Эмити закрылась в ванной и села на крышку унитаза, чувствуя себя последней дурой. К тому же до смерти напуганной. В сложенных лодочкой ладонях она держала Снежка. Тот дрожал – наверное, почуял страх хозяйки.

Ключ ключей лежал на тумбочке у раковины, но Эмити не собиралась подпускать к нему своего безбашенного питомца.

– Все из-за тебя, – сказала она, глядя на Снежка, хотя это было нечестно.

Хорошо, что мыши не такие умные, как собаки. Не понимают, что ты делаешь им несправедливый выговор. Или, если уж на то пошло, что ты вообще делаешь им выговор.

На самом деле она сама виновата, виновата с головы до ног, честное слово. Ведь это она хотела увидеться с мамой. Надеялась, что уговорит Мишель отправиться с ними в этот мир. Если бы у Эмити получилось забрать ее с собой… ну, это было бы чудо вроде воскрешения Лазаря, хотя мать ее, в отличие от Лазаря, не была мертва. Лазарь вернулся к жизни самым диковинным образом, а мама возвратилась бы в этот мир благодаря науке, и в этом нет ничего сверхъестественного. Вообще-то, аналогия с Лазарем получилась дурацкая и неуместная, подумала Эмити, чувствуя себя еще большей дурой, ведь эта аналогия ей понравилась, пусть даже и ненадолго.

Каждая секунда, проведенная без папы, была как нож в спину, ведь в любую из этих секунд папа мог погибнуть, а он для Эмити – пуп земли. Если его не станет, как дальше жить? Никак, потому что папа погиб по ее вине. Ясное дело, она не покончит с собой, ведь с собой кончают только слабаки. Она просто исхудает и зачахнет, превратится в живой скелет, а потом в прах, после чего налетит холодный ветер и сдует ее останки прямо в ад. Если ад, конечно, существует, это еще бабушка надвое сказала.

С каждой секундой ад становился все реальнее, и вот уже Эмити провела в нем почти целую минуту.