия физических и умственных недостатков (Кретин!», «Уродина!», имена собственные («Иуда!», «Дунька!»).
По поводу «шахтера» – смотрите замечание С. А. Снегова «Язык, который ненавидит»:
«У воров в законе это самое страшное ругательство. Крепче любого мата. После выпада: «»Ты, шахтёр!» надо бросаться в драку. Словами такое оскорбление не смыть. Вероятно, сказывается страх подземелий, как тюрьмы sui generis. И ещё то, что в ворах много от крестьянства (в частности, многие – дети раскулаченных). И тот, кто способен профессионально работать под землёй, – ниже всех воровских моральных критериев»
Повсюду распространены оскорбительные прозвища шовинистического тола («Жид!», «Чурка!»), а также презрительные наименования различных религиозных и идеологических течений («Неверный!», «Гоим!», «Фашист!»).
Среди более редких, «экзотических» тем можно назвать, например, наименования родственников, особенно – покойных – сравним «Напауа!» («отец отца») – очень резкое восклицание у индейцев мохави.
Особенность голландской бранной практики – использование названий болезни в качестве эпитета – вроде русского «чёртов», «ебаный», «блядский», «говённый» и тому подобное. Список пригодных для этой цели недугов достаточно велик: «kanker» («рак»), «klere» («холера»), «pestpokken» («бубонная чума»), «pokken» («оспа»), «tering» («туберкулёз»), («тиф»). Так, «pokkenweer» приблизительно «поганая погода», дословно «оспенная погода», «klerenherie» – приблизительно «блядский шум», дословно «холерный шум» и так далее. Английскому матерному «Motherfucker!» соответствуют сочетания «lijder» (сравним немецкое «leiden» – «страдать») с названием болезни «klerelij(d)er», «pokkenlijder», «terinlijder», то есть что-то вроде «Холерный!», «Оспенный!», «Лёгочный!». Соответственно голландские злопожелания звучат как: «Krijg de aids!» – «Чтоб тебе СПИДом заболеть!» (= «Вали отсюда!»), сравним английское «Drop dead!», «Krijg de kanker!» («Чтоб тебе раком заболеть!») и тому подобное
Такая практика довольно редка в других культурах. Можно назвать разве что венгерскую культуру, где есть бранное «rosseb» «оспа» или польскую с её «холерой» – «Stara cholera!» «Do choleru!» или «Cholerny!» Соответственно в чешском и словацком языках: «To je cholera!» – о неприятной ситуации, «Aby ta cholera xaicila!» («Холера тебя забери!»). В идише встречается «A kholerye af im!», что тоже означает «Пусть он холерой заболеет!»
Рассмотрим подробнее несколько групп, наиболее характерных для большинства национальных культур.
