Глава 30
Райан
Ветер свистел в радиаторной решетке моей машины, задувал под помятый капот, заставляя его вибрировать. Ветер пролетал под колесные арки, проносился вдоль шасси. Временами казалось, будто он вот-вот подхватит машину и поднимет в воздух.
С самого раннего вечера я сидел на водительском месте, опустошая бутылку водки. Теперь сквозь плотную ночную тьму пробивались первые проблески утра, и я начал трезветь. Но рассвет нового дня ничего не мог изменить в моей жизни. Никакое количество выпивки не могло смыть то, что стало с ней.
Я попытался представить, что могло быть, если б я не пытался глубже постичь причины депрессии Шарлотты – если бы просто смирился с потерей жены, а потом смог бы научиться жить с этим дальше.
Время от времени на парковку въезжали другие машины, и я смотрел, как водители отправляются на пробежку или выгуливают собак – самые обычные занятия для спокойного раннего утра. Не считая ветра, это место было настолько тихим, насколько вообще можно представить.
Я ехал почти два часа в полной тишине, пока не достиг Бирлинг-Гэп в Восточном Сассексе – места, где Шарлотта покончила с собой. С момента ее смерти я несколько раз подумывал о том, чтобы приехать сюда и посмотреть, почему она выбрала его, но только сейчас смог заставить себя.
Долго вопрошал себя, что такого ужасного может быть в жизни человека, чтобы толкнуть его на подобный шаг. Теперь понимал – будь то химический дисбаланс в мозгу, терзающее прошлое или же люди, делающие жизнь невыносимой: все могут дойти до точки, когда больше не в состоянии выдержать боль. Так случилось и со мной.
Я потерял все, что когда-то было мне дорого. Невозможно уйти от того, что я сделал, от того, в чем меня обвиняли, и от того, в чем я невиновен. У меня не было жены, не было сына, не было работы, не было родителей, не было брата… абсолютно ничего, ради чего стоило бы жить.
Я припарковался точно там, где оставила свою машину Шарлотта, если верить записи видеорегистратора. Открыв дверь, взял с заднего сиденья старую куртку и натянул ее. Я столько раз рассматривал в сети фотографии и видеозаписи с этого места, что оно казалось мне знакомым и даже уютным, – несмотря на то, что я никогда здесь не бывал.
Вывел свой телефон из режима полета, и на экране начало всплывать одно сообщение за другим. Пропущенные эсэмэски, письма, звонки. Неожиданно телефон завибрировал, и на экране появилась фотография Джонни. Поколебавшись, я ответил на звонок, но ничего не сказал.
– Рай? – спросил брат. – Райан? Ты меня слышишь?
– Да.
– Где ты, черт побери? Тебя ищет полиция.
– Так и думал.
– Они побывали в твоей квартире, потом у мамы с папой. Что произошло?
Я не ответил.
– Рай, какого хрена? Говорят, ты, вероятно, убил какую-то женщину.
– Какую женщину?
– Она работала в «Больше некуда».
– Лору?
– Нет, Джанин Томсон. Это та, которой ты отдал диктофон?
– Да.
– Ты оставил на автоответчике угрожающее сообщение о том, что едешь туда, а потом ее нашли мертвой.
Я посмотрел на небо, закрыл глаза и засмеялся. Лора снова переиграла меня. Раз за разом я недооценивал ее, и она доказывала мне, как сильно я ошибался. Что бы ни сделала сейчас, она по-настоящему довела меня до края. Мое имя не значит ничего, так что нет смысла пытаться очистить его.
– Через пару минут скину кое-что тебе на почту, – сказал я. – Присмотри вместо меня за мамой и папой и передай им, что мне очень жаль. Люблю тебя, братишка.
– Рай, что ты…
Я дал отбой и переслал Джонни сообщение, на составление которого потратил почти всю ночь, потом выключил телефон и сунул обратно в карман.
Я начал искать Лору потому, что хотел получить ответ на вопрос: почему моя жена покончила с собой. Но во время трех встреч с Лорой я был слишком занят местью и так и не задал этот вопрос. И примирился с фактом, что никогда не узнаю ответ.
Я медленно пошел в направлении ограды у края обрыва. Представил, что держу Шарлотту за руку, а в другой моей руке – крошечная ручка Дэниела. Я разговаривал с женой в последний раз.
– У тебя были сомнения, когда ты зашла так далеко? – спросил я.
«Нет. Я была уверена, что хочу именно этого».
– Ты думала обо мне?
«Да, конечно, думала. Я люблю тебя».
– Говорила с нашим ребенком?
«Да. Сказала ему, что мне очень жаль и что с нами все будет в порядке».
– О чем последнем ты подумала?
«О дне нашей свадьбы и о том, как мы все вышли в сад, чтобы зажечь и запустить китайские фонарики. Ты помнишь? Мы подбросили их в воздух и смотрели, как они летят над полями и исчезают вдали. Если б я могла вернуться в какой-то момент своей жизни и навсегда в нем остаться, выбрала бы этот».
– Почему ты покинула меня?
«Ты не виноват. Я должна была это сделать».
Только сейчас, идя по стопам Шарлотты, я смог понять: она не была эгоисткой, когда лишила себя жизни. Ни один из самоубийц – не эгоист. Как и я сейчас, она действительно всем сердцем верила, что иногда ничего другого не остается.
Я перелез через ограждение и сделал последние несколько шагов к краю обрыва. Взглянул на горизонт; ветер играл моими волосами. Закрыв глаза, я видел только красно-оранжевые пятна от солнца, светившего в веки. Ощущал только мягкие теплые руки моей жены и сына.
– Прости, Шарлотта. Мне жаль, что я не смог помочь или убедить остаться. Надеюсь, перед смертью ты сумела простить меня за то, что я подвел тебя, – как я простил тебя. Я тебя люблю.
«Я тоже люблю тебя, Райан».
Я улыбнулся, когда мы вместе рухнули вниз.
